Секретные работы и находки

Морские специалисты сил специальных операций как качественно подготовленные легководолазы, к тому же имеющие допуск к секретным операциям, документации и техническим средствам, довольно часто привлекаются к самым разнообразным мероприятиям, на первый взгляд далеким от разведдиверсионной деятельности. Например, к секретным испытаниям новейших образцов военной техники, которая затем поступает на вооружение в обычные боевые подразделения сухопутных войск или в береговые воинские части и на корабли ВМФ.

В конце июня 1976 года несколько боевых пловцов специальной разведки ВМФ были откомандированы в распоряжение руководства государственных полигонных испытаний новых образцов крылатых ракет. В Балтийском море на морском полигоне в районе острова Сааремаа корабли обеспечения флота установили судно-мишень «СМ-169». Эта мишень представляла собой бывший эскадренный миноносец «сердитый», который в 1975 году вывели из списков кораблей Балтийского флота, разоружили и превратили в СМ для обеспечения выполнения боевых упражнений. По плану испытаний 16 июля 1976 года по судну-мишени был нанесен удар новейшей крылатой ракетой, запущенной с подводной лодки, находившейся за многие километры от полигона. Боевые корабли, окружавшие судно-мишень на расчетном расстоянии, своими техническими средствами радиоэлектронной борьбы и вооружением противоракетной обороны всячески пытались противодействовать и защитить СМ, но крылатая ракета все равно точно поразила цель. Эффект атаки был потрясающий.

Ракета, стремительно летящая над самой водой, появилась неожиданно и вонзилась прямо в центр борта под самую ватерлинию бывшего эсминца. Раздался оглушительный взрыв. Судно-мишень переломилось пополам и в считанные минуты затонуло. Члены государственной комиссии, которые находились на борту гидрографического судна и наблюдали со стороны за ходом практического испытания, пришли в неописуемый восторг. По-видимому, никто из них не ожидал от ракеты такой точности и высокой эффективности поражения цели.

Боевым пловцам, находившимся в это время на кораблях обеспечения «ВМ-143» (водолазный бот) и «СС-30» (спасательное судно), поставили задачу сфотографировать под водой с разных сторон пробоину и достать искореженные взрывом куски металлических листов и деталей корпуса мишени.

Надо сказать, что фотолаборатория каждого ОМРП специальной разведки ВМФ регулярно получала разнообразную новейшую фотоаппаратуру как отечественного, так иностранного производства, которую разведдиверсанты использовали в различных целях. Для фотосъемки на суше или с кораблей кроме фотоаппаратов с телеобъективами морские разведчики часто используют специальные фотоаппараты-бинокли.

Эти простые и надежные в обращении конструкции позволяют одновременно с наблюдением за выбранным объектом в бинокль одним нажатием на кнопку спуска фотозатвора фотографировать увиденный интересный момент или какое-либо действие. Запас фотопленки на семьдесят два кадра и автоматическая ее протяжка позволяет, не отвлекаясь, проводить беспрерывную съемку. В распоряжении фотолаборатории разведпунктов находятся также и специальные копировальные аппараты, и другое фотооборудование, позволяющее весьма качественно фотографировать всевозможные документы, карты и различные мелкоразмерные предметы.

Для фотосъемки под водой боевые пловцы предпочитают небольшие и очень удобные японские фотокамеры из серии моделей «Никонос», которые чаще называют «Каллипсо-Никко». Камеры моделей «Никонос» могут обеспечивать высокое качество изображения и надежно работают в условиях повышенной влажности, загазованности и запыленности, а также под водой на глубинах до 50 м. Встроенная в камеру электронная вспышка автоматически включается, когда яркости света не хватает для правильной экспозиции, а конструкция взвода затвора и спуска позволяет при необходимости проводить фотосъемку одной рукой.

Обладая такой высококлассной фотоаппаратурой, боевые пловцы быстро справились с порученным заданием и передали отснятые фотопленки и поднятые искореженные взрывом железяки членам комиссии. Достойных внимания остатков крылатой ракеты они не обнаружили.

Выполняют морские специалисты особых миссий и другие, но не менее секретные, задания. Например, к секретным аварийно-спасательным и особым подводным работам, к которым могут быть привлечены боевые пловцы, относятся:

1. Поиск, обследование и, в особых случаях, подъем отдельных фрагментов затонувших атомных подводных лодок, дизельных подводных лодок, надводных кораблей, катеров и яхт с секретной аппаратурой, документацией или ядерными зарядами на борту.

2. Подводные работы по поиску и обеспечению обследования потерянного ядерного и новейшего оружия (ракет, боеголовок ракет, бомб, мин, торпед и т. д.).

3. Поиск, снятие и подъем на поверхность подслушивающих радиоэлектронных и специальных устройств, установленных спецслужбами противника на подводных кабельных линиях и иных местах.

4. Поиск и обследование потерпевших аварию (сбитых) над водными пространствами разведывательных самолетов, вертолетов, беспилотных разведывательных самолетов и других пилотируемых и непилотируемых аппаратов.

Боевым пловцам часто приходилось обследовать, поднимать и доставлять на территорию своего строго режимного разведпункта или в другие указанные руководством военной разведки места найденное под водой оборудование, технические средства и различные части с потерпевших аварию или сбитых над водными пространствами иностранных разведывательных самолетов и других летающих объектов. Бывает, что такие неожиданные находки попадаются специалистам научно-исследовательских судов или морякам торгового флота, однако все же чаще всего их вылавливают своими сетями и тралами рыбаки. иногда, в силу обстоятельств, свои находки рыбаки и моряки гражданского флота вначале передают представителям специальной разведки ВМФ. В таком случае водолазам-разведчикам поручается их хранение и охрана при транспортировке в секретные военные научно-исследовательские учреждения, которые скрупулезно изучают всю поступающую к ним различными путями зарубежную технику и, особенно, радиоэлектронное оборудование. Для ГРУ все случайные находки образцов зарубежной техники, вооружения и оборудования крайне важны, ведь они позволяют сэкономить многие миллионы рублей и долларов, которые выделяются военной разведке на раскрытие технических секретов потенциального противника.

