Разведывательная группа специального назначения (РГСН) и другие

Боевые подразделения отдельных пунктов специальной разведки ВМФ в период между выполнением специальных задач занимаются теоретической, физической и тактико-специальной подготовкой (ТСП), тренировками и другими занятиями. Боевые пловцы постоянно совершенствуют знания по спецдисциплинам и изучают новые данные по объектам вероятного противника своей зоны ответственности — направления. В каждом подразделении (роте) из уже подготовленных боевых пловцов комплектуются основные и резервные разведывательно-диверсионные группы и подгруппы. Каждый боец считает делом чести побыстрее попасть в основную группу, и поэтому конкуренция у них весьма большая.

По планам руководства военной разведки командир первого подразделения постоянно должен иметь готовую к выполнению любого задания усиленную разведывательную группу специального назначения (РГСН, или как сейчас чаще сокращают — РГСПН). Даже в случае, если основная группа находится на выполнении какого-либо задания, командир обязан из подготовленных бойцов резерва иметь под рукой запасную, полностью скомплектованную, почти равносильную основной группу спецназа.

Торжественное построение в честь коммунистического субботника. Вся часть спецназа — как на ладони: первое, второе, третье, четвертое и пятое подразделения. 1976 год.(Фото автора)

До 1992 года специалисты тайной борьбы на службу в первое подразделение привлекали выносливых, прошедших отбор и строгую проверку курсантов, закончивших Севастопольскую морскую водолазную школу младших специалистов, в которой они прошли предварительную военно-морскую и стрелковую подготовку, основы водолазного и взрывного дела. Разведывательно-диверсионное обучение, «высшая школа», для них начиналась уже непосредственно в подразделении пункта боевых пловцов. После расчленения Советского Союза, то есть начиная с 1992 года, кандидатов в первое подразделение (первую роту) стали готовить прямо в разведпунктах в созданных учебных ротах. С 1998 года в небольшом количестве выпускники специального взвода Севастопольской водолазной школы стали вновь направляться в подразделения

Специальной разведки ВМФ, но только в воссозданную часть, дислоцированную на Черном море.

РгсН состоит, как правило, из пятнадцати боевых пловцов, однако для определенных операций группа может быстро преобразовываться в отряд специального назначения, состоящий из двух-трех РГСН, или же из РГСН и разведгрупп других подразделений. В боевых условиях для связи с руководителем операций и передачи разведсведений командованию в состав РГСН обычно включают двух радистов из числа специалистов второго подразделения.

Разведывательно-диверсионная группа Специальной разведки ВМФ СССР выходит на задание. Середина 70-х годов.(Фото из архива автора)

Боевые пловцы РГСН подготовлены к выполнению заданий в любой стихии, как на территории противника, так и внутри своей страны. Для них не проблема скрытно перейти где угодно и какую угодно границу или пробраться на любой военный и тем более гражданский объект. Они обучены быстро захватывать или выводить из строя самые разнообразные строго охраняемые объекты — от элементов североамериканской системы Норад (противовоздушная, противокосмическая, противоракетная оборона и предупреждение о ракетном нападении) до аэродромов стратегической авиации, военно-морских баз, крупных штабов, подвижных, стационарных и шахтных пусковых установок ракетных комплексов стратегического, оперативно-тактического, тактического, зенитного и другого назначения.

Водолазы-разведчики на ТСЗ: дозор. (Фото из архива автора)

Каждый водолаз-разведчик научен индивидуально устанавливать под водой и на суше специальную аппаратуру радиоэлектронной разведки и наведения крылатых ракет, всевозможные мины и заряды вплоть до специальных — с ядерной начинкой. С помощью управляемых подводных самоходных транспортировщиков — носителей зарядов и индивидуальных буксировщиков боец способен уничтожать крупные корабли, шельфовые нефтедобывающие сооружения, подводные кабельные линии связи, плавающие маяки, гидроэлектростанции, плотины и другие объекты.

Отрабатывая различные варианты перехода реальной государственной границы, бойцы РГСН параллельно проверяют подразделения пограничных войск Федеральной пограничной службы России (которые в СССР подчинялись КГБ), способны ли те в полной мере выполнять Закон о государственной границе. К прискорбию, надо констатировать, что «рубежи Родины» и во времена Советского Союза, и сейчас — не преграда для профессионально подготовленного разведчика, диверсанта или террориста.

Разнообразные способы тайной борьбы разведдиверсанты планомерно отрабатывают на многочисленных учениях. Нередко учения являются одновременно и подготовкой боевых пловцов, и строгой проверкой охраны и противодиверсионной службы военно-морских баз, крупных штабов, складов с ядерными боеприпасами, аэродромов, радиоцентров, радиолокационных станций противовоздушной обороны и систем предупреждения о ракетном нападении.

