Анна на профессиональной сцене

Выпуск Анны Павловой был вторым в истории училища, получившим право открытого дебюта на Мариинской сцене. Это значило, что дебютантке должны были назначить роль или вариацию, которую она будет исполнять в спектакле перед публикой. В случае, если это пробное выступление имело успех, далее поступало предложение о зачисление в труппу. Обычно выпускники зачислялись в кордебалет, и затем уже либо поднимались по служебной лестнице, становясь корифеями, солистами и балеринами, либо так и оставались артистами кордебалета, незавидная судьба.

Для дебютанток был выбран номер падекатр[222] из балета «Трильби» с вариациями «в особом жанре». А спустя неделю они уже танцевали в спектакле «Тщетная предосторожность», заглавную партию в котором исполняла итальянская балерина Джури[223]. Публика встречала каждое появление Джури бурными овациями, меж тем за кулисами уже зрел заговор, возглавляемый Петипой, в результате которого Джури не получила новое приглашение в Императорский театр. Безусловная любимица публики провалилась, в то время как подающую надежды Павлову заметила «Петербургская газета»: «В “Тщетной предосторожности” повторился дебют наших выпускниц… Павлова отличается грациозностью, мягкостью, женственностью. Ее уже сейчас можно считать готовой классической солисткой». Так Анна Павлова буквально от ученического станка сделалась артисткой Мариинского театра, заметьте, минуя кордебалет, нашу героиню сразу же зачислили корифейкой.

Анна Павлова и Михаил Фокин в балете «Арлекинада». Сцена серенады. Санкт-Петербург. 1900 г.

Анна Павлова переехала вместе с мамой в Петербург дом на Коломенской улице, так как из Лигово добираться каждый день до театра было невозможно.

Платят 1500 в год, деньги уходят на оплату жилья, извозчика (до театра 40 минут в пролетке), горничную и, естественно, пропитание для всех троих. Кроме того, ей еще нужно самой покупать себе гримировальные принадлежности, трико, туники, атласные туфельки. Приходится экономить, но Анна чувствует себя вполне счастливой, и, казалось бы, даже не замечает колких взглядов. Собственно, сплетники интересуются только одним – чья это любовница попала в театр? И отчего бы тому, у кого хватило власти или денег продвинуть вчерашнюю выпускницу в корифейки, не купить ей новые туфельки и более дорогой грим? К слову, все эти шушуканья за спиной юной танцовщицы никак не были связаны с профессиональными качествами девушки, просто в Мариинке так было принято – если есть танцовщица, у нее должен быть и богатый покровитель. Нет, значит появится.

В то время Анной неожиданно заинтересовалась Матильда Кшесинская, которой понравилась скромная, трудолюбивая девушка. На сцене Кшесинская соперничала с балериной Преображенской и прекрасно понимала, что стоит ей оставить сцену, вся слава перейдет к ненавистной Ольге, поэтому она начинает собирать вокруг людей, работать с которыми ей будет легко и приятно, а если потребуется – и смену по собственному вкусу. Решено, рано или поздно новой примой станет ее протеже Анна Павлова. Поэтому первым делом Кшесинская решила помочь девушке с выбором любовника.

Это сейчас мы говорим о балете как о высоком искусстве, в то время отношение было иным: «До балета особенно страстны // Армянин, персиянин и грек, // Посмотрите, как лица их красны //(Не в балете ли весь человек?)» – смеется Н.А.Некрасов[224]. Но это было именно так – женщины затягивали свои талии в высокие корсеты, руки в перчатках, ноги под длинными юбками, а в балете все открыто и доступно. Забегая вперед, когда Анна Павлова и Мордкин[225] будут танцевать в Париже свой провокационный танец «Вакханалия», дамы в зале будут падать в обморок от вида одних только обнаженных мужских ног. Танцовщики исполняли танец в туниках и сандалиях на босу ногу. Мордкин же был, как бы это сказали сейчас, настоящий секс-символ. Тут было от чего сомлеть.

Вскоре и без помощи Кшесинской стало понятно, что Анна сделает совсем неплохую карьеру: всего на втором году службы ей дали главную роль в небольшом балете «Пробуждение Флоры». Потом последовала «Баядерка».

Вообще «Баядерка» – необыкновенно красочный спектакль. Далекая и прекрасная Индия с брахманами, браминами, факирами, танцовщицами-баядерками… Тем не менее, завораживает не столько восточный колорит. В центре повествования – любовь танцовщицы Никии и воина Солора, которых ждут испытания. В Никию влюблен великий брамин, в Солора – дочь раджи красавица Гамзати. Она готова подарить Никии все свое золото, если та откажется от любимого. Никия отвергает грязную сделку, и Гамзати обещает погубить соперницу. Она требует, чтобы ее отец раджа выдал ее за Солора, назначается день свадьбы. На этой свадьбе Никия получает корзину цветов от Гамзати. Выползшая из корзины змея жалит баядерку. Спасти девушку теперь может только влюбленный в нее брамин, но та отказывается от его помощи. Умирая, Никия напоминает Солору, что тот поклялся любить ее вечно.

В этой роли Павлова показала себя как трагическая актриса, и ей это удалось. После успеха в «Баядерке» ее статус в театре возрос, а ежегодный оклад поднялся до 1800 рублей в год.

После «Баядерки» Павлова работала над главной и судьбоносной для себя ролью в возобновленном Петипой балете «Жизель». Вместе с Мариусом Ивановичем над постановкой «Жизели» трудился помощник балетмейстера Александр Викторович Ширяев. «Работа над этим балетом представляла для меня двойное удовольствие, – писал Ширяев в книге “Петербургский балет”. – Прежде всего, я очень любил “Жизель” как прекрасный и непревзойденный образец романтического балета. Все нравилось мне в нем: поэтичный сюжет, построенный на старой немецкой легенде о виллисах, мелодичная музыка Адана и превосходные по композиции танцы. Но помимо всего этого, главную роль должна была исполнять А.П. Павлова, чудесное хореографическое дарование которой тогда только еще распускалось. “Жизель” был первым ответственным балетом Павловой».

Благодаря техническому устройству сцены во время спектакля Павлова могла вдруг взлететь на ветви деревьев или броситься вниз, летя над сценой. Многие балерины отказывались от подобных трюков, но Анна не ведала страха: «Еле касаясь земли, она подымалась ввысь и парила над сценой как некое призрачное, невесомое создание. Мгновениями казалось, что видишь сон, что действие целиком проходит как бы в воздухе», – писала о Павловой ее подруга Наталья Владимировна Труханова[226]. Посмотрев спектакль с участием Анны, театральный критик А.А. Плещеев писал в мае 1903 года: «Обманутая в своих ожиданиях, с разбитым сердцем умирала Жизель – Павлова… Сотканная из “любви”, Жизель – Павлова не умерла, а “растаяла”».

Желая помочь Анне найти себе покровителя, Кшесинская знакомит ее с князем Борисом Владимировичем. Впрочем, Аннушка далека от мысли вскружить голову члену правящей династии. Отговаривается фразой, что ее-де интересует только балет и не соглашается ни на катание за городом, ни на посещение ресторана или театра. На самом деле Павлова реалистка. Она прекрасно понимает, что как бы сильно ни увлекся ею князь, ему все равно не позволят на ней жениться, а значит, ей уготована лишь незавидная роль содержанки, а их совместные дети, если таковые когда-нибудь появятся, будут жить с пятном незаконнорожденности. Анна знает, что это такое – врагу не пожелаешь.