Искусство и природа

14 марта.

Пойдемте со мной, вы, собирающие в роскошных галереях шедевры искусства и обходящиеся без природы, созерцая подражание ей, – подымитесь на эту крутую гору, подойдите к этому беленькому домику, бросьте взгляд окрест себя. Величественная река плавно катит свои воды, по берегам ее кое-где виднеются деревеньки – и сия картина простирается на много верст. А теперь обратите лицо к этому берегу, полюбуйтесь сим крутым склоном, на котором теснятся дома, колокольни, руины, устремите свой взор на древний монастырь, развалины коего возвышаются перед вами.

А теперь сравните со всем этим шедевры живописи. Ведь то все ложь; талант художника предлагает вам красивую рощицу, счастливо расположенное селение, рисует перед вами какую-нибудь из красот природы, но никогда он не выразит ее великого очарования. Если бы даже кисть могла изобразить бесконечное разнообразие красок хотя бы только солнечного захода, разве не мешали бы ей все время законы искусства? Восхищенный раскрывающимся перед ним очаровательным видом художник хватает карандаш. Сейчас же является искусство с компасом и линейкой, устанавливает линию горизонта, размечает планы, одно подвигает ближе, другое отставляет дальше – и пейзаж утрачивает прелесть; глаз, стесненный отмеренным узким пространством, теряет подвижность, и художник лишается приятнейшего из наслаждений – переноситься от предмета к предмету, возвращаться к прежде замеченному, сравнивать его с другим и запечатлевать своим карандашом эти минуты наслаждения.

Вот какие мысли пришли мне в голову однажды вечером на заходе солнца, когда я приблизился к этому монастырю – истинному шедевру готической архитектуры, реставрированному так, что он не оскорбляет современного вкуса. Я был вне себя от досады, что не умею запечатлеть для вас в своей тетради все красоты, приводившие меня в восторг в те минуты. Когда я опустил взор вниз и увидел у себя под ногами нависшую скалу, грозившую обрушиться на домики, рассыпанные по берегу; когда, постепенно подымая глаза все выше, я обратил их, наконец, к противоположному берегу, такой восторг охватил меня, сии великолепные виды так очаровали меня, что я ни о чем не помнил. Обращая взор в разные стороны, я пытался найти хоть какой-нибудь неживописный уголок, но повсюду встречал новые красоты.

В ярости против искусства, недовольный собой, я хотел совсем отказаться от рисования. Я вознамерился было поселиться в этом беленьком домике, таком простом с виду, и наслаждаться красотами, открывающимися оттуда, – но ведь это тоже было бы неразумно.

Я успел набросать пейзаж, который вы здесь видите;[395] каким же жалким показался он мне, когда я взглянул на него дома, как справедливо негодовал я на себя, повторяя размышления, которые пришли мне в голову в час наслаждения истинными красотами природы…

Я решился изложить здесь то, что всем известно – что даже наипрекраснейшие произведения искусства стоят гораздо ниже простейших картин природы.