Глава 17. В борьбе с голодом и детской беспризорностью

Мерами, самыми целесообразными по предупреждению увеличения преступников, является забота о беспризорных детях — вот куда надо направить все сострадание и волю и вовлечение широкого общественного мнения масс по борьбе с преступлениями и преступниками[2064].

Ф.Э. Дзержинский

Помимо решения чисто политических задач под руководством Ф.Э. Дзержинского органы ВЧК-ОГПУ участвовали в проведении в жизнь продовольственной политики, в борьбе с голодом и детской беспризорностью.

Одним из методов борьбы с советской властью были саботаж, спекуляция и использование трудностей в снабжении продовольствием населения. Уже 1 июня 1918 г. Ф.Э. Дзержинский и заведующий Иногородним отделом В. В. Фомин отдали приказ всем губЧК «направить все усилия на борьбу со спекуляцией, мешочничеством и мародерством в области продовольствия. Немедленно войти в тесный контакт с органами и агентами Компрода, приходя последнему на помощь всеми имеющимися в Вашем распоряжении силами»[2065].

Во время Гражданской войны Дзержинский нацеливал чекистов на проведение в жизнь политики «военного коммунизма». 30 декабря 1918 г. он подписал приказ Ns 122, разъяснявший Декрет СНК от 21 ноября 1918 г. о порядке конфискации продуктов и товаров. 15 февраля 1919 г. в своем приказе Дзержинский уточнил его положения, суть которых сводилась к тому, что реквизиция и конфискация оптовых товарных складов и национализация соответствующих товарных фирм могут осуществляться только местными органами Компрода с утверждением исполкома, а продукты для личного потребления и домашнего хозяйства, находившиеся 834 на учете или реквизированные учреждениями ВСНХ, сдаются в распоряжение Компрода. В случае реквизиции или конфискации кем бы то не было (в том числе железными дорогами, судом ВЧК) эти продукты должны сдаваться в течение двух недель после реквизиции или конфискации в центральный и местные органы Компрода»[2066].

ВЧК раскрыла попытки совершения диверсионных актов на важнейших железных дорогах, попытки взрыва Петроградской станции водопровода, где в подвале были обнаружены взрывчатые вещества и «адская машина». 2 апреля 1919 г. было опубликовано сообщение ВЧК за подписью Дзержинского о раскрытии заговора, ставившего своей целью посредством взрывов, порчи железных дорог и поджогов вызвать вооруженные выступления против советской власти. «Во имя спасения от голода сотен и тысяч невинных жертв Всероссийская Чрезвычайная комиссия принуждена будет принять самые суровые меры наказания против всех, кто будет причастен к белогвардейским выступлениям и попыткам вооруженного восстания».[2067]

Опасаясь намерения белогвардейцев и бандитов помешать подвозу продовольствия из хлебородных губерний к голодающим, их попыток взрыва железнодорожных мостов и путей, складов на станциях, 3 апреля 1919 г. Дзержинский приказал всем губЧК и УЧК установить бдительный надзор за всеми железнодорожными постройками, имеющими стратегическое значение, чтобы не дать возможности злоумышленниками хоть на минуту приостановить доставку продовольственных грузов, а «ко всем пойманным на месте преступления применять самую суровую кару. Всех агитировавших против советской власти предавать суду реорганизованного ревтрибунала, не считаясь с их партийной принадлежностью»[2068].

Зимой 1920 г. возникли трудности в доставке грузов, виду снежных заносов. На борьбу с ними были направлены части ВОХР. 7 февраля 1920 г. Дзержинский приказал командирам бригад «немедленно стянуть 50 % всех своих частей, за исключением работающих по выкачке хлеба и несущих охрану железных дорог», эти части сосредоточить у ближайших железнодорожных пунктов, подчинив их начальникам железных дорог для использования по очистке путей от снега». Каждая часть должна иметь комсостав, хозяйственный аппарат, кухни и продовольствие на 20 суток[2069].

В проведении продовольственной политики важное значение имели отношения чекистов с хозяйственниками. 22 декабря 1919 г. он рекомендовал всем сотрудникам ЧК оказать всемерное содействие всем продовольственным работникам при исполнении возложенных на них обязанностей, а к арестом прибегать только в тех случаях, когда саботажем и спекуляцией они срывают продовольственную политику, ставя в известность вышестоящие органы ВЧК[2070].

Случаев несогласованности в их работе был немало. Так, в адрес ЦК РКП (б) и наркомат продовольствия ?. П. Брюханову поступили письма губпродкомиссара Области Немцев Поволжья о разногласиях между губпродкомиссаром и губЧК, что привело к террору продработников, с предложением оградить их от вмешательства губЧК. Дзержинский дал задание Ягоде составить ответ[2071] и 13 ноября 1920 г. в телеграмме органам ВЧК этого района предложил «прекратите мелкие дела, возникшие благодаря недопустимой придирчивости, подозрительности продработникам с Вашей стороны. Срочно сообщите обстоятельства ведущегося Вами дела губродкомиссара. Вмените в обязанность сотрудникам, чтоб все Ваши агентурные мероприятия действительно проводить секретным порядком, внимательно относясь к заявлением крестьян на неправильные действии отрядов, передавая все дела в трибунал»[2072].

Чтобы избежать нареканий чекистам за использование служебного положения, Дзержинский запретил «под страхом ответственности» провоз в отдельных вагонах каких-либо предметов и продуктов, запрещенные к ввозу и вывозу соответствующими декретами, кем бы то ни было». Каждая ЖЧК обязана была следить за исполнением данного распоряжения[2073].

В начале 1921 г., как председатель ВЧК и нарком путей сообщения, он принял меры к улучшению работы транспорта по вывозу продовольствия. 22 февраля 1921 г. он предложил К.М. Карлсону, находившемуся в Бахмуте, немедленно командировать руководящих работников в Дебальцевскую ОРТЧК для расследования причин невывоза из депо паровозов и принятия срочных мер для улучшения работы депо, чтобы работа продовольственных и других грузов не тормозилась доставка продовольствия[2074]. На следующий день в телеграмме Карлсону Дзержинский отметил, что Дебальцево — один из самых важных узлов, там продбаза для всего Донбасса. Но там же на станции, в службе движения и в депо «саботаж самый отчаянный»: паровозы не выходят во время из депо, военные отнимают паровозы, маршруты не составляются и вагоны не переадресовываются. Председатель ВЧК приказал Карлсону обратить внимание на Дебальцево, по согласованию с ЦК РКП (б) послать туда «первоклассных работников»[2075].

После декрета о переходе к новой экономической политике 17 марта 1921 г. Дзержинский направил всем губЧК телеграмму, в которой указал, что принятое партийным съездом постановление о замене продовольственной разверстки натуральным налогом может быть неправильно истолковано сельским населением в том смысле, что сданные продовольственным органам продукты подлежат возвращению. Поэтому чекистам было предложено усилить охрану заготовленных продуктов от возможного расхищения и разъяснить крестьянам, что все ранее изданные законы и распоряжения имеют силу и подлежат выполнению[2076].

Дзержинский пресекал всякие злоупотребления в обеспечении населения продовольствием. Так, 24 марта 1921 г. он предложил Мессингу расследовать постановление бюро ячейки РКП(б) НовоСокольнического трамвайного парка о распределении двух вагонов пшеницы: «откуда она была получена, виновных лиц предать суду, а все дело через МК передать Московской Контрольной Комиссии, которая должна в открытом заседании расследовать это дело».[2077]

После записки В.И. Ленина, обратившего внимание Дзержинского на данные Комиссариата продовольствия и предложившего принять действенные меры усиления погрузки, сообщая ежедневно о ходе работ. 28 марта 1921 г. он вместе с Цюрупой направили «семенную» телеграмму на имя губпродкомиссаров, председателей губЧК и губисполков в Вятку, Пермь, Тамбов, Симбирск, Уфу и Смоленск. Они указали на недопустимость игнорирования распоряжений центра и непредоставления требуемых ежедневных и пятидневных сведений. Губернским продовольственным комиссарам был объявлен строгий выговор и сделано предупреждение, что в дальнейшим за подобные упущения они будут предаваться суду ревтрибунала»[2078].

Одной из причин дезорганизации работы транспорта было мешочничество, вызванного нехваткой продовольствия. Оно получило большие масштабы после декрета правительства о замене продразверстки продналогом и снятия заградительных отрядов.

Понятие «мешочничество» было введено в обиход советской властью. Это слово унижало и оскорбляло тысячи людей. Ведь речь шла о доведенных до отчаяния нехваткой продуктов, желавших как-то прокормить семьи. Если бы были продукты в магазинах, кто бы поехал из дому за сотни верст в неизвестность, в районы, охваченные бандитизмом и крестьянскими восстаниями. Это, как правило, были рабочие, собравшие для обмена на хлеб и другие продукты свои пожитки.

Железные дороги, особенно Украины, Кавказа и Сибири оказались в трудном положении. Это вызвало беспокойство у правительства. 29 апреля 1921 г. В.И. Ленин писал Ф.Э. Дзержинскому: «…великая угроза транспорту и железнодорожному и водному…»[2079].

