Глава тридцать пятая Кризис

«Эпидемия СПИДа откатила большое гниющее бревно и явила миру всю кишащую под ним жизнь, поскольку она затрагивает одновременно все главные темы нашего существования: секс, смерть, власть, деньги, любовь, ненависть, болезни и панику».

Эдмунд Уайт

Генеральный прокурор США Эдвин Мис III встал перед «Духом Справедливости» – большой статуей в стиле арт-деко, изображающей полуодетую Справедливость с одной обнаженной грудью, чтобы зачитать отчет своей комиссии 1986 года, осуждающий порнографические изображения в Америке. Объявив войну непристойности, главный законник администрации Рональда Рейгана утверждал, что разгульные дни «сексуальной» революции сочтены.

«Хотя в нашем обществе немало людей, которые выступают за сексуальность без обязательств, никто из нас не считает, что это хорошо», – заявлял отчет Миса, прозвучавший на пресс-конференции в Большом зале министерства юстиции. Главный врач США Эверетт Куп, присоединившийся к кампании Миса, настаивал: «Мы знаем достаточно, чтобы прийти к выводу, что порнография представляет опасность для американского общественного здоровья».

По мнению многих консерваторов, откровенное распространение сексуальной информации, олицетворением которого были Мастерс и Джонсон, открыло врата болезням и нравственной испорченности, превратив Америку в современные Содом и Гоморру. Они верили, что постоянные разговоры в СМИ об оргазмах и вседозволенности привели к лавине добрачного секса, адюльтеров, абортов, гомосексуальности и разрушенных браков. Их религиозные чувства оскорбляли кино и кабельное телевидение, демонстрировавшие обнаженное тело, и радиопередачи, в которых обсуждались противозачаточные таблетки, презервативы и вибраторы. Некоторые проповедники рассматривали смертоносную эпидемию СПИДа 1980-х годов как разящую молнию с небес, как воздаяние от Бога за сексуальный мятеж, начавшийся в 1960-х. «Я вижу определенное духовное возрождение общества, которое ушло слишком далеко в сторону сексуальной свободы», – объявлял Пэт Робертсон, телепроповедник «Христианской вещательной сети».

Такие люди, как Кристи Хефнер, глава «Плейбой Энтерпрайзис» и член совета попечителей Института Мастерса и Джонсон, публично бросили вызов отчету Миса, но вскоре обнаружили, что министерство юстиции лишило сеть 7-Eleven и другие универсальные магазины права продавать журнал. Потребовался федеральный иск, чтобы вернуть «Плейбой» обратно на полки с замороженными коктейлями и чипсами.

Мастерс и Джонсон не стали комментировать отчет комиссии Миса. Однако к середине 1980-х они лишились иммунитета против общественных нападок. В прежние годы комментаторы рассыпались в комплиментах не только благодаря их впечатляющим открытиям, но и потому, что супруги умело поддерживали свой имидж. «Мастерс был богоподобной фигурой, которой боялись бросить вызов», – говорил репортеру журнала «Тайм» психиатр Рауль Скьяви в 1983 году.

В книгах Мастерс и Джонсон признавали некоторые свои огрехи, в особенности при выборке объектов для исследований. Почти все волонтеры оказывались представителями среднего класса, с высшим образованием и с «фундаментальной заинтересованностью… в сексуальной результативности». Лишь немногие были из бедных семей, цветными или представителями других меньшинств. «Мастерс и Джонсон изучали энтузиастов оргазма из среднего класса (которые без проблем могли достичь кульминации, даже когда за ними наблюдали в лаборатории), – замечала критик Дебби Натан. – Едва ли это типичная группа; но с полученными данными Мастерс и Джонсон разработали цикл сексуальной реакции, который, как они утверждали, был гендерно нейтральным и применимым ко всем человеческим существам». Джун Доббс Баттс, единственная афроамериканка среди сотрудников института, пыталась расширить палитру участников, но меньшинства не желали участвовать в программе Мастерса и Джонсон. «Чернокожим было почти стыдно признавать, что у них есть какая-то проблема», – рассказывала Баттс.

