Причуды генофонда

Вот незадача – я мадьярский граф. Покопайтесь в своей родословной. Может быть, вы тоже.

Феликс Медведев

Когда-то сэр Артур Конан Дойл устами своего любимого героя заметил: «Когда артистичность у человека в крови, она порой принимает самые причудливые формы». В то время, когда Золтан Партош боролся с социальным неравенством и болезнями, другой родственник Феликса, двоюродный дед Шандор Броди, «бронзовел» в качестве классика венгерской литературы. Его издавали, ставили в театре и даже экранизировали. Первый фильм по его сценарию – «Учительница» – вышел на экраны синематографов в 1914 году. Всего по произведениям Шандора Броди сняли шесть фильмов, последний – совсем недавно, в 1987 году. В этом же 1987 году его знаменитый правнук, в свою очередь, «бронзовеет» как классик советской журналистики и идет к вершине популярности, совершая свои собственные перевороты на телевидении и в прессе.

Примечательный факт: Шандор Броди, в общем-то миролюбивый по характеру человек, считался революционером литературно-театрального мира и недолюбливал буржуазию. В недолгие дни существования Венгерской республики он писал: «Признаюсь, что меня весьма долго отталкивало от театра то обстоятельство, что, собственно говоря, писать приходилось для буржуазной публики…» Ему нравились драматические финалы, а критики настаивали на «хэппи-эндах». «Ни верхушка общества, ни народ не любят печальных развязок… надо быть осторожным, надо быть тактичным, надо лгать, – сердито цитировал он критиков. – Мы были скованы, как новые Прометеи, мы были куплены на годы вперед…».

Если повышенное чувство социальной справедливости может передаваться по наследству, то младший сын Феликса Кирилл – живое подтверждение этой теории. Самобытный поэт, певец революции, убежденный сторонник «левых» идей, он направил всю свою молодецкую энергию и наследственную страсть на… возрождение марксизма.

– У истории всегда две стороны, – высказался он в одном интервью. – Для правых, для консерваторов существует история господ – история великих империй, побед, триумфов, история судеб великих художников, политиков, полководцев. Для левых история – это история рабов, история тех, кто не обрел своего голоса либо брутально высказался в форме сопротивления, бунта, часто саморазрушительного. У каждого народа, у каждого укорененного в истории сообщества, даже у каждого человека есть и та, и другая история: память о прекрасном прошлом призывает вернуться в него, память об угнетении, лишениях, унижении призывает идти вперед, к равенству и братству, к преодолению разделений и иерархий…»

Стихи Кирилла Медведева – точное отражение его убеждений. Неформатные, неистовые строки.

…А мы, левые, не чувствуем твердо никаких своих прав,

разве что эфемерное право на утопию,

многолетние разговоры о революционном насилии

выморозили нашу кровь

и превратили нас

в чахлых устриц, не умеющих отстоять собственные права,

а тем более, еще чьи-либо…»

* * *

Вы бессовестно нефть делили,

для прокладки платных дорог

вековые леса пилили

без стыда. И с вами был Бог.

Мы в то время бесами были —

Против ваших позорных хунт

Надрывались, плели, мутили,

Побивали людей на бунт.

И когда после стольких бурь мы,

Наконец, захватили власть,

то врагов побросали в тюрьмы —

поделом. И Он был за нас.

Нам теперь не важна награда —

чтоб ни дал чудной дуралей:

будь то смрадная бездна ада,

будь то свежесть райских полей.

И кто знает, если таких талантов соберется достаточное количество, не двинется ли снова по Европе тот самый бродячий призрак?

  Семейство Медведевых (включая внука Богдана) после презентации в магазине «Библио-глобус» ставшей бестселлером книги «Мои великие старухи». Название рисковое, но все героини согласились с ним. Кроме одной – Галины Вишневской, которая запретила считать себя «старухой», пусть и великой. Тогда Феликс включил  интересное интервью с Галиной  Павловной в книгу «Сильные женщины»

Выпускник Литературного института, критик, основатель «Свободного марксистского издательства», Кирилл Медведев ко всему прочему одаренный переводчик – во многом благодаря ему российская публика познакомилась с произведениями Чарльза Буковски, Лоуренса Даррелла, Пьера Паоло Пазолини, Виктора Сержа. Его стихи вошли в несколько антологий современной поэзии, в издание крупнейшего литературного критика Сергея Чупринина «Новая Россия. Мир литературы» и Малую литературную энциклопедию.