Для борьбы с мешочничеством 28 марта 1921 г. при ВЧК была организована Особая центральная тройка для охраны транспорта под председательством начальника ТО ВЧК Г.И. Благонравова. В нее вошли также представители НКПС и Военного ведомства. На тройку было возложено общее руководство борьбой с продвижением мешочников по железной дороге и водным путям сообщения и организация и руководство деятельностью аналогичных ей местных троек, образованных при ОКТЧК, ДТЧК и ОДТЧК[2080].

В этот же день Дзержинский и Склянский направили телеграмму чекистским и военным органам. В ней говорилось, что в связи с заменой разверстки продналогом можно ожидать еще большего наплыва мешочников на путях сообщения, особенно на магистралях хлебородных районов в Украине, на Кавказе и в Сибири. Это может принести значительный вред и без того слабому транспорту, приведет к окончательному разрушению подвижного состава. Поэтому при ВЧК была создана особая центральная тройка для общего руководства борьбой и тройками, созданными при ОКТЧК, ДТЧК и ОДТЧК. Всем начальникам ТЧК было предложено в двадцать четыре часа после получения телеграммы организовать тройки под председательством начальников ТЧК, представителей Военного ведомства и НКПС (соответствующих комиссаров округов, дороги или района). Тройки не допускают проезд мешочников по железнодорожным и водным путям сообщения, но не отбирать продукты. Задержанные трудоспособные граждане, снятые с поездов, направляются на общественные работы через соответствующие отделы труда. В подчинении троек находятся милиция, аппараты ТЧК и при необходимости воинские части[2081].

Через три дня Дзержинский направил телеграмму всем ТО ВЧК, в основном повторившую положения предыдущей. Она лишь конкретизировала работу чекистов на транспорте: тройки охраняют транспорт организацией правильного движения населения по железнодорожным и водным путям сообщения, как в местах посадки, так и в пути следования, не присваивая себе функций заградительных отрядов и не занимаясь отбором продуктов; всех лиц, нарушающих существующие правила, задерживать, трудоспособных отправлять на принудительные работы, а нетрудоспособных — к месту жительства попутными поездами, о чем договориться с местным начальником службы движения; ни в коем случае не допускать провоза ручной клади сверх положенного количества, т. е. более двух пудов; особое внимание обратить на недопустимость проезда граждан на паровозах и тормозных площадках, возложив ответственность на машинистов и остальную паровозную бригаду, к тем лицам, которые ехали на паровозах и тормозных площадках, применять продолжительные принудительные работы; ответственность за пропуск безбилетников и плохую охрану транспорта от разрушения была возложена всецело на председателей троек — начальников ТЧК[2082].

Меры, предложенные Дзержинским, были необходимы, ведь только на одной Южной железной дороге скопилось до 100 000 мешочников и демобилизованных красноармейцев, преимущественно из Калужской, Тульской и Рязанской губерний[2083].

29 апреля 1921 г. В.И. Ленин после беседы с И.И. Скворцовым-Степановым, приехавшим в Москву, снова пишет о «великой угрозе транспорту из-за засилия мешочников и «совбуров», которые под предлогом служебных поручений посылают десятки вагонов «комиссий», а на деле мешочничают. Он просил Дзержинского «принять меры сугубые»[2084]'. Наследующий день, 30 апреля 1921 г., Ф. Э. Дзержинский прислал В. И. Ленину записку, в которой сообщал, что он переговорит с И. И. Скворцевым-Степановым и примет меры против мешочников.

16 мая 1921 г. пленум ЦК РКП (б) обсудил просьбу Х.Г. Раковского «об оказании реального содействия Украине в деле борьбы с мешочничеством и в вопросе о запрещении въезда на Украину» и обязал Ф.Э. Дзержинского и члена СТО Э.М. Склянского разработать дополнительные меры по усилению борьбы с этим явлением.[2085] До 24 мая 1921 г. Ленин направил телеграмму в Южный округ Дзержинскому, снова обратив его внимание то, что все руководители Украины «самым настойчивым образом настаивают на усилении борьбы с мешочничеством, которое грозит разрушить начатую и дающую уже хорошие результаты заготовку хлеба для голодающих центров республики»[2086]

27 мая 1921 г. В.И. Ленин снова обратил внимание Председателя ВЧК на необходимость усиления борьбы с мешочничеством и просил сообщить о принятых мерах и достигнутых результатах[2087].

Решением СНК РСФСР от 21 июня 1921 г. чекистам было поручено в недельный срок проверить достоверность мандатов на поездки в Сибирь, Украину, на Северный Кавказ и в Туркестан, куда въезд был запрещен без особого разрешения и в связи с эпидемиями[2088].

С большим опозданием, 5 сентября 1921 г. Дзержинский, подписал приказ о содействии рабочим организациям, выезжающим на закупки продовольствия.

Во все партийные и советские органы поступали тысячи протестов по поводу действий органов ВЧК по отношению к рабочим, выезжающим на закупку продовольствия. Многочисленные организации рабочих в поисках продовольствия выезжали в различные губернии. При технической слабости транспорта, бюрократизме, расхлябанности и невнимательном отношении железнодорожной администрации они надолго задерживались в пути, простаивали на отдельных станциях по нескольку дней. Дороговизна и отсутствие продуктов питания в полосе отчуждения обрекали рабочих на многие лишения, способствовали развитию среди них различных заболевании, вынуждали растрачивать скудные материальные и денежные ресурсы, захваченные с собой для приобретения продовольствия. Такое положение рабочих создавало благоприятную почву для недовольства органами советской власти. При обращении представителей рабочих в органы ТЧК за оказанием содействия, они вместо помощи получали ответы, что это не дело ТЧК, потому что они не имеют права вмешиваться в техническую сторону дела и т. п. И из ТЧК рабочие уходили с тяжелым чувством полной своей беспомощности, с сомнением в действительной заботы о них власти. И после возвращении домой, озлобленные и неудовлетворённые, рассказывала о своих мытарствах и об отношении к ним на местах, что вселяло среди населения озлобление и полную безнадежность на улучшение положения. Такое состояние рабочих использовалось контрреволюционными элементами.

Дзержинский обратил внимание на недопустимость создавшегося положения и приказал: относиться чутко и внимательно к заявлениям рабочих и служащих, немедленно проверяя и устраняя замеченные непорядки; следить за продвижением и отдельных групп, не допуская длительных простоев и задержек на станциях; оказывать группам рабочих, служащих и крестьянам голодающих губерний всемерное содействие при разрешенных им организованных поездках за продовольствием; наблюдать за работой железнодорожников. Ответственность за выполнение приказа была возложена на начальников ТЧК[2089].

Меры центральных и местных органов власти и ВЧК позволили покончить с мешочничеством в основном к концу 1921 г. С 5 мая по 15 декабря было задержано и отправлено на родину 19 479 мешочников, изолировано в концлагеря — 9730, определено на работу вне полосы отчуждения — 127 204, отправлено на работу на железной дороге — 101 533 человека[2090].

Политика продразверстки фатальным образом предопределило наступление голода на обширной территории Поволжья, Приуралья, Северного Кавказа, Крыма и юга Украины. Голод свирепствовал чуть ли не на 40 % территории страны. Голодали Украина, Крым, Приуралье. В этих районах проживало около 35 миллионов человек. В деревнях Европейской России было съедено все, что собрано и запасено впрок, беспощадно истреблялся скот. Крестьяне ели желуди, лебеду, солому, нередкими были случаи людоедства и трупоедства. К январю 1922 г. в Самарской губернии это явление стало массовым. В Бузулукском и Пугачевском уездах были случаи убийства людей для питания. ВЧК решила людоедов-убийц расстреливать. Об этом Уншлихт доложил в Политбюро ЦК РКП (б) 21 января 1922 г.

Переход к нэпу несколько изменил ситуацию в деревне, но эти меры, как пишет Э. Карр, слишком запоздали, чтобы как-то повлиять на урожай 1921 г. К тому же дело затормозилось из-за необычной засухи[2091].

Правительством были приняты экстренные меры для спасения голодающих. Наркомат внешней торговли закупил за границей 12 млн. пудов хлеба, из которых к началу октября 1921 г. половина доставлена страну. С июля по 20 сентября 1921 г. из голодающих губерний в Донбасс, Сибирь, Чечню было переселено 115 858 человек[2092].

Чекисты были обязаны бороться со злоупотреблениями в снабжении населения продовольствием. Пример подавал Дзержинский. 24 июня 1921 г. ему стало известно о злоупотреблениях пайками в экскурсионном отделе НКПС в Петрограде: выписывали пайки на большее количество экскурсантов, чем их было на самом деле. Он поручил М.К. Ихновскому провести тщательное разбирательство[2093].

В связи с тяжелым продовольственным положением страны не снимался с повестки дня вопрос о борьбе с саботажниками. 4 июля 1921 г. Дзержинский обратил внимание Благонравова на усиление саботажа под предлогом продовольственных затруднений; ТЧК должны были совместно с комиссарским аппаратом и дорожными профсоюзами повысить бдительность и направлять тюрьму всех помогавших голоду[2094].