В ноябре 1989 года советское научно-исследовательское судно «Морской геолог» находилось в восточной части Тихого океана. Моряки, выполнявшие плановую работу, обнаружили на волнах странный сигарообразный предмет. На его боку четко выделялась надпись на английском языке, обещавшая награду тем, кто сообщит об этой находке военно-морским силам США. Моряки, проявив сноровку в шестибальный шторм, выловили этот предмет и подняли на борт судна. Затем представители советских спецслужб, уведомленные о находке, забрали ее. Само собой, моряки не знали, что за «сигару» они выловили и чем могло для них все это закончиться. О значимости находки говорит тот факт, что вскоре последовал Указ Президента СССР о награждении девяти членов экипажа судна «Морской геолог» орденами «За личное мужество». В Указе отмечалось, что моряки награждаются: «За личное мужество и самоотверженные действия, проявленные в условиях, сопряженных с риском для жизни». На церемонии награждения им не объясняли, что за предмет они поймали и какова его дальнейшая судьба. Лишь один из специалистов, поздравлявших моряков, доверительно сообщил, что экономический эффект от выловленной ими американской «ракеты-мишени» составил около двух с половиной миллионов рублей (в ценах 1989 года). Однако вызывают удивление столь прямая откровенность и небрежно оброненный термин «ракета-мишень». Такие люди просто так словами не бросаются. Значит, была веская причина, заведомо зная, что эти слова непременно долетят до представителей прессы, назвать выловленный предмет таким термином. А может, это была вовсе и не «ракета-мишень».

В 1981 году к пирсу тренировочной базы отдельного морского разведывательного пункта специальной разведки ВМФ, дислоцированного на Балтийском флоте, подошел небольшой военный корабль, доставивший поврежденный иностранный разведывательный летательный аппарат, который, по словам командира корабля, был найден каким-то судном недалеко от острова Куба. Однако, по секрету, от одного знакомого боевым пловцам матроса, служившего на этом корабле, стало известно, что этот немного странный самолет был поднят почти в центре Балтийского моря во время плановых гидрографических работ, а район Кубы экипажу приказали называть контрразведчики из особого отдела, проводившие предварительное обследование находки.

Лебедками и мощным автокраном самолет с палубы корабля аккуратно сгрузили на деревянный настил около вышки охраны. Небольшой, с плавными обводами самолет вызывал неподдельный интерес. Что-то знакомое угадывалось в его формах. Любопытство взяло верх, и боевые пловцы, обступив самолет, начали, внимательно осматривая, изучать его устройство и содержимое, время от времени делясь впечатлением и своими предположениями.

Несмотря на повреждения, самолет сохранился неплохо. Опознавательных знаков на нем не было. Очевидно, те, кто посылал его на задание, не хотели афишировать своей принадлежности — оставлять «визитную карточку». Внутри, кроме большого количества разнообразной радиоэлектронной аппаратуры и всяких приборов, ничего не было. Экипаж, если он и был, то, по-видимому, успел покинуть самолет. Спасательные средства отсутствовали, а несколько похожих на вытяжные парашютные фалы веревок бесформенным клубком лежали около небольшого люка. Судя по приборам и радиоэлектронной аппаратуре, которой он был заполнен, самолет явно принадлежал или американцам, или их ближайшим союзникам.

В те времена в школе младших специалистов, а затем и на занятиях в разведчастях боевые пловцы из разведдиверсионных групп второго отряда изучали тактико-технические характеристики оборудования самолетов стратегической разведки стран НАТО, поэтому представляли, какую радиоэлектронную аппаратуру они имеют. Знали также, что в Западной Европе эти разведсамолеты дислоцируются на военно-воздушных базах США в Мелденхолле (Великобритания) и в Гейленкирхене (ФРГ), с которых регулярно ведут разведку над Балтийским морем против СССР — следят за передвижением боевых кораблей, наблюдают за портами и базами ВМФ, работой РЛС, перехватывают радиосообщения и с большой высоты фотографируют обширные территории. Бывая также с заданиями на кораблях флота у берегов вероятного противника, специалисты радио- и радиотехнической разведки групп осназ всегда разворачивали в определенных местах на палубе под брезентом каркасной палатки свою специальную аппаратуру и часто засекали работу радарных установок и других средств самолетов разведки стран НАТО. Многие разведсамолеты противника они наблюдали и фотографировали в полете, с другими были знакомы по специальным военным справочникам, однако летательный аппарат, который был доставлен к ним в часть, определить никак не могли. Возможно, это был самолет, который уже не используется, а возможно — какой-то новый опытный образец.

Между тем любопытных становилось все больше. Подошли ребята из технического подразделения, желающие что-нибудь снять с самолета для своих нужд, но их сразу предупредили, что находку необходимо в целости передать заинтересованному военному научно-исследовательскому институту. После таких слов многие сразу же потеряли интерес к летательному аппарату и разошлись. Но отдельные энтузиасты еще долго крутили рычаги управления и различные механизмы, пытаясь разобраться в сложной конструкции, и некоторые, на их взгляд, ненужные, но красивые детали втихаря откручивали на память.

Вообще-то к найденным в море предметам надо относиться с осторожностью, ведь любой утопленный предмет может таить в себе смерть. Моря хранят немало тайн и в последнее время все чаще некоторые, казалось бы, навсегда похороненные в глубинах секреты, становятся известны общественности.

Особую опасность представляют затопленные в бескрайних морских просторах химические боеприпасы, бочки и банки с боевыми отравляющими веществами и контейнеры с радиоактивными отходами, которые в случае разрушения их оболочек и массового, так называемого залпового выброса смертельных веществ в воду способны нарушить экологическое равновесие во многих районах земного шара. К тому же многие отравляющие вещества являются сильнейшими мутагенами. Они способны изменить генетический код живых организмов и вызвать мутации уже в четвертом-пятом поколении. К примеру, для нарушения генетического кода человека вполне достаточно лишь одной молекулы иприта — отравляющего вещества кожно-нарывного действия.

После окончания второй мировой войны, в период с 1945 по 1947 год включительно, согласно договоренности между державами-победительницами — советским союзом, соединенными Штатами Америки и Великобританией была проведена секретная операция по затоплению в Балтийском море и в Балтийских проливах порядка трехсот тысяч тонн трофейных боеприпасов с отравляющими веществами со складов поверженной Германии. Затоплению подлежали бомбы, снаряды, бочки и банки с отравляющими веществами типа иприт (H, HD), табун (GA), адамсит (DM), фосген (CG) и некоторыми другими.

Ответственность за реализацию задачи по ликвидации смертоносного оружия ложилась на Контрольный совет союзников в Германии совместно с военным и Экономическим директоратами. Ни сроки, ни технологию последние не определяли, поэтому соответствующие военные администрации занимались уничтожением запасов химических боеприпасов самостоятельно, каждая в своей зоне оккупации. Советскому союзу в какой-то степени повезло, в восточной зоне оказалось «лишь» около 60 тысяч тонн боеприпасов. Остальные, более 260 тысяч тонн, пришлось на долю союзников. Согласно рекомендациям ученых химическое оружие надлежало затопить на большой глубине в Атлантическом океане, однако ссылки на технические трудности и другие обстоятельства позволили специально созданной Тройственной комиссии значительно упростить намеченную процедуру.