Советский водолаз-разведчик в латвийском лесу. (Фото автора)

Для примера можно привести такой эпизод из повседневной подготовки боевых пловцов РГСН, свидетелем которого был автор. После теоретической подготовки и практических занятий по отработке отдельных элементов захвата баз ВМС противника, руководство управления военной разведки устроило для разведдиверсионных групп зачетные учения, приближенные к сложной боевой обстановке. Дело было в 1974 году в период больших помпезных учений дважды Краснознаменного Балтийского флота. Тогда боевые пловцы РГСН совместно с двумя разведгруппами осназ второго подразделения и группой подводного минирования третьего подразделения по распоряжению начальника разведки флота провели операцию, в ходе которой, можно сказать, горстка диверсантов в считанные ночные часы парализовала крупную военно-морскую базу в городе Балтийске. Все действия проводились хладнокровно, скрытно и без суеты. Каждый диверсант знал свое дело, и все было расписано как по нотам, но не обходилось и без разумных импровизаций.

Некоторое время спецназовцы вели наблюдение за базой. Днем они, одетые по гражданке, подходили вплотную к интересующим объектам. Часовые вяло посматривали на них, но никаких действий не предпринимали: мало ли в Балтийске гражданских лиц, раз ходят тут, значит так и надо.

С вечера в подводном положении на самоходных автономных буксировщиках спецгруппы проникли со стороны моря через противодиверсионные технические системы и заграждения в акваторию базы. Вначале боевые пловцы заложили под днища крупнейших кораблей, находящихся в местах стоянки, учебные магнитные и радиоуправляемые мины, для подрыва которых достаточно послать на фиксированной радиочастоте необходимый кодированный сигнал с любого расстояния. Затем, скрытно выйдя в разных, заранее намеченных местах на берег, диверсанты, быстро сбросив с себя дыхательные аппараты и гидрокомбинезоны, разобрали герметичные контейнеры с оружием, минами и небольшими переносными средствами связи, после чего подготовили к взрыву хранилища горючего, склады с боеприпасами и трансформаторные подстанции, а также установили в ответственных местах небольшие, камуфлированные специальные радиомаяки для наведения ракет. Беспечность охраны поражала, а невдалеке у причала стояли беззащитные корабли. Увы, учебных зарядов на них уже не хватило! Но очень хотелось наказать горе-охранников базы. Тогда водолазы-разведчики достали красную краску и с нескрываемым удовольствием стали раскрашивать борта кораблей крест-накрест: цель условно уничтожена — пусть морячки потом делом займутся, устраняя последствия «диверсии»! После этого они приступили к третьей, заключительной части операции.

Бойцы групп без шума захватили и парализовали все важнейшие органы управления, энергетические установки и основные средства связи базы. Такая деталь: три боевых пловца во главе с заместителем командира РГСН мичманом Юрием Владимировичем Щербаковым, предварительно изолировав караул главного контрольно-пропускного пункта (КПП) базы, устроили около его ворот настоящую ловушку. Всех военнослужащих, проходящих через КПП, независимо от звания, они «обезвреживали», «загибали им ласты» (связывали руки), а затем связанными, с воткнутым кляпом, складировали в одной из комнат охраны пропускного пункта.

— Да я полковник! — кричал очередной «труп».

— Полковник, вы убиты, — следовал спокойный ответ спецназовцев.

— Да вы соображаете, что делаете?! Я — полковник! — не унимался «труп», которому сознание собственной важности не позволяло понять, что началась война (к счастью, учебная, а если бы настоящая?).

Быстрый удар в лицо, и обмякшего офицера укладывают рядом с его незадачливыми сослуживцами. Да, это были лишь учения, боевые пловцы никого не убивали и по-настоящему объекты не взрывали, однако победу они одержали. Обычно двойственное чувство овладевало в таких ситуациях. Первое — гордость за коллег, которые способны, преодолевая всевозможные препятствия, выполнить любую сложную задачу. Второе — стыд за вооруженные силы и, особенно — за так называемый офицерский корпус.

Даже без фейерверка настоящих взрывов и выстрелов офицеры базы спасовали, их охватила растерянность, граничащая с тихой паникой. Некомпетентность, протекционизм при кадровом отборе и «показуха» в боевой и учебной подготовке делали свое черное дело. Вертеп, в который превратили карьеристы и проходимцы в лампасах многие крупные формирования, у честных, талантливых, но во всем бесправных офицеров вызывал отвращение. Они предполагали, что рано или поздно за беспринципность командования и низкое качество подготовки подавляющего числа воинских соединений последует возмездие. Попытки назвать вещи своими именами нарывались лишь на грозные окрики «паркетных» генералов и адмиралов и часто заканчивались банальным увольнением из рядов вооруженных сил.