После опубликования в газетах обращения ВЦИК в связи с неурожаем в Поволжье, обязавшего все наркоматы обсудить этот вопрос и принять зависевшие от них меры, Дзержинский в письме к Уншлихту от 12 июля 1921 г. наметил первоочередные задачи органов ВЧК: «Необходимо и нам заняться этим вопросом срочно. Полагаю следующие меры необходимо срочно пока принять:

1. Издать ко всем ЧК (по губчека, ТО ВЧК и Ос. отд.) циркуляр, описующий бедствие, его последствия для страны, несомненные надежды к-p. в связи с этим бедствием, необходимость всяческой помощи в местностях, постигнутых неурожаем, и остальных в смысле налаживания сбора продналога, организации; широкой пом. и т. д. Бедствие это диктует нам необходимость в кратчайший срок уничтожить всю белогвардейщину и заговорщиков, спекулирующих на бедствии для своих целей. ЧК всюду должны вносить в губкомы и губисполкомы предложения, объявлять всех политических спекулянтов на бедствии врагами народа с поручением ЧК беспощадной расправы. Только при условии сосредоточения всего внимания республики на борьбу с бедствием, на помощь пострадавшим можно справиться с задачей. Циркуляр этот должен быть одобрен ЦК и написан хорошим политиком (Бухарин)

2. Послать в голодные губ. выдержанных серьезных уполномоченных и работников.

3. Наладить правильную, точную, ежедневную информацию с мест бедствия.

4. Усилить органы трансп. ЧК для надзора за передвижением (переселения), за к.-р. на путях, за состоянием санитарии, за организацией питательных пунктов и т. д.

5. Вербовка добровольцев из пострадавшего населения в части войск ВЧК для посылки в урожайные губернии (это надо более детально рассмотреть).

Вот пока что необходимо, я полагаю, сейчас же в первую очередь принять»[2095].

Одной из актуальных задач стала охрана продовольственных грузов. С мест постоянно поступала информация о хищениях на транспорте. Так, в телеграмме председателя Ярославского губисполкома от 14 июля 1921 г. сообщалось о хищении продовольственных грузов, перевозимых по Волге. 15 июля 1921 г. Ленин писал Дзержинскому в НКПС и Уншлихту в ВЧК: «Обращаю ваше внимание на полученную мной следующую телеграмму. Прошу принять самые энергичные меры борьбы и сообщить мне, что именно вы сделали и как установили проверку действительности принятых мер»[2096].

В связи с запиской В. И. Ленина, И. С. Уншлихт отдал распоряжение «о принятии ряда мер, о которых и будет доложено Владимиру Ильичу».

7 августа 1921 г. в Ярославле состоялось межведомственное совещание по вопросу о борьбе с хищениями грузов. В совещании участвовали члены ревизионной комиссии ВЧК.

Исходя из указаний Председателя СНК, Дзержинский обратил внимание транспортников и чекистов на ударную борьбу с хищениями, которые наносили огромный материальный ущерб народному хозяйству: только в 1922 г. было похищено 11,15 тыс. пудов грузов стоимостью более 37 миллионов рублей золотом, что составило 10–15 % всего бюджета НКПС [2097].

Пленум ЦК РКП (б) 25 февраля 1921 г. поручил главкому С.С. Каменеву обеспечить охрану хлебных маршрутов из Сибири. Постановлением СТО, подписанным В.И. Лениным, Наркомвоен был обязан взять под охрану железные дороги: Ростов-Козлов, Петроград-Омск, Омск-Самара и др.

Для мобилизации общественного мнения важное значение имело страстное обращение Дзержинского к населению в конце декабря 1921 — начале января 1922 г.: «В то время, когда все усилия трудового народа направлены к борьбе с разрухой и надвинувшимся стихийным бедствием — голодом.

В то время, когда дорог каждый вовремя добытый и доставленный нуждающимся и голодным кусок хлеба и каждый пуд зерна для обсеменения обширных полей пострадавшего Поволжья, — находятся паразиты и негодяи, которые расхищают народное добро из вагонов, пакгаузов и складов.

Хищники пользуются всякими способами, чтобы за счет несчастья другого, за счет награбленного создать свое благополучие.

Им нет дела до миллионов страдающих детей и крестьян голодных губерний.

Им нет дела до тех лишений и испытаний, которые терпит все трудовое население городов.

Часто они бывают неуловимыми, скрываясь под маской должностных лиц, причастных к нагрузке, выгрузке, хранению и перевозке грузов на транспорте.

Они не только сами воруют, но и потворствуют сторонним бандитам и ворам, скрывая следы их преступных дел.

Советская власть, в интересах трудящихся масс, примет все меры, чтобы положить предел этим преступлениям.

Суровые кары, вплоть до высшей меры наказания, — расстрела, будут применяться не только к непосредственным участникам в хищениях на транспорте, но и пособникам и скупщикам краденого.

Советская власть призывает всех честных граждан на борьбу с паразитическими элементами, ворами и бандитами, разрушающими благосостояние республики.

Все честные транспортные работники должны принять участие в этой борьбе совместно с карательными органами.

Будьте бдительны и вместе с рабоче-крестьянской властью беспощадно боритесь с волками и хищниками народного достояния»[2098].

Наряду с мобилизацией чекистов на оказание помощи голодающим Дзержинский настаивал перед Президиумом ВЦИК на пересмотре практики уголовно-розыскных и карательных органов с учетом широко развития хищений в условиях нэпа, когда появилась возможность сбыта похищенного. Голод в Поволжье содействует развитию хищений, бандитизма и контрреволюционной агитации, — все это. требовало суровой и решительной репрессии. 10 апреля 1922 г. он писал, что изъятие из органов ГПУ карательных функций и передача всех дел по бандитизму, хищениям и контрреволюционным выступлениям в ревтрибуналы 18 января 1922 г. в целях скорейшей и решительной репрессии по вышеуказанным делам, позволяющей задавить нарождающийся профессиональный бандитизм, вынуждают просить Президиум ВЦИК о восстановлении права президиумов губисполкомов не пропускать кассационные жалобы и ходатайства о помиловании на приговоры о расстрелах ревтрибуналов по этим делам[2099].

18 апреля 1922 г. Дзержинский подписал приказ № 48 по поводу поступивших в ГПУ заявлений на незаконные действия губполитотделов и особых отделов, расположенных в портовых городах, которые руководствуясь только своими ведомственными интересами, задерживают отправку пароходов из портов на целые часы, а иногда и дни.

Органы ГПУ были обязаны помогать командирам судов, а не тормозить их работу. Поэтому им было предложено: прекратить задержку судов в портах; все необходимые операции, связанные с пребыванием судна в порту, производить до его отхода из порта или пристани; беспощадно карать сотрудников, которые задерживали по своему усмотрению или по другим причинам отправку судов; командирам судов при задержке отхода парохода в установленный час агентом ГПУ немедленно составлять протокол, направляя его непосредственно в Особый отдел ГПУ для наказания виновного; на начальников ГО ГПУ и особых отделов была возложена ответственность за нарушение этого приказа подчиненными им органами и агентами[2100].

29 декабря 1922 г. приказом Дзержинского была образована комиссия под председательством Г.И. Благонравова для усиления борьбы с хищениями. «Это зло, — подчеркивал Дзержинский, — должно быть преодолено во что бы то ни стало». В результате принятых мер только за первые девять месяцев 1923 г. хищения уменьшились более чем в 70 раз[2101].

В борьбе с голодом важное значение имела помощь общественных организаций государственным органам. 20 июля 1921 г. состоялось предварительное заседание Всероссийского комитета помощи голодающим, на котором присутствовали некоторые члены правительства, а также представители общественности. Через неделю ВЦИК РСФСР утвердил статус Всероссийского комитета помощи голодающим. В него вошли известные деятели науки и культуры, представители буржуазной интеллигенции, которых советская власть стремилась заинтересовать деловым сотрудничеством: Е.Д. Кускова, Н.Н. Кутлер, С.Н. Прокопович, В.Н. Фигнер и другие. Комитет работал по принцу автономного вхождения в него таких же комитетов в Петрограде, Нижнем Новгороде, Владимире, Казани, Самаре, Саратове и в других городах[2102].

28 июля 1921 г. Коллегия ВЧК под председательством Дзержинского обсудила вопрос «О Главном Комитете по борьбе с голодом» и решила создать при Секретно-Оперативном управлении специальный отдел для наблюдения за работой комитетов по борьбе с голодом и внести предложение в Политбюро ЦК РКП (б) о разработке циркуляра от имени ЦК и ВЧК, разъясняющего причины создания комитетов по борьбе с голодом.

Руководство страны беспокоило, как бы созданные общественные организации не установили тесные связи с антибольшевистскими элементами вне России и внутри нее. Еще перед 24 марта 1920 г. В. И. Ленин в ответ на запрос правления «Лиги спасения детей» в СНК с просьбой о разрешении послать за границу делегацию для выяснения условий закупки товаров для детей и доставки их в Россию, запросил Дзержинского дать отзыв, считая, что «это подвох». 24 февраля 1920 г. Дзержинский ответил, что считает отпуск для этой цели за границу Кусковой, Салтыкова (бывшего товарища министра) и других вредным. — «Нет ни одного признающего честно советскую власть. По существу тоже полагаю, что кормить наших детей не заграница будет»[2103]. В 1921 г. большевиков насторожило заявление лидера кадетской партии П.Н. Милюкова, который советовал повсеместно создавать отделения комитета помощи голодающим, шире вовлекать в них местных антисоветских деятелей и постепенно забирать власть у советов.