Специальные команды из США, Великобритании и Франции собрали в портах Западной Европы около 50 старых кораблей, загрузили до предела их трюмы немецкими химическими боезапасами и вывели в море. Буксировка забитых под самую завязку смертоносным грузом изношенных кораблей на большое расстояние было делом весьма опасным, поэтому их решили затопить невдалеке, в проливах Скагеррак, Каттегат и Малый Бельт, связывающих Балтийское море с северным. Так, в замкнутых пространствах железных могильников на дне проливов оказалось 267875 тонн боеприпасов с отравляющими веществами. Правительства Норвегии, Дании и Швеции не противились затоплению химического оружия в непосредственной близости от своих берегов, так как на них был оказан элементарный политический нажим.

Советский союз получил разрешение комиссии на затопление 35 тысяч тонн трофейного химического оружия непосредственно в акватории Балтийского моря. Остальное планировалось вывезти на территорию СССР. Советская военная администрация в Германии, по согласованию с администрацией британской зоны и под руководством Генерального штаба вооруженных сил СССР, немецкие химические боезапасы решила затопить в районе юго-восточнее острова Готланд (Швеция) и в двух районах севернее и восточнее острова Борнхольм (Дания) на меридианах 18°51’ и 15°37’. Непосредственное проведение операции было возложено на советскую военную администрацию германской земли Мекленбург.

Советские военные чиновники не могли себе позволить топить суда, поэтому они решили боеприпасы с отравляющими веществами отправить на дно россыпью. Для выполнения предстоящей задачи у администрации британской зоны вначале были взяты в аренду два небольших транспортных судна «Эльбинг-4» и «Эльбинг-8» под оккупационным флагом Германии. Позже к затоплению химического боезапаса были подключены и другие суда: «Христиана», «Одермюнде», «Бенда», «Бракс» и «Рейн». В качестве же перевалочной базы был выбран тихий немецкий порт Вольгаст. Торопясь быстрее доложить руководству о выполнении поставленной задачи, военные также решились затопить в районе датского острова Борнхольм некоторые самые старые баржи вместе с бомбами, начиненными отравляющими веществами.

Вскоре после небольших штормов стали выявляться и непредвиденные последствия начатых работ. В районах затопления химического боезапаса корабли стали встречать большое количество всплывших ящиков с трофейными бомбами, которые в случае столкновения с ними могли вызвать беду. Руководством операции была отдана команда — придавать ящикам с бомбами отрицательную плавучесть или топить их без ящиков. Кроме того, командованию Балтийским флотом (в феврале 1946 года Балтийский флот был преобразован в два флота — Северо-Балтийский и Юго-Балтийский) было отдано распоряжение — выделить для сопровождения задействованных судов и расстрела всплывающего боезапаса тральщики. Всего под руководством советских военных было затоплено около 40 тысяч тонн немецких химических боезапасов. Между тем, море не хотело принимать эти «дары» и продолжало упорно сопротивляться, выбрасывая на поверхность сотни ящиков, бочек и банок с ядовитой начинкой.

На восточное побережье моря от города Кольберг (ныне польский Колобжег) до островов у Финского залива волны стали выносить плавающие ящики с химическими бомбами, а также бочки и банки, начиненные ипритом и адамситом. Так, уже в августе 1947 года в районе между Литовскими городами Клайпеда и Паланга пограничники обнаружили 14 авиабомб весом по 250 кг каждая. Спустя некоторое время уже в районе латвийского города Павилоста морские пограничники нашли и уничтожили еще две двухсоткилограммовые авиационные бомбы, начиненные отравляющими веществами. Таким образом, большое количество химических боеприпасов расползлось по Балтийскому морю. До сих пор море, время от времени подкидывая в рыбацкие сети изрядно заржавевшие бомбы, снаряды и контейнеры с ядовитыми веществами, продолжает напоминать, что дело с затопленными смертоносными «кладами» отнюдь не закрыто и час расплаты придет.

К этому следует добавить, что сегодня затопленные в Балтийских проливах корабли, начиненные химическими боеприпасами, являются превосходной целью для террористов. Никем не охраняемые корабли-могильники могут быть легко заминированы. После чего угрозой взрыва, за которым последует залповый выброс отравляющих веществ можно шантажировать пол-Европы. Вряд ли у кого-нибудь хватит смелости предсказать результат такой акции.

В то же время существуют и другие, не менее опасные «подводные могильники» химического оружия в Северном, Белом, Карском, Охотском, Японском, Черном морях, в Мексиканском заливе, в Сиднейской бухте, в других районах Мирового океана. К примеру, в Черном море в годы второй мировой войны вместе с транспортными судами на большой глубине были затоплены контейнеры с ипритом и другими отравляющими веществами.

Не меньшую опасность по сравнению с могильниками отравляющих веществ для мирового океана и человечества представляет ядерное оружие, оказавшееся на морском дне. Прошло уже более полувека, как военные ведомства заинтересованных стран мобилизовали ядерную энергию. За эти годы множество больших и малых аварий и катастроф произошло с ядерным оружием или носителями, на борту которых находилось или могло находиться такое оружие. Бывали случаи, когда в аварийной ситуации находились системы управления ядерным оружием, в результате чего мог произойти ядерный взрыв.

Когда в 50-е годы сначала в США и СССР, а потом в Великобритании, Франции и Китае появились первые атомоходы, специалисты уверяли, что они в отличие от предшественников будут абсолютно безопасными — ведь при их постройке были применены новые технологии, новые сверхпрочные стали и сплавы, а в системы управления внедрялась мгновенно «соображающая» электроника (ЭвМ), которая, как предполагалось, сумеет исправить любые ошибки экипажа. Между тем, как показала практика, несмотря на всевозможные технические усовершенствования, серьезные аварии стали следовать одна за другой, а некоторые аварии завершились катастрофами. Вот лишь некоторые из них.