Кирилл идет своим путем и, что делает ему честь, никогда не пытался воспользоваться «родственными связями». Эта самостоятельность и независимость импонируют отцу, который с неослабевающим интересом следит за творчеством сына, не пропуская ни одной его книги или читательского отклика.

– Считаю, что главное, чем привлекают стихи Кирилла его многочисленных почитателей у нас и в других странах, – пронзительной искренностью, ощущением пульса современной жизни и ненамеренным эпатированием публики, – говорит Феликс. – Его книги выходили в Эстонии, США, готовятся в Голландии и в Германии, и даже мы не знаем еще где, потому что узнаем только тогда, когда «прижмем» его или Мила что-то «отроет» в Интернете. Хочу добавить, что я больше являюсь приверженцем и потребителем классического стиха. Но мне кажется совершенно естественным, что поколение Кирилла видит сущность жизни другими глазами.

Однажды Феликсу позвонил муж двоюродной сестры Татьяны Виктор и с некоторым юмором поддел Медведева-отца: дескать, влез в Интернет, посмотреть, что пишут о Феликсе Медведеве. Немало, убедился он, но был буквально потрясен тем, что «Кирилла Медведева» в Сети несоизмеримо больше. Один из друзей Феликса, художник, любитель литературы и поэзии, признался, что друзья его 25-летнего сына считают Кирилла Медведева «лучшим поэтом современности».

У Кирилла свои приоритеты, как в жизни, так и в литературе, и они не совпадают с приоритетами отца. Феликс Николаевич и Кирилл Феликсович не сидят вдвоем вечерами, обсуждая вечную тему отцов и детей, не вмешиваются в творческую жизнь друг друга, тактично обходя острые углы и избегая бессмысленных споров о смысле жизни.

– Что касается отношения Кирилла к моему творчеству, – заметил Феликс, – думаю, что мы с ним живем и творим в разных жанрах, даже, я бы сказал, в разных измерениях, поэтому то, что делаю я, ему интересно, но, по-видимому, не близко. Мои герои во многом не его герои. Кроме, пожалуй, одного. И ему, и мне интересна фигура Эдуарда Лимонова.

Но помимо неугасимого интереса к самому эпатажному революционеру современности у отца и сына есть кое-что общее. Невзирая на разницу в мироощущении, опыте и возрасте, сын явно унаследовал главную черту характера непокорных мадьяров.

– Чтобы породить что-то новое, нужна страсть или как минимум возбуждение, – уверен Кирилл Медведев.

И снова вспоминается конандойловское: «Вот так начнешь изучать фамильные портреты – и уверуешь в переселение душ».

В кого-то вырастет красавчик и умница, одиннадцатилетний внук Феликса Богдан? Имея таких звездных родственников по папиной линии и знаменитого деда-художника со стороны мамы, мальчишке придется потрудиться в жизни, чтобы доказать, что природа не отдыхает не только на детях, но и на внуках. А пока он, черноглазый и рассудительный, окруженный вниманием девочек, замечательно танцует брейк-данс, изумляя деда шоу-экспромтами и умением сказать не в бровь, а в глаз. Богдан играет с папой в футбол, а с дедом и бабушкой, которых зовет запросто «Феликс» и «Мила», развивает интеллект и чувство юмора.

– Мне интересно и с папой, и с Феликсом, – признается он. – Только с Феликсом в подвижные игры не поиграешь…

Помимо таланта быть замечательным дедом прекрасному внуку, Феликс неожиданно открыл в себе поварские способности. Салаты, супы, горячие блюда – все по собственным, порой весьма оригинальным рецептам. В этом он обошел Андрея Вознесенского, кормившего свою дочь Арину незабываемым цветочным супом. Мила с восхищением и удивлением наблюдает за тем, как блюда в стиле «фьюжн» в исполнении Феликса Медведева выходят гораздо съедобнее «ирландского рагу» по схожей рецептуре Джерома Клабки Джерома.