К концу этого десятилетия Мастерс и Джонсон столкнулись с возраставшим скептицизмом, который начался с нападок издания «Сайколоджи Тудей» (Psychology Today) на предполагаемую 80-процентную успешность их терапии. В главной статье выпуска 1980 года, написанной Берни Зильбергельдом и Майклом Эвансом, утверждалось, что «Человеческая сексуальная неадекватность» основана на неточных критериях, и ее результаты никогда не были воспроизведены другими. «Исследования Мастерса и Джонсон полны изъянов, методологических ошибок и небрежных отчетов и не могут отвечать обычным стандартам – даже их собственным – при оценке исследования», – обвиняли авторы. Зильбергельд, клинический психолог из Беркли, штат Калифорния, и Эванс, также психолог, не подвергали сомнению физиологические открытия «Человеческой сексуальной реакции». Напротив, они говорили, что репутация, полученная в результате добросовестных научных исследований для первой книги Мастерса и Джонсон, «создала эффект нимба», который повлиял на восприятие их дальнейших работ. Эти два критика также подвергли сомнению утверждения о конвертировании гомосексуалов в гетеросексуалов. «Многие из их пациентов не были настоящими гомосексуалами», – писали они о выборке волонтеров, предполагая, что те были бисексуалами или «запутавшимися» гетеросексуалами. (Другие критики «Гомосексуальности в перспективе» указывали, что в книге мало упоминаний о ректальном соитии – еще один признак неверной выборки пациентов.)

Когда редакторы «Сайколоджи Тудей» попросили Мастерса и Джонсон ответить на эти обвинения, те отказались. «Нашей политикой всегда было не отвечать на критику ни на каком популярном форуме», – настаивала Джонсон – странная позиция, поскольку значительное количество их работ публиковалось в популярных книгах и журналах, не рецензируемых коллегами. Еще одна дискуссия возникла в 1983 году, когда Филипп Нобиль, редактор журнала «Форум», выпускаемого «Пентхаусом» Боба Гуччоне, опубликовал сходные обвинения. Мастерс и Джонсон поняли, что больше не могут отмахиваться от своих критиков с прежней легкостью.

Роберт Колодны подготовил статью для Журнала секс-исследований (The Journal of Sex Research) – «чтобы прояснить некоторые недоразумения». Он подчеркнул, что конкретные медицинские случаи определялись в терминах неудачи, а не успеха, а статистика составлялась в «самой консервативной манере из всех возможных». Например, дисфункциональный мужчина, достигший «хороших, твердых эрекций» в трех случаях соития за время терапии, мог бы показаться примером удачного лечения. Но если тот же самый мужчина перенес «три другие эпизода эректильного фиаско», в учетных книгах клиники его помечали как «неудачу». Аналогичным образом, считалось, что женщина терпела неудачу, если «не достигала оргазма в последовательной манере во время сексуальных возможностей». Даже если сексуальная функция восстанавливалась после возвращения домой или пациент вновь обращался в клинику и добивался успеха со второй попытки, он по-прежнему считался «неудачей» с точки зрения статистики.

Воспроизвести результаты Мастерса и Джонсон было трудно, писал Колодны, потому что другие терапевты часто не раскрывали итоговую статистику, не работали с пациентами достаточно тщательно или полагались на амбулаторную терапию с одним сеансом в неделю вместо интенсивного двухнедельного курса. Тем не менее среди 1872 первичных гетеросексуальных случаев, которые вела команда Мастерса и Джонсон с 1959 по 1977 год, уровень «успеха» составил 81,8 процента. Для сравнения: 86 процентов обратившихся за лечением искали психотерапевтической помощи в других местах, и «менее чем у пяти процентов» наступили улучшения, пока они ждали возможности начать терапию.

Выступая перед Мировым конгрессом по сексологии в Вашингтоне в 1983 году, Колодны, Мастерс и Джонсон подчеркнули, что их коллеги «прослушивали бесчисленные аудиозаписи терапевтических сеансов», оценивая долгосрочные результаты их терапии. «Нет никаких так называемых секретов», – настаивали они. Критики просто не понимали, что Мастерс и Джонсон провели свое долгосрочное исследование без всяких правительственных грантов, оплачивая его из собственных частных гонораров. На этом форуме они признали, что их работа «была не вполне идеальной», но просили, чтобы ее «судили в свете сегодняшних знаний, здесь и сейчас». Большинство представителей этой сферы по-прежнему смотрели на них как на героев, но и эти ученые надеялись на более основательное научное подтверждение. «Пока мы не сможем воспроизвести их работу, – говорил психолог Пол Перселл из Института исследований секса, – мы будем либо благоговеть, либо завидовать, либо сомневаться в ее надежности».

