Глава 9 Июньский конвой на Мальту

Глава 9

Июньский конвой на Мальту

В первой половине мая воздушное наступление против Мальты значительно ослабло. С германской точки зрения следовало высадить десант и захватить остров. Сначала предполагалось, что парашютисты Оси захватят Мальту сразу после апрельского блица, до того, как Роммель начнет последнее наступление с целью выбить англичан из Африки. Если бы такая операция была успешно завершена, она имела бы решающее значение. Однако героическая оборона Крита в мае 1941 года теперь принесла плоды. Немцы не забыли страшных потерь, понесенных там. Насколько дороже им могла обойтись высадка на Мальте! Не следует сомневаться, что высадка значительных сил привела бы к падению Мальты. Однако немцы испугались. Им не хватало уверенности в себе и веры в союзников.

Немцы предложили компромиссный план нейтрализации Мальты. Но это было неверно с военной точки зрения. Мальта могла понести любые потери, но если не будет достигнуто абсолютное господство в воздухе, эти потери могут быть восполнены, и остров восстановит свою мощь. Пока Мальта находится в руках англичан, в Сицилии приходилось держать около 600 самолетов, чтобы нейтрализовать остров. Но Роммель консолидировал свои позиции и сейчас готовил решающий удар. Ему требовалась авиация для поддержки решающего наступления.

Роммель знал, что англичане в свою очередь накапливают силы в Египте. Он рвался поскорее начать последнее наступление, которое приведет его в Каир. И он позволил Мальте нанести удар в спину.

У англичан хватало своих проблем, связанных с Мальтой. Остров удалось защитить от ударов с воздуха, но теперь его следовало перевооружить и восстановить его ударную мощь. Так как немцы захватили Грецию и Крит, риск при проводке конвоя с востока возрастал неизмеримо. Конвой с запада мог встретить почти столько же опасностей. Ожидаемое противодействие было настолько мощным, что лишь самая крупная операция получала шансы на успех. Поэтому было решено в середине июня провести на Мальту 2 конвоя — один из Англии через Гибралтар, второй — из Александрии. Планировалось прибытие конвоев с интервалом 24 часа. Таким образом надеялись вынудить противника разделить свои силы и ослабить его удары.

Стратегические бомбардировки в поддержку запланированной операции начались 24 мая. Самолеты с Мальты атаковали сицилийские аэродромы и порты Неаполь, Мессина, Кальяри и Таранто. Бомбардировщики из Египта атаковали вражеские аэродромы на Крите и в Киренаике сразу перед началом операции и в ходе ее. Было сделано все, чтобы ослабить ударную мощь противника. Но над всей операцией незримо витала тень ужасного чудовища — итальянского флота, встреча с которым привела бы к колоссальному морскому сражению. 2 эскадрильи торпедоносцев «Бофорт» и 6 торпедоносцев «Веллингтон» стояли наготове на случай, если итальянский флот выйдет в море. Для действий в качестве торпедоносцев было переоборудовано совсем немного «Веллингтонов», поэтому ими не укомплектовывали отдельные эскадрильи. Самолеты были слишком тихоходны и уязвимы для дневных атак, однако они были приспособлены для действий ночью при лунном свете или с помощью осветительных ракет. Они несли по 2 торпеды. 217–я эскадрилья «Бофортов» только что прилетела из Англии, чтобы действовать с Мальты. 39–я эскадрилья стояла в готовности в Бу Амаде.

Конвой с запада двигался из Англии через Гибралтар. Он состоял из 4 транспортов в сопровождении военных кораблей. Эскадра прошла Гибралтарский пролив утром 13 июня. В тот же день одна из наших подводных лодок у северо—западного побережья Сицилии заметила вражескую эскадру, вышедшую из Кальяри, Сардиния. Она состояла из 2 крейсеров и 3 эсминцев. Ночью с Мальты вылетела группа из 4 «Веллингтонов», но из—за трудностей с освещением цели они были вынуждены вернуться, не сбросив торпеды. На следующий день самолеты—разведчики обыскали район между Сицилией и Пантеллерией, но никого не обнаружили. Уже в сумерках фоторазведчик «Спитфайр» заметил итальянцев, выходящих из Палермо. К эскадре присоединился еще 1 эсминец. Однако к этому времени конвой из 7 транспортов, который вышел из Александрии 12 июня, попал в опасную зону, где его могли перехватить вышедшие из Таранто главные силы итальянского флота. Поэтому фоторазведчик с 2 крейсеров и 4 эсминцев был перенацелен на район к югу от Таранто. Сам конвой в течение дня уже подвергся южнее Крита в «бомбовой аллее» серии мощных воздушных атак, в ходе которых был потоплен 1 транспорт. Вечером 14 июня «Спитфайр» в 70 милях южнее Таранто обнаружил итальянский флот. Соединение из 2 линкоров типа «Литторио», 4 легких крейсеров и 8 эсминцев направлялось на юг.

