Глава 5 Уникальная возможность

Глава 5

Уникальная возможность

Апогей работы «Бофортов», базирующихся на аэродромах Соединенного Королевства, пришелся на вторую половину дня 12 февраля 1942 года. В этот день линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау», тяжелый крейсер «Принц Ойген» в сопровождении огромной своры мелких кораблей попытались прорваться через Ла Манш.

Эту операцию Гитлер даже не рассматривал до конца 1941 года. И тогда главнокомандующий германским флотом гросс—адмирал Редер был против. Однако британское Адмиралтейство и министерство авиации считали это единственно возможным разрешением проблем этих кораблей, которые стояли в Бресте.

— Кроме всего прочего, эскадра в Бресте играет значительную роль, связывая вражеские силы и отвлекая их от атак против самой Германии, — заявил Гитлер на совещании с руководством флота. Он был прав. 3/4 всех бомб, сброшенных самолетами Бомбардировочного Командования в 1941 году, упали на Брест.

— Это преимущество мы будем иметь до тех пор, пока противник будет считать себя под угрозой атаки, так как эти корабли не имеют повреждений.

Весь германский флот сегодня нужен в Норвегии, где русские могут начать наступление, а англичане готовят высадку.

Англичане, которые потерпели ряд болезненных неудач на Среднем Востоке и не знали, как отразить японское наступление в Малайе, сейчас сами думали, как бы не нарваться на высадку немцев.

— «Шарнхорст» и «Гнейзенау» больше не должны рисковать получить повреждения в Бресте. Поэтому желательно их возвращение через Ла Манш.

Заявление Гитлера было типичной для него смесью проницательности и фантазий, однако оно не убедило адмиралов.

— Невозможно, огромный риск, — ответил адмирал Редер.

Гитлер отвергал любые возражения.

— Возвращение кораблей через Ла Манш желательно. Мы должны полагаться на достигнутую полную неожиданность и вывести корабли ночью в плохую погоду, когда вражеская авиация не сможет заметить их. Англичане не способны быстро реагировать. К тому времени, когда они будут готовы вступить в бой, корабли благополучно пройдут Дуврский пролив.

Еще 29 апреля 1941 года Адмиралтейство и министерство авиации разработали совместный план, названный операцией «Фуллер». Этот план был составлен, исходя из естественного предположения Адмиралтейства, что германские корабли после выхода в море сделают все возможное, чтобы не столкнуться с Флотом Метрополии или гибралтарской эскадрой. Каким бы рискованным ни казался прорыв через Ла Манш, он определенно позволял избежать встречи с британскими линкорами. Захват противником всего европейского побережья от Норвегии до Испании делал появление британских линкоров в этом районе просто невероятным. Конечно, базовая авиация будет угрозой при таком прорыве, но лишь на ограниченном участке маршрута. Поэтому делалось предположение, что противник постарается миновать Дуврский пролив, где окажется в наибольшей опасности, под покровом темноты.

Операция «Фуллер» предусматривала круглосуточное ведение авиаразведки над Брестом и Ла Маншем, чтобы следить за передвижениями вражеских кораблей. Планом и предусматривались, в случае попытки прорыва, скоординированная атака самолетов 5 бомбардировочных групп, атаки всех наличных торпедоносцев и бомбардировщиков Берегового Командования и истребительное прикрытие от Шербура до Валхерена силами 3 истребительных групп. Большая часть атак планировалась на дневное время. Бомбардировщики не могли атаковать ночью. Полагая, что неприятель будет проходить проливы ночью, бомбардировщики должны были атаковать его на закате как можно ближе к Ла Маншу. При проходе через проливы корабли противника должны были встретить атаки легких сил и торпедоносцев «Суордфиш» ВСФ и «Бофортов» Берегового Командования. Освещать цель должны были ракеты, выпущенные самолетами—разведчиками.

Если неприятель попытается форсировать проливы днем, в атаку следует бросить максимально возможное количество самолетов, когда корабли будут проходить узости. Но такая попытка считалась почти невероятной.

К созданию плана «Фуллер» привел ряд признаков, которые заставляли предположить, что германские корабли попытаются совершить такой прорыв между 30 апреля и 4 мая 1941 года. Но тревога оказалась ложной. Мы даже не подозревали, насколько успешным оказалось самопожертвование Кэмпбелла.

4 июня 1941 года к линейным крейсерам в Бресте присоединился тяжелый крейсер «Принц Ойген», который сопровождал «Бисмарк». Он ускользнул от англичан. Налеты Бомбардировочного Командования продолжались.

Немцы тщательно спланировали прорыв. Самым трудным было начало. Немцы собирались покинуть Брест после наступления темноты. Они верили, что таким образом избегнут обнаружения. Они не принимали в расчет британские авиационные радары.

Немцы предприняли фантастические усилия, чтобы даже малейший намек о подготовке прорыва не просочился наружу. Об операции не знали даже участвующие в ней экипажи. Только командиры 3 кораблей и горстка штабных офицеров были посвящены в тайну. Был разработан план дезинформации. Распустили слух, что корабли готовятся покинуть Брест ночью 11 февраля, чтобы на следующий день провести учения между Ла Паллисом и Сен—Назером и вернуться в Брест. Всеми силами штаб пытался создать впечатление, что корабли вернутся. Не было забыто ничто. Высшие офицеры оставили все личные вещи на своих квартирах. В результате Рейнеке, начальнику штаба адмирала Цилиакса, следующие 7 недель пришлось одалживать не только одежду, но и нижнее белье.