После утомительного перелета через Атлантический океан в марте 1988 года Главный врач США Эверетт Куп получил срочное сообщение от своей жены Бетти. Она предупредила его о споре вокруг последней книги Мастерса и Джонсон – разоблачения кризиса СПИД и его угрозы гетеросексуальному населению. «Моя жена услышала по телевизору, будто бы эта книга доказывает, что СПИД переносится побочными методами, – вспоминал Куп. – Она хорошо знала, что? я говорил публике и в чем состояли мои опасения».

Главный врач летал в Лондон на медицинскую конференцию в связи с зарождающейся эпидемией СПИДа. За время его пребывания на посту смертоносный вирус, передаваемый преимущественно во время секса или совместного пользования иглами для внутривенных инъекций, унес тысячи жизней. Первые фатальные исходы настигали в основном гомосексуальных мужчин, в том числе актера Рока Хадсона, голливудского приятеля президента Рейгана, и наркоманов, распространявших вирус через грязные иглы. Почти пять лет администрация Рейгана медлила с реакцией на «чуму XX века», в которой многие винили сексуальную революцию и падение нравов. Наконец в 1986 году Куп организовал специальную комиссию по изучению СПИДа и начал предостерегать американцев о риске, с которым они сталкивались.

Этот бывший педиатр, который в свое время сравнивал аборты с Холокостом, оказался в уязвимой позиции, обучая народ пользоваться презервативами ради предотвращения СПИДа и одновременно превознося целомудрие вне брака. «В начальные дни СПИД-кризиса я рассказывал людям не только о том, как можно подцепить СПИД, но и как его не подцепить, – рассказывал Куп. – Ходили всевозможные слухи. Например, что его переносят москиты. Что можно заразиться, когда пьешь воду из одного стакана, пользуешься одним полотенцем и клавиатурой печатной машинки, берешься за ручки портфеля, за дверные ручки. И все это ужасно всех нервировало».

Новая книга «КРИЗИС. Гетеросексуальное поведение в эпоху СПИДа» была написана в основном Колодны, но его соавторы Мастерс и Джонсон были примелькавшимися лицами на телевидении и на пресс-конференциях. Поместив на обложке фотографию пустой незастеленной кровати, «Ньюсуик» приводил выдержки из их «противоречивой новой книги». Самая известная пара знатоков человеческой близости утверждала, что правительство замалчивает угрожающую сексуальную проблему, которая может убить кого угодно. Они писали: по меньшей мере три миллиона американцев заражены вирусом – вдвое больше официальных оценок, – и риск гораздо выше, чем признавали приближенные к правительству ученые, кормившие население «ложью во спасение». По их словам, люди рисковали заразиться вирусом СПИДа, по крайней мере, теоретически, через укусы москитов, туалетное сиденье, «французские поцелуи» или при любой ситуации, в которой мог произойти незначительный перенос крови. Они предупреждали: невыявленные случаи СПИДа «ныне свирепствуют в гетеросексуальном сообществе». Как новоявленный Пол Ревир[16], пробуждающий спящих сограждан, Мастерс заявлял: «Мы озвучиваем важное предостережение. Многие не считают ситуацию серьезной».

Куп сразу же приступил к дискредитации книги Мастерса и Джонсон. В программе «Доброе утро, Америка» он заявил, что все написанное там – неправда и противоречит здравому смыслу.