Острота ситуации и совсем небольшое время, оставшееся до темноты, заставили англичан отправить с Мальты звено из 4 торпедоносцев «Веллингтон», один из которых имел радар, не дожидаясь новых сообщений о противнике. Неприятель находился примерно в 250 милях южнее Таранто, однако он ставил такие эффективные дымовые завесы, что выйти в атаку сумел только один «Веллингтон». В густом дыму он сбросил 2 торпеды по какому—то крупному кораблю. Мигнула неясная вспышка, но увидеть результаты было невозможно. Остальные 3 торпедоносца вернулись на базу с торпедами.

На рассвете планировалась атака звена «Бофортов» из состава 217–й эскадрильи. Это была уже совсем не та эскадрилья, которая в апреле улетела на север, чтобы принять участие в операциях у побережья Норвегии вместе с 42–й и 86–й эскадрильями. Из тех, кто атаковал «Шарнхорст» и «Гнейзенау» в Ла Манше, уцелел только Олдридж. Не считая Олдриджа, лишь один человек мог похвастаться боевым опытом — канадец Стивене, ранее летавший в составе 22–й эскадрильи. Командир эскадрильи подполковник авиации Дэвис, как и Уильямс, Клифф и Гиббс, много лет провел в Госпорте и сбросил там немало торпед, но в боях еще не участвовал. Когда 10 июня они прибыли на Средиземное море, имея специальную задачу охотиться за кораблями итальянского флота, базируясь на Мальте, 217–я эскадрилья была не более чем сборищем неопытных новичков. Торпедное оборудование самолетов было снято, чтобы освободить место для дополнительных баков, и за время путешествия пришло в состояние полного хаоса. Только титанические усилия техников на Мальте позволили вернуть 11 самолетам боеспособность буквально за несколько часов до выхода итальянского флота в море.

9 «Бофортов» под командованием подполковника авиации Дэвиса вылетели из Луки 15 июня в 4.15. Экипажи почти не имели опыта ночных полетов, но все, кроме 4, сумели занять свои места в строю, выйдя в точку сбора вблизи острова. После этого самолеты взяли курс прямо на восток, где на расстоянии 200 миль они предполагали найти итальянский флот. 4 экипажа, не прибывшие на рандеву, полетели к цели самостоятельно. Как ни странно, среди них оказались Олдридж и Стивене. Ночь была очень темной, и Олдридж решил не тратить время на поиск эскадрильи и направился прямо к цели. Стивене, который должен был возглавить одно из звеньев, крутился на месте какое—то время, но потом понял, что остальные самолеты его звена потеряли его. В конце концов он тоже повернул на восток, хотя и чуть позже остальных.

Олдридж уже пролетел 200 миль на восток от Мальты, но не обнаружил ни своих самолетов, ни кораблей противника. Он не имел ни малейшего представления — опоздал он или прибыл слишком рано. На самом деле он опередил остальных на несколько минут. Прямо впереди занимался рассвет. Он находился в самом центре Средиземного моря на равном расстоянии от Мальты, Италии, южной Греции, Крита и Киренаики. Сюда же должен был прибыть и итальянский флот. Далеко впереди темнели Греция и Крит, а справа — массивный выступ Киренаики между Тобруком и Бенгази. Чуть левее располагалась главная база итальянского флота Таранто. Оттуда вышел вражеский флот, но прошел ли он эту точку — оставалось только гадать. Темнота немного рассеялась, и если поблизости окажутся корабли, пилот их обязательно заметит.

Олдридж продолжал лететь прямо на восход, хотя мысль, что Таранто остается слева и теперь почти прямо сзади, давила на него. Он обернулся влево и увидел поднимающийся столб дыма. Внезапно Олдридж различил корабли, один за другим они возникали из темноты, сверкая подобно звездам. Он полетел прямо позади них и пересек кильватерную струю всего в 1 или 2 милях за эскадрой.