Англичане мрачно следили за развитием ситуации. Хотя немцы верили, что операция провалится, если неприятель узнает о ней, англичане были уверены, что вражеские корабли готовятся к прорыву. Впрочем, такая уверенность проистекала в основном от нервозного ожидания каких—либо действий противника, владеющего инициативой. Донесения разведки говорили, что ремонт германских кораблей почти завершен. Было известно, что учения 3 кораблей планируются в открытом море. 25 января все они были сфотографированы в порту. Снимки показали, что количество кораблей сопровождения в Бресте увеличилось. Мощные флотилии торпедных катеров были сосредоточены в портах на берегах Ла Манша. Донесения говорили о необычной активности на французских аэродромах. «Тирпиц» был переведен из Киля в Тронхейм — возможно, в порядке отвлекающего маневра. Адмиралтейство было убеждено, что прорыв неизбежен. Все указывало на то, что противник совершит его в период следующего новолуния. 2 февраля Адмиралтейство выпустило меморандум с предупреждением о возможном выходе кораблей. Он начинался осторожно, но завершался уверенностью в успехе. «Корабли из Бреста еще не имеют полной боеспособности. Хотя они вели в Бресте веселую жизнь, немцы должны побеспокоиться перевести их в более безопасную гавань».

После общего обзора тактической ситуации и возможных путей прорыва автор меморандума отмечал:

«Кратчайший путь германских кораблей лежит через Ла Манш. От Бреста до Шербура 240 миль, еще 120 миль от Шербура до Дуврского пролива. Хотя корабли могут совершить переход от Бреста до Шербура или от Шербура до Дувра в течение одной ночи, они не могут выполнить переход от Бреста до Дуврского пролива за одну ночь.

Они знают о наших минных постановках в Дуврском проливе, где недавно потеряли эсминец. Поэтому очень велика вероятность, что они попытаются пройти пролив в полную воду.

На первый взгляд прорыв через Ла Манш выглядит очень опасным для немцев. Однако очень вероятно, что их тяжелые корабли не обрели полной боеспособности, поэтому они предпочтут именно такой переход, полагаясь на защиту со стороны своих эсминцев и самолетов, которые боеспособны. Они также знают, что мы не имеем крупных кораблей, способных встретить их в Ла Манше. Поэтому мы можем обнаружить 2 линейных и 1 тяжелый крейсера вместе с 5 большими и 5 малыми эсминцами, следующие вверх по Ла Маншу под прикрытием 20 истребителей (при появлении подкреплений по вызову)…

Наши бомбардировщики показали, что мы не можем слишком полагаться на них. Они не в состоянии повредить корабли противника. В то же время Береговое Командование не может выставить более 9 торпедоносцев одновременно.

Учитывая все эти факторы, дело оборачивается так, что германские корабли могут прорваться на восток по Ла Маншу с гораздо меньшим риском, чем в случае попытки прорваться в Норвегию через океан. Так как считается, что немцы будут избегать риска любым способом, прорыв через Ла Манш выглядит наиболее вероятным в случае их выхода из Бреста».

Этот меморандум был восхитительным практически во всех отношениях. (Конечно, он крайне мягко характеризовал действия Бомбардировочного Командования. За несколько месяцев пребывания в Бресте под постоянными бомбежками германские корабли получили ничтожные повреждения, хотя это очень дорого обошлось англичанам. Кроме того, Береговое Командование все—таки имело 40 «Бофортов», а не 9.) Он в деталях, с невероятной точностью предсказал план операции «Церберус». Однако, хотя это особо не упоминалось, меморандум предполагал, что германские корабли будут проходить Дуврский пролив в темноте.

Исполнительный приказ на операцию «Фуллер» был отдан на следующий день. Адмиралтейство уже развернуло свои силы и приказало ударным соединениям блокировать прорыв через Л а Манш. Однако оно имело только 6 эсминцев и 6 торпедных катеров. Адмиралтейство 4 февраля перебросило из Ли—он—Солента в Манстон 6 «Суордфишей» ВСФ. Ими командовал капитан—лейтенант Юджин Эсмонд, который несколько месяцев назад возглавлял первую атаку на «Бисмарк». Он уцелел во время потопления «Арк Ройяла» в Средиземном море. Все наличные самолеты Бомбардировочного Командования были вооружены и стояли в 4–часовой готовности. Также имелись 3 эскадрильи «Бофортов» — 42–я, 86–я и 217–я. Доблестная 22–я эскадрилья получила просто замечательный отдых. Она готовилась к отправке на Дальний Восток. Наземный персонал уже находился на борту войскового транспорта в Ливерпуле. Отправка на другой конец земли, где они вряд ли смогут сбросить хоть одну торпеду, была болезненным ударом по законной гордости 22–й эскадрильи.

По различным причинам «Бофорты» не были сосредоточены в одном месте. 42–я эскадрилья находилась в Льючерсе. Часть ее самолетов в декабре — январе находилась в Сент—Эвале, но была отправлена обратно в Льючерс, когда 22 января «Тирпиц» перебрался из Киля в Тронхейм. Эскадрилья имела 14 самолетов. 217–я эскадрилья, которая выполняла ночные атаки в Ла Манше, имела 7 самолетов на острове Торни возле Портсмута. 86–я эскадрилья, сформированная относительно недавно и потому имевшая много неопытных экипажей, находилась в Сент—Эвале вместе с подразделением 217–й эскадрильи, которое тоже было составлено из зеленых юнцов. Кроме них там же базировалась часть самолетов раздерганной по частям 22–й эскадрильи. Командовал этим сборищем Джонни Лэндер. Самолеты 22 эскадрильи уже проходили переоборудования для действий в тропиках в Филтоне и потому отсутствовали. Всего в Сент—Эвале находились 13 боеспособных «Бофортов».

8 февраля фоторазведчик сделал снимки Бреста. «Принц Ойген» и «Шарнхорст» стояли в гавани, а «Гнейзенау» — в Ланвеоке. На этих фотографиях были видны 4 больших эсминца и множество торпедных катеров и тральщиков. Сведения метеорологов и гидрологов подтверждали, что с 10 февраля общие условия в Л а Манше будут относительно благоприятными для попытки прорыва в темноте. 15 февраля будет новолуние, а прилив в районе Дувра позволит совершить прорыв между 4.00 и 6.00. Все это вместе с массой иных признаков убедило главного маршала авиации Жубера, главнокомандующего Берегового Командования, что немцы готовы совершить этот прорыв в любой день, начиная со вторника 10 февраля.