1959 год: первая в мире американская атомная подводная лодка «Наутилус» едва не затонула после того, как на 120-метровой глубине разорвало трубопровод в турбинном отсеке;

1960 год: на ракетоносец «Патрик Генри» упала баллистическая ракета, запущенная с него же;

1961 год: в Норвежском море потерпела аварию первая советская атомная подводная лодка стратегического назначения «К-19». Подлодка находилась на боевом дежурстве и имела три ракеты Тр-13 с ядерными боеголовками. из-за поломки реактора резко повысилась радиация в энергетическом отсеке. 10 человек переоблучились, девять из них вскоре умерли, а десятый, старшина Иван Петрович Кулаков — уникальный случай, получив дозу облучения свыше 1000 рентген, выжил. Еще 21 моряк получил значительную дозу облучения;

1963 год: в Западной Атлантике на глубине 2560 метров затонула атомная подводная лодка ВМС США «Трэшер». Погиб весь экипаж — 129 человек;

1967 год: в Норвежском море вспыхнул большой пожар в первом и втором отсеках советской атомной Пл «К-3». Погибло 39 человек;

1968 год: в Тихом океане у Гавайских островов в результате столкновения в подводном положении с американской подлодкой и последовавшей затем серии внутренних взрывов затонула на глубине 6500 метров советская дизельная Пл Тихоокеанского флота «К-129» с ядерными ракетами и торпедами на борту. Погибло 97 человек. В 1974 году ЦРУ осуществило тайную операцию по подъему носовой части «К-129»;

1968 год: в Баренцевом море произошла авария реактора Пл северного флота ВМФ СССР «К-27». Переоблучение экипажа, погибло 9 человек;

1968 год: в Атлантике южнее Азорских островов исчезла атомная подлодка ВМС США «скорпион». Погибло 99 человек. Позже обломки лодки были найдены на глубине 3345 метров;

1970 год: в Бискайском заливе во время учений «океан» в результате длительного пожара и поступления воды в третьем и седьмом отсеках советская атомная торпедная Пл «К-8» затонула на глубине 4680 метров. Погибли 52 человека;

1972 год: в северной Атлантике объемный пожар в восьмом и девятом отсеках подлодки «К-19» северного флота. Погибло 28 человек. После этой уже третьей серьезной аварии на «К-19» моряки прозвали ее «Плавающей Хиросимой» или проще — «Наша Хиросима»;

1986 год: в районе Бермудских островов загорелась и была затоплена советская атомная подлодка северного флота «К-219» с 16 баллистическими ракетами на борту. Погибло 4 человека;

1989 год: в 400 км к северу от Норвегии загорелась и затонула на глубине 1685 метров советская подлодка «Комсомолец» («К-278») с ядерным реактором и ядерным вооружением. 42 члена экипажа из 69 погибли;

1992 год: 11 февраля в Баренцевом море столкнулись многоцелевая атомная ПЛ ВМС США «Батон руж» и многоцелевая атомная Пл ВМФ России «К-239» («Карп»). Лодки получили повреждения;

2000 год: в Баренцевом море произошла катастрофа с Российским атомным подводным крейсером «Курск» («К-141») северного флота. 118 человек — весь экипаж, прикомандированные офицеры и служащие погибли.

А ведь подобные инциденты происходили и продолжают происходить на флотах всех ядерных стран. В начале 90х годов сотни плавающих потенциальных «Хиросим» и «Чернобылей» — надводных и подводных кораблей, начиненных ядерным оружием, бороздят моря и океаны и в любую минуту способны устроить глобального масштаба катастрофу. Несмотря на разного рода организационные, научно-технические, практические меры и создание дополнительных специальных органов, предназначенных для предотвращения аварийности на подводных лодках и кораблях с ядерными реакторами и оружием, она, по оценке их руководителей, в ВМС практически всех стран нисколько не снижается.

Между тем, угроза ядерной катастрофы может исходить не только от подводных лодок или кораблей военно-морских сил. За последние пятьдесят лет зарегистрированы десятки случаев аварий и катастроф с самолетами — носителями ядерного оружия. В результате несколько водородных и атомных бомб были потеряны в водах морей и океанов и некоторые не найдены по сию пору. А это значит, что они превратились в экологические заряды замедленного действия и рано или поздно себя еще проявят.

Даже поверхностная и хитроватая официальная «статистика» показывает, какая угроза нависла над человечеством. Если только по открытым данным сегодня на дне морей и океанов покоится около полусотни утерянных атомных устройств, то ведь это означает, что в один «прекрасный» день все живое на нашей планете может погибнуть и без объявления кем-то ядерной войны.

Конечно, боевые пловцы специальных миссий участвуют не во всех секретных аварийно-спасательных операциях при инцидентах с ядерным оружием на море, однако бывают экстренные случаи, когда по приказу сверху они командируются в состав особых поисковых команд по обнаружению и спасению специфического оружия.

Много лет назад настоящий переполох был поднят после драматического чрезвычайного происшествия на Тихоокеанском флоте СССР. Тогда, вследствие нарушения инструкции по обслуживанию ракет на атомной подводной лодке произошла авария баллистической ракеты с ядерной боеголовкой. При обслуживании ракетного комплекса вследствие грубейших ошибок технического персонала нарушилась герметичность отсека с компонентами ракетного топлива, после чего произошел выброс боеголовки аварийной баллистической ракеты. По сути, на дно Тихого океана лег мощнейший ядерный заряд. Командующий в ту пору Тихоокеанским флотом адмирал Владимир Петрович Маслов и представитель Министерства обороны адмирал Николай Николаевич Амелько, узнав о случившемся, оперативно создали специальную комиссию по поиску ядерной боеголовки и направили по тревоге в район аварии усиленные поисковые группы. Министр обороны, узнав о чрезвычайном происшествии, собрал крупнейших специалистов страны и практиков из ВМФ. Все поисковые мероприятия проходили в обстановке строжайшей тайны с участием лишь имеющих допуск к секретным работам водолазов. После длительной и сложной поисковой операции ядерную боеголовку в тот раз все же удалось найти и поднять.

В целом учет баллистических и крылатых ракет с ядерными боеголовками в СССР был поставлен неплохо, а вот учет остальных ядерных «игрушек» политиков (бомб, мин и снарядов) вызывал беспокойство. Правда, пока существовал единый советский союз, случаи пропажи или несанкционированной передачи другой стране смертоносных, большой разрушительной силы боеприпасов были маловероятны. Хотя все возможно, особенно когда наступил период неопределенности, неразберихи и безвластия, когда мафиозные структуры начали сплетаться с нечистыми на руку генералами и старшими офицерами вооруженных сил. О том, как был поставлен учет ядерных мини-зарядов в СССР, находившемся в агонии, можно судить по невероятному, анекдотичному случаю, который просто в голове не укладывается.

В 1990 году кандидат медицинских наук, член координационного совета международного антиядерного движения «Невада — семипалатинск» Н. Гончаров заявил, что располагает данными об утере на территории Майского района Павлодарской области Казахской ССР водородной бомбы. Специалистов, исследователей ядерного потенциала и инцидентов с ядерным оружием не так поразило само заявление пацифиста Гончарова, как та реакция, которая последовала из Министерства обороны.