С первых же дней возникновения Комитета в ВЧК стали поступать сведения, указывающие на то, что группа членов Комитета, не порвавшая на деле со своим политическим прошлым, подошла к голоду как к средству политической борьбы и заговора против советской власти. Один из членов комитета В.Ф. Булгаков, характеризуя политическую деятельность комитета, цинично отмечал в своем дневнике: «И мы, и голод — это средство политической борьбы»[2104].

Установленное чекистами наблюдение привело к Всероссийскому комитету помощи голодающим. В Тамбове ВЧК раскрыла главную разведывательную организацию Антонова, во главе которой стоял присяжный поверенный кадет Д.Ф. Федоров. Данными агентуры удалось установить связь этой организации с кадетами в Москве. В конце июня в столице была арестована присланная Антоновым для связи группа бандитов, в том числе два члена оперативного штаба Антонова Д. Ф. Федоров (Горский) и эсер Донской (Герасев). Арестованные сознались и назвали ряд лиц, в том числе ?. М. Кишкина, с которым должны были связаться как с представителем заграничного ЦК кадетов. Установленное наблюдение за некоторыми активными эсерами привело ВЧК к Комитету помощи голодающим.

27 августа 1921 г. ВЧК арестовала некоторых членов комитета и произвела обыски. Среди арестованных оказались многие активные правые эсеры, в том числе и члены ЦК. При них обнаружены разные партийные документы, воззвания и протоколы недавно состоявшегося совета партии (в середине августа), на котором был избран ЦК; у Б.М. Кафьевой — члена партии кадетов, секретаря Н.М. Кишкина, была найдена схема переустройства будущего правительства Советской России в «демократическую» и «федеративную» с «верховным правителем» во главе, с канцлером, Государственной думой и Государственным советом, с областными, губернскими, уездными и волостными начальниками; у члена комитета П.Т. Саламатова обнаружены тезисы доклада по поводу записки «Воссоздания единой России», у другого члена Комитета обнаружены те же тезисы, которые, очевидно полемизировали с вышеназванной схемой, указывая на то, что необходимо образование в переходное время, непосредственно следующее за низвержением Советской России, единой сильной национальной власти; недопустимость федерации; ограничение автономии провинций; непреемлемость парламентализма в автономных провинциях России, а только единоличная диктаторская власть сверху донизу[2105].

В начале сентября 1921 г. И.С. Уншлихт направил В.И. Ленину доклад о том, что англичане и русские эмигранты используют в своих целях организации помощи голодающим, а 8 сентября 1921 г. ВЧК объявила об арестах во Всероссийском комитете помощи голодающим. Вскоре А.И. Рыков сообщил, что председатель комитета Помощи голодающим С.Н. Прокопович «держал противоправительственные речи».

26 августа В.И. Ленин распорядился о роспуске комитета, аресте Прокоповича и ссылке в уездные города всех его сподвижников. В письме «И.В. Сталину и всем членам Политбюро» ЦК РКП (б) он объяснил свое решение тем, что Комитет готовился к захвату власти в стране. На следующий день ВЧК выполнила ленинское указание.

Органы ВЧК ликвидировали разветвленную контрреволюционную организацию, оказали существенную помощь в доставке продовольствия населению пострадавших губерний, пресекли попытки внешней и внутренней контрреволюции использовать стихийное бедствие в целях подрыва советской власти.

Чекисты по всей стране развернули агитационную работу, читали лекции, устраивали митинги, концерты, вечера, субботники и вырученные средства перечисляли на открытие и содержание детских домов, яслей отдавали продукты, деньги, предметы вещевого довольствия.

Находясь на скромном пайке, они отдавали голодающим часть своей зарплаты и продовольствия. В Москве чекисты отчислили по месячному жалованию и по четверти фунта хлеба, в Новониколаевске — месячную зарплату и трехдневный паек, в Череповце — половину зарплаты и по 10 фунтов хлеба, в Рыбинске — месячное жалование[2106]. Итак по всей стране. Всего же к середине декабря 1921 г. в ВЧК было собрано пожертвований на сумму 367 445 599 руб. 80 коп., 7224 пуда 29 фунтов продуктов. Кроме того, чекисты на свои средства открыли в ряде городов страны 9 детских домов на 1700 мест[2107].

Десятки тысяч советских людей были спасены чекистами от голодной смерти.

В трудные дни на помощь голодающим пришли зарубежные организации: Американская ассоциация помощи(АРА), Международный рабочий комитет помощи голодающим(Нансена), Международный рабочий комитет помощи, Международная Федерация профсоюзов, менонисты и др.[2108].

В письме на имя А.И. Елизаровой предложили свою помощь баптисты и мексиканское посольство. С этим связан курьезный случай. 23 августа 1921 г. Дзержинский в записке Ягоде сообщил ему о том, что не помнит, кому передал ее бумаги: или ему, или Герсону, — «Я в преглупейшем положении. Она переслала мне дополнительные бумаги по этому вопросу, но я их не получил. Видимо, Герсон их куда-то направил. Одним словом моя репутация как Пред. ВЧК пострадала. Прошу Вас, как управделами, добиться, где эти бумаги и дать А.И. Елизаровой ответ»[2109].

Самой крупной зарубежной организацией была Американская ассоциация помощи (АРА), созданная в 1919 г. под руководством министра Г. Гувера для оказания безвозмездной помощи европейским странам, пострадавшим в Первой мировой войне. Правительство США поручило министру начать сбор денег и продовольствия для голодающих детей Поволжья.

Представительства АРА были развернуты в Москве, Петрограде, Астрахани. Саратове и в других городах России и Украины. Советское правительство приняло на свой счет содержание всех служащих этой организации, приглашенных на службу в Россию, ассигновав значительные суммы, взяло на свой счет оборудование столовых, провоз продовольствия до места его выдачи и другие расходы.

Через Дальний Восток пошли поезда с хлебом. Только за три месяца своей работы в 1921 г. АРА получила из Америки 17 263 тысячи тонн продовольствия и других грузов для голодающих. К 10 декабря продовольствие АРА получили в Самарской губернии 185 625 детей, Казанской — 157 196, Саратовской — 82 010, Симбирской — 6075, Оренбургской — 7514, Царицынской — 11 000, Уфимской — 4692, в Москве 22 000. Всего 565 112 детей.[2110]

Дзержинский внимательно следил за работой АРА и других зарубежных организаций на территории Советской России. 19 ноября 1921 г. ему сообщили о том, что АРА привозит взрывчатые вещества, а к служащему НКПС обратились сотрудники АРА с предложением работать у них. Председатель ВЧК поручил Уншлихту «завести дело»[2111].

Черновые заметки Дзержинского свидетельствуют о том, что он был хорошо осведомлен о работе АРА: «на Московском узле 12 ее агентов следят за его работой, американец Дарг выехал в Кокчетавку, агентура АРА «поставлена великолепно», помощник полковника Хаскеля Матьюе — контрразведчик, собирает сведения, многие сотрудники ведут себя как в завоеванной стране, я вообще уверен, что Американское правительство, в частности министр торговой промышленности Гувер имел настолько большой интерес имеет возможность посылать сюда несколько сот своих сотрудников для экономической разведки и пр.(из письма из Риги (от совпредст.)»[2112].

24 января 1922 г. Политбюро рассмотрело вопрос о мерах предосторожности на случай чрезмерного расширения аппарата АРА. Было признано необходимым обязать ВЧК усилить осведомительную работу по АРА[2113].

На основании этой политической директивы ГПУ 7 и 10 марта 1922 г. нацелило чекистские органы на выявление шпионажа и связи иностранных дипломатических учреждений с антисоветскими элементами в АРА[2114].

19 апреля 1922 г. Ф.Э. Дзержинский, А.Х. Артузов и А.В. Эйдук направили телеграмму начальникам отделов ГПУ в Минск, Харьков, Казань, Крым; полпредам ГПУ: Манцеву, (Харьков), Апетеру (Смоленск), Г.А. Трушину (Ростов); начгуботдел ГПУ: Самара, Саратов, Симбирск, Царицын, Уфа, Оренбург, Рыбинск, Киев, Одесса, Ростов, Новороссийск, Витебск о том, что правительством предоставлены «АРА» дополнительные права — срочное транспортирование их грузов и о привлечении виновных в задержках и хищениях грузов к суровой ответственности. Аресты русских сотрудников «АРА» должны были производиться только с разрешения центра, с согласия ОО ГПУ Москвы, присылая на каждого арестованного весь материал. Органам ГПУ было предоставлено право ареста за уголовные преступления с разрешения представителя правительства при «АРА» Эйдука, а в случаях, требовавших немедленной изоляции преступника, как меру пресечения, под личную ответственность начальника ГО ГПУ, о чем немедленно доносить в Москву. Чекисты были обязаны «принять все меры предупреждения нежелательных конфликтов с «АРА», учитывая важность работы помощи голодающим и нежелательность ее срыва. Местным отделам ГПУ соответственно необходимо «усилить агентурную разработку путем увеличения сети внутренней и наружной разведки опытными работниками и умелыми руководителями».[2115]

24 апреля 1922 г. Дзержинский в приказе уточнил порядок ареста русских граждан — сотрудников АРА: они могли быть арестованы органами ГПУ только по предварительному соглашению с полномочным представителем РСФСР при всех заграничных организациях Помгола А.В. Эйдуком; аресты без предварительного согласования могут быть произведены только в исключительных случаях для немедленного пресечения политического или уголовного преступления, если преступное лицо, оставленное на свободе, может продолжать свою вредную деятельность, замять следы преступления или скрыться от правосудия; по каждому аресту без предварительного согласования с Эйдуком, должно быть ему донесено в течение 48 часов с подробным изложением причин необходимости немедленного применения меры пресечения[2116].