Какое—то время Олдридж колебался. Если он повернет назад и атакует противника с левого крамбола, то самолет ясно обрисуется на фоне зари. Его и так уже должно быть заметно на розовом фоне. Однако, насколько мог судить пилот, он пока еще остался незамеченным. Почему бы не повторить то, что случилось пару минут назад? Он снова выйдет на эскадру из темноты, но на сей раз уже не случайно, а намеренно.

Олдридж повернул на юг, подальше от противника, потом на запад — к Мальте, пока не оказался западнее цели. После этого Олдридж снова лег на первоначальный курс.

До сих пор он делал все совершенно хладнокровно, словно читал букварь. Просто второй заход на ту же цель…

Олдридж увидел 4 больших корабля в кильватерной колонне, которые опознал как тяжелые крейсера. Он нацелился на головной. Это был тяжелый крейсер «Тренто», который вел флот. Никто не видел торпедоносец.

Рассвет был хмурым. Даже в самолете люди ощущали таинственную тишину и покой мгновения. Самолет вышел в идеальную точку для сброса торпед — 45° справа по носу от цели. Корабли мирно резали волны. Олдридж подошел менее чем на 1000 ярдов к головному крейсеру и сбросил торпеду. Утренняя тишина оставалась нерушимой, и он затаил дыхание.

Он заложив вираж вправо, вслед самолету раздалось несколько беспорядочных выстрелов. Торпеда пошла идеально, и Олдридж знал, что она должна попасть в цель.

С нетерпением он ждал, когда ядовитая стрела поразит крейсер. Наконец корабль содрогнулся, взвился столб воды высотой 50 футов. Вверх поднялись языки пламени, повалил дым. Это послужило маяком для Стивенса, находившегося в 35 милях от места событий. Олдридж еще раз оглядел сцену с чувством удовлетворения и повернул домой.

Атака главных сил эскадрильи началась на пару минут позднее. Дэвис повел звено из 3 самолетов на второй корабль в колонне слева с носа. 2 других самолета атаковали с противоположного борта. Идеальный строй итальянского флота в считанные мгновения превратился в дикий хаос. Корабли описывали беспорядочные круги, рассыпавшись в разные стороны. Их кильватерные струи извивались, как змеи, и пересекали друг друга. Зенитный огонь был достаточно сильным, и несколько самолетов получили попадания.

За этой атакой в перископ следил командир британской подводной лодки. Он замер, как зачарованный, почти забыв об опасности, грозящей ему самому. Однако суматошное маневрирование кораблей и бешеная стрельба сбили прицел неопытным пилотам. Все торпеды прошли мимо.

Чуть позднее на сцене появился Стивене. Основная атака закончилась несколько минут назад, день набрал полную силу. Строй итальянцев был все еще полностью развален, некоторые корабли вели бешеную пальбу из зениток. Небо на высоту до 10000 футов было испещрено разрывами, хотя Стивене не видел даже признаков присутствия горизонтальных бомбардировщиков, которые могли лететь на такой высоте, их ведь и не могло быть здесь.

В качестве цели он выбрал крейсер, оторвавшийся от ядра эскадры. Этот корабль был уже тяжело поврежден Олдриджем. Он стоял, накренившись, и эсминец пытался поставить вокруг него дымовую завесу. Прежде чем Стивене вышел в точку сброса торпеды, он был замечен. Зенитки открыли огонь. Стивенсу показалось, что крейсер дал ход, поэтому он взял упреждение в половину корпуса и сбросил торпеду. Пилот не понял, что «Тренто» стоит на месте; если бы он целил без упреждения, торпеда обязательно попала бы в цель.

Однако в любом случае «Тренто» был обречен. Через несколько минут его добила подводная лодка, следившая за этой атакой.

С точки зрения количества потопленных кораблей атака 217–й эскадрильи имела ограниченный успех. Еще несколько пилотов утверждали, что добились попаданий, однако это было не так. Вдобавок итальянский флот по—прежнему следовал на юг. Если кто—то еще сомневался, поколебалась решимость итальянцев или нет, вскоре все сомнения разрешились. Сразу после атаки итальянский флот повернул на юго—восток. Этот курс через 3 часа должен был привести его на встречу с конвоем, вышедшим из Александрии.

Этот конвой в течение ночи следовал обратным курсом, дожидаясь результатов атаки самолетов с Мальты. После известия об атаке 217–й эскадрильи он снова повернул к Мальте. Однако самолет—разведчик сообщил, что итальянский флот не отреагировал на атаку. Поэтому перед главнокомандующим Средиземноморским флотом всерьез встала перспектива столкновения двух соединений. Конвой получил приказ отвернуть на север и выждать, пока не прояснится ситуация.