Для расследования сенсационного заявления в Министерстве обороны СССР была срочно образована комиссия по проверке информации и создана оперативная поисковая группа. Проделав огромную работу, комиссия разыскала свидетеля — малограмотного чабана Б. Кишпаева — и выяснила, что еще в апреле 1967 года он действительно нашел в степи тяжелый предмет цилиндрической формы с надписью на его поверхности «водород», номером 41658 и отдельно написанной цифрой 71. Поисковая спецгруппа обследовала указанный чабаном район и действительно обнаружила там… обычный газовый баллон с водородом, который из-за ветхости военные подрывники тут же на месте и уничтожили.

И тут, естественно, напрашивается вопрос: если уже тогда руководители вооруженных сил СССР однозначно не могли сказать, все ли их ядерные заряды находятся в положенных местах, а устраивали поисковые экспедиции, то что же происходило после того, как советский союз начал делиться, как атомное ядро? В те годы откровенный хаос можно было наблюдать даже в воинских частях с ядерным оружием. Нормальный учет часто отсутствовал, а фиктивные акты об уничтожении техники, составленные за кружкой доброго спирта, удовлетворяли любое высокое начальство и крикливых, но некомпетентных членов различных комиссий.

Не случайно в среде морских разведдиверсантов, свидетелей событий того времени, появилась версия, что в 1994 году печально известный паром «Эстония» не потонул, а был потоплен спецслужбами одной вновь обретшей независимость страны, которые транспортировали на нем раздобытый ими советский ядерный заряд. В какой-то момент информация якобы стала известной Российской разведке, и, пряча концы в воду, ядерные воришки пожертвовали паромом и его пассажирами. А оказавшийся на дне моря заряд потом был незаметно поднят боевыми пловцами страны — заказчицы похищения.

Кстати, в глубинах Балтийского моря, особенно вдоль его побережья, покоится немало разной военной и разведывательной техники, оснащенной секретной аппаратурой, которая оказалась на дне в ходе неудачно проведенных операций или же другим образом. Наряду с разведками стран НАТО западный форпост вооруженных сил Советского Союза постоянно привлекал внимание и соседней традиционно-условно нейтральной Швеции. Ее разведывательная служба многие годы вела постоянное электронное прослушивание территорий Прибалтийского и Ленинградского военных округов, Кольского полуострова, а также весьма пристально следила за деятельностью Балтийского флота. Надо отметить, что после второй мировой войны радиоразведывательная спецслужба Швеции превратилась в один из крупнейших шпионских органов этого государства. Кроме разветвленной сети стационарных станций радиоперехвата, расположенных вдоль западного побережья Балтийского моря и непосредственно подчиненных Шведской радиослужбе обороны (Шро), шведская военная разведка активно использовала военные корабли, разведывательные самолеты и даже здание шведского посольства в Хельсинки (Финляндия).

Опасаясь стремительно растущей после второй мировой войны мощи Советского Союза, вооруженные силы Швеции в 50-е годы стали быстро приспосабливаться к новой американской военной доктрине «массированного возмездия», фактически включились в процесс холодной войны. В противовес советской ядерной программе Швеция намеривалась даже принять на вооружение тактическое ядерное оружие. В условиях сверхсекретности началась разработка шестьсот-восемьсот килограммовой ядерной бомбы «Тип-1» и скоростного тяжелого штурмовика-истребителя-бомбардировщика «А-36» (А — атака). Радиус действия пятнадцатитонного сверхзвукового самолета — носителя ядерного оружия предполагался в пределах около 500 километров, поэтому объекты для ядерного удара — «шведского массированного возмездия» стали подыскиваться в республиках советской Прибалтики, Карелии, Мурманской, Ленинградской и Калининградской областях.

Шведские военные стратеги для поиска наиболее важных целей и сбора информации о работе системы противовоздушной обороны СССР все чаще стали подключать разведывательные самолеты ввс с группами операторов из подразделения радиоразведки Фра (FRA, Forsvarets Radioanstalt). Кроме этого, для ведения разведки и выполнения специальных и террористических операций на территорию советских Прибалтийских республик как морем, так и по воздуху регулярно забрасывались разведывательно-диверсионные группы и тайные агенты из числа латышских, Литовских и эстонских националистов-эмигрантов, многие из которых ранее присягали и ревностно служили Адольфу Гитлеру.

Военная разведка Швеции неофициально тесно связана с разведывательными службами соединенных Штатов Америки и блока НАТО. В обмен на разведывательную информацию о советском союзе она получала самое современное электронное оборудование для подслушивания и ведения радиотехнической разведки. В самом начале 50-х годов шведы установили комплект такого оборудования на самолете «дуглас DC-3», обслуживать которое было поручено специально подготовленной секретной разведывательной группе операторов по радионаблюдению.

Разведывательный DC-3 совершал полеты над Балтийским морем вдоль западной границы СССР в районе от острова Сааремаа до города Клайпеда и вел планомерную разведывательную работу. Для получения ценных сведений о противовоздушной обороне и работе радиолокационных станций шведы применяли тактику «заскакивания» — неожиданного кратковременного вторжения в воздушное пространство потенциального противника и полета над его территорией. Все бы шло хорошо, да только традиционно сильная советская агентурная сеть в Швеции располагала практически всеми сведениями о готовящихся операциях и регулярно сообщала их в Москву. DC-3 еще только готовился к полету, а в советском разведывательном Центре уже знали о точном времени его вылета и подробном маршруте. К примеру, командующий войсками воздушной обороны Прибалтийского военного округа регулярно получал от военной разведки и Министерства государственной безопасности (МГБ) точные данные вплоть до того, когда и куда вылетает командующий ввс Швеции.

Информация, полученная от резидентуры в Швеции, позволяла советской разведке через свои военные радиосредства, зная, что они в это время прослушиваются, порционно подавать шведам хорошо подготовленную дезинформацию, которая в конечном итоге попадала к американцам. Со временем спецслужбы СССР решили по маленькой не играть, а захватить шведский разведывательный самолет DC-3 с его ценной сверхсекретной радиоаппаратурой, операторами радиоразведки и пилотами. К тому же некоторый опыт проведения такой операции у них уже был. Так, 8 апреля 1950 года над Балтийским морем юго-западнее латвийского города Лиепаи, после отказа приземлиться на советском аэродроме истребителями был подбит разведывательный самолет американских морских сил В-24Р Privateer («RB 4U-2»), на борту которого находились десять человек и ценная сверхсекретная радиоаппаратура.