8 февраля Жубер отправил записку главнокомандующим Бомбардировочного и Истребительного Командований, перечисляя основания для своих выводов и описывая предполагаемые действия своих сил. Рутинное патрулирование над выходом из гавани Бреста, которое регулярно проводилось последние 7 месяцев, и теперь осуществлялось от рассвета до заката. В темное время суток выставлялись еще 2 линии патрулей: между Уэссаном и Иль Бреа, а также между Гавром и устьем Соммы. Ночные противолодочные патрули в Бискайском заливе перекрывали возможные пути движения германских кораблей и таким образом дополняли патрульные линии. «Бофорты» в Сент—Эвале и на острове Торни отвечали за ночные атаки в Ла Манше. «Бофорты» из Льючерса должны были атаковать противника днем в Северном море, если ночная атака в Ла Манше не принесет успеха. Этот план следовало увязать с планами Истребительного и Бомбардировочного Командований и с атакой «Суордфишей».

9 февраля Жубер отменил все увольнения экипажам «Бофортов», отменил погрузку на транспорты 6 опытных экипажей 22–й эскадрильи. Это было явным предупреждением всем остальным экипажам о готовящейся операции. Однако по соображениям секретности никто этого «не заметил».

10 февраля Жубер приказал «Бофортам» из Льючерса перелететь на юг в Норт Коутс, взяв весь риск на себя. Они больше не могли караулить «Тирпиц», зато могли гораздо раньше нанести удар по вышедшим из Бреста кораблям. Жубер рискнул свалить все яйца в одну корзину. Но в Норт Коутсе шел снег, и вылет эскадрильи из Льючерса был задержан.

Бомбардировочное Командование отдало приказ всем своим самолетам находиться в готовности к нанесению удара в любой день. В результате были отменены все полеты, как тренировочные, так и боевые, кроме налетов на Брест. Но такое состояние не могло тянуться до бесконечности, и 10 февраля Командование приказало 100 самолетам находиться в 2–часовой готовности, а остальные должны были стартовать как можно быстрее. Конечно, Бомбардировочное Командование ожидало, что его вовремя известят о выходе кораблей и времени атаки.

Тем временем окончательно были отработаны немецкие планы прорыва. За организацию воздушного прикрытия отвечал известный ас Адольф Галланд. Он имел в своем распоряжении 280 самолетов, в основном Ме–109 и Fw–190, а также около 30 Ме–110. Большинство этих самолетов базировалось на аэродромах вокруг Ла Туке, но были и вспомогательные точки возле Кана и Амстердама. Истребители из Ла Туке, которые выходили из боя позже 15.00, должны были лететь в Амстердам, сесть там, заправиться и как можно быстрее вернуться к эскадре. На протяжении всего маршрута как минимум 16, максимум 32 истребителя должны были патрулировать над эскадрой. Но при проходе проливов это число значительно увеличивалось. Распространялись слухи о проводке большого конвоя, и германские пилоты не знали, по какой причине поднялся переполох.

Германские метеорологи предсказали, что 12 февраля погода над Ла Маншем в утренние часы будет быстро ухудшаться. Все было готово к операции «Церберус».

Сразу после наступления темноты 11 февраля 7 эсминцев построились на выходе из гавани Бреста, чтобы прикрыть тяжелые корабли. Сразу после 20.00 «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген» покинули свои якорные стоянки и начали выползать из гавани. Но едва корабли начали двигаться, прозвучала воздушная тревога. Застигнутые врасплох корабли поспешно вернулись на свои стоянки. Когда над портом показались 12 «Веллингтонов» и 8 «Стирлингов» Бомбардировочного Командования, он был. тих и спокоен, как всегда.

Самолеты сбросили свои бомбы, как обычно не причинив никакого вреда кораблям. Летчики передали, что в Бресте ничего не изменилось, и улетели. Но как только они показали хвосты, гавань снова проснулась. Корабли построились на внешнем рейде Бреста в 22.45, хотя теперь они отставали от графика. Если бы Бомбардировочное Командование выполнило налет на полчаса позже, тревога поднялась бы немедленно.

Немцы планировали добиться внезапности, выйдя из Бреста под покровом темноты, однако они не приняли в расчет плотную сеть патрулей, которую развернуло Бомбардировочное Командование. Когда эскадра строилась на внешнем рейде, в район патрулирования «Стоппер» прилетел «Хадсон». Название «Стоппер» англичане прилепили к выходному фарватеру гавани Бреста. Ночью над ним патрулировали по очереди 4 самолета. Ночь была совершенно темной, однако «Хадсон» имел радар обнаружения надводных целей.

К несчастью, «Хадсон» уже достиг юго—восточного конца патрульной линии и теперь летел на юго—запад. Он не обнаружил германские корабли. Теперь только сменяющий его самолет мог засечь немцев. Сравнивая курсы второго «Хадсона» и германской эскадры, мы увидим, что самолет пролетел в 9 милях от эскадры. Увы, но радар ничего не обнаружил.

Германские корабли выскользнули, как джинн из бутылки. Однако им еще предстояло пересечь вторую линию патрулей возле Уэссана. И опять вмешался злой рок, принявший обличье поломки радара патрульного самолета. Он вернулся на базу. Замену ему не прислали, отчасти потому, что не хватало самолетов, отчасти потому, что патруль над «Стоппером» ничего не засек. Оставалась еще третья линия патрулей в районе побережья Суссекса.

И снова вмешалась неудача. Из—за угрозы тумана самолет был спешно отозван на базу. Если бы он патрулировал до рассвета, он обнаружил бы немцев.