За ночь итальянский флот вошел в пределы досягаемости «Бофортов» 39–й эскадрильи из Египта. Соединение американских «Либерейторов» в зоне Суэцкого канала тоже находилось в готовности к атаке. Сначала предполагалось, что «Бофорты» вылетят из Бу Амада. Но 26 мая Роммель возобновил наступление. Он хорошо использовал припасы, подвезенные ему в течение последних 4 месяцев. Бу Амад был захвачен немцами. 39–я эскадрилья была вынуждена отступить к Сиди Баррани. Находясь там, «Бофорты» с трудом могли долететь до места боя и вернуться.

Если бы эскадрилья действовала из Бу Амада, «Бофорты» могли лететь подальше от берегов Киренаики, захваченной врагом. Но теперь им пришлось лететь прямо к цели, проходя в опасной близости к вражеским аэродромам. Они не имели истребительного прикрытия, так как те прикрывали отступающую армию. И все—таки угроза вражеских истребителей оказалась слабее угрозы остаться без топлива. Результаты поражения в Западной Пустыне нарастали, как снежный ком.

12 «Бофортов» вылетели из Сиди Баррани в 6.15. 4 звена по 3 самолета в каждом возглавляли подполковник авиации Мэзон (командир эскадрильи), Гиббс, Тэйлор и Лининг. Для этой операции эскадрилья получила несколько «Бофортов II» с мотором «Твин—Уосп». Однако Мэзон предпочел лететь на старой машине Mark I, руководствуясь принципом, что группу должен вести самый тихоходный самолет. Мэзон и Гиббс возглавляли 2 средних звена, Тэйлор вел правое, а Лининг — левое. Мэзон и Гиббс проинструктировали их.

— Если вы увидите крейсера и эсминцы, игнорируйте их, — говорил Гиббс. — Ищите сундуки. Следуйте за мной.

Мэзон проложил курс в море так далеко, как только мог. Но последние 2 часа они летели в лихорадочном напряжении. Вражеская авиация с аэродромов, находившихся прямо за горизонтом по левому борту, наносила удары по британскому конвою, и вряд ли стоило надеяться, что 12 «Бофортов» проскочат незамеченными.

Они летели на высоте 50 футов вдоль берега мимо Гам—бута, Тобрука, Газалы. Наконец они миновали Дерну — самую северную точку Киренаики. Теперь они удалялись от земли. Вражеские истребители остались позади.

Затем с ними случилось первое несчастье. В нескольких милях позади один из стрелков увидел всплески воды. Он принял их за падающие бомбы. Но поблизости не было кораблей, он не мог различить никаких самолетов, и потому был озадачен. Стрелок вызвал своего пилота.

— Я вижу нечто, что походит на падающие в воду бомбы, в 5 милях позади нас. И ничего больше.

— Раскрой глаза пошире.

Эти всплески не были вызваны бомбами. Соединение из 5 Ме–109 вылетело с аэродрома Дерны, чтобы прикрыть бомбардировщики, которые собирались атаковать британский конвой. Они несли подвесные баки. Как только вражеские пилоты заметили «Бофорты», они сбросили баки и ринулись в погоню.

Германские истребители атаковали с юго—востока. Многие летчики ничего не видели, пока крайний левый «Бофорт» внезапно не разломился надвое. Обе половины полетели в море, причем носовая часть загорелась. Мэзон толкнул сектора газа до упора вперед, но более скоростные «Бофорты II» проскочили мимо, оставив командира группы позади.

Все «Бофорты» отчаянно вертелись, держась в тесном строю. Стрелки открывали огонь по истребителям при первой же возможности. Несколько пулеметов на новых «Бофортах II» заклинило, что напомнило первые атаки «Шарнхорста» Тем не менее, германские пилоты вели себя с большой осторожностью, атакуя только самые крайние «Бофорты». Немцы пикировали сбоку, заходя в хвост торпедоносцу. Именно таким образом был сбит крайний правый «Бофорт». Его пилот, который ранее летал на «Сандерлендах», попросил поставить его на место, где будет больше свободы маневра. Это был его первый вылет с торпедой.