По заданию председателя ГПУ был подготовлен обзор о работе АРА. Ознакомившись с ним 7 августа 1922 г., в записке Уншлихту он указал на то, что глава «Шпионаж» слишком преувеличивает шпионскую роль АРА и просил прислать ему «краткий доклад с перечислением фактов и фамилий, подтверждающих характеристику АРА в обзоре за май-июнь 1922 г.»[2117].

4 июня 1923 г. работа АРА была прекращена решением Политбюро.

В конце 1921 г. был решен вопрос об экспедиции Дзержинского в Западную Сибирь для вывоза продовольствия. 31 декабря 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б) предложило СТО «послать в Сибирь т. Дзержинского в качестве уполномоченного СТО по урегулированию всех вопросов, связанных с вывозом хлеба в части работы продовольственных, топливных и ж.д. органов. Отъезд т. Дзержинского ускорить всемерно»[2118].

С Дзержинским должны были выехать начальник ТО ВЧК Г.И. Благонравов и член Главного железнодорожного воен, трибунала Н.Н. Зимин.

Перед отъездом в Сибирь, 2 января 1922 г. направил во ВЦИК телефонограмму с просьбой о расширении его полномочий в связи с положением в Сибири. Там с 1-го ноября по 26 декабря 1921 г. было 20 случаев пожаров в железнодорожных мастерских и почти во всех случаях были обнаружены взрывчатые вещества и подготовлялись взрывы; во многих местах и на железнодорожном полотне найдены пироксилиновые шашки, в паровозных топках обнаружены капсулы от бомб и др. — «Все это ясно указывает, что наши враги не без ведома Японии в связи с событиями на Дальн. Востоке, поставили себе целью разрушение железнодорожной сети Сибири, чтобы не дать нам возможность вывести продовольствие и одновременно лишить нас оказания помощи голодающим Поволжья». Поэтому Дзержинский просил ВЦИК включить в состав выездной сессии Военно-транспортной коллегии Верховного Трибунал сотрудников, выехавших в командировку, а ему, как наркому Внутренних Дел и председателю предоставить право санкции приговоров всех трибуналов[2119].

4 января 1922 г. председатель ГПУ распорядился об откомандировании из каждой ОКТЧК и ТЧК по 5 сотрудников для направления в его распоряжение в Омск[2120].

5 января 1922 г. от платформы Ярославского вокзала отошел поезд уполномоченного ВЦИК и СТО по вывозу хлеба и продовольствия из Сибири. Экспедиция состояла из 40 человек. В Москву она вернулась 8 марта 1922 г. Это была самая длительная командировка Дзержинского.

7 января 1922 г. Дзержинский поручил управляющему делами В.В. Дельгазу вести дневник экспедиции и установить контроль за выполнением его поручений и заданий как отдельными лицами, так и созданными комиссиями, а каждому сотруднику экспедиции ежедневно вечером передавать Дельгазу рапорта о произведенной ими работе для составления общей сводки[2121].

Ознакомившись с состоянием ТЧК Омска, Дзержинский оценил ее состав «чрезвычайно слабым — полупартизанским», многие сотрудники больны тифом, и просил срочно прислать сотрудников[2122]. О положении же в Сибири он сообщил Ю.М. Стеклову 31 января 1922 г., прямо указав, что «если не обратить внимания на Сибирь, мы можем ее потерять. Продналог возбудил против нас крестьянство в Сибири, так как урожай был гораздо ниже предположений, по которым был определен размер налога. Пролетариата, кроме транспортников, почти нет или только формируется (копи Кузбасса). На транспортников же никто не обращает внимания», к тому же отсутствуют партийная, профсоюзная и культурная работа, отсутствует необходимая литература, «настроение антиспецовское», тяжелое материальное положение населения. — «В результате не можем справиться с боевым заданием. Январь потерян»[2123].

На следующий день Ф.Э. Дзержинский сообщил Л.П.Серебрякову из Новониколаевска, что подготовил для ЦК РКП(б) обстоятельный доклад, в котором выразил тревогу за положение в Сибири: «Здесь, в Сиббюро, боятся говорить, что есть, из опасения подорвать силы, сосредоточенные все на продовольственном] «налоге» и требующие самоотречения и не рассуждения, а исполнения. И еще боятся прослыть «паникерами, находящими увертки для своей слабости. Красная Армия, видящая, как сажают раздетых в подвал и в снег, как выгоняют из домов, как забирают все, разложилась». Он просил Серебрякова дать «верному человеку» перепечатать доклад и направить его в ЦК, на Коллегии НКПС обсудить его предложения, а также прислать в Сибирь «товарищей, бывших в голодных местах, чтобы они рассказали красноармейцам ужасы голода, чтобы в их душах померкли ужасы продналога в Сибири и поняли, что так надо было поступать. Иначе — ведь армия наша крестьянская, не вылечится от виденных ею образов[2124].

Еще 28 января 1922 г. после согласования с Дзержинским Уншлихтом было утверждено «Положение о местных комиссиях по борьбе с голодом органов и войск ВЧК». На его основании при всех губернских и областных ЧК были созданы комиссии для организации помощи голодающим, борьбы с эпидемиями и хищениями продовольственных грузов, направляемых в местности, охваченные голодом. Для руководства работой комиссий при комитетах помощи голодающим и в штабах округов в войсках ВЧК были созданы военные секции. Комиссии состояли из 3-х человек во главе с председателем-заместителем предгубЧК (или обЧК) и двух членов: от местной ЧК и военной секции.

Положение четко определило обязанности комиссий: «усиление до максимума бдительности по отношению к контрреволюционным элементам, спекулирующим на голоде, изоляции их и привлечения к ответственности, контроль за работой организаций и учреждений, ведущих непосредственную борьбу с голодом, эпидемиями и хищениями продовольственных грузов, оказание помощи голодающим в детских домах, больницах, яслях, сбор пожертвований и др.»[2125].

7 февраля 1922 г. В. Л. Герсон в разговоре но прямому проводу с А. Я. Беленьким передал, что В.И. Ленин интересовался состоянием здоровья Дзержинского и мнением врача и может ли он далее оставаться в Сибири и сообщить ему так, чтобы Дзержинский не знал. В этот же день Феликс Эдмундович писал своей жене из Омска: «Тебя пугает, что я так долго должен буду оставаться здесь. Быть может, я смогу уехать отсюда в первых числах марта, еще не знаю, но я должен здесь работать с отчаянной энергией. — чтобы исправить дело, за которое я нес и несу ответственность. Адский. сизифов труд. Я должен напрячь всю свою силу воли, чтобы не сдаться, и устоять, и не обмануть ожиданий Республики. Сибирский хлеб и зерно для весеннего засева — это спасение для нас и наша опора в Генуе.

Неоднократно я доходил здесь до такого состояния, что не мог почти спать, и бессильный гнев подсказывал мне мысли о мести по отношению к тем подлецам и идиотам, которые сидят здесь. Они обманывали нас — здесь было абсолютно пустое место. А в массах, даже партийных, — равнодушие и непонимание того, какой грозный период мы переживаем. Всем надо было заняться нам самим — связать раздробленные части длинной нитки сибирских дорог в одно целое и с округом. Необходимо следить за каждым распоряжением, чтобы оно не осталось лишь на бумаге, всех надо было встряхнуть и привлечь к участию в выполнении боевого задания, порученного нам. Я должен усмирять свой гнев, чтобы окончательно не разбить организации. Вдобавок и в политическом отношении здесь не все благополучно. Чувствуется рука эсеров и агентов Японии. В такой атмосфере я должен работать. Правда, при мне отдельные помощники — партийные товарищи и спецы, и, в конце концов, я надеюсь, что мы свою задачу выполним. Но так уехать отсюда не могу, несмотря на то, что здесь так тяжело.

Я не мог бы никому взглянуть в глаза, и это было бы для меня невыносимое мучение, оно отравило бы жизнь. Сегодня Герсон в большом секрете передо мною спрашивал Беленького по поручению Ленина о моем здоровье, могу, ли я здесь в Сибири оставаться дольше без ущерба (вреда) для здоровья. Конечно, работа моя здесь не содействует здоровью. В зеркале я вижу лицо злое, нахмуренное, с подпухшими глазами и состарившееся. Но если бы меня отозвали раньше, чем я мог бы сказать сам себе, что миссия моя в значительной степени окончена, я думаю, что здоровье мое ухудшилось бы. Отозвать меня должны только в таком случае, если мое пребывание здесь оценивают отрицательно или как бесполезное, если хотят меня осудить, как наркомпуть, который несет ответственность за то, что не знал, в каком положении находится его хозяйство.