На рассвете были подняты самолеты Истребительного Командования. Однако они не выполняли разведку южнее устья Соммы. Поэтому почти 12 часов германская эскадра двигалась по Ла Маншу никем не замеченная. В течение этого времени экипажи «Бофортов» спали. Когда наступило утро, они вернулись к обычным занятиям. Один самолет вылетел из Сент—Эваля для рутинного патрулирования на Бискайским заливом. Германские корабли прошли мимо Сент—Эваля в полночь и сейчас были уже очень далеко. Остальные самолеты в Сент—Эвале выполняли тренировочные полеты. В Льючерсе 3 экипажа ожидали разрешения на вылет для патрулирования в своем районе. Ударная группа находилась в готовности. В штабе на стене болтался график учебных вылетов. На острове Торни только 4 самолета из 7 были вооружены торпедами, остальные погрузили бомбы.

Экипажи «Бофортов» после отмены увольнений испытывали некоторое напряжение. Однако им до сих пор никто ничего не сказал о важности момента. Эти люди испытывали сильнейшее нервное напряжение в течение многих недель. Присутствие 3 крупных кораблей в Бресте и «Тирпица» в Тронхейме в конце концов утомило их. В любом человеке гнездится страх, что его отправят в полет, вроде того, что завершился отважной гибелью Кэмпбелла. Летчики знали, что в случае выхода кораблей они должны нанести первый удар. Однако они могли лишь смутно догадываться, что именно их ожидает. Отсутствие 22–й эскадрильи лишило ударные силы своей элиты. Остальные эскадрильи были не подготовлены к решению задачи, требовавшей длительных тренировок и большого опыта.

Экипажи 42–й эскадрильи в Льючерсе знали, что их перебрасывают в Норт Коутс, но не знали, зачем. А на слухи они обратили не больше внимания, чем все остальные летчики. Вечером 11 февраля им было приказано получить теплое обмундирование. Изголодавшиеся по новостям люди истолковали этот как признак перевода эскадрильи в Исландию или еще куда похуже. Рано утром все экипажи были вызваны в комнату предполетного инструктажа. Там им сообщили, что полетят они на юг. В Норт Коутсе по—прежнему шел снег, и Жубер решил перевести эскадрилью на аэродром в Норфолке.

Эскадрильей командовал подполковник авиации М.Ф.Д. Уильямс. Он был только что назначен на этот пост, поэтому у него просто не было времени обжиться, подобрать себе экипаж и узнать людей. В самый критический момент командир эскадрильи оказался без экипажа. Поэтому он решил лететь на юг вместе с человеком, который командовал эскадрильей предыдущие 3 недели — майором авиации У.Г. Клиффом, — и подобрать себе экипаж позднее. Уильямс предыдущим летом командовал 36–й эскадрильей торпедоносцев в Сингапуре, но подхватил неприятное тропическое заболевание кожи. Его отослали домой лечиться. Через несколько месяцев после этого его эскадрилья была уничтожена в первом же вылете. В напряженной атмосфере ожидания непонятно чего, царившей в 42–й эскадрилье, он оказался не в своей тарелке, попав из огня да в полымя.

Уильямс получил приказ собрать все исправные самолеты и перелететь с ними в Колтишелл, Норфолк. Экипажи были озадачены новым маршрутом, но приказ был ясен, и летчики, проснувшись от апатии, начали шептаться.

— Колтишелл!

— Это же истребительный аэродром!

— Что стряслось в Норт Коутсе?

Все разговоры умолкли, когда командир продолжил:

— Таков приказ. Мы не можем лететь в Норт Коутс, так как там снегопад.

— А как быть с торпедами, сэр? — спросил Клифф. — В Колтишелле нет подразделения обслуживания торпед.

— Их пришлют из Норт Коутса на автомобилях. Они прибудут как раз, когда вы будете садиться. Это лишь короткая командировка, на день или два, поэтому вам не потребуется много вещей. Соберите карты, прогнозы погоды и вылетайте как можно скорее.

— Вы можете сказать, что нас ждет, сэр? — возникли австралийцы Бирчли и Арчер.

— Извините, но я не располагаю такой информацией. Вы должны лететь.

Быстрая проверка показала, что исправны 14 самолетов, из них 11 несли торпеды. Запасных торпед в Льючерсе не имелось, поэтому остальные самолеты должно было перевооружить в Колтишелле мобильное подразделение обслуживания.

Прогноз погоды на большую часть дня был плохим. К тому же не все экипажи имели полный комплект карт всего маршрута, поэтому особенно важно было сохранять строй.

14 экипажей разошлись по самолетам и запустили моторы, но тут вся операция была отменена. Они отправились обратно в помещение штаба, громко ругаясь. Такие приказы вызывали раздражение и разочарование. Очередной пшик. Они уже нахлебались такого. Клифф снова начал планировать ночную вечеринку. Сегодня ему исполнилось 27 лет.

Но через несколько минут им снова приказали лететь. На сей раз они поднялись в воздух. Часы показывали 9.00.

Погода оставалась неприятной весь день. Низкие тучи и дождь, небо лишь изредка прояснялось. Где—то у северовосточного побережья Англии эскадрилья влетела в аэростаты заграждения, болтающиеся над прибрежным конвоем. Большая часть самолетов через несколько минут заняла свои места в строю, однако молодой канадец Ральф Мэннинг потерял эскадрилью. У него не было карт, поэтому не удивительно, что он не прибыл в Колтишелл. Когда в 11.30 «Бофорты» садились в Колтишелле, их осталось 13. Донесения с пунктов радиолокационного дозора о необычной активности противника в воздухе начали поступать в оперативный центр Истребительного Командования около 8.30. Истребительные патрули сообщили о странной активности торпедных катеров. Был отправлен специальный патруль. Вскоре после 9.00 противник начал глушить наши радары, сначала периодически, а потом все настойчивей. Такая операция уже стала привычной и сначала вызвала мало интереса. Когда глушение стало настойчивей, это кое—кого встревожило. Пока штаб дожидался сведений от дополнительного патруля, остальные самолеты были задержаны на земле. Когда «Спитфайры» сели, их пилоты сообщили о большом числе кораблей, один из которых имел треногую мачту и большую надстройку. Эту информацию встретили скептически, но пилотов стали расспрашивать более подробно. Наконец пилоту, который видел корабли, вручили книгу с силуэтами, и он указал на германские линкоры. Но прежде чем это произошло, 2 «Спитфайра», выполнявшие обычное патрулирование, заметили и атаковали 2 Me–109. В пылу погони они оказались прямо над германской эскадрой. Хотя летчики не подозревали об угрозе, которую могут представлять эти корабли, они сразу поняли значимость увиденного. Немедленно прервав погоню, истребители помчались на свой аэродром и сообщили о кораблях противника. Это произошло в 11.30. Германские корабли прошли незамеченными 300 миль и сейчас на скорости 30 узлов проходили мимо Бичи Хед, втягиваясь в Дуврский пролив.

