Фаворит стареющей царицы

В последние годы жизни императрица много болела. Частые празднества, пристрастие к жирной и обильной пище, нежелание лечиться – все это рано состарило государыню. Приближающаяся старость оказалась сильным потрясением для нее. Недовольная своим внешним видом, нарядами и украшениями, которые не могли скрыть следы прожитых бурных лет, Елизавета гневалась, впадала в депрессию, отменяла балы и праздники, до которых всегда была большой охотницей, и укрывалась во дворце. Доступ к императрице тогда имел только один человек, ее новый фаворит – молодой красавец Иван Шувалов.

Знакомство с ним произошло в 1749 году во время пребывания императрицы в Москве. Намечалась свадьба сестры Ивана Шувалова – Прасковьи Ивановны Шуваловой и Николая Федоровича Голицына, и 23 августа в честь посещения императрицей усадьбы Голицына Черемушки там был дан роскошный бал. Вот на этом празднестве и был представлен государыне двадцатилетний красавец Иван Иванович Шувалов, который в то время исполнял обязанности пажа великой княгини Екатерины Алексеевны, будущей Екатерины II. Через неделю Елизавета отправилась в Воскресенский монастырь (Новый Иерусалим) и там 5 сентября, в день своего ангела, объявила Ивана Шувалова камер-юнкером. Для двора это был знак – у императрицы появился новый фаворит.

С первого дня появления Шувалова при дворе стало ясно, что он многим отличается от других молодых людей. Одной из первых это заметила княгиня Екатерина Алексеевна. Она писала о Шувалове: «Я вечно находила его в передней с книгой в руках, я тоже любила читать, и вследствие этого я его заметила, на охоте я иногда с ним разговаривала; этот юноша показался мне умным и с большим желанием учиться; я его укрепила в этой склонности, которая была и у меня, и не раз предсказывала ему, что он пробьет себе дорогу, если будет приобретать себе знания. Он также иногда жаловался на одиночество, в каком оставили его родные; ему было тогда восемнадцать лет, он был очень недурен лицом, очень услужлив, очень вежлив, очень внимателен и казался от природы очень кроткого нрава. Он внушал мне участие, и я с похвалой отозвалась о нем его родным, все любимцам императрицы, это привязало его ко мне – он узнал, что я желала ему добра, они стали обращать на него больше внимание; кроме того, он был очень беден».

Разница в возрасте Елизаветы Петровны и юного фаворита составляла восемнадцать лет, но это никогда не смущало императрицу. Придворные были уверены, что новое увлечение императрицы продлится совсем недолго. Кто же мог предположить, что во все последующие двенадцать лет, а именно столько осталось царствовать Елизавете Петровне, юный Шувалов станет для нее одним из самых близких и родных людей.

Человек умный, образованный и скромный, тонкий ценитель и большой любитель литературы и искусства, он на всю жизнь остался истинным бессребреником. Раз за разом он отвергал предлагаемые ему титулы и награды, пожалования и чины, стремился избежать всяческих символов почета, богатых подарков императрицы. Ну а если что-то получал, то большую часть денег тратил на благотворительность и меценатство. В 1757 году вице-канцлер М. И. Воронцов подал Ивану Шувалову для передачи на подпись императрице проект указа, согласно которому Шувалов становился сенатором, графом, кавалером высшего ордена России Андрея Первозванного и помещиком, владельцем 10 тысяч душ крестьян. Ивану Ивановичу стоило только отдать проект указа на подпись – и он бы стал таким, как все фавориты русских императриц XVIII века: сказочно богатым, знатным вельможей. Но Шувалов выбросил этот проект, а Воронцову написал: «Могу сказать, что рожден без самолюбия безмерного, без желания к богатству, честям и знатности». И это не было позерством. Это была его принципиальная позиция; в дальнейшем Шувалов не принял титул и от Екатерины II. Для него была важнее другая жизнь, которую он вел параллельно внешней, суетной, придворной. Искусство, наука, книги, люди творчества, сопричастность их творчеству – вот что сильнее всего привлекало И. Шувалова. Не случайно он стал инициатором создания в России первого университета (1755 г.), системы гимназий, Академии художеств (1759 г.), покровительствовал художникам и писателям. Он дружил с М. В. Ломоносовым, чей гений расцвел как раз в эпоху Елизаветы Петровны. Шувалов любил Ломоносова и не давал его, человека неуживчивого и тяжелого, в обиду; старался примирить его в частых ссорах с академиками пронемецкой ориентации. Вместе с Ломоносовым Шувалов составил проект создания Московского университета, став первым его куратором и добившись для учебного заведения автономии от светских и церковных властей. По инициативе Шувалова в 1757 году в Санкт-Петербурге была создана Академия художеств, президентом которой он был до 1763 года. Он тщательно подбирал за границей преподавателей, скупал для занятий произведения искусства, книги, гравюры. Шувалов подарил Академии колоссальную коллекцию картин, ставшую позже основой собрания Эрмитажа.