Сам Мэзон обнаружил, что идет предпоследним в растрепанном строю. Честь оказаться замыкающим была предоставлена старшему сержанту Дафферну. Его стрелок сообщил, что сзади заходят 3 истребителя. Дафферн находился недалеко от командира группы. Стрелки открыли огонь по «Мессерам», но пулеметы почти сразу заклинило. Радист выпустил длинную очередь из бортового пулемета, но был тут же ранен ответным огнем, получив множество ран в руки и ноги. 3 истребителя атаковали одновременно: сзади слева, сзади справа и точно сзади. Они держались на расстоянии 800–1000 ярдов вне дальности стрельбы пулеметов «Бофортов». Теперь немцы сменили тактику. Они давали ручку от себя, нажимали гашетку и следили за трассерами. Потом медленно поднимали нос самолета, пока трасса не упиралась в мишень.

Хвостовой стрелок Дафферна сообщал ему положение истребителей и говорил, как идут трассы. Все, что мог сделать Дафферн — сбивать прицел скольжением на крыло. Внезапно его ноги сбросило с педалей, когда прямым попаданием был поврежден руль. Пока неуправляемый самолет мотало вправо и влево, ноги Дафферна просто плясали по кабине. С огромными усилиями он сумел водрузить ноги на педали и восстановил управление. Здесь пилот обнаружил, что рулевые тяги тоже повреждены, и руль откликается, только если вдавить педаль до упора.

Пока самолет мотался, как пьяный, германские истребители тщетно пытались пристреляться. Впрочем, иногда они попадали. Взрывом снаряда рация была выброшена из гнезда, трассеры пронизали гондолы двигателей. Самолет сейчас больше всего напоминал дуршлаг. Ветер пронзительно свистел в пробоинах. Но каким—то чудом моторы работали, и Дафферн летел.

Длинные очереди немцев были эффектны, однако они привели к огромному расходу боеприпасов. Вскоре истребители отвернули прочь. Еще один пилот «Бофорта» был вынужден повернуть к берегу. Он совершил вынужденную посадку позади линии фронта. Еще один или два самолета сбросили торпеды, чтобы удержаться в воздухе. Дафферн на тяжело поврежденном самолете, без пулеметов, без рации, имея раненного стрелка, решил, что продолжать полет не имеет смысла, и повернул назад, в Сиди Баррани. Еще несколько пилотов обнаружили, что израсходовали слишком много бензина, уклоняясь от истребителей, поэтому у них не осталось надежды выполнить атаку и сесть на Мальте. Они тоже повернули назад. Когда Мэзон восстановил порядок, то обнаружил, что группа сократилась с 12 самолетов до 5.

Такое начало операции многих заставило бы повернуть назад. Все оставшиеся страшно беспокоились о своем запасе топлива. Турель на самолете Гиббса вышла из строя. Однако подобная мысль даже не мелькнула ни у кого из летчиков. Они сомкнули строй и продолжили полет.

Вперед вырвался «Мэриленд», чтобы провести разведку и навести «Бофорты» на цель с помощью радара. Радист Мэзона засек передачу на расстоянии 50 миль от группы. Это был хороший знак. В тот же момент в небе появился «Мэриленд» и выпустил ракеты в направлении цели.

Спокойное море буквально вскипело, когда 15" орудия линкоров начали ставить завесу всплесков на пути торпедоносцев. Это была их первая встреча с таким методом защиты, но самолеты продолжали лететь прямо над водой. Итальянские корабли находились почти прямо по курсу, чуть—чуть влево. Впереди строем фронта шли 4 эсминца. В миле позади эсминцев летчики увидели 2 линкора. Они шли кильватером на расстоянии всего в четверть мили друг от друга. Задний линкор был выдвинут чуть вправо.

Сверкающее море внизу было испещрено всплесками, а бледное небо над самолетами запятнали черные кляксы разрывов. Большая часть снарядов взрывалась вверху, на высоте 200 футов. «Бофорты» начали маневр уклонения, сначала вяло, а по мере приближения — все более резко.

Первоначально Мэзон планировал с 6 самолетами атаковать линкоры с правого борта, а Гиббс с 6 остальными самолетами должен был зайти с другой стороны. Теперь с Мэзоном остались 2 самолета, а с Гиббсом — только один. Однако Мэзон решил не менять план атаки.