– Нужно обязательно привезти на заседание книголюбов Нами Микоян! – как всегда торопится все успеть Феликс. – Забрать в пять, а встречаемся в шесть! – и деловито диктует другу адрес, не забыв перепутать Ружейный переулок с Оружейным. Друг не сдается – его «терзают cмутные сомнения». Далее следует долгое и эмоциональное уточнение адреса. Затем, утомившись разбираться в семантике московских улиц, Феликс заявляет:

– Все, говорить больше не могу. Пеку блины.

У нашего героя по-прежнему нет свободного времени, каждый день расписан по минутам – встречи, книги, творческие вечера, интервью, аукционы – все то же «планов громадье». За долгие десятилетия Феликс собрал поистине уникальный личный архив: фотографии, пригласительные билеты, документы, визитные карточки, расшифровки бесед со знаменитыми собеседниками – неисчерпаемый источник вдохновения, новых идей и книг. Одну стену его кабинета почти полностью занимает изумительный, собственноручно изготовляемый на протяжении более чем четверти века коллаж из фотографий: «Люди, которых я знаю». Тысячи лиц – как отражение нескольких эпох российской и мировой истории, свидетелем и участником которых ему доводилось быть. «Никто не делал ничего подобного!» – по праву гордится Феликс своим очередным «ноу-хау».

Он по-прежнему встречает друзей словами – «У меня возникла гениальная идея!» И никакие катаклизмы набирающего скорость XXI века не способны спутать карты Феликсу Медведеву, неистовому интервьюеру, азартному и удачливому игроку самой увлекательной игры, название которой – жизнь.

23 мая 1981 года. На праздновании открытия памятника Шолохову в станице Вешенская тесно от официальных лиц. В обязанности отряженных журналистов входило осветить по-советски скучное мероприятие как яркое событие. «Огонек» снарядил Феликса Медведева, одного из немногих, способных написать увлекательно о чем угодно. Еле дослушав хвалебные оды живому классику соцреализма, Феликс ждал появления Шолохова к моменту расчехления статуи. Но классик не вышел к самому себе. Лицезреть его удалось только на банкете. «Сейчас я до него доберусь», – воодушевился Феликс и осмотрел подступы. Мрачный Шолохов был буквально обмотан «заботой» – крепкими парнями в костюмах. Игнорируя заслон, Феликс с рюмкой в руке начал продираться к виновнику торжества, авось, удастся «общнуться», ну или, на худой конец, просто выпить на брудершафт. Когда до объекта оставалось несколько метров, Феликс почувствовал ощутимый удар в печень. Он огляделся: кто же это так ласков с прессой? Лица вокруг были точной копией «Каменного гостя». Следующая попытка чуть не стоила Феликсу сломанной руки. Журналист отчетливо понял – ребятам дана команда – «но пасаран!». В другой ситуации это бы не остановило Феликса, но ему не понравилось другое: живой памятник советской литературе индиффирентен к происходящему вокруг… Шолохов выглядел настолько утомленным славой, что журналистский пыл угас.

Удача подстерегала Феликса в другом месте. Обратный путь пролегал через степь. Неожиданно в небе мелькнули странные огни… Выйдя из машины, наш герой и его попутчики изумленно наблюдали потрясающее явление. Летающие тарелки! Объекты замерли в небе, почти над головой, с минуту повисели, словно оценивая ситуацию, и растворились… Не знали пришельцы, что в данную минуту на них смотрит один из ярких «летающих объектов» Земли – журналист Феликс Медведев!

«Вот бы с кем пообщаться!» – замечтался Феликс. «А чем черт не шутит, может, еще повидаемся?» – он всмотрелся в густое южное небо, и его глаза по-охотничьи блеснули.