Холодный прием, оказанный книге, поставил под угрозу репутацию Мастерса и Джонсон. Джини и на этот раз не принимала серьезного участия в исследованиях. Она согласилась впрячься в общую телегу, одолжив проекту свое брендовое имя. Она больше не могла, как прежде, положиться на Мастерса в том, что он проверит все утверждения и позаботится, чтобы они опирались на прочный фундамент – медицинский и научный. Эту задачу Джонсон препоручила Колодны и без колебаний обвинила бы его, если бы что-то пошло не так. К тому времени бывший наследник их клиники уже строил собственную карьеру, однако их партнерство в написании книг осталось неизменным. Объясняя свою роль в создании «Кризиса», Джонсон изображала себя заложницей коллег, сознававшей опасность, но не способной ничего изменить. «Это не было наше произведение – его создал Боб, – писала Вирджиния, дистанцируясь от книги годы спустя. – Я умыла руки и вообще не читала последние варианты. А что я могла сделать?».

Джонсон возлагала вину за провальную пресс-конференцию, посвященную «Кризису», на Колодны. Они с Мастерсом надеялись повторить свой прежний медиа-успех, когда журналисты научно-популярных изданий почтительно расспрашивали об их открытиях во время круглых столов, похожих на семинары. Но Колодны согласился на полномасштабную пресс-конференцию в бальной зале нью-йоркского отеля, где они столкнулись со стаей медиа-акул, жаждущих крови. «Там были телерепортеры со своими камерами, мешавшие представителям печатных СМИ, и они дрались между собой за место», – вспоминала Джини. Колодны тоже пришел в ужас. «Три сотни репортеров, набившихся в помещение, перекрикивали друг друга и вопили, – писал он. – Один парень орал: «Билл, сколько вам заплатили, чтобы вы продались под это?!». Это было что-то невероятное».

Под слепящими софитами, светившими прямо в лицо, Джонсон резко отмела предположения о том, что их книга написана по коммерческим соображениям. Она раскритиковала неповоротливую реакцию правительства на СПИД, эту болезнь-убийцу. Однако недостатки в логических выводах Мастерса и Джонсон были очевидны. Некоторые данные для книги, основанные на исследовании 800 мужчин и женщин в Атланте, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сент-Луисе, были получены всего за считанные месяцы до публикации. «Нас подгоняла срочность, необходимость донести эту информацию до публики», – объяснял Мастерс, не извиняясь за нарушение собственных принципов. Учитывая опасность СПИДа для здоровья граждан, говорил Мастерс, он не хотел тянуть «ни одного года», дожидаясь, пока их работа будет оценена каким-нибудь профессионально рецензируемым журналом. Особенно незащищенными они оказались в своем самом громком утверждении о том, что вирус СПИДа «свирепствует» среди гетеросексуалов.

– Я просто в это верю, – объявил Мастерс, словно его слова было достаточно.

Джонсон дала еще более неубедительный ответ.

– Я не уверена, что мы сами выбрали термин «свирепствует», – лицемерно проговорила она.

Сразу после этого «разноса» состоялась еще одна бурная пресс-конференция в Манхэттене, организованная Матильдой Крим, главой Американского фонда исследований СПИДа, и другими специалистами здравоохранения. Еретическая книга снова была предана анафеме. Крим, ученый-исследователь и супруга богатого нью-йоркского чиновника от кинематографа, отругала Мастерса и Джонсон, как школьная учительница нерадивых учеников. «Со стороны Мастерса и Джонсон – общеизвестных имен для нашей страны – повторение теоретических домыслов, касающихся передачи СПИДа, не служит никакой иной цели, кроме разжигания бессмысленной истерии», – сказала Крим. Присоединился к общему хору и Стивен Джозеф, комиссар здравоохранения Нью-Йорка: «Я не вижу в их данных ничего такого, что ведет к скоропалительным утверждениям о бытовой передаче и обязательной всеобщей проверке».

Мастерс, Джонсон и Колодны призывали проверять на СПИД беременных женщин, поступающих в больницы пациентов от 15 до 60 лет, осужденных проституток и всех, кто запрашивал лицензию на брак. Они полагали, что анализы будут разумной защитной мерой против распространения СПИДа. Однако правительственные чиновники воспротивились обязательному проведению анализов. Хотя Мастерс и Джонсон повторяли идеи документальной книги Рэнди Шилтса «А оркестр все играл» и других работ, направленных против политики администрации Рейгана, эксперты по СПИДу резко возражали против предложенных ими средств разрешения кризиса.