После того как В-24Р рухнул на кромке советских территориальных вод, началась операция по его поиску, подъему и дезинформации спецслужб США распоряжение найти самолет пришло из Москвы с самого верха. Отдельные детали и основная часть фюзеляжа были аккуратно и незаметно даже для остальных участников поиска подняты опытной специальной водолазной командой отряда подводно-технических работ ВМС СССР, которая имела снаряжение, позволяющее проводить работы на больших глубинах. Были подняты и несколько погибших членов экипажа, тела которых затем тайно закопали во дворе одной из воинских частей в Лиепае. Все было засекречено. Поэтому всем, кто принимал участие в тех работах, было приказано говорить, что ни сам самолет-нарушитель, ни его части не найдены.

Между тем, для того чтобы американцы не догадались, что их секретная аппаратура попала в руки врага, советские военные корабли до июня оставались в районе падения самолета, а другие водолазные команды, которые тоже не знали, что поисковая операция уже успешно завершена, старательно продолжали совершать спуски в морские глубины, расширяя зону поиска. Естественно, по завершении поисковых работ и прибытия к местам постоянной дислокации личный состав этих кораблей на берегу, в приватных беседах, откровенно говорил, что водолазы обследовали большую площадь морского дна, но обнаружили лишь два затонувших в годы войны немецких транспорта, да еще много всевозможного железного мусора, а вот «американца» им найти так и не удалось. Одновременно к операции по дезинформации противника были подключены также перевербованные, или работавшие под контролем советской контрразведки, агенты западных спецслужб из числа латышей и литовцев, действовавших на территории латвийской и Литовской ССР.

Поднятый со дна самолет был немедленно переправлен в Москву. Советскую разведку и специалистов военных Нии тогда не так заинтересовала поднятая радиоразведывательная аппаратура, как установленный на самолете новейший совершенно секретный специальный прибор «свой-чужой», точно определяющий на экранах радиолокаторов противовоздушной обороны НАТО принадлежность самолета. Заполучив такой прибор-ответчик, советская разведка намеревалась установить его на своем бомбардировщике-разведчике и проверить, распознают или нет натовские радиолокаторы противника, когда тот будет пролетать над их территорией. В те годы изыскивались различные возможности нанесения воздушного удара по основным базам НАТО в Европе.

Как сейчас стало известно, в мае 1953 года действительно была проведена специальная операция, в ходе которой бомбардировщик стратегической авиации СССР, снабженный натовским прибором «свой — чужой», вылетев из-под Мурманска, беспрепятственно пролетел вдоль северной части Норвегии, а затем Великобритании и приблизился к стратегическим объектам на расстояние, достаточное для нанесения удара атомной бомбой. и этот полет не был зафиксирован противовоздушной обороной НАТО. Советские стратеги еще долгое время находились под большим впечатлением от успеха этой операции.

Аппетит же, как говорится, приходит во время еды. Советские военные захотели заиметь и другие образцы новейшей спецаппаратуры западных стран. Утром 13 июня 1952 года советский истребитель МиГ-15 подкараулил шведский разведсамолет DC-3 при очередном его «заскакивании» в воздушное пространство СССР в районе латвийского города Вентспилса. После отказа следовать на советский аэродром при развороте к морю и попытке уйти к своей границе DC-3 получил из пушек истребителя аккуратную очередь по моторам.

Полностью разбитый самолет с уничтоженной аппаратурой не представляет особой ценности, поэтому требовалось, чтобы он с неповрежденным фюзеляжем упал в море поближе к советскому берегу. Так и получилось, DC-3 с горящим мотором плавно пошел со снижением в сторону моря. Чтобы определить точное место его падения, истребитель стал сопровождать свою жертву. Казалось, что все идет как надо, однако шведский пилот все же умудрился дотянуть горящую машину чуть за пределы советской двенадцатимильной прибрежной зоны, и уже неуправляемая машина рухнула в нейтральных водах.

Данное обстоятельство послужило отказом от намерения сразу же отправить в район падения самолета подготовленную команду водолазов для подъема его радиоэлектронных средств. К тому же в точке, указанной командованием воздушной обороны приграничной линии, где по их заверению затонул DC-3, находилось место с довольно большими глубинами и, по всей видимости, в этот раз советские спецслужбы оказались без основной добычи.

Между тем, эта, казалось бы, уже довольно давняя история имела неожиданное продолжение. В середине 70-х годов во время командировки в военно-морскую базу города Балтийска автору довелось познакомиться с мичманом, много лет прослужившим на водолазном боте. В дружественной, доверительной беседе о трудной и рискованной службе водолаза он поведал о некоторых необычных случаях из своей весьма богатой практики по поиску и подъему кораблей, судов и разнообразной техники, а также сбитых над Балтикой самолетов вероятного противника, нарушивших воздушное пространство СССР.

— Были случаи, — рассказывал он, — когда по приказу командования приходилось искать сбитый самолет в одном месте, а находить в другом. Летчики давали нам не очень точные, а порой, наверное, просто вымышленные данные о месте падения сбитого ими самолета. Так, по-моему, в 1952 или в 1953 году мы много сил отдали поискам очень важного, судя по присутствию на поисковых кораблях высоких чинов военной разведки и контрразведки, самолета, упавшего, по их данным, недалеко от наших территориальных вод, в районе между Готландом и западным берегом латвии. Поиск наш тогда ни к чему не привел. Для нашего снаряжения глубины там большие, и мы вынуждены были уйти с пустыми руками.

— Что-то я не совсем пойму, в чем же необычность этой истории? — удивился я.

— А в том, — продолжил мичман, — что через несколько лет, где-то в конце 50-х или даже начале 60-х годов, при подводных работах северо-западнее Лиепаи мы случайно обнаружили и подняли самолет, ну просто вылитый наш лицензионный ЛИ-2. Мы даже хотели сдать его на приемный пункт

Вторсырья как лом цветного металла и немного заработать на этом — тогда повсеместно шел сбор и сдача металлолома. Но прибывший особист, как только увидел наш улов, сразу приказал выставить охрану и никого к самолету и близко не подпускать.

— Возможно, особист увидел внутри самолета какой-нибудь опасный груз?

— Нет, самолет мы осматривали и для нас там ничего опасного, да и интересного не было. Так, обычный транспортный самолет, только вот большая часть грузопассажирского салона была заставлена какой-то аппаратурой и приборами. Кстати, прибывшие вскоре какие-то, то ли гражданские, то ли военные специалисты, забирая наш улов, вместо благодарности начали ругать нас за поврежденную кабину и за разломанный фюзеляж, как будто это мы все так раздолбали. Досталось нам и от особистов. Они все допытывались, были ли в самолете останки людей и что из личных вещей экипажа мы нашли и присвоили. Особенно они почему-то интересовались кабиной пилотов и настойчиво там что-то искали. Нас допрашивали почти весь день, и мы ничего не скрывали. Видимо, они поверили в наши четкие, одинаковые ответы, и для нас все обошлось. Вскоре самолет был погружен в большой автофургон и его под охраной увезли неизвестно куда. Самое интересное то, что, как я понял из разговоров тех специалистов, это оказался как раз тот самолет, который мы искали тогда, в начале 50-х годов, но искали где-то в семидесяти километрах от места находки.