Этот месяц пребывания и работы в Сибири научил меня больше, чем весь предыдущий год, и я внес в ЦК ряд предложений. И если удастся в результате адской работы исправить дело — вывезти все — я буду рад, ибо и я, и Республика воспользуются опытом и упростят свои аппараты, устранят централизацию, которая убивает живое дело, устранят ненужный и вредный аппарат комиссаров на транспорте, обратят больше внимания на места, на культурную работу, перебросят своих работников из московских кабинетов на живую работу на местах[2126].

21 февраля 1922 г Дзержинский писал Герсону, что едет на один день в Новониколаевск, а в Москву вернется не ранее 15 марта[2127]. Но 8 марта уже был в столице.

Работа экспедиции Дзержинского позволила значительно улучшить снабжение центра страны продовольствием и спасти тысячи соотечественников от голодной смерти.

Вернувшись из Западной Сибири, Дзержинский продолжал следить за выполнением правительственных заданий подразделений и службы ГПУ и НКПС по доставке продовольственных грузов. Он выразил недовольство работой руководителей железных дорог и ТО ГПУ, которые «несмотря на неоднократные категорические распоряжения Центра о незамедлительном продвижении всех грузов Помгола», мало уделяют внимания розыску отцепленных вагонов с грузами, и предложил, чтобы они сообщили по телеграфу, сколько и на каких станциях на 20 июля имелось отцепленных по технической неисправности и другим причинам вагонов с грузами русского или иностранного Помгола, указав номера вагонов, станции отправления и назначения и от какого маршрута вагон отцеплен; если среди отцепленных вагонов, будут сняты с маршрута с хлебом, закупленным в Финляндии на реализованные церковные ценности, то указать помер маршрута, в какой вагон предполагается перегрузить, когда и куда отправить; немедленно принять действительные меры к срочному направлению и продвижению по назначению всех отцепленных с грузами Помгола вагонов; сведения о количестве оцепленных вагонов железнодорожники дают за совместными с агентами ТО ГПУ подписями»[2128].

В феврале 1923 г. Дзержинский обязал И.С. Уншлихта принять меры по охране портов и зернохранилищ, чтобы не позволить противнику сорвать экспорт[2129].15 марта 1923 г. он просит В.Н. Манцев оказать помощь по вывозу топлива из Донбасса, чтобы сорвать заговор врагов «не дать нам вывезти хлеб заграничный, создать для себя базы американского] хлеба, забить пробками наши жел. дороги, остановить их из-за неимения топлива, которое у нас есть. Для того, чтобы справиться с задачей этой, необходимо преодоление всех ведомственных трений, конкуренции и неувязок». Он рекомендует Манцеву обратиться к Х.Г. Раковскому и учесть «некоторые моменты, от которых зависит успех»: преодолеть ведомственность и трения; на местах погрузки назначить вполне компетентных и ответственных людей с полномочиями от всех ведомств; проверять получение на местах всех распоряжений и их выполнение; улучшить аппарат для погрузки; наблюдать за своевременной подачей порожняка, освобождать все вагоны, ожидающих разгрузки, и за выпуском из депо и мастерских из ремонта паровозов. Эти и другие предложенные Дзержинским меры, при активной помощи органов ТО ГПУ позволили увеличить вывоз угля из Донбасса до 1200 вагонов в сутки[2130].

Одним из важнейших направлений работы председателя ВЧК-ОГПУ было участие в ликвидации детской беспризорности

Первая мировая и Гражданская войны, массовые переезды населения, голод, эпидемии и разруха, гибель родителей сделали беспризорность массовым явлением. Борьба на фронтах не дали возможности советской власти принять необходимые меры для обеспечения и снабжения детей и окружить их заботой. Но эту работу вели из чувства сострадания многие люди, далекие от коммунистических идей. Уже в феврале 1919 г. в разгар Гражданской войны был образован Государственный совет защиты детей под председательством А.В. Луначарского для проведения мероприятий по охране подрастающего поколения. Совет проработал до начала 1921 г. По различным оценкам, число детей, нуждавшихся в помощи государства, составляло в 1921 г. 4–6 млн. человек. Улицы городов были полны беспризорниками, шла торговля детьми, развилась проституция. Особенно тяжелым стало положение детей с началом голода[2131].

Советская власть приняла серьезные меры для преодоления детской беспризорности и порожденных ею тяжелых социальных последствий. В их числе создание государственной системы социально-правовой защиты несовершеннолетних и помощи, образование специальных органов и учреждений по борьбе с беспризорностью и ее последствиями, комиссии по делам несовершеннолетних, детская и социальная инспекция, приемники-распределители, детские дома, коммуны и др.

27 января 1921 г. для объединения и согласования деятельности всех ведомств по оказанию помощи детям и борьбы с беспризорностью была создана Комиссия по улучшению жизни детей — «Деткомиссия ВЦИК» во главе с Ф.Э. Дзержинским. Предварительно на пленуме ЦК РКП (б) 26 января 1921 г. был рассмотрен вопрос о создании комиссии о детях при ВЦИКе и решено: «Принять в принципе как сущность предложения, так и кандидатуру тов. Дзержинского и направить в советском порядке»[2132].

В тот же день за подписью Председателя ВЧК всем чрезвычайным комиссиям было направлено на места циркулярное письмо о срочных мерах по улучшению жизни детей. В нем говорилось, что во время Гражданской войны власть не смогла обеспечить детей всем необходимым. К тому же, этим занимались преимущественно люди, которые «оказывались врагами пролетарской революции, чуждыми ей и пролетарским детям». Они сплошь и рядом не прививали детям коммунистических идей и чувств, обкрадывали их и лишали того, чем советская власть при общих тяжелых условиях желала снабдить детей. Теперь же настало время, когда она «может со всей энергией взяться и за это дело, обратить свое внимание в первую очередь на заботу о детях, этой будущей нашей опоре коммунистического строя.

И чрезвычайные комиссии, как органы диктатуры пролетариата, не могут остаться в стороне от этой заботы, и они должны помочь всем, чем могут, советской власти в ее работе по охране и снабжению детей… Каждая чрезвычайная комиссия прежде всего обязана рассмотреть, что и как она может сделать для детей, назначить для этой работы ответственного руководителя и подыскав соответствующих работников как у себя, так и через компарт, женотдел, губпрофсоветы и т. п. При этом необходимо помнить, что работа чекистов будет плодотворна лишь при том условии, если ее будут проводить в тесной связи с государственными органами, ведающими работой с детьми. С этой целью губернским ЧК немедленно связаться с соответствующими отделами Наробраза, Наркомздрава, собеса, Компрода и др. и оказывать им всяческие содействие и поддержку в их работе, получая от них задания и «давая им свою информацию». ЧК должны не вмешиваться, а помогать органам, на которых лежит обязанность заботы о детях, должны устранять и изобличать преступников и изыскивать источники средств и сил, новых работников, помогать всем, чем только можно».

Председатель ВЧК особо подчеркнул: «…чтобы втянуть аппараты ЧК, Президиум ВЦИК назначил меня председателем упомянутой комиссии при ВЦИК по улучшению жизни детей. Пусть это будет указанием и сигналом для всех чрезвычайных комиссий»[2133].

Назначение Дзержинского не было случайным. Всем была хорошо известна его позиция о воспитании подрастающего поколения и забота о детях. Именно он писал своему секретарю В.Л. Герсону: «Нам необходимо заняться как следует молодежью и подростками — и поставить это дело образцово, в пример другим…»[2134].

10 февраля 1921 г. Президиум ВЦИК РСФСР рассмотрел и утвердил положение о комиссии при ВЦИКе по улучшению жизни детей и состав комиссии:

«1. Учредить при ВЦИК комиссию по улучшению жизни детей в составе председателя, назначаемого Президиумом ВЦИК, и 6 членов, по одному от: Наркомпрода, Нарокмпроса, Наркомздрава, РКИ, ВЧК и ВЦСПС.

2. На комиссию по улучшению жизни детей возлагаются следующие задачи:

а) помощь в отношении продовольствия, жилищ, топлива и т. д. учреждениям, которым вверяется забота о детях и в первую очередь оказание помощи учреждениям, ведающим охраной жизни и здоровья беспризорных детей;

б) наблюдать за выполнением постановлений центральных и местных органов созданных в ограждении детей и в целях обеспечения их всем необходимым, а также законодательную инициативу по этим вопросам;

в) издание на основе действующих законов и постановлений центральной власти и в пределах прав комиссии распоряжений, касающихся охраны жизни и здоровья детей».

Особо было подчеркнуто, что «все эти мероприятия Деткомиссия проводит через соответствующие органы ведомств, а на местах — через губернские и указанные исполкомы, которые назначают по одному уполномоченному на губернию и уезд для непосредственной работы по руководству комиссии».

