Глава 164 ВЗЯТИЕ ЯФФЫ; СОБЫТИЯ В ЭТОМ ГОРОДЕ

К утру пятницы, 18-го дня месяца ражаб, были установлены баллисты и собрано великое множество камней (чтобы метать их с помощью этих механизмов); их приходилось привозить из уще­лий и других мест, расположенных на некотором расстоянии, ибо рядом с городом никаких камней не было. Камнями обстреливали ту часть стены, под которую был подведен подкоп; сам султан, а также его сын ал-Малик аз-3ахир принимали активное участие в штурме города, а ал-Малик ал-'Адил, командовавший войсками на левом фланге, наседал на город с противоположной стороны. В то время ал-'Адил был болен. За­тем раздался боевой клич, забили барабаны, затрубили трубы, баллисты начали обстрел камнями, и враг понял, что со всех сторон его подсте­регает катастрофа. Саперы усердно трудились, поджигая дрова в под­копах, и ко второму часу дня стена рухнула, и ее падение было подобно концу света. Когда раздался крик, возвестивший, что стена рухнула, его услышали все, и не было человека, который бы не бросился на штурм, хотя бы и мала была его вера, а сердца врагов затрепетали от ужаса. Воины рвались вперед; ни один из них не уклонился от боя; все были преисполнены решимости; все были охвачены жаждой умереть самой славной и благородной смертью. Над рухнувшей стеной поднималась туча пыли и дыма, застилавшая небо так, что мерк свет дня, и никто не решался войти в пролом и начать борьбу с огнем. Однако когда туча рассеялась, стала видна стена из алебард и копий, возникшая на месте той, которая только что рухнула, и она закрывала брешь столь плотно, что сквозь нее не мог проникнуть даже взор, и тогда нам действительно открылось ужасное зрелище, свидетельствовавшее о непоколебимом упрямстве врагов, ибо они держались без страха, твердо, ни на минуту [371] не теряя разум. Я сам видел двоих, стоявших на приступке крепостной стены и отгонявших всех, кто пытался проникнуть в пролом. Один был сражен камнем, пущенным из баллисты, и рухнул внутрь укрепления спиной вниз; товарищ тут же занял его место, несмотря на то что его ждала такая же участь, незамедлительно его и постигшая, так что толь­ко самый цепкий взор мог заметить, что он успел сменить своего това­рища. Когда враги увидели, к чему идет дело, они направили к султану двух послов, чтобы просить сохранить им жизнь. Он ответил так: «Ры­царь будет обменен на (мусульманского) всадника, оруженосец — на легковооруженного воина, а пехотинец на пехотинца. Старики заплатят выкуп в том же размере, что заплатили его старики в Иеруслиме». Когда послы увидели, что битва в проломе становится все более ожесточен­ной, разгораясь жарче огня в самой жаркой печи, они попросили султа­на прекратить сражение, чтобы они могли вернуться в город. «Я не могу остановить сражающихся мусульман, — сказал он. — Возвращайтесь к своим и скажите им, чтобы они отступили в цитадель и сдали город мусульманам, ибо нет такой силы, которая помешала бы им захватить город». Послы вернулись с этим ответом, и враги отошли в цитадель Яффы, потеряв при этом некоторых воинов, убитых по ошибке. Наши ворвались в город с мечами в руках и захватили богатую добычу; скла­ды с изысканными товарами, множество зерна, мебели и даже остат­ки трофеев от захвата каравана из Египта — все это попало в их руки. Перемирие было достигнуто на условиях, выдвинутых султаном. После полудня в пятницу — всегда благоприятный день — султан получил послание от Каймаза ан-Нажми, стоявшего неподалеку от Акры, что­бы защищать прилегающие к ней области от набегов ее гарнизона; этот офицер сообщал, что новости об осаде Яффы побудили короля Англии отказаться от намерения отправиться в Бейрут и что он решил прийти на помощь осажденному городу. По получении этого известия султан решил побыстрее завершить дело, настояв на капитуляции людей, ко­торые не могли надеяться на избавление, ибо падение крепости казалось неизбежным. Более того, прошло много времени с тех пор, как нашим войскам удавалось разжиться трофеями, и поэтому они были настроены взять крепость штурмом. Я был среди тех, кто указывал на необходи­мость принудить врагов покинуть цитадель до того, как те получат под­крепление. Таково было и желание султана; однако его войска, измученные усталостью, ранами, жарой и дымом от пожара, передвигались с тру­дом и были не слишком расположены выполнять его распоряжения. И все-таки он не прекращал убеждать их до позднего вечера; затем, [372] убедившись, что они слишком устали, чтобы сделать что-то еще, он сел на коня и уехал к своему шатру, поставленному неподалеку от обоза. Те из его офицеров, что были на дежурстве, последовали за ним, а я затем отправился спать в мой шатер, но не мог уснуть, так как мыс­ли мои были порабощены страхом. На заре мы услышали звуки труб франков и поняли, что к неприятелю идет подмога. Султан немедленно послал за мной и сказал: «Действительно, по морю прибыла подмога, но на берегу стоит достаточно многочисленное мусульманское войско, которое не позволит врагу высадиться. Вот что мы должны сделать: иди и найди ал-Малика аз-3ахира и скажи ему, чтобы он занял позицию перед юго-восточными воротами (города); ты должен пройти в крепость в со­провождении нескольких отборных воинов и вывести оттуда гарнизон; ты завладеешь всеми сокровищами и всем оружием, которые там на­ходятся, и собственноручно составишь их список; этот документ ты от­правишь ал-Малику аз-3ахиру, который будет находиться за пределами города и передаст его мне». Затем он придал мне в помощь 'Изз ад-Дина Журдика, 'Илм ад-Дина Кайсара и Дирбаса ал-Махрани. И я отправил­ся в путь, взяв с собой казначея Шамс ад-Дина. Когда я добрался до по­зиций, занимаемых ал-Маликом аз-3ахиром, я застал его стоящим с авангардом на холме неподалеку от моря. Он спал в кольчуге (йелбе), укрывшись казагендом (подбитой курткой)[371], со всем оружием наготове. Аллах, да не оставит без награды славные деяния всех тех воинов, ко­торые трудились на пути Ислама! Я разбудил его, и он встал, полусон­ный, и сел на коня. Мы вместе доехали до того места, где, по указанию султана, ему предстояло занять позицию, а по дороге он заставил меня объяснить ему мою задачу. После этого я въехал в Яффу, сопровождае­мый моими людьми; мы проследовали к цитадели и передали франкам приказ покинуть это место. Они ответили, что выполнят его, и начали готовиться к уходу. [373]