На расстоянии 5 миль от цели под самолетом Гиббса грохнул сильный разрыв. «Бофорт» подбросило, но Гиббс сразу восстановил управление. Шасси было повреждено, гидросистема изрешечена, но торпеда уцелела. Кресуэлл, штурман Гиббса, приготовился к самому худшему. Он прикрыл каской те анатомические детали, которые были ему особенно дороги. У Кресуэлла уже был весьма неприятный опыт вынужденной посадки в пустыне. Его пилот был убит прямо за штурвалом, и Кресуэллу пришлось стащить его с кресла, чтобы самому взяться за штурвал и посадить самолет на брюхо позади линии фронта. Там его и нашла пехота, которая как раз в это время наступала в ходе операции «Крусейдер».

Мэзон начал отворачивать влево, чтобы обойти эсминцы и атаковать линкоры с правого борта. Гиббс повернул вправо. Но в этот момент головной линкор сам начал поворот. Так как линкор до сих пор шел прямо на Торпедоносцы, любым поворотом он подставлял борт. Поэтому Гиббс и Мэзон немедленно прекратили поворот и легли на прежний курс. Головной линкор медленно повернул вправо. Вскоре пилоты могли видеть весь борт.

Что бы ни планировали итальянцы, атака смешала им карты. Линкоры разделяло менее 40 ярдов. Второй линкор тоже начал поворачивать вправо, но резко переложил руль и круто повернул влево. В какой—то момент показалось, что два огромных корабля столкнутся.

Тем временем Мэзон и Гиббс провели свои звенья мимо эсминцев. Теперь пилотам не требовалось маневрировать. Головной линкор подставил им весь борт. Требовалось только подлететь поближе и сбросить торпеду.

Мэзон и Гиббс использовали представившийся шанс и атаковали головной корабль. Но когда Гиббс уже лег на боевой курс, его самолет и самолет ведомого — австралийца Дика Маршалла — были повреждены зенитным огнем эсминцев. Масло залило пол в самолете Гиббса, а у Маршалла перебило тросы управления рулем, заклинило рули высоты и триммеры, повредило гидравлику. Обоим пилотам пришлось преждевременно сбросить торпеды с расстояния 2000 ярдов. Мэзон увидел, как эти 2 самолета отвернули, и тут же сбросил свою торпеду.

В ходе этой атаки линкоров «Бофорты» сбросили торпеды слишком далеко. Отчасти это объяснялось плотным зенитным огнем, отчасти нехваткой опыта в определении дистанции до цели. Ни одна торпеда не была сброшена с расстояния менее мили. Линкоры ушли.

Все 5 «Бофортов» благополучно завершили атаку и сели на Мальте. Гиббс посадил свой поврежденный торпедоносец на брюхо. Маршалл сумел выпустить шасси, но при посадке самолет занесло, и он врезался в поврежденный «Бофорт» 217–й эскадрильи на краю полосы. Оба самолета загорелись и были уничтожены. Маршалл со своим экипажем спасся.

Если бы количество атакующих самолетов не сократилось более чем в 2 раза, нет никаких сомнений, что 39–я эскадрилья добилась бы попаданий. Впрочем, пилоты заявили, что попадания были. Однако столб дыма над одним из линкоров был результатом попадания 500–фн бомбы с «Либерейтора» незадолго до атаки торпедоносцев.

После посадки летчики отправились отдыхать. Они только что продрались сквозь заслон истребителей, они видели, как горят самолеты их товарищей, они прошли сквозь самый плотный огонь зениток, какой могли вообразить. Некурящий Гиббс теперь одалживал сигарету за сигаретой у своих стрелков. Напряжение спало, и они начали возбужденно говорить. Внезапно летчики обнаружили, что страшно проголодались, а кроме того им требовалось выпить. И только теперь они осознали важность конвоя, проход которого они пытались обеспечить. Вместо обеда им подали вяленое мясо с сухарями, а выпивки не оказалось вообще.

Слежение за вражеским флотом прервалось на 4 часа из—за нехватки самолетов—разведчиков. Это, а также неполные сведения о потерях итальянского флота помешали главнокомандующему Средиземноморским флотом принять решение, может ли конвой спокойно следовать дальше. К полудню конвой еще раз повернул в Александрию, пройдя через «бомбовую аллею» и попав под почти непрерывные воздушные атаки.

В действительности итальянский флот получил не такой уж сильный удар (если не считать удара по его духу). Был потоплен «Тренто» и слегка поврежден «Литторио». Однако, прежде чем в 15.00 самолет—разведчик восстановил контакт с итальянцами, они уже повернули на север и направились в Таранто.