После подобных учений-проверок руководство военной разведки располагало полной информацией о надежности охраны важных объектов, а также о положении дел в боевой подготовке воинских частей и соединений, но, очевидно, придерживало ее при докладах в верхах. С какой целью? Возможно, в борьбе за власть в верхних эшелонах генералитета такая информация была в некоторых случаях преждевременна и ее использовали лишь выборочно, втихую, как средство нажима на определенные круги в штабах военных округов и флотов.

А вот еще пример из жизни морских разведчиков-диверсантов. В начале августа 1991 года в Ленинградской области проходило весьма ответственное учение, в ходе которого проверялась готовность одной из крупных частей Внутренних войск (ВВ) Министерства внутренних дел защитить от нападения террористов атомную электростанцию. Чтобы учение походило на реальную действительность, было решено, что проверять военнослужащих Внутренних войск на бдительность будут боевые пловцы Разведывательного управления Балтийского флота. Для выполнения поставленной задачи капитан 1-го ранга Михаил Полянок (командир 561-го ОМРП в 1989–1991 годах) назначил две группы во главе с капитан-лейтенантом Сергеем Савовым* [здесь и далее фамилии, отмеченные знаком *, изменены по известным причинам] и капитаном Валерием Захариным*.

За восемь дней боевые пловцы должны были разведать и вывести из строя электростанцию, находящуюся под усиленной охраной. Двое суток группам отводилось на подготовку к операции. В секретной части разведпункта на подобные объекты хранятся досье, где собраны различные материалы, в том числе из открытых источников. Готовясь к «террористической акции», моряки изучили всю имеющуюся информацию и тем самым могли в общих чертах предполагать, что их ожидает на месте. Прежде всего, они определили наиболее уязвимый и жизненно важный технологический узел электростанции, который для удобства назвали «объект А». Далее началась проработка вариантов работы по станции. Один из них предусматривал высадку над ней на управляемых парашютах бойцов, несущих специальные мины: они должны были бы приземлиться у «объекта А» и взорвать его. Но этот вариант со «смертниками» не гарантировал результат, хотя бы потому, что на станции было множество высоковольтных линий, и случайный порыв ветра мог свести на нет все усилия. В конечном итоге командование утвердило наиболее оптимальный план.

В три часа ночи две группы десантировались с парашютами примерно в ста километрах от электростанции. Через некоторое время группы объединились в одну, составив диверсионный отряд особого назначения под общим командованием капитана Захарина*. Отряд начал скрытно выдвигаться непосредственно в район цели. Передвигались по ночам, а днем отсыпались, но высылали вперед дозор для разведки маршрута. Начавшийся дождь был им весьма на руку — вероятность нежелательных встреч уменьшалась. Вообще, ночь и дождь для разведдиверсантов — самое благоприятное время. Чем хуже погода, тем хуже приходится противнику, и тем больше у спецназовца шансов на успех.

За двое суток отряд достиг цели и в глухом лесу оборудовал временную базу, наметил пути отхода и запасные места сбора. Время поджимало, и поэтому сразу же несколько офицеров и матросов ушли в одиночку и попарно к объекту, чтобы уточнить данные о нем, главным образом по организации охраны. Диверсанты пошли в гражданской одежде обычного жителя тех мест.

Моряки, посланные в соседний к электростанции городок, помимо других сведений, из ненавязчивых бесед с местными жителями в кафе и пивных узнали одну неприятную новость, касающуюся их отряда. Выяснилось, что накануне в районной газете на самом видном месте появилось экстренное сообщение милиции:

«Вниманию жителей района! По сообщению УВД Ленинградской области, из мест заключения бежала группа опасных преступников. Некоторые из них могут быть вооружены и экипированы в армейскую форму одежды. В настоящее время проводятся мероприятия по их розыску и задержанию. В случае появления подозрительных лиц просьба немедленно сообщать о них сотрудникам милиции или в дежурную часть РОВД по телефону…»

По этому поводу боевые пловцы шутили: «они бы еще деньги за наши головы назначили.»

Между тем они продолжали разведывать объект. Постепенно сложилась следующая картина. Электростанцию охраняли военнослужащие внутренних войск Министерства внутренних дел, причем в караул заступали более пятидесяти человек, да еще с собаками, а «объект А», который и требовалось взорвать, дополнительно охраняли стрелки военизированной охраны (ВОХР) — вольнонаемный персонал, предназначенный для охраны некоторых учреждений, промышленных предприятий, сооружений и других важных объектов. В наряд по КПП заступали военнослужащие в звании не ниже прапорщика. По всему периметру ограждения территории станции была проложена широкая асфальтовая дорога, по которой курсировали автомашины и бронетранспортеры с вооруженными солдатами. Сами ограждения состояли из освещаемого прожекторами мощного двухметрового бетонного забора, который дополняли колючая проволока, трехрядная спираль «Бруно», различные датчики, в том числе срабатывающие на сотрясение почвы под ногами нарушителя. За всеми ограждениями круглосуточно следили скрытые телевизионные камеры, с помощью которых бдительная охрана определяла, идет ли ложный сигнал, или же происходит фактическое нарушение запретной зоны.