В этот момент немцы находились на одинаковом расстоянии от 7 «Бофортов» на острове Торни и 6 «Суордфишей» в Манстоне. «Бофорты» в Сент—Эвале, безмятежно занимавшиеся тренировками, свой момент упустили. «Бофорты» 42–й эскадрильи готовились сесть в Колтишелле. Даже «Бофорты» на острове Торни были не готовы к немедленной атаке. Но прошла только половина дня, и оставалось еще 6 часов светлого времени. Все «Бофорты» успевали нанести удар, даже если не удастся организовать совместную атаку. Вся мощь Бомбардировочного Командования должна была обрушиться на противника. Было впустую потрачено много драгоценного времени, но уникальная возможность пока сохранялась. Следующие 6 часов становились пробным камнем.

Для 6 «Суордфишей» в Манстоне потеря времени была более серьезной. Эти самолеты несли те же самые торпеды, что и «Бофорты», однако они имели один мотор, крейсерскую скорость 87 узлов и ограниченный радиус действия. К счастью, донесение разведчика они получили в превосходной точке для проведения немедленной атаки. Но любая задержка означала, что корабли могут выскочить за пределы их дальности полета.

825–я эскадрилья ВСФ была реорганизована в Ли—он—Соленте всего несколько недель назад после потопления «Арк Ройяла». 4 из 6 экипажей служили на этом авианосце. Эскадрилья должна была действовать в северных водах, и часть самолетов уже отправилась в Шотландию. Но 3 февраля, после записки Адмиралтейства, у Эсмонда спросили, сможет ли он атаковать германские корабли, если те попытаются прорваться через проливы. Ему было дано несколько расплывчатое обещание, что такая атака будет проведена ночью.

Эскадрилья только что завершила переформирование и у нее не было времени, чтобы превратиться в боеспособное подразделение. Однако ею командовал такой замечательный офицер, как Юджин Эсмонд. Эсмонд поступил в КВВС по краткосрочному контракту в 1928 году. Он служил в составе ВСФ, которые в 1937 году перешли в подчинение флота. За время службы вместе с флотом он сам начал думать и чувствовать, как настоящий моряк. Когда в 1933 году срок контракта истек, Эсмонд начал работать в авиакомпании «Империал Эйруэйз». Он работал на маршруте Гонконг — Малайя на летающих лодках типа «G». Эсмонд продолжал числиться в резерве. Однако к 1939 году он устал от штатского костюма, а вдобавок решил, что война неизбежна. Поэтому он уволился из «Бритиш Эйруэйз», распрощался с КВВС и поступил служить в ВСФ. К этому времени Эсмонд налетал уже 6500 часов.

Эсмонд был маленьким, щегольски одетым человеком с необычайно широким лбом. Он был превосходным пилотом с огромным опытом. Эсмонд не боялся трудностей, был абсолютно честным человеком и превосходным командиром. Никто не мог представить, что у Эсмонда в воздухе могут возникнуть проблемы. Это была его стихия. Эсмонд, ирландец по происхождению, родился в Тэрголанде, Йоркшир, в 1909. Ему исполнилось 33 года. Под огнем он всегда демонстрировал свои выдающиеся качества — спокойствие, решительность, изобретательность и талант лидера.

Перед вылетом из Ли—он—Солента экипажам «Суордфишей» сообщили, что в период следующего новолуния ожидается прорыв германских кораблей. Таким образом эти летчики оказались единственными, посвященными в тайну операции. Они прибыли в Манстон 4 февраля и начали обычное патрулирование над Ла Маншем, хотя сильный снегопад на аэродроме большую часть времени держал их на земле. В этот период они услышали множество насмешек над своими анахроничными «Авоськами» от летчиков КВВС, базировавшихся в Манстоне. До них дошли слухи, что с бельгийских аэродромов начали действовать Fw–190. Однако это не испугало летчиков — по ночам германские истребители не летали.

Утром 12 февраля в 10.55 Эсмонд получил известие, что радар засек необычную активность в воздухе над проливом. Это могла быть подходящая цель для его парней. Точные донесения самолетов—разведчиков поступят еще только через полчаса.

— Вы готовы атаковать днем? — этот вопрос задал командующий военно—морской базой Дувра.

— Да, конечно.

Эсмонд приказал эскадрилье подготовиться к вылету и установить большую глубину хода торпед. Таким образом «Суордфиши» оказались единственными самолетами, готовыми к вылету, когда пришло донесение авиаразведки.

Эсмонд получил новое сообщение о противнике в 11.30 и вскоре после этого собрал экипажи в комнате для инструктажа, чтобы ознакомить их с данными разведки.

— Ну что, парни, мы наконец вылетаем, хотя они уже проделали полпути по Ла Маншу. Мы должны взлететь как можно быстрее и установить контакт с противником, который ко времени нашего прибытия окажется в районе Булони. 3 крупных корабля идут в сопровождении большого числа эсминцев и катеров. Они имеют сильное истребительное прикрытие, в основном Me–109. Вы в свою очередь тоже будете иметь сильное истребительное сопровождение. Сверху вас будут прикрывать 3 эскадрильи «Спитфайров» из Биггин Хилла, в качестве непосредственного сопровождения вы получите 2 эскадрильи «Спитов» из Хорнчерча. Вы встретитесь с истребителями в 12.25 над Манстоном.