Путь наконец был свободен. Однако не слишком ли поздно для александрийского конвоя поворачивать на Мальту? По словам адмирала Харвуда, это была «золотая возможность» для конвоя. Однако на судах уже начала ощущаться нехватка топлива. Корабли сопровождения почти все время отбивали воздушные атаки, и на них уже начали подходить к концу боеприпасы. Конвой уже не мог еще раз пройти по «бомбовой аллее», не говоря уже о преодолении заслонов на подходах к самой Мальте. Поэтому он был вынужден вернуться в Александрию. Это была разочаровывающая новость. Однако этот конвой оказался полезным в том смысле, что отвлек на себя силы противника, что позволило конвою из Гибралтара двигаться почти без помех.

Однако ударная авиация Мальты еще не закончила разбираться с итальянским флотом. После полудня 217–я эскадрилья снова поднялась в воздух, второй раз за день. Они уже выполнили атаку на рассвете, а теперь собирались атаковать в сумерках. Из—за штурманских ошибок и встречного ветра они не нашли противника в намеченное время. Когда самолеты приблизились к итальянскому флоту, уже стемнело. Экипажи испытывали предельное напряжение, так как они находились в постоянной готовности уже 48 часов. Летчики почти до конца исчерпали свои физические и моральные возможности. Поэтому не удивительно, что они не обнаружили цель.

Однако Мальта еще не закончила. 5 «Веллингтонов», которые так неудачно атаковали прошлой ночью, незадолго до темноты снова вылетели с острова с теми же экипажами. Ведущий самолет был «Вимпи» — прототип «Веллингтона»—торпедоносца, прошедший переоборудование несколько месяцев назад. С него были сняты носовая турель и бортовые пулеметы. Командир группы майор авиации Д.Н. Робинсон уже завершил 2 оперативных цикла на «Веллингтонах». В течение первого он участвовал в ночных бомбардировках Германии в начале войны. Потом он летал в составе 79–й эскадрильи на Среднем Востоке. Он благополучно завершил и этот цикл, а после отпуска был переведен в 38–ю эскадрилью. Здесь, к своему огромному удивлению и радости, Робинсон встретил тот самый «Веллингтон» Т 2831, свой старый верный самолет, на котором он провел сотни часов над Германией, Тобруком и Бенгази. Теперь на этом самолете он вел эскадрилью, чтобы атаковать итальянский флот.

Как и предыдущей ночью, «Вимпи» достаточно легко нашел вражеский флот с помощью радара и выпустил осветительные ракеты, чтобы увидеть цели. Но итальянские корабли поставили эффективные дымовые завесы, которые совершенно их скрыли. Пилотам «Веллингтонов» также помешала низкая облачность, сделавшая атаку еще более трудной. Только один летчик — лейтенант авиации Хоуз — сумел преодолеть эти препятствия. Он летел в полной темноте, когда внезапно обнаружил себя в чистом коридоре. Справа и слева поднимались стены дыма, зато в конце коридора, прямо перед Хоузом оказался корабль. Это был линкор «Литторио».

Хоуз не имел времени на маневры. Он пошел прямо на линкор и почти сразу сбросил торпеды у него слева по носу. Одна из торпед прошла мимо, зато вторая нашла цель. «Литторио», блуждавший вслепую в дыму, был застигнут врасплох. Экипаж узнал о том, что корабль атакован, только по взрыву торпеды. В яркой вспышке итальянцы увидели «Веллингтон», исчезающий в их собственной дымзавесе.

«Литторио» был тяжело поврежден. Эта атака окончательно убедила итальянского адмирала вернуться в порт. Утром вражеский флот снова был обнаружен разведчиком. Итальянцы шли на север. 17 июля разведывательный самолет подтвердил, что противник находится в гавани. Минус потопленный «Тренто» и надолго вышедший из строя «Литторио».

Однако александрийский конвой был вынужден вернуться. Теперь Мальте оставалось только дожидаться конвоя из Гибралтара.

Утром 14 июня самолеты с Сардинии атаковали гибралтарский конвой. Он потерял первый из 6 транспортов. Был также тяжело поврежден крейсер. К вечеру конвой вошел в радиус действия самолетов с Сицилии. Их атаки были отбиты. Но на подходах к узостям между мысом Бон и Сицилией главные силы эскорта повернули назад в Гибралтар, как и предполагалось. Защита конвоя теперь возлагалась на «Бофайтеры» с Мальты и оставшиеся эсминцы.