Боевые пловцы вскрыли систему охраны объекта, выяснили периодичность смен, графики выезда на машинах резервных отделений караула и другие особенности их службы. Все собранные данные помогли определить наиболее уязвимые места в охранении и, исходя из этого, выработать план действий.

Однако неожиданно возникла угроза провала операции. Пожилой местный житель собирал в лесу, где укрылись «диверсанты», грибы. Охранение своевременно заметило незадачливого грибника, но надеялось, что он пройдет мимо базы, не обнаружив ее. Дедушка, однако, оказался грибником весьма азартным, полез в самую чащобу и чуть не наступил на одного из замаскировавшихся разведчиков. Естественно, был задержан. Создалась щекотливая ситуация: в боевой обстановке, чтобы не допускать провала группы, нежелательный контакт полагается ликвидировать. Такова неумолимая логика войны. Сейчас всего лишь шли учения, но ставить выполнение задачи под угрозу срыва разведдиверсанты тоже не могли. Поступили следующим образом. Поговорили с дедушкой по душам, объяснили в общих чертах, чем они занимаются, и по-человечески попросили его пожить с ними на базе суток пять, пока учения не закончатся. «Пленный» не возражал. Напротив, такое приключение! однако очень волновался, что его жена вся изведется в неведении, да и как он потом перед ней будет оправдываться? Пришлось отправить к нему домой человека из диверсионной группы, и тот рассказал бабушке сочиненную ими легенду, а также передал записку от мужа, чем ее совершенно успокоил. Более того, как выяснилось, до ухода на пенсию дедушка работал поваром, поэтому вызвался кормить всех «как в ресторане». из сухого пайка, правда, разносолов не приготовишь, но до конца учений разведчики питались комфортно.

В районе электростанции диверсанты находились уже почти неделю. Срок учений подходил к концу и с каждым часом проведение «террористической акции» становилось все более вероятным. Охрана знала об этом и в ожиДании террористов еще более усилила бдительность. В ее действиях появилась заметная нервозность.

Наконец диверсанты приступили к завершающему этапу операции. Прорыв к «объекту А» они устроили под утро. Смысл их плана сводился к действиям на отвлечение караула ложным вторжением на территорию станции, в то время как основная группа должна пойти в самом неожиданном для охраны месте.

Отвлекающее вторжение осуществил старший лейтенант Сергей Григорьев*, которого прикрывали несколько матросов. По замыслу им надо было отвлечь на себя практически весь караул, а для этого Григорьеву* необходимо было преодолеть как минимум три заградительных рубежа. За считанные секунды он пробрался через два сложных препятствия, а на третьем датчики послали сигнал тревоги на охранный пульт караула. Завыла сирена, вспыхнули дополнительные прожектора, и все пришло в движение. Тут же распахнулись ворота КПП, и с территории станции один за другим к месту ложного прорыва помчались автомашины, битком набитые солдатами из резервного отделения, а вслед за ними выехал и бронетранспортер, броню которого облепили караульные. Через минуту раздались автоматные очереди — это ребята Григорьева* приняли «бой». Их же командир к этому моменту умудрился преодолеть еще несколько заграждений. Позже его все-таки взяли.

За всеми действиями охраны, притаившись напротив КПП, пристально наблюдали «террористы» во главе с капитан-лейтенантом Савовым*, которым предстояло выполнить главную задачу. Шлагбаум еще не успел опуститься за выехавшими машинами, как они ринулись на прорыв. Подскочив к воротам, один из матросов ударом ноги сбил с них приваренный металлический щит, остальные тут же бросились в образовавшуюся брешь. Расчет боевых пловцов оказался точным: весь караул помчался ловить отвлекающую группу, а двух прапорщиков, оставшихся на КПП, больше интересовало, как идет задержание нарушителей и какую награду они за них получат, чем то, что происходит у них под носом. Без труда «убив» их, условно, конечно, «террористы» с мощными взрывными устройствами в рюкзаках устремились к «объекту А», до которого было около 800 метров. Там, «перебив» стрелков ВОХР, они как следует заминировали его, после чего приступили к отходу. Поставленную задачу они выполнили — объект условно был уничтожен.