— Как видишь, — завершил рассказ мичман, — любая история имеет свое начало и продолжение, а вот где конец, пока неизвестно. Морские глубины хранят еще много таинственных историй с самым невероятным окончанием, и ключ к их раскрытию лежит в закрытых архивах военных ведомств, материалы которых это клад для исследователей.

Неофициальная и сверхтайная кооперация военных разведок Королевства Швеция и соединенных Штатов Америки продолжилась и в последующие годы. Фактически Стокгольм сознательно вел двойную игру, говоря о нейтралитете, а на деле сотрудничая с НАТО. Так, в первой половине 80-х годов от зарубежной агентуры по каналам разведки Третьего управления КГБ СССР — военной контрразведки (которая с 70-х годов также занималась разведкой с целью проникновения в военные разведорганы потенциального противника), была получена информация, что в Швеции объявились несколько групп военнослужащих США шведского происхождения, задача которых состояла в организации специальной проводки в ночное время через Проливную зону из северного в Балтийское море и далее вдоль шведского побережья американских подводных лодок с крылатыми ракетами на борту, а также обеспечение их деятельности в районе шведских берегов. Дневное время проводки нецелесообразно ввиду демаскировки, а в ночное проводка требует специального гидрографического обеспечения и соответственно наличия людей, которые способствуют такой деятельности. Вначале американцы тайно направили две специальные группы обеспечения подводных лодок в район шведской военно-морской базы Карлскруна, а затем этот круг был расширен. Что касается маскировки групп, то все они состояли из военнослужащих — граждан США, шведов по национальности, и, естественно, исполнители ответственного задания ничем не отличались и не выделялись среди населения. Кроме того, все методы и секретность соблюдались и применялись весьма строго.

Информация исходила от очень надежного источника и была абсолютно достоверна, так как была перепроверена по различным каналам КГБ и ГРУ . Главнокомандующий военно-морским флотом адмирал Флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков воспринял разведывательные данные весьма серьезно и доложил министру обороны маршалу Советского Союза Сергею Леонидовичу Соколову о складывающейся ситуации. Для министра обороны информация тоже была неожиданной. Считалось, что развернуть в Швеции секретные группы проводки подводных лодок американцам очень сложно, и в первую очередь — из-за сложности исполнения самого замысла и возможных негативных политических последствий. Министр заявил, что для СССР это большая опасность, это обеспечивает прямой удар по стране в упор. Подлетное время американских крылатых ракет до советских объектов будет совсем небольшое, и перехватить ракетное нападение с позиций Балтийского моря будет очень сложно.

Тревожная информация была срочно доложена высшему руководству Советского Союза. В КГБ и Министерстве иностранных дел было принято решение подготовить взвешенное сообщение по этому вопросу для МИДа Швеции, до периода намечавшегося приезда тогдашнего премьер-министра Швеции Улофа Пальме (1927–1986) с визитом в СССР. На передачу информации была получена санкция Политбюро ЦК КПСС и, с ведома Генерального секретаря ЦК КПСС, планировалась также операция по нейтрализации деятельности американских спецгрупп в Швеции. Королевство Швеция и Соединенные Штаты Америки могли оказаться в весьма неприглядном положении, но внезапно последовавшая смерть Пальме от рук таинственного убийцы заглушила информацию, хотя материалы уже были переданы из отдела скандинавских стран МИДа Советского Союза в МИД Швеции, то есть она присутствовала у шведской стороны. В так называемой самой независимой и сверхдемократической шведской печати, вопреки ожиданию, публикаций на эту весьма щекотливую тему почему-то тоже не последовало…

Говоря об интересе разведки Швеции к советским секретам, нельзя не признать, что спецслужбы Советского Союза в долгу не оставались и всегда рассматривали шведскую территорию как достаточно хороший и удобный плацдарм своих разведывательных устремлений на западном направлении. Бывший резидент ГРУ в Стокгольме генерал-майор Виталий Александрович Никольский в своих воспоминаниях отметил: «.Главное для нас было то, что Швеция — удобный трамплин для развертывания эффективного шпионажа против США, Англии, ФРГ и НАТО в целом».

Разведывательная группа 561-го ОМРП на боевом дежурстве на борту сторожевого корабля «Туман». Январь 1975 года. (Фото из архива автора)

Швеция имеет обширные морские границы и контролирует Проливную зону — очень важные для военно-морских сил проливы Каттегат и Эресунн (Зунд) из Балтийского моря в северное и далее в Атлантический океан. Разведывательное управление Главного штаба военно-морского флота и управление разведки Балтийского флота постоянно и неустанно следили за военно-морскими силами и различными береговыми объектами стран НАТО и их возможных сателлитов в этом районе.

В годы холодной войны, особенно в 70-е годы, в Проливной зоне на боевом дежурстве постоянно находились боевые или разведывательные корабли Балтийского флота СССР. иногда, в зависимости от обстановки, в эту зону на боевых кораблях направлялись разведывательно-диверсионные группы специальной разведки ВМФ. Всякий раз задачи у них стояли разные, но в море они почти всегда занимались ведением радиоэлектронной и радиотехнической разведки береговых и важных морских объектов потенциальных противников.

Прибыв на корабль флота, назначенный на боевое дежурство, разведчики ВМФ обычно занимали отдельный кубрик, вход в который для команды корабля был строго запрещен. Там они размещали ящики с секретной аппаратурой и снаряжением и в свободное время отдыхали. В отведенном на верхней палубе месте, обычно в кормовой части около надстроек, разведчики устанавливали брезентовую каркасную квадратную палатку, в которой разворачивали свою аппаратуру радиоразведки и другое секретное оборудование. Странное, нелепое на вид сооружение, когда корабль проходил проливы между Швецией и данией, всегда привлекало повышенное внимание разведок потенциальных противников. их вертолеты периодически зависали на небольшой высоте сбоку, рядом с кораблем, и через открытый люк заинтересованные лица вели интенсивную фото и киносъемку непонятного сооружения, всячески пытаясь определить, что же там находится.