Потом Эсмонд начал говорить о тактике. Если бы эти летчики были опытной, испытанной, сработавшейся эскадрильей, Эсмонд просто повел бы их в атаку в обычном строю — полумесяц, сходящийся на цели. В этом случае, куда бы ни повернул корабль, он подставит борт под торпеду. При сегодняшней погоде, когда облака спустились до 1000 футов, торпедоносцы должны были атаковать с помощью радара. Пробив облака, они должны были выровняться в последний момент, сбросить торпеду и уходить. Эскадрильи, имевшие большой опыт, часто практиковали такие атаки на Средиземном море. Но подобная тактика требует долгой подготовки и большой уверенности. При сложившихся обстоятельствах это было сомнительно.

— Всю дорогу мы должны лететь на высоте от 50 до 100 футов, — продолжил Эсмонд. — Прежде всего чтобы избежать обнаружения корабельными радарами, а во—вторых, из—за плохой погоды. Так как нам следует держаться вместе, по крайней мере на пути к цели, то это будет самое безопасное место.

Мы выполним заход на цель на малой высоте и будем сбрасывать торпеды, следуя колонной.

Мне кажется, лучше, если в этом вылете будут участвовать только добровольцы. Думать о шансах на возвращение домой мы начнем только после сброса торпед.

Ну как, парни, что вы обо всем этом думаете?

Он спрашивал, согласятся ли пилоты лететь.

Атаковать одинокий линкор без сопровождения уже достаточно плохо. А здесь вместе шли 3 крупных корабля в сопровождении большого количества малых, вдобавок имея сильное истребительное прикрытие. Это означало, что торпедоносцы встретят мощную огневую завесу, не считая атак истребителей. Экипажи больше опасались зениток, чем истребителей. «Суордфиш» был таким маневренным, что летчики могли уклониться от атаки «Мессеров», как они делали на Средиземном море. Они считали, что шансы отбиться от истребителей у «Суордфиша» больше, чем у «Бофорта». Зенитки были настоящей опасностью.

Но если вы уже зашли так далеко, обратной дороги нет. 9 дней назад в Ли—он—Солент, вы еще могли найти какие—то оправдания. Теперь было уже поздно. В такой момент отказ требует больше смелости, чем согласие на вылет. Кроме того, если такой командир, как Эсмонд, отправляется в полет, вы не можете бросить его одного.

Экипажи уже покидали комнату инструктажа, когда его отозвал дежурный.

— Вы не можете немного задержаться? Часть истребителей опаздывает.

Если Эсмонд чего и боялся, то лишь одного — что немцы пройдут проливы, избежав атаки торпедоносцев. Это заставило бы торпедоносцы гнаться за ними. Если «Суордфиши» взлетят немедленно, им придется лететь на юго—восток, чтобы перехватить противника напротив Кале. Однако корабли следуют со скоростью 30 узлов. Если вылет задержится хотя бы на полчаса, корабли проскочат мимо Манстона, прежде чем «Суордфиши» настигнут их. Самая маленькая задержка, даже несколько минут, потраченных на поиски эскадры, означает долгую погоню. Когда цель удирает от вас на скорости 30 узлов, а вы летите на «Авоське», имеющей скорость менее 90 узлов, и дует 30–узловой встречный ветер (именно такой северо—западный ветер дул сегодня), вам понадобится очень много времени, чтобы настигнуть противника. «Суордфиш» имел радиус действия всего 200 миль, а ведь вам все—таки потребуется еще и вернуться. В такой день, как сегодня, противник вполне может перещелкать вас поочередно, пока вы подходите на дистанцию сброса торпед.

Так как «Суордфиш» имел прекрасную маневренность, можно рискнуть схваткой с истребителями, чтобы сократить время полета.

Дежурный ожидал ответа, держа в руке телефонную трубку. Микрофон он прикрывал ладонью. А человек на другом конце линии тоже ждал ответа Эсмонда.

— Мы атакуем.

Дежурный повторил это в телефон. Эсмонд и остальные летчики разошлись по самолетам.

6 «Суордфишей» взлетели в 12.20 и построились над аэродромом. Хотя тучи затянули небо над большей частью юго—западной Англии, над Манстоном небо было чистым. Эскадрилья начала кружить над Рамсгейтом, дожидаясь прибытия «Спитфайров». В 12.28 к ним присоединилась одна эскадрилья из Биггин Хилла, состоящая из 11 «Спитфайров». Эсмонду предстояло принять непростое решение. Если он дальше будет ждать истребители, не пропустит ли он возможность нанести удар? Погода была плохой, дальность полета — небольшой, и перед ним замаячил старый призрак погони. Если они смогут повредить хотя бы один из крупных кораблей и снизить скорость эскадры, они дадут «Бофортам» шанс нанести мощный удар.

В последний раз германская эскадра была замечена в 23 милях от Рамсгейта по пеленгу 140°. Эсмонд повернул к цели в 12.30, имея при себе только 11 «Спитфайров». Одна эскадрилья истребителей вместо обещанных пяти. На самом деле 2 остальные эскадрильи из Биггин Хилла полетели к цели самостоятельно и атаковали вражеские истребители. Они сбили 2 германских истребителя, потеряв 1 «Спитфайр», и таким образом хотя бы косвенно поддержали «Суордфиши». Но требовалось от них совсем иное.

Первые 3 «Суордфиша» под командой самого Эсмонда летели колонной, а вторые 3 — клином. «Спитфайры» держались на 1000 футов выше, прямо под облаками. Они убрали газ до минимума, находя крайне тяжелой задачу не потерять «Суордфиши» из вида. Тучи начали опускаться. Видимость была неравномерной. Иногда она повышалась до 4 миль, иногда падала до сотни ярдов.