Как потом выяснилось, «убитые» на КПП прапорщики, нарушив договоренность (правила учений), чудесным образом «воскресли» и по всем видам связи (ломать дорогостоящую аппаратуру связи охраны действующей АЭС боевым пловцам было запрещено) сообщили о прорыве «террористов» на их участке. После этого к «объекту А» были стянуты все силы охраны, но и тут задержать разведдиверсантов удалось далеко не сразу.

Боевых пловцов Савова* под конвоем привели в караульное помещение, туда же прибыли посредники учения. Савов* доложил, что он командир диверсионной группы Специальной разведки ВМФ, и рассказал о действиях отряда за последние дни. Больше всего руководство охраны, милиции и КГБ района изумил тот факт, что двадцать офицеров, мичманов и матросов больше недели действовали рядом с электростанций в таком густонаселенном районе и при этом сумели остаться незамеченными.

После краткого разбора учения командование полка внутренних войск МВД пригласило водолазов-разведчиков отдохнуть в их части. Бывшие противники приготовили для них баню, праздничный обед и спальные помещения, а на следующий день организовали им автобусную экскурсию в областной центр, в то время еще Ленинград. Сворачивая базовый лагерь, «диверсанты» попрощались со своим дедушкой-коком. За время совместного участия в «диверсии» они успели привыкнуть друг к другу. Растрогавшись, дедушка обнял каждого и сказал: «Всю войну прошел, но чтоб так воевали — не видел!»

Проанализировав полный отчет о проведенном специальном учении, ответственные за безопасность важных объектов страны сделали соответствующие выводы, и атомную электростанцию, кроме внутренних войск и стрелков военизированной охраны, стали охранять еще подразделения пограничных войск.

Вообще советским водолазам-разведчикам с проблемой охраны АЭС приходилось сталкиваться не раз. К примеру, когда на Украине готовили к сдаче новую АЭС, представители КГБ пригласили специалистов Специальной разведки ВМФ для осмотра состояния средств защиты. Осмотрев объект, командир 17-й ОБРСПН капитан 1-го ранга Виктор Ларин сказал, что в принципе для его боевых пловцов не составит труда вывести станцию из строя. У сотрудников КГБ выработался стандартный взгляд на охрану. Им казалось, что они все предусмотрели. Но о методах работы водолазов-разведчиков, об их возможностях, о ТТД снаряжения и буксировщиков они и понятия не имели. Они недоуменно смотрели на Ларина, пока он им подробно не объяснил, как подводные террористы смогли бы уничтожить, к примеру, для начала, водоколлектор. Ну и дальше по пунктам. Само собой, «комитетчики» с благодарностью учли все замечания.

Теперь рассмотрим, какие же задачи стоят перед командирами вторых подразделений боевых пловцов пунктов специальной разведки ВМФ. Раньше в этих подразделениях постоянно в боевой готовности находились по три полноценных радиоразведывательно-диверсионных (РРД) группы специалистов осназ. Во второй половине 80-х годов вторые подразделения были расширены, и на их базе созданы по три роты с новой для боевых пловцов переименованных подразделений аббревиатурой — спецназ. Таким образом, появилось еще по два полноценных боевых подразделения (роты), в каждое из которых был назначен свой командир. Кроме того, на основе директивы Главного штаба ВМФ, приказом начальника разведки во всех боевых ротах разведпунктов были введены новые офицерские должности командиров групп, а их заместителями стали мичмана. Название групп также было изменено, и они стали называться просто разведывательно-диверсионные группы (РД группы) специальной разведки ВМФ.

Все эти три подразделения — вторая, третья и четвертая роты — имеют примерно одинаковую структуру. Командир каждой роты должен иметь по три готовых в любой момент к действию РД группы. Каждая группа состоит из командира, заместителя командира и четырех-пяти разведчиков-диверсантов. Все члены групп подготовлены для ведения как обычной, так и радиоэлектронной разведки, а также к диверсионным методам борьбы. К тому же боевые пловцы второй-четвертой роты обучены действовать тройками, парами, в одиночку и в составе групп других подразделений. Основная их задача — еще до начала боевых действий тайное проникновение в заданные районы на территории намеченного противника и выполнение заданий по обнаружению (пеленгации), опознаванию и точному выходу на объекты противовоздушной и противоракетной обороны и системы предупреждения о ракетном нападении с последующим их уничтожением.

