ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ!
ЭТО ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ!
Возвращаемся в теплые комнаты. Встречают жена и сестра хозяина. На столе сервирован чай. Начинается разговор.
— Вам раньше не приходилось видеть портрет Верещагиной?
— Нет, сегодня видим впервые.
— Она немолода на этом портрете. Лермонтов знал ее девушкой…
— Я помню, — вступает в разговор фрау Кёниг, — у нас был ее молодой портрет.
— Не портрет, — уточняет хозяин, — а фото с портрета, который барон фон Хюгель заказал на другой год после свадьбы. Местонахождение оригинала мне неизвестно. Я сейчас покажу…
Он приносит из кабинета фото. Это снимок с литографии, напечатанной в Париже в 1838 году знаменитым Ноэлем.
Верещагина! Здесь ей двадцать восемь лет. Лицо с несколько монгольским разрезом глаз — интересное, очень умное и значительное, хотя красивым не назовешь.
— Если вам нравится, я могу подарить это фото, — предлагает хозяин.
Подарок принимается с благодарностью.
— Если вы поедете в Тюбинген, может быть, следует познакомиться с фройляйн