Трон по завещанию

По преданию, во время отпевания в Троицком соборе малолетнего царевича Петра Петровича среди гробовой тишины вдруг кто-то крикнул царю: «Петр, твоя свеча погасла!» Действительно, мужская линия Романовых была близка к пресечению. В живых оставался только сын царевича Алексея – малолетний Петр Алексеевич. Однако царь не мог, да и не желал допустить его восшествия на престол. Он не питал особой любви к внуку, считая, что характером и способностями он может пойти в своего отца. Петр не желал признавать в нем свое «семя», опасаясь предательства – по принципу «яблоко от яблони»… В этой ситуации необходимо было найти новое, нетривиальное решение династической проблемы.

Нужно сказать, что поисками такого решения Петр начал заниматься задолго до потери наследников. Как государь, который большую часть своей жизни проводил в военных походах и кампаниях, он осознавал, что подвергается опасности и рискует внезапно погибнуть на поле брани. Петр понимал, что на случай таких непредвиденных обстоятельств должно иметь какой-то документ или завещание, регламентирующее порядок престолонаследия. О его готовности к такому повороту событий может свидетельствовать одно очень загадочное происшествие, связанное с неудачным для российской армии Прутским походом.

А дело было так. 7 июля 1711 года немногочисленные русские войска перешли границу Молдавии, но уже через несколько дней были прижаты к правому берегу реки Прут огромным, в пять раз превосходящим их по численности полчищем турок и крымских татар. Положение россиян оказалось безнадежным. После переговоров Петру удалось заключить с великим визирем 12 июля Прутский мирный договор, согласно которому, вернув Турции Азов и потеряв выход к Азовскому морю, он сам и его армия избегали плена. Столь мягкие условия договора, по свидетельствам современников, стали результатом подкупа: Екатерина, находившаяся вместе с мужем в этом походе, якобы пожертвовала все имевшиеся при ней деньги и драгоценности. Возможно, этим поступком она спасла не только честь русской армии, но и жизнь Петра. Однако за два дня до заключения договора, не будучи уверенным в благополучном исходе похода, он якобы составил завещание следующего содержания: «Господа Сенат! Сим извещаю всем, что я со своим войском без вины или погрешности со стороны нашей, но единственно только по полученным ложным известиям в четы-рехкраты сильнейшею турецкой силою так окружен, что все пути к получению провианта пресечены, и, что я, без особливыя божия помощи ничего иного предвидеть не могу, кроме совершенного поражения, или что я впаду в турецкий плен. Если случится сие последнее, то вы не должны меня почитать своим государем и ничего не исполнять, что мною, хотя бы по собственному повелению, от вас было требуемо, покамест я сам не явлюся между вами и в лице своем. Но если я погибну и вы верные известия получите о моей смерти, то выберите между собою достойнейшего мне в наследники».

Подлинник письма-завещания не сохранился. Впервые оно было опубликовано на немецком языке в 1785 году собирателем преданий и рассказов о Петре I Яковом Штелиным. В 1786-м завещание появилось в печати уже на русском языке. До сих пор среди историков ведется полемика о возможности написания царем этого документа. Одни, ссылаясь на некоторые выявленные ими несообразности в содержании письма, считали его подделкой. Так, известный историк XIX века Н. Г. Устрялов обращал внимание на то обстоятельство, что Петр I не мог поручить Сенату избрание преемника в случае своей гибели, ибо у него был в то время прямой наследник – царевич Алексей. Отношения отца и сына в те годы еще не достигли такой остроты, чтобы царь лишил его престола.

Однако другой выдающийся историк дореволюционной России С. М. Соловьев с доводами Устрялова не соглашался. Он считал, что «решительно отвергать» достоверность завещания не следует. Этой же точки зрения придерживается и известный знаток Петровской эпохи Е. П. Подъяпольская. Но безоговорочно утверждать, что Петр был автором такого документа, можно будет только в случае обнаружения его подлинника. А пока несомненным остается лишь одно – Петр неоднократно повторял, что бегство с поля боя ставит труса вне общества. Русский царь всегда подчеркивал, что он наравне с другими несет бремя службы и не жалеет «живота своего»: «…ему житие свое недорого, только бы жила Россия!»

На основе истории с письмом-завещанием можно сделать предположение, что мысль о передаче престола любому человеку, избранному по воле действующего монарха, Петр вынашивал давно. Но только в 1722 году он воплотил ее в новом, не имевшем аналогов в мире «Уставе о наследии престола». Подводя под Устав довольно сильную аргументационную базу, которая апеллировала к традиционным авторитетам – религии и истории, Петр ссылался на принцип «правды монаршей», который дает царю право произвольного выбора наследника. По вполне понятным причинам Устав начинался так: «Понеже всем ведомо есть, какою авессаломскою злостию наделен был сын наш Алексей…» А далее, исходя из этой самой «авессаломской злостии», Петр фактически отменил право на престол не только сына Алексея, но и своего внука – Петра Алексеевича. Вот как характеризует этот документ Н. И. Павленко: «Этот акт отменял “недобрый обычай”, по которому старший сын автоматически становился наследником престола. Отныне назначение наследника зависело от воли “правительствующего государя”, причем рукой Петра сделано одно существенное дополнение: государь, назначив преемника, мог изменить свое решение, если обнаружит, что наследник не оправдывает надежд. Царь придавал этому акту огромное значение и принудил клятвенным обещанием всех высших сановников безоговорочно его выполнять».

Следовательно, теперь престол мог достаться Петру Алексеевичу только в том случае, если этого захочет сам Петр I. И хотя в глазах всей страны внук был единственным легитимным наследником, в церквях царскую фамилию поминали так: «Благочестивейшего государя нашего Петра Великого, императора и самодержца всероссийского, благочестивейшую великую государыню нашу императрицу Екатерину Алексеевну. И благоверные государыни цесаревны. Благоверную царицу и великую княгиню Параскеву Федоровну. И благоверного великого князя Петра Алексеевича. И благоверные царевны великия княжны». Это означало, что внук Петра I стоял ниже своих теток-цесаревен (дочерей императора).

Императору казалось, что он сам сумеет выбрать достойного продолжателя своего дела, «дабы сие было всегда в воле правительствующего государя, кому оной хочет, тому и определит наследство, и определенному, видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе».[8]

Итак, теперь Петр мог сам назначить себе преемника. Только вот реальный выбор у него был узок и беден…