Раньше все матросы, будущие боевые пловцы второго подразделения, до того как направлялись в пункты морских разведдиверсантов, проходили радиоэлектронную подготовку в специальной школе специалистов разведки военно-морского флота, где получали как минимум две специальности: одна — радиста, а вторая — по одному из направлений специальной радиоэлектронной или радиотехнической разведки. С 1992 года кандидатов во вторую, третью и четвертую роты по особой программе стали готовить непосредственно в разведпунктах. Все офицеры второй-четвертой роты имеют высшее военное радиоэлектронное или специальное образование, а мичмана — военную радиотехническую подготовку. В рд группах каждый боевой пловец должен быть отличным радистом или высококлассным специалистом по обнаружению, с помощью особой индивидуальной переносной аппаратуры, различных радиоэлектронных комплексов противника. Обычно, как бы в шутку, личный состав рд групп называют «диверсионной интеллигенцией».

С конца 80-х годов радисты разведывательно-диверсионных групп специальной разведки ВМФ стали получать новые специальные коротковолновые радиостанции. К примеру, радиостанция «стриж» состоит из двух небольших блоков: приемника и передатчика, которые при необходимости могут быть соединены в один. Эти блоки могут работать самостоятельно, то есть отдельно приемник и отдельно передатчик. В радиостанции используется электронная память — накопитель (по виду кристаллический экран как у карманного калькулятора) на 200 пятизначных цифровых групп. Можно предварительно набрать шифрограмму и затем в заданное время на заданной частоте ее передать в центр. Автоматическая скорость передачи радиограммы — порядка 2500 знаков в минуту. В приемнике имеется система записи принимаемой радиограммы. Секционная антенна типа «направленный луч» подсоединяется отдельно. По размерам блок приемника и блок передатчика помещаются в двух карманах брюк — один блок в один карман, второй — в другой.

А вот радиостанция «Протон» состоит из одного небольшого блока размером примерно 30х12х20 см. Почти полностью автоматическая радиостанция. При передаче радиограммы не надо посылать серию пусковых точек — «СПТ». Радиопередача противником не пеленгуется — полностью исключено (по развитию радиоэлектроники на начало 90-х годов), однако для приема радиограмм с этой радиостанции в разведывательном радиоцентре должен быть специальный приемник типа «Березка». Если в радиограмме допущена хоть одна ошибка или неточность в тексте, то приемник «Березка» ее не принимает и не записывает неправильный текст, и автоматически не посылает импульс о приеме радиограммы.

Автор на связи с Центром — работает на рации «Шмель». Радиосеанс проводится вдалеке от места дневки группы. (Фото из архива автора)

Подготовка к работе с рацией. (Фото из архива автора)

Диверсионная группа Специальной разведки ВМФ СССР на привале. Учения в районе Лиепаи (Латвийская ССР). Мороз —25 °C. Зима 1976 года. (Фото автора)

Радисты специальной разведки на «Стриже» и «Протоне» свободно связывались из Эстонии с радиоцентром на острове рюген (ГДР). из этих двух радиостанций морские разведдиверсанты предпочитают «стриж».

Радисты из второй-четвертой роты приказом командира пункта назначаются в составы РГСН первой роты и в диверсионные группы пятой роты. Радист группы с 80-х годов вооружался личным стрелковым оружием: автоматическим пистолетом АПС со съемным глушителем звука выстрела (или бесшумным пистолетом ПБ-9) и пистолетом ПМ (или специальным пистолетом ПСС).

Значение радиста для РДГ трудно переоценить. Да и командиры доходчиво объясняли, что к чему. Зимой 1975 года на западе латвийской ССР шли очередные учения. Мороз стоял наикрепчайший, аж ниже — минус 25°с. Несмотря на это, радист Сергей Антонович самоотверженно, без перчаток работал с радиостанцией, посылая и принимая сообщения для РДГ — и никаких рассуждений о том, что можно отморозить руки. Потому что главное — выполнить задание.

Тем временем брошенные на поиски разведдиверсантов усиленные подразделения «противника» стали сжимать кольцо. Уходить от преследования по заснеженному полю было трудно. Уже прекрасно различимы самодовольные лица десантников, приближавшихся на машинах. Но бегать разведдиверсанты умеют. Однако им-то легко, а радист стал отставать. Командир группы мичман Юрий Щербаков, заметив это, закричал на других:

— Вы что, диверсанты хреновы! Почему радиста бросили? Без связи с центром вы задание не выполните, и вас в два счета уничтожат! Немедленно помочь радисту!

Осознавшие свою неправоту разведдиверсанты схватили и потащили радиста так, что он только смотрел, чтоб от усердия его на части не разорвали.

После распада СССР, когда был сокращен срок срочной службы и была утрачена школа младших специалистов разведки ВМФ СССР в Киеве (Украина), шифровать и кодировать радиограммы стал не радист, а командир разведдиверсионной группы в звании младшего офицера или заместитель командира группы в звании мичмана.