Вечером «Спитфайр» снова заметил итальянскую эскадру из 2 крейсеров и 2 эсминцев, которую прошлой ночью безуспешно атаковали «Веллингтоны». Она пыталась перехватить конвой. Рано утром 15 июня противники встретились и завязался бой. Торговые суда старались держаться подальше от места боя, но корабли сопровождения получили ряд повреждений, так же, как и один из итальянских эсминцев. В ходе боя транспорты подверглись новой атаке авиации, и было потеряно еще одно судно. Итальянские корабли, хотя их на какое—то время отогнали корабли сопровождения, по—прежнему угрожали транспортам. Поэтому на Мальту была отправлена срочная радиограмма с требованием выслать торпедоносцы.

Когда она пришла, 9 «Бофортов» 217–й эскадрильи возвращались после атаки главных сил итальянского флота, а «Веллингтоны» 38–й эскадрильи только что сели после 7–часовых поисков этого же соединения. Таким образом для атаки оставались всего 2 «Бофорта» с совершенно неопытными экипажами и 4 «Альбакора» авиации флота. В 9.30 эти 6 самолетов взлетели и направились к Пантеллерии, имея мощное прикрытие из 16 «Спитфайров».

Вражеские самолеты, пользуясь малым расстоянием до цели, действовали под прикрытием многочисленных истребителей. В этом заключалась принципиальная разница между атаками вражеской авиации против наших конвоев и атаками «Бофортов» и «Веллингтонов» против главных сил итальянского флота. Но эта маленькая ударная группа действовала вблизи берегов Мальты, поэтому она была хороша защищена от стай Me–109, которые попытались ее перехватить. Немецкие истребители сбросили подвесные баки и атаковали «Бофорты», возглавлявшие ударную группу. На них в свою очередь обрушились «Спитфайры» и завязалась хаотичная свалка. В результате торпедоносцы свободно прошли к цели.

Пилот первого «Бофорта» сержант Фентон сбросил торпеду в головной крейсер с расстояния 800 ярдов. Он был убежден, что добился попадания. Это подтверждали и пилоты остальных торпедоносцев. Пилот второго «Бофорта» старший лейтенант авиации Минстер еще никогда в жизни не сбрасывал торпед. Это была довольно любопытная первая попытка. Минстеру перед вылетом внушили, что над водой очень трудно определять расстояния. Поэтому, если он думает, что находится на расстоянии 1000 ярдов от цели, ему следует подождать еще 10 секунд, чтобы подлететь поближе. Минстер увидел прямо перед собой крейсер. Он никак не мог понять, почему он промахнулся, ведь цель была так близка.

В этом и заключалась его ошибка. Минстер сбросил торпеду с расстояния 300 ярдов, и она прошла под килем крейсера. Таким образом он выполнил уникальную торпедную атаку. Больше не было зафиксировано ни одного случая сброса торпеды с такого маленького расстояния. Такая отвага заслуживала награды, но…

Несомненно, что атака Минстера вывела из равновесия экипаж крейсера. Пролетая над палубой вражеского корабля, он видел, что зенитчики попадали плашмя возле своих орудий. «Альбакоры» атаковали после «Бофортов». Во второй половине дня 4 «Альбакора» атаковали еще раз. Они потеряли один самолет, сбитый зенитным огнем, но не добились ни одного попадания. Какие повреждения получили итальянцы в ходе этих атак, осталось неясным. Однако больше итальянская эскадра не пыталась атаковать конвой.

Теперь транспорты понесли самые тяжелые потери. «Спитфайры» с Мальты отгоняли вражеские бомбардировщики волну за волной. Однако в конечном счете еще 2 транспорта были потоплены, а мины взяли плату с кораблей сопровождения. Наконец утром 16 июня 2 последних транспорта, которые так доблестно защищали «Спитфайры», пришли на Мальту. Вице—маршал авиации Хью П. Ллойд, командующий авиацией Мальты, вместе с сотнями жителей острова молча следил за тем, как эти суда входили в гавань. «Это был один из тех редких случаев, когда все присутствующие, не сговариваясь, одновременно сняли головные уборы», — писал он.

В результате решительных атак торпедоносцев все соединения итальянского флота отказались от попыток перехватить конвои. Шок от этих боев так глубоко потряс итальянский флот, что больше он ни разу не вышел в море. Однако англичанам эта операция тоже обошлась очень дорого. И на Мальте по—прежнему не хватало самых различных припасов.