В состав Деткомиссии ВЦИК вошли: председатель — Ф.Э. Дзержинский (с 1926 г. во главе комиссии — А. Г. Белобородов (НКВД), заместитель В.С. Корнев — от ВЧК, члены: Сенюшкин — от ВЦСПС (с правами заместителя), Хлоплянский — от НКПрода, Ветошкин — от РКИ, Радин — от НКЗдрава. В последующем комиссия признала желательным включение в ее состав с правом совещательного голоса также представителей от железнодорожного отдела ЦК РКП (б) — Менжинской, от отдела правовой защиты детей — Капелянской, от ЦКПрос — Савельевой, от ЦК ВЛКСМ — Холина и одного человека — от ЦС физкультуры[2135].

Деткомиссия при ВЦИКе фактически приступила к работе с 14 февраля 1921 г. Вместе с общественными, прежде всего крестьянскими и бывшими земскими организациями, она собирала продовольствие и подарки для детей, направляла в голодающие губернии, санитарные и продовольственные поезда, распределяла между детскими учреждениями государственные пайки и выделенные государством деньги.

Председатель Деткомиссии выступил со специальным обращением «Призыв Москвы», в котором отметил, что «во время голода Москва настежь распахнула двери детских домов для детей голодающего Поволжья». В период ликвидации голода только 12,7 процентов общего числа голодающих детей Москва отправила на родину по желанию родителей, после ликвидации голода около 13 тыс. беспризорных малышей снова стали питомцами Москвы. «Изнемогая под этой тяжестью, Москва бьет в набат и бросает громкий призыв… Присоединяясь к ее голосу, Деткомиссия ВЦИК со своей стороны призывает все живые организации прийти на помощь в борьбе с общерос(сийским) несчастьем — детской беспризорностью»[2136].

В докладной записке в ЦК РКП(б) Дзержинский подчеркивал, что «мерами, самыми целесообразными по предупреждению увеличения преступников, является забота о беспризорных детях — вот куда надо направить все сострадание и волю и вовлечение широкого общественного мнения масс по борьбе с преступлениями и преступниками..»[2137]

Исходя из решений Президиума ВЦИК, председатель ВЧК перед центральным аппаратом, губернскими и транспортными ЧК поставил следующие задачи:

«тщательно и объективно обследовать фактическое положение детей, состояние детских домов, приютов, детских садов, яслей, детских больниц и санаториев, выявлять количество беспризорных и информировать исполкомы и ВЧК;

наблюдать, выполняются ли декреты о детском питании и снабжении;

оказывать помощь отделам народного образования и здравоохранения и продовольственным органам в обеспечению детей продовольствием;

не допускать незаконного изъятия зданий детских домов и помогать в подыскании новых;

помогать детдомам в ремонте и снабжении их топливом и оборудованием;

ТО ВЧК взять под защиту беспризорных детей на вокзалах и в поездах;

о всех случаях хищений, злоупотреблений или преступного отношения к детям и разгильдяйства чрезвычайные комиссии должны доводить до сведения своего исполкома и соответствующего отдела его и все дела, требующие наказания, передавать в ревтрибунал или в народный суд по важности дела для гласного разбирательства».

Дзержинский рассматривал работу по спасению детей не как текущую срочную кампанию, а как «лучшее средство истребления контрреволюции», как заботу о молодом поколении, считая, что, «поставив на должную высоту дело обеспечения и снабжения детей», советская власть приобретет в каждой рабочей и крестьянской семье своих сторонников и защитников, а вместе с тем «широкую опору в борьбе с контрреволюцией».

За пять месяцев работы Детская комиссия позаботилась о более чем 10 тысячах беспризорных детей и правонарушителей, значительно улучшила работу детских инспекций в профилактических целях. К работе в этом аппарате были привлечены общественные силы: студенты всех вузов, члены секций советов и женотделов; усилена борьба с уличной торговлей детьми, родители и опекуны, проявлявшие нерадивость в воспитании детей, стали привлекаться к административной ответственности[2138]. Большее внимание было обращено на детские дома.

Дзержинский немедленно реагировал на всякую негативную информацию о положении детей. Так, 24 марта поручил Мессингу расследовать сообщение о состоянии детей детской коммуны № 89 имени Р. Люксембург, заболевших скарлатиной и находящихся в Сущевской больнице[2139].

Чекисты и члены их семей вносили свою лепту в воспитание беспризорных детей. Ведь в детских домах, колониях и коммунах различного типа в 1918 г. воспитывалось 30 тысяч, в 1919 г. — 125, в 1921 г. — уже 540 тысяч детей. Но отсутствие опыта, недостаток кадров, тяжелые материальные условия, слабое внимание ряда органов власти мало что изменили в положении детей. Особенно острым оставался жилищный вопрос. С одной стороны, ряд помещений, занимаемых детскими учреждениями, не соответствовал своему назначению, с другой — рост численности детских интернатов, необходимость развития их сети требовали подыскания новых помещений. Положение усугублялось тем, что многие бывшие школьные здания были заняты различными ведомствами, несмотря на принятие правительством двух декретов: от 13 мая и 6 сентября 1921 г. об освобождении детских помещений и предоставлении жилой площади детским учреждениям. Местные власти не только не торопились выполнять декреты, но зачастую старались «уплотнить» детские учреждения и даже вселяли в здания, занимаемые детьми, посторонних лиц.

Не были исключением в части принятии незаконных решений и некоторые руководители губернских ЧК. Так, в апреле 1921 г. Ф.Э. Дзержинский получил из Тамбова телеграмму от губернского уполномоченного по улучшению жизни детей Пешкова: «Воздействуйте местную губчека деле помощи детям. Губчека не только не идет навстречу согласно приказу № 23, но и тормозит. Особым отделом занят дом, отремонтированный детской больницей, заняты огороды, земля, отведенная под огороды детучреждений»[2140].

14 апреля 1921 г. Председатель ВЧК отдал распоряжение предгубчека Тамбова Левину: «Немедленно примите меры полному оказанию содействия и изысканию помощи губуполномоченному по улучшению жизни детей. Занятый особотделом отремонтированный дом передать под детскую больницу, а также отведенные огороды. Вопрос улучшения жизни детей один из важных вопросов республики, и губчека должна идти всемерно навстречу, а не ставить препятствий»[2141].

В этот же день Ф.Д. Дзержинским было принято еще одно решение, о чем его секретарь Герсон сообщил управляющему делами Моссовета: «По обозначенному на обороте сего заявления от тов. Дзержинского последовала резолюция: «Дом по Мал. Харитоньевскому № 5 — предоставить детям», о чем сообщается для В / сведения»[2142].

28 сентября 1921 г. в ГПУ был издан приказ, обязывавший чекистов «оказывать всякое содействие, уполномоченным по улучшению жизни детей, отделам народного образования и здравоохранения Исполкомов в предоставлению им помещений для детских учреждений; очистить детские учреждения от проживавших там посторонних лиц; принять меры к недопущению уплотнений детских учреждений без соблюдения соответствующих постановлений центра; не допускать возвращения или передачи в арендное использование бывших частновладельческих помещений, ныне занятых детскими учреждениями»[2143].

Весной 1922 г. некоторые советские работники высказали суждение о нецелесообразности дальнейшего существования Деткомиссии ВЦИК, потому что ее задачи могла решать Особая комиссия при СНК РСФСР Г.М. Леплевского. Дзержинский вынужден был выступить с категорическими возражениями против ее упразднения. В письме Председателю ВЦИК М.И. Калинину от 25 марта 1922 г. он прямо указал, что с помощью детям, оказанную комиссией ВЦИК, «другое ведомство абсолютно не в состоянии будет справиться» и просил Президиум ВЦИК «об аннулировании вышеуказанного постановления»[2144].

Президиум ВЦИК согласился с доводами Дзержинского. Органы ГПУ, в центре и на местах, были ориентированы на усиление работы с детьми. Эти вопросы стали предметом обсуждения советских и партийных органов, которые оценивали работу чекистов и давали им новые поручения.

В конце 1922 г. были подведены некоторые итоги работы Деткомиссии ВЦИК и других организаций и ведомств страны по спасению детей. В 1921–1922 гг. только в Поволжье получили питание и одежду около 5 млн. детей, 150 тыс. детей было эвакуировано, 200 тыс. — принято на содержание Красной Армии, профсоюзных и крестьянских организаций.

Однако в такой короткий срок решить сложную задачу на территории огромной страны оказалось трудно, и анализ состояния дел в этой области вызвал большую тревогу не только у членов Деткомиссии. Из докладной записки комиссии во ВЦИК 12 сентября 1922 г. можно судить об этом. Прежде всего, было признано катастрофическое положение со снабжением детей обувью и верхней одеждой. Так, в Пермской губернии одно теплое пальто приходилось на 15 детей, в Царицынской — на 14, в Горской республике — на 20; обуви же — по 1 паре на 20 детей в Царицынской, по 17 — в

Пермской губерниях. Не было кроватей, и дети спали на полу, без матрацев. Всюду отсутствовала посуда, а в Вотской губернии вместо тарелок и чашек дети пользовались масленками; были дома, где дети ели и пили из банок и жестянок, даже в городах йа одного школьно-санитарного врача приходилось 1 тыс. детей. Помощь государственных и общественных организаций страны и из-за рубежа оказалась недостаточной. На 1 января 1923 г. имелось лишь 210 тыс. государственных пайков и 1400 пайков от иностранных организаций.