Довольно часто в годы холодной войны, для непосредственного ознакомления с работой радиолокационных станций, радиотехнических средств противовоздушной обороны и систем предупреждения о ракетном нападении, а также некоторых других объектов противника, специалисты особых миссий из РД групп, со своей малогабаритной разведывательной радиоэлектронной аппаратурой типа «Малютка», «Эллипс», «Филин» с комплектом специальных магнитофонов и набором фотоаппаратов с телеобъективами, подходили на различных кораблях к берегам стран НАТО и их возможных союзников. При необходимости срочные ценные разведданные разведчики, используя свою специальную коротковолновую рацию, передавали в зашифрованном виде своему руководству в Центр прямо с палубы корабля. Вся деятельность разведчиков носила сугубо секретный характер, и в их работу экипаж корабля, естественно, вмешиваться не имел права, да они порой и не подозревали об истинных задачах крепких парней в непонятной полуморской форме.

Такие командировки для боевых пловцов были отличной подготовкой и практикой, в ходе которой они непосредственно, почти что в логове врага, подбирали и знакомились с вероятными местами высадки, а также собирали данные о работе и точном местоположение важных работающих радиоэлектронных средств противника, которые им, в случае получения приказа, предстояло уничтожить.

Как уже упоминалось, пятая рота (до второй половины 80х годов — третье подразделение) готовит специальные группы подводных диверсий. Командир пятой роты обязан постоянно иметь три превосходно подготовленных диверсионных группы (ЦГ) и достаточное количество опытных водителей сверхмалых подводных лодок и других специальных автономных самоходных подводных средств движения для операций против важных военно-морских баз и портов, крупных кораблей, гидротехнических сооружений и других, в основном водных и прибрежных объектов вероятного противника.

Водолазы-разведчики меж собой именуют бойцов пятой роты «лягухами», потому как из воды те буквально не вылезают. Если, к примеру, боец первой роты за службу мог наработать 175 часов под водой, то боец пятой роты — 575 часов. Помимо решения боевых задач морских разведдиверсантов также привлекают к спасательным и поисковым операциям: спасают тонущих, ищут потонувших людей.

«Лягухи» часто тренируются на подводных лодках. По воспоминаниям капитана 2-го ранга Валентина Сергеевича Авинкина (который был заместителем командира разведпункта по водолазной подготовке в 561-м ОМРП), как-то спецназовцы отрабатывали в Лиепае выход из торпедного аппарата. Отработали, все как положено, сидят на своем корабле, ждут, когда в Балтийск отправятся. А тут приходит командир подводной лодки и говорит, что передняя крышка на ТА не закрывается. Что-то попало — и никак не осушить торпедный аппарат. У них, у подводников, надо было заявку на водолазный бот давать и дожидаться, когда он придет. «Лягухам» же, что, долго, что ли, спуститься под воду? Оделись, спустились под воду, обследовали ТА А там всякие обрезки толстого провода, железяки (Пл недавно стояла в ремонте). Авинкин с товарищем все очистили, и крышка ТА сразу плотно закрылась. Так на подводной лодке удивлялись: как так, сам оделся, запросто в воду пошел, никаких запросов и разрешений не надо! И никаких причитаний, что работа достала.

Готовность «лягух» в любой момент погрузиться в водолазном снаряжении восхищает окружающих. Вот как рассказал Валентин Авинкин про другой случай. Как-то спецназовцы во главе с командиром части капитаном 1-го ранга Потехиным и тогда еще капитан-лейтенантом Авинкиным прибыли в бригаду торпедных катеров в Балтийске. Командиром бригады был, кстати, Герой Советского Союза, капитан 1-го ранга Борис Петрович Ущев. Как раз в ОМРП поступили два новейших комплекта снаряжения ВСОН-55. Но их с собой взяли на всякий случай.

Капитан 3-го ранга Валентин Сергеевич Авинкин с водолазам-разведчиками 561-го ОМРП. Начало 70-х годов.(Фото из архива автора)

В Балтийске водолазы-разведчики отрабатывали размещение на торпедном катере, подготовку резиновых лодок, высадку / посадку и т. д. Почти все завершили. и вдруг наблюдают такую картину. С соседнего катера что-то за борт в воду уронил. Стоят на нем комбриг, командиры катеров, другие офицеры и что-то рассуждают, спорят. Потехин подошел, так небрежно, к Ущеву и поинтересовался, в чем проблема? Рассказали.

— Сейчас мы вам все, что надо, достанем! — успокоил их Потехин. — У нас любой боец готов.

— Действительно? — засомневался Ущев. — Так уж и любой?

Потехин скомандовал построиться:

— Кто желает помочь катерникам: спуститься под воду и достать утопленный предмет? Два шага вперед!

Весь строй два шага вперед.

— Не может быть! — отреагировал Ущев.

— Ну, сам выбирай, чтобы все по-честному было.