Разумеется, фаворит императрицы не бедствовал: жил во дворце на полном казенном довольствии, имел и собственные хоромы на Невском проспекте. Однако во всем Шувалов знал меру. До конца жизни он оставался честным и бескорыстным человеком. Рассказывали, что после смерти Елизаветы он передал ее преемнику Петру III один миллион рублей – прощальный подарок государыни.

Что касается Алексея Разумовского, то его положение при дворе с появлением у императрицы нового фаворита мало изменилось. Он по-прежнему жил во дворце, государыня гостила зимой у него в Гостилицах по нескольку дней, с большим торжеством праздновала в его доме на Царицыном лугу день Святого Алексея. Однако внимательный наблюдатель мог подметить, что при дворе-то многое изменилось, и прежнего могущества А. Г. Разумовский уже не имел. При этом добрые отношения тайных супругов не испортились, продолжая оставаться искренними и сердечными. Счастье Алексея Григорьевича продолжалось так же долго, как и жизнь российской государыни. У них, конечно, бывали размолвки и разногласия, но они не нарушили доверительных отношений четы. Противоречить вкусам Елизаветы или стеснять ее свободу тайный супруг императрицы никогда не стремился. Он удерживал свое высокое положение при дворе до самой смерти Елизаветы Петровны, и более того – остался ее самым доверенным лицом и самым близким другом.

Конец жизни императрица Елизавета провела уединенно в Царском Селе. Ее здоровье пошатнулось в 1757 году, когда начались припадки – кто-то считает их унаследованной от отца эпилепсией, кто-то – тяжелой истерией. Государыня то и дело лишалась чувств, а потом очень тяжело приходила в себя и в течение нескольких дней чувствовала такую слабость, что не могла внятно говорить. Польский историк, писатель и публицист К. Валишевский в книге «Дочь Петра Великого. Елизавета Петровна» (1902 г.) так описывал последний год жизни императрицы: «Зима 1760/61 года прошла в Петербурге не столько в балах, сколько в напряженном ожидании оных. Императрица не появлялась на людях, запиралась в спальне, принимала, не вставая с постели, только министров с докладами. Часами Елизавета Петровна попивала крепкие напитки, рассматривала ткани, разговаривала с кумушками и вдруг, когда какой-нибудь примеренный наряд казался ей удачным, объявляла о намерении появиться на балу. Начиналась придворная суета, но, когда платье было надето, волосы императрицы зачесаны вверх и косметика наложена по всем правилам искусства, Елизавета подходила к зеркалу, вглядывалась – и отменяла празднество».

В конце 1761 года состояние государыни ухудшилось настолько, что 22 декабря медики сочли своим долгом объявить, что здоровье императрицы в крайней опасности. Елизавета выслушала это сообщение спокойно, на следующий день исповедовалась и причастилась. Около постели умирающей неотлучно находились великая княгиня Екатерина и великий князь Петр. Скончалась «последняя русская императрица» в праздник Рождества Христова 25 декабря 1761 года после 21 года правления. Своим наследником на троне Елизавета I сделала родного племянника принца Карла-Петера-Ульриха под именем Петр III, который был сыном ее любимой сестры Анны Петровны и принца Голштинского Карла-Фридриха. Хотя династия Романовых не пресеклась, Елизавета считается последней русской императрицей (последующих правителей называют представителями Голштейн-Готторпской ветви Романовых).

Елизавета Петровна умирала в сильных страданиях, но уверяла окружающих, что они слишком малы по сравнению с ее грехами. Несмотря на то что она вела легкомысленный и полный наслаждений образ жизни, в ее правление фаворитизм и смена молодых людей у престола не стали такой важной частью политики, как это случилось при ее преемнице Екатерине Великой. По сути, если не считать недолгих связей, какую-то роль при ее дворе из фаворитов играли лишь Иван Шувалов и Алексей Разумовский.

Умирая, Елизавета Петровна взяла со своего наследника престола Петра III одну, но страшную клятву: не обижать Алексея Григорьевича Разумовского. Понимала, видимо, что оставляет Алексея не в самом лучшем окружении. Действительно, вступившая на трон императрица Екатерина II поначалу не жаловала Разумовского, поскольку сильно его опасалась. Ведь если подтвердятся слухи о том, что он – морганатический супруг императрицы, мало ли что может произойти. Хотя Алексей Разумовский был уже не молод, существовала опасность того, что кто-то подтолкнет его к борьбе за власть. К тому же Екатерина II боялась, что могут объявиться дети Елизаветы I и Алексея Разумовского, о которых ходили упорные слухи. Поговаривали, что детей в тайном браке родилось несколько – вдруг кто-то из них вздумает претендовать на престол? Конечно, они незаконнорожденные, но ведь и сама Екатерина, сместившая мужа Петра III, сидит на российском троне весьма шатко. И надо сказать, опасения умной Екатерины в отношении детей оправдались – чего стоила одна только история княжны Таракановой, выдававшей себя за дочь Елизаветы и Разумовского и представшей впервые в Европе под видом персидской принцессы!