Юбилейное, 70 лет, от имени ВВ

Штабеля моих книг, штабеля!

Не сожрет их ни ржа, ни всеядная тля!

Удосужился даже попасть в жэзээл,

Хотя не привлекался и не диссидел.

На поминках моих колготится Андрей,

Вроде, он из моих закадычных друзей.

Он за пазуху часто стихи мои клал,

И пристроить в журнальчик, ей-ей, обещал.

И по-дружески хлопал меня по плечу,

Что не то я кричу, не туда руль кручу.

«И зачем тебе этот говенный Союз

(Союз писателей),

Ты на сцене козырный (ухмылочка!) туз!»

Штабеля моих книг, штабеля!

Я почти что Толстой, я почти что Золя!

Снисходил до меня даже мэтр Евтух:

«Твоя рифма хромает и так режет слух!»

Я-то знаю, он фигу в кармане держал,

Я его бы послал, если был бы нахал.

Заграницу свалил от завидок Евтух,

Там, ох, светоч ты наш, он потух и протух.

И глаза их мертвы, безобразен оскал…

Может, Боженька их за меня наказал?

Им никчемность влачить до скончания дней.

Я ж прощаю, Евтух!

Я ж прощаю, Андрей!

Штабеля моих книг, штабеля!

Где ж вы раньше-то были, ценители, бля?

Когда я рядом с вами изгоем страдал,

Почему мне при жизни никто не воздал?

За тот голый мой нерв, на котором кричал?

Видно, черти вокруг меня правили бал…

На том свете не свет, холодина и тьма.

На растопку сгодятся мне ваши тома.

У живого, меня, ни строки и ни строф

Не издал тов. Петров,

Также Сидоров тов.

Жаль, при жизни я вас по-мужски не послал!

После смерти ни строчки ведь я не писал.

–

Чтил я Фауста и Дориана Грея заодно,

Но! Душа при мне, я пью бессмертия вино!

Ну, а «друзья», как видно, расстарались

И с потрохами дьяволу продались.