Ущев, все еще с недоверием, произвольно показал на двух матросов. Те оделись и быстро, без проблем, достали утопленный предмет. Катерники в восхищении. «Знаешь, как сразу уважают, когда не языком, а делом показывают! Чувствуют профессионализм». — довольный, что не зря спецназовцам водолазное дело преподавал, вспоминал Авинкин.

Хорошая водолазная подготовка удивительным образом помогла 561-му ОМРП сохраниться в начале 90-х годов, когда, казалось, армию и флот вообще распустят за ненадобностью. По крайней мере, прошел слух, что кое-кем в Москве уже занесен меч над частью. Однако находчивый полковник (затем капитан 1-го ранга) Анатолий Петрович Карпович (командовал 561-м ОМРП в 1994–2003 годах) сильно заинтриговал председателя совета Федерации Владимира Филипповича Шумейко во время его визита в Калининградскую область, сообщив следующее. Часть морского спецназа на Балтике — единственный отряд на европейской территории России, способный в случае экстремальной ситуации («ГКЧП-3», когда аэродромы, сухопутная и морская граница будут перекрыты) нелегально (тайно) морским (водным) путем вывезти правительство, президента и членов их семей с территории России в западные страны. Ведь спецназовцы могут не только пройти через любую границу, но и вывезти людей из страны. Забавно, что после этого случая слухи о возможном упразднении части прекратились.

Каждая специальная подводная диверсионная группа в зависимости от задания состоит из трех-шести боевых пловцов, а для подрыва кораблей на внутренних и внешних рейдах, постановки специальных подводных мин-ловушек и фугасов или долговременной подводной разведывательной аппаратуры морские диверсанты могут использоваться в одиночку или парами.

К примеру, кабельные линии НАТО в окраинных морях северной части Атлантического океана и в некоторых других районах мира находились под пристальным вниманием ГРУ. Начиная с середины 70-х годов, советские боевые пловцы, особенно из групп подводных диверсий, были готовы к операциям против них. Надо отметить, что подводные коммуникационные линии связи до сих пор не защищены как от подслушивания, так и от диверсий. В случае возможных боевых действий, морские диверсанты могут заранее легко установить на них управляемые подводные подрывные устройства, а в нужный момент взорвать их, что, безусловно, вызовет затруднения в управлении войсками и тылом противника.

Таким же способом морские диверсанты могут вывести из строя многожильные и волоконно-оптические кабели стационарных и позиционных гидроакустических средств обнаружения подводных лодок. Начиная с середины 50-х годов, военная разведка постоянно следит за развитием американской стационарной системы подводной разведки и наблюдения СОСУС, а также за аналогичными гидроакустическими средствами в Канаде, Великобритании и Японии, которые служат для обнаружения Российских подводных лодок любых классов с баллистическими ракетами на борту. В 80-е годы на разведывательных кораблях северного флота группы боевых пловцов посылались в Атлантику для наблюдения за практическими действиями американцев по реализации программы ФДС (совершенствования стационарных систем СОСУС). Можно не сомневаться, что в Главном штабе ВМФ России прекрасно знают местонахождение и порядок укладки кабелей всех основных стационарных гидроакустических систем и средств подводной разведки и наблюдения противника и что, при необходимости, незамедлительно последует приказ на их разрушение.

Не надеясь на громоздкие, легко уязвимые системы обнаружения атомных подводных лодок, в советском союзе прорабатывались возможности прослушивания морских глубин, используя природные сверхпроводимые узкие потоки в гигантских течениях океанов. Такие природные линии связи невозможно разрушить, а степень прослушивания глубин позволяет достаточно точно определить тип любого крупного надводного корабля или океанской подводной лодки, пересекающих задействованные потоки.

Взять хотя бы систему мощных теплых течений Гольфстрим в северной части Атлантического океана, простирающуюся от полуострова Флорида до островов Шпицберген и Новая Земля. Установив специальную автономную аппаратуру в начале Флоридского течения у берегов острова Куба, на промежуточном отрезке и в конце Норвежского течения, например, в районе острова Медвежий, используя границы узких сверхпроводимых потоков этой системы течений, можно фиксировать момент пересечения этих границ кораблями вероятного противника. Система Гольфстрим образует своеобразную разделительную линию между северной Америкой и Европой и любая, к примеру, американская атомная подводная лодка, пересекая эту линию на пути из базы ВМС на побережье Атлантического океана в сторону Европы, будет известна разведке ВМФ России, а это позволит более эффективно координировать полеты самолетов воздушной разведки. Естественно, что если проект такой нешаблонной подводной системы прослушивания океанских глубин будет вводиться в эксплуатацию, то работы разведывательным кораблям и боевым пловцам прибавится.