Надо отметить, что как только любой советский военный корабль подходил к Проливной зоне — Балтийским проливам, его сразу же начинали весьма упорно опекать корабли, вертолеты и самолеты военно-морских сил ближайших стран. В зоне проливов Фемарк-Бельт и Эресунн это обычно корабли ВМС ФРГ из базы города Киль и Швеции из базы Гетеборг или Карлскруна. При этом отношение потенциальных противников, как правило, было благожелательное, и они параллельными курсами, не мешая друг другу, продолжали плавание. Были случаи, когда приставленные опекуны даже поздравляли, и весьма оригинально, экипажи советских кораблей с наступающим государственным праздником. Так, одно такое, можно сказать, трогательное поздравление состоялось ранним ясным утром 7 ноября 1975 года около южного входа в пролив Эресунн. Тогда буквально в каких-то ста метрах с правого борта советского корабля неожиданно всплыла подводная лодка ВМС ФРГ, и на ее рубку взобрался одетый только в шорты бородатый горнист, который задушевно исполнил на трубе гимн Советского Союза и весьма популярную русскую мелодию «Подмосковные вечера». Закончив скромный ритуал, горнист дружелюбно, но с некоторой издевкой, помахал советским морякам рукой и быстро спустился в подводную лодку, после чего она опять ушла на глубину. В полном расстройстве командиру советского корабля ничего не оставалось делать, как грозно объявить по внутренней корабельной радиотрансляции меру наказания гидроакустикам, прошляпившим подход немецкой подводной лодки: «По приходу в базу командиру гидроакустического комплекса десять суток ареста».

Разведывательная группа 561-го ОМРП на боевом дежурстве на борту сторожевого корабля «Семен Рошаль». Осень 1975 года. (Фото из архива автора)

Бывали моменты и провокационных действий, но этим в основном грешили высокомерные американские парни. Однажды неджентльменское отношение к дежурившему кораблю проявил фрегат военно-морских сил США Это произошло в 1975 году. Тогда из Атлантики в Балтийское море зашла американская ударная группировка, состоящая из четырех боевых кораблей во главе с ракетным фрегатом и танкером обеспечения «Каламазо». Небольшой морской тральщик ВМФ Советского Союза встретил их в проливе Каттегат и начал мирно сопровождать. Американцам это не понравилось, и их огромный фрегат попытался как бы невзначай таранить одинокого конвоира. Лишь благодаря четким действиям командира тральщика удалось избежать столкновения. Вскоре по вызову из ближайших советских военно-морских баз подошли большие противолодочные корабли и эскадренные миноносцы, которые незамедлительно взяли американцев в плотное кольцо. У непрошеных гостей Балтики — кораблей США почему-то сразу же пропало желание шалить, и они больше не делали попыток обострить обстановку. Вот такие были времена и нравы.

Сбором данных о Балтийских проливах и датско-шведсконемецко-норвежских береговых объектах наряду с разведывательными кораблями и самолетами занимались и искусственные спутники Земли (ИСЗ), оснащенные специальной высококачественной фото и радиоэлектронной аппаратурой. Кроме этого, Центр космической разведки Шестого управления ГРУ с помощью спутников наблюдал также за ходом многочисленных военных учений стран НАТО и других национальных вооруженных сил. Например, серия учений под общим кодовым названием «Autumn Forge» («осенняя кузница»), которые ежегодно, начиная с 1975 года, проводятся на северном натовском фланге и в Атлантическом океане, всегда были в центре внимания ГРУ и управлений разведки на западном и северо-западном направлениях. Они с большим интересом следили за тем, как натовцы старательно отрабатывают совместные действия сухопутных войск, военно-воздушных и военно-морских сил при ведении противодесантной обороны побережья северной Норвегии и зоны Балтийских проливов. Все полученные разведывательные данные затем очень тщательно изучались и анализировались в Генеральном штабе вооруженных сил и Главном штабе ВМФ. Отснятые с исЗ очень четкие крупномасштабные фотоснимки важных объектов вместе с другими необходимыми данными, входящими в разработку специальных операций разведывательно-диверсионных групп, поступали и командованию пунктов Специальной разведки.

Собирать разведывательную информацию и привлекаться к различным секретным операциям могут также рыболовецкие и торговые суда. Если внимательно посмотреть некоторые секретные списки о награждении орденами и медалями за выполнение специальных заданий правительства сотрудников ГРУ и КГБ, то в них можно обнаружить и фамилии работников, например, рыбного хозяйства. Многолетний министр рыбной отрасли Александр Акимович ишков считал, что его ведомство может приносить пользу обороне страны не только в виде выловленной рыбы и изготовлении консервных банок существуют документы, имеющие один и тот же заголовок: «информация о нахождении вблизи советских рыбопромысловых судов иностранных самолетов и подводных лодок» и гриф «секретно». В одном из них, к примеру, говорится:

«За последнее время получены следующие сообщения.

20 июня с.г. В районе промысла больших рефрижераторных траулеров «Казань» и № 256 (широта 14 гр. 23, 06 мин. норд, долгота 17 гр. 25, 08 мин. Вест) в непосредственной близости от траулеров с 09 час. 10 мин. До 10 час. 40 мин. Летали на высоте 100–150 метров два французских военных гидросамолета с номерами на бортах 27Ф-4 и 53С-2.

25 июня с.г. В районе дрейфа плавучей рыбоприемной базы “Балтика” (широта 59 гр. 37 мин. норд, долгота 00 гр. 42 мин. Вест) на расстоянии 4 миль от “Балтики” появилась английская база подводных лодок.

В надводном положении замечены три подводные лодки.

В 07 час. 30 мин. на расстоянии 1 кабельтова подводная лодка без номера под флагом военно-морского флота Англии обошла плавбазу “Балтика”.

А. Ишков»

В других рыбошпионских отчетах говорится о замеченных с промысловых судов подводных лодках и самолетах ФРГ и США

Что интересно. Одним из получателей записок Александра Ишкова был главный партийный догматик, член Политбюро и секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов, который, как куратор щекотливых международных вопросов, присматривал еще и за разведывательными органами. По всей видимости, суслов таким достаточно простым способом перепроверял правильность того, что докладывают в ЦК КПСС руководители военной разведки.

На пороге XXI века Российские гражданские суда не отказались от практики холодной войны по наблюдению за военными базами, кораблями и самолетами стран НАТО и их союзников. Согласно выдержкам из доклада Пентагона, которые были обнародованы в средствах массовой информации, с февраля 1999 года по май 2000 года зафиксировано 12 случаев шпионажа со стороны Российских торговых судов. Причем целями Россиян стали военные корабли США, Великобритании, Франции, Италии, Португалии, Испании и Алжира. Говорится также, что на дальнем востоке торговые и рыболовецкие суда «продолжают участвовать в операциях, разрабатываемых Генеральным штабом Российской армии и Главным штабом ВМФ РФ». Естественно, Российская сторона эти утверждения отвергает или оставляет без комментариев.