Торпедоносцы летели новым курсом всего 10 минут, а потом они увидели вражеские истребители со странными, обрубленными концами крыльев. Это могли быть новые германские истребители, сведения о которых недавно поступили в Манстон — смертоносные Fw–190. Тут же крутились и хорошо знакомые Ме–109, всего 15–20 истребителей.

Второй «Суордфиш», летевший за Эсмондом, пилотировал самый молодой из летчиков, 18–летний сублейтенант Брайан Роуз. Наблюдателем у него был 20–летний сублейтенант Эдгар Ли. Экипаж «Суордфиша» сидел в открытых кокпитах. Первым — пилот, прикрытый небольшим щитком, за ним находился наблюдатель. Он сидел так близко к пилоту, что мог говорить ему на ухо, даже не наклоняясь. Третьим был стрелок, чей пулемет держал под огнем почти всю заднюю полусферу. Все летчики были в защитных шлемах и очках. Ли стоял на полу в своей кабине, привязавшись к сиденью тросом, чтобы не выпасть. В бою наблюдатель следил за вражескими истребителями и подсказывал пилоту, как следует маневрировать.

Вражеские истребители вывалились из туч прямо на хвост первым 3 «Суордфишам». Эсмонд, Роуз и Кингсмилл держали высоту около 100 футов, чтобы сохранить какую—то свободу маневра. «Спитфайры» в свою очередь напали на германские истребители, но при этом оторвались от торпедоносцев и увязли в общей свалке. Несмотря на всю ярость атаки «Спитфайров», они не смогли связать боем все Fw–190, и большое число германских истребителей все—таки атаковало торпедоносцы.

Метод атаки немцев был прост. Они заходили с хвоста один за другим, открывая огонь при сближении.

— Влево!

Ли стоял в своем кокпите и смотрел назад, дожидаясь, пока очередной атакующий истребитель окажется прямо перед ним. Тогда он командовал уклоняться. Уильямс в самолете Эсмонда и Сэмпле у Кингсмилла делали то же самое. Несколько Ме–109 тоже присоединились к атакам торпедоносцев.

— Вправо!

Ли увидел очередной Fw–190 почти прямо за хвостом. Крутой поворот вправо — и германский истребитель промазал. Ли пытался варьировать маневры так, чтобы в целом удержать самолет на курсе.

Маневренность «Суордфиша» даже с торпедой на борту была выдающейся. Его необычайно маленькая скорость сбивала германских пилотов с толку. Они заходили с хвоста и мазали каждый раз, когда «Суордфиш» уворачивался. Несколько минут торпедоносцы уклонялись от огня противника. Стрелки вели огонь из бортовых пулеметов, которые были просто хлопушками по сравнению с 4 пушками каждого Fw–190.

Наконец германские пилоты изменили тактику. Несколько самолетов продолжали атаки сзади, а остальные начали заход сбоку. Скоординированная атака с двух направлений. Если вы отвернете от атаки сзади, то подставите хвост истребителю сбоку.

— Вправо! — крикнул Ли Роузу, чтобы повернуть в лоб заходящему сбоку истребителю.

Очередь сзади пролетела мимо, а заходивший сбоку истребитель еле успел отвернуть, чтобы не столкнуться с торпедоносцем. Каждый раз, когда немцы заходили одновременно сзади и сбоку, Ли повторял этот прием. Они рисковали столкнуться с противником, но каждый раз германские пилоты успевали отвернуть.

Fw–190 убрали газ до минимума, отчаянно пытаясь уравнять свою скорость с «Суордфишами». 7 или 8 минут торпедоносцы подвергались непрерывным атакам, но каким—то чудом все 6 самолетов остались целы. Но во время одной из атак с двух направлений самолет Роуза попал под перекрестный огонь, и стрелок Джонсон внезапно повис на своем пулемете. Хрупкий Ли не мог стащить Джонсона с его места, чтобы самому встать к пулемету. Видимо, Джонсон погиб или был оглушен.

Жирный черный дым пополз по воде. Это торпедные катера начали ставить завесу, чтобы спрятать крупные корабли. Однако это помогло «Суордфишам» выправить свой курс. Теперь впереди и чуть левее в дыму появились неясные силуэты кораблей, которых они намеревались атаковать. Все 6 «Суордфишей» еще держались в воздухе.

Теперь торпедоносцы попали под плотный зенитный огонь германских кораблей. Сначала на них обрушились торпедные катера и эсминцы, а потом 11" орудия линейных крейсеров тоже начали ставить водяную завесу на пути «Суордфишей». Хотя германские корабли вели яростный огонь по самолетам, их истребители не прекратили свои атаки. Казалось невозможным, чтобы «Суордфиши» прорвались сквозь этот шквал огня.

Ли, посмотрев вперед на германские корабли, увидел в 200 ярдах впереди самолет командира эскадрильи, который получил прямое попадание снарядом крупного калибра. Все нижнее левое крыло за главной расчалкой было оторвано напрочь. За самолетом потянулся хвост огня и дыма. Но Эсмонд еще держался.

Под яростным огнем с кораблей немного приутихли германские истребители. Ли перестал смотреть на них, когда Роуз начал ложиться на боевой курс. Ли определил дистанцию до цели как 2 мили. Впереди он увидел самолет Эсмонда, заходящий на второй корабль в колонне. В дыму и при низкой облачности не было никакой возможности опознать корабли. Все, что могли пилоты — отличить один корабль от другого. Только позднее Ли узнал, что головным шел «Гнейзенау», а вторым «Шарнхорст». Именно его они и атаковали.

Они находились еще в 3000 ярдов от цели, когда впереди них Эсмонд сбросил свою торпеду, хотя по всем прикидкам делать это было рано. Роуз и Ли видели, как она упала в воду. После этого они посмотрели на самолет Эсмонда и поняли, почему пилот поступил так. Весь объятый пламенем «Суордфиш» по крутой спирали врезался в воду.

Эсмонд погиб, но торпеда, которую он сбросил, пошла к цели. И 5 «Суордфишей» все еще следовали за ней. Через пару секунд Роуз пролетел над тем местом, где разбился Эсмонд. Он ничего не увидел на воде. Теперь Роуз находился слишком близко к противнику, чтобы покружить над этим местом. Он даже не сразу осознал, что командование группой перешло к нему. Роуз упрямо продолжал сближение. Впереди себя, сквозь дым и туман он различил силуэт второго корабля в колонне. Ли еще предупреждал о спорадических атаках германских истребителей, но Роуз летел по прямой, приближаясь к точке сброса торпеды. Хотя совсем немногие истребители отваживались атаковать их, в небе кружили стаи Ме–109 и Fw–190. Торпедоносцы были буквально окружены облаком разрывов зенитных снарядов. Зенитки стреляли даже сзади, так как «Суордфиши» проскочили кольцо охранения. Находясь в 2000 ярдов от цели, Роуз и Ли ощутили, как самолет подбросило вверх. Они почувствовали запах бензина. Главный бензобак получил попадание. Бензин потек по фюзеляжу. Роуз немедленно переключился на запасной. Его емкость составляла всего 15 галлонов. Это не позволит им вернуться домой, но бензина хватит, чтобы сбросить торпеду и выскочить после атаки из кольца германских кораблей.

— Я атакую.

Ли услышал голос Роуза в переговорной трубе, а потом в передней части кокпита раздался скрежещущий звук, и Ли услышал стон Роуза. Снаряд взорвался на переборке между Роузом и Ли, и осколок тяжело ранил пилота в поясницу. Роуз склонился над ручкой управления, и корабль перед самолетом словно прыгнул вверх. Самолет начало заваливать влево. Мир перед летчиками превратился в мелькающий хаос. Когда перед лобовым стеклом мелькнула вода, в которую они должны были врезаться, Роуз отчаянно потянул ручку на себя, пытаясь удержать «Суордфиш» в воздухе.

— Делай финальный заход и сбрасывай «рыбку»! — крикнул Ли.

Раненая спина не позволяла Роузу делать какие—то серьезные усилия. Оба летчика почти потеряли сознание от бензиновых паров. Новый взрыв снаряда с Fw–190 прорезал фюзеляж, как ножом. Мотор начал чихать, кашлять, потом снова заработал, но уже не мог дать полной мощности. Роуз нацелился на «Шарнхорст» и сбросил торпеду с дистанции 1200 ярдов. Ли оглянулся и увидел, что она пошла правильно. После отрыва торпеды они получили еще одну очередь с истребителя. Роуз почти потерял сознание. Он вслепую отвернул прочь. Ли посмотрел назад и увидел самолет Кингсмилла, выходящий на цель.

В тот момент, когда Роуз сбросил торпеду, германские истребители оставили его и переключили свое внимание на Кингсмилла. Это был блестящий пример летной дисциплины. Когда Роуз уводил свой торпедоносец, Ли с огромным удивлением увидел два Fw–190, летящих за Кингсмиллом. Они выпустили шасси и закрылки. В какое—то мгновение Ли даже невольно начал разыскивать взглядом авианосец, но потом понял, что таким образом они пытались уравнять свою скорость с Кингсмиллом. Один из истребителей дорого заплатил за свою предприимчивость. Стрелок Кингсмилла Бане не промахнулся, стреляя в упор. Германский истребитель врезался в воду.

Но самолет Кингсмилла уже получил серьезные повреждения. Прямое попадание зенитного снаряда с линейного крейсера снесло 2 верхних цилиндра мотора. Мотор и левое верхнее крыло загорелись. Но каким—то чудом мотор сохранил достаточную мощность, чтобы удержать «Суордфиш» в воздухе. Все 3 члена экипажа получили ранения во время атак истребителей, но пилот сумел удержать торпедоносец на боевом курсе. Кингсмилл тоже выбрал в качестве цели «Шарнхорст». Наполовину ослепленный пламенем и дымом, опасаясь, что бензобак взорвется в любое мгновение, Кингсмилл знал, что удержится в воздухе еще минуту или две. Он выдержал курс и сбросил торпеду с дистанции 3000 ярдов. Он сумел продержаться достаточно, чтобы увидеть, как она пошла к цели. Потом Кингсмилл круто отвернул от линейного крейсера. За самолетом тащился хвост пламени. Как только торпедоносец выскочил за кольцо охранения, Кингсмилл решил садиться на воду. Впереди он увидел флотилию британских торпедных катеров. Если он сядет рядом с ними, летчиков могут подобрать. Но когда он потянул ручку на себя, чтобы опустить хвост самолета в воду, катера открыли огонь из пулеметов. Это были немцы! «Суордфиш» теперь представлял собой струю огня, несущуюся над самой водой. Кингсмилл удерживал его, пока мотор не отказал окончательно. Пилот немедленно посадил самолет на воду. Осмотревшись, он увидел, что верхнее крыло изрешечено, и резиновая лодка горит. Троим раненым пришлось прыгать в ледяную воду. Но в полумиле от себя они увидели торпедные катера, которые выходили из атаки. Кингсмилл и его экипаж ничем не могли привлечь их внимание, но пылающий самолет сработал за фалыдфейер. Вскоре все 3 летчика были приняты на катер.

Еще до того, как Кингсмилл выполнил атаку, Роуз отвернул, чтобы перепрыгнуть через эсминцы охранения перед тем, как садиться на воду. Каждый раз, когда он пытался поднять нос «Суордфиша» вверх, чтобы набрать пару футов высоты, бензопровод вспомогательного бака начинал сосать воздух, и мотор захлебывался. Они проскочили над германским эсминцем на высоте 50 футов. Летчики видели моряков, стоящих на палубе, они следили за самолетом. Каждое орудие эсминца стреляло по самолету. Всего в 300 ярдах от кольца охранения мотор окончательно встал, и Роуз приготовился садиться на воду.

— Мы идем вниз! — крикнул он Ли.