31 марта 1923 г. Дзержинский обратился к населению с воззванием «Все на помощь детям»: «Детская беспризорность, часто выявляющаяся в самых уродливых, ужасающих формах — как детская преступность…

Деткомиссия надеется, что трудящиеся за границей откликнутся на ее призыв своею материально-финансовой помощью и помогут ей в борьбе с детской беспризорностью в России.

Деткомиссия обращается также ко всем заграничным организациям помощи голодающим в России с просьбой усилить до возможных пределов свою работу в части помощи детям. Все на помощь детям!».[2145]

На содержание и снабжения бывших и создания новых детских домов требовались большие средства. Государство, обескровленное мировой и Гражданской войнами помочь в требуемом объема не могло. И тогда по предложению Дзержинского и при содействии местных ЧК при Деткомиссии стали создаваться предприятия, которые своими доходами должны были обеспечить детские учреждения всем необходимым. Кроме того, для пополнения средств были проведены выигрышные лотереи, направленные на пополнение бюджета. А с 30 апреля до 6 мая 1923 г. впервые на всей территории Советского Союза была проведена «Неделя беспризорного и больного ребенка». Средства, полученные в качестве пожертвований, были использованы так: 80 % пошло уже созданным учреждениям, а 20 % — вновь созданным. Впоследствии такие недели проходили неоднократно.

К 1924 г. в РСФСР имелось уже более 280 детских домов, 420 трудовых коммун и 880 «детских городков» В 927 фабричнозаводских школах, созданных при участии комсомола, прошли обучение более 90 тыс. подростков. В результате совместных действий государственных и общественных организаций количество беспризорных к 1928 г. сократилось до 200 тысяч. Заботой сотрудников ЧК-ГПУ только на Украине было спасено около 50 тыс. бездомных подростков[2146].

Настойчивость председателя Деткомиссии, понимание важности работы с детьми на всех уровнях руководителями общественных организаций и государственных учреждений привели к тому, что в 1923 г. в стране помощь получили более 1 млн. детей-сирот.

По существовавшим тогда правилам, в интернатах Наркомата просвещения содержались дети только до 15-ти летнего возраста. В большинстве своем, не получив никакой профессиональнотехнической подготовки, они оказывались на улице. Это было одной из причин нищенства, торговли детьми, преступности и проституции. Поток беспризорных детей в поисках хлеба и крова перекатывается с одного пункта республики в другой, проникая в самые отдаленные из них, такие, как Туркестан и Сибирь. Общая численность всех детей, нуждавшихся в постоянной помощи лишь в Поволжье и Крыму достигала до 2 млн. человек.

19 ноября 1923 г., ввиду занятости делами ВСНХ и ОГПУ, по просьбе Дзержинского он был заменен в Деткомиссии ВЦИК А.Г.Белобородовым[2147] Но, уйдя с поста председателя этой комиссии, он продолжает заботиться о детях. К нему часто обращались с различными просьбами, связанными с положением детей. Так, 23 марта 1924 г. К. Цеткин просила оказать детскому дому ее имени всемерную помощь. В записке в Деткомиссию Дзержинский обратил внимание на то, что о «значении поддержки этого дома не надо распространяться», указав, что не имеет права и не должен этого делать. «Дело ВСНХ наладить производство и дать стране дешевые изделия, всю прибыль отдать государству. Было бы хорошо, если бы мы справились с этой тяжелой задачей»[2148]. В этот же день он ответил К.Цеткин: «Письмо Ваше к Данишевскому от 25/П.24 было им направлено ко мне на разрешение. Но, к сожалению, и я не могу дать согласия, так как законом нам запрещено средства государства ассигновать на дело, которое нам государством не поручено, как бы важно оно не было.

Поэтому я направляю письмо Ваше в Деткомиссию при ВЦИКе с просьбой поддержать детский дом, о котором идет речь[2149].

Учитывая в ряде случаев непонимание важности заботы о детях, в докладной записке в ЦК РКП (б) от 17 февраля 1924 г. он отметил: «Мерами, самыми целесообразными по предупреждению увеличения преступников является забота о беспризорных детях — вот куда надо направить все сострадание и волю, и вовлечение широкого общественного мнения масс по борьбе с преступлениями и преступниками…»[2150].

Многие документы, прежде всего личного фонда Ф.Э. Дзержинского в РГАСПИ, свидетельствуют о его постоянном внимании к воспитанию и обучению подрастающего поколения. Вот один из их. 18 марта 1925 г. Дзержинский обратился с письмом к С.И. Сырцову, в котором указал о получении его женой сообщения из школы ВЦИК, где учился их сын, о том, что в школе «предполагают окончить занятия в марте, дав возможность детям и педагогам отдохнуть месяц, а затем в начале мая уехать на два месяца в колонию» и возобновить занятия в конце сентября — в начале октября. «Такой порядок, — писал Дзержинский, — я считаю безобразным. Дети без школы выбиваются из колеи. Что они в марте должны делать? Как они могут в марте отдыхать? И почему отправка в колонию требует предварительного отдыха. Разве детей можно посылать в колонию для того, чтобы они там уставали, а не отдыхали при правильном сочетании труда, занятий и пр., сна, питания и т. д.

Дети фактически изводятся и недостаточно учатся. Я не знаю, к кому обратиться? Разве каждая школа имеет право на детях делать эксперимент, как ей вздумалось? Разве нет общих норм? Разве нет наблюдения?».

Дзержинский просил Сырцова указать, к кому ему обратиться и что «тут можно и должно предпринять. Если наши дети в таких условиях, то, что делают с другими? Как подойти к этому вопросу и сдвинуть его с места?»[2151].

Во многом благодаря усилиям Дзержинского сеть приемников-распределителей, в которых оказывалась помощь беспризорным детям и проводились их подготовка к переводу в стационарные детские учреждения, составила в 1921 г. — 175, а в 1926 г. уже 284.

Весной 1924 г. по инициативе Дзержинского была организована первая трудовая коммуна ОГПУ. Чекисты взяли над ней шефство. Вместе с воспитанниками коммуны они построили здание, мастерские, наладили учебный процесс. А.М. Горький писал об этом как о дерзком опыте борьбы с преступностью и удивительном успехе[2152].

Вскоре многие детские дома, колонии и коммуны приобрели широкую известность, добившись больших успехов в воспитании и обучении беспризорных детей: колония имени А.М. Горького, коммуна имени Ф.Э. Дзержинского, Прилукская трудовая коммуна, Болшевская коммуна ОГПУ, Лопасненский интернат трудового воспитания «Новая жизнь» и др.

Среди них выделялось открытое 29 декабря 1927 г. в поселке Новый Харьков (пригород Харькова) на добровольные отчисления из заработной платы чекистов Украины для увековечения памяти Председателя ВЧК-ОГПУ детское воспитательное учреждение — коммуна имени Ф.Э. Дзержинского. Она имела славную предысторию. В 1920 г. это была колония, организованной Полтавским губернским отделом народного образования под Полтавой, как воспитательное учреждение для несовершеннолетних правонарушителей. В 1921 г. ей было присвоено имя А.М. Горького, в 1923 г. она стала опытно-показательным воспитательным учреждением Наркомпроса УССР. В 1926 г. колонию перевели под Харьков (Куряж). В 1920-28 гг. колонией заведовал А.С. Макаренко. Ядром коллектива колонии были бывшие воспитанники колонии имени Горького. Воспитательный процесс в коммуне строился на основе сочетания обучения с производительным трудом, первоначально в мастерских, затем — в производственных цехах.

В результате проводимой многолетней работы государственных и общественных организаций, детская беспризорность значительно сократилась: в 1924 г. в детских домах находилось 280 тыс., в 1926 г. — 250 тыс. человек.

Налицо были серьезные успехи. И в этом плане не очень-то понятна точка зрения Сталина по данному вопросу. Это видно из письма Дзержинского на имя Григоровича от 4 февраля 1926 г.: «Тов. Сталин запрашивает, нельзя ли у нас среди чекистов найти кого-либо, кто занялся бы во всем объеме делом о беспризорных детях, на которое тратятся без пользы бешенные миллионы»[2153]. Вероятнее всего, Сталин особенно ценил богатейший опыт сотрудников органов ВЧК-ОГПУ в ликвидации детской беспризорности.

В результате совместных действий общественных и государственных. организаций, в том числе и ВЧК-ОГПУ, количество беспризорных в стране к 1928 г. сократилось до 200 тысяч. Детская беспризорность в основном была ликвидирована в середине 1930-х гг. И в этом несомненная заслуга чекистов и, прежде всего их руководителя. Государство и общество хорошо знали об этом, и даже после кончины Дзержинского весьма своеобразно отметили эту скорбную весть. В день смерти Феликса Эдмундовича президиум Московского Совета принял решение «взамен возложения венка на гроб скончавшегося тов. Дзержинского Ф.Э. ассигновать 5000 рублей на организацию дома беспризорных имени тов. Дзержинского»[2154].