Архитектор-составитель книги Колодны наблюдал эту реакцию в полном смятении. Два года он слушал, как эксперты здравоохранения говорили о гетеросексуальных случаях СПИДа и требовали более всеобъемлющего рассмотрения проблемы. Центры контроля и профилактики заболеваний в США еще не проводили широкомасштабного опроса по подверженности вирусу в среде гетеросексуалов. В отличие от предыдущих поколений американцев, бэби-бумеры никогда не сталкивались с эпидемиями венерических заболеваний и уж точно не имели дела со столь смертоносными последствиями. «У поколения, выросшего на пенициллине и антибиотиках, историческая связь сексуальной распущенности с болезнями утратила свою силу как поведенческий ингибитор», – замечали историки Джон д’Эмилио и Эстелла Фридман.

На заре СПИД-кризиса эксперты здравоохранения возражали против навешивания на эту болезнь исключительно гомосексуального ярлыка. По просьбам других исследователей Колодны убедил Мастерса и Джонсон подать голос, чтобы помочь избежать сексуальной катастрофы.

Однако после дебюта «Кризиса» несколько гей-лидеров, которые, как считал Колодны, должны были поддержать главную идею книги, пришли в ярость. Они не только возражали против обязательного проведения анализов; им не понравился статистический портрет молодого гомосексуального мужчины, который игнорировал угрозу СПИДа.

Со временем выяснилось, что главные открытия книги были точны. Число гетеросексуалов, зараженных СПИДом, резко выросло в 1990-х, когда это заболевание распространилось из западных стран в «третий мир». В 1996 году объединенная комиссия ООН сообщила, что «случаи СПИДа, связанные с гетеросексуальным контактом, составляют возрастающую часть вновь поставленных диагнозов в Северной Америке», причем гетеросексуальная передача была ведущей причиной распространения в Азии и Африке. Даже выводы, над которыми раньше смеялись, такие как связь между длительными «французскими поцелуями» и распространением СПИДа, теперь воспринимались всерьез. Веб-сайт Центра контроля заболеваний повторил старые предостережения из книги Мастерса и Джонсон. «Продолжительные поцелуи с открытым ртом могут нарушить целостность слизистой и позволить ВИЧ перейти от инфицированного человека к партнеру», – предостерегало федеральное агентство. В 2008 году Центр признал, что занижал ежегодные показатели вновь зараженных ВИЧ в стране до 40 процентов.

Оглядываясь назад, Колодны был недоволен поверхностностью книги, особенно термином «свирепствует» в описании распространения болезни среди гетеросексуалов. Но в то время критики обвиняли Мастерса, Джонсон и их соавтора в эксплуатации кризиса общественного здравоохранения. Майкл Фументо в журнале «Нью Репаблик» назвал их произведение «классикой жанра ужасов»: «После многих лет, когда они говорили нам: «Получайте удовольствие! Занимайтесь сексом до упаду без чувства вины!», – теперь их оскорбляет, что люди именно этим и занимаются». Даже их покровители в «Плейбое» были разочарованы.

Старые друзья не понимали, как Мастерс позволил вовлечь себя в эту авантюру. «Билл Мастерс, которого я знала, никогда не написал бы такую книгу, – говорила нью-йоркский терапевт Дагмар О’Коннор, которая стажировалась в клинике Сен-Луиса в начале 1970-х годов – Он был честным исследователем. Должно быть, с ним что-то случилось». Роджер Креншо, психиатр, работавший в штате клиники в 1973–1974 годах, говорил, что слава Мастерса и Джонсон привела к чрезмерному делегированию ответственности. «Роберт Колодны оказал больше неуместного влияния на Билла, и уж точно – на Вирджинию, чем следовало бы», – замечал он. Вирджиния Джонсон тоже старалась перевести стрелки на Колодны, не признавая за собой никакой вины. «Его [Колодны] немного занесло, – объясняла она. – Боб был молод… и подчеркивал, скажем так, провокационные аспекты. Он ценил эту манеру Мастерса и очень старался ей подражать».

«Кризис» заставил Вирджинию посмотреть в лицо правде: их партнерство распадалось. Много лет она утешалась деньгами и признанием. Но теперь Джонсон пришла к убеждению, что они с Мастерсом больше не могут продолжать жить, как раньше. Что-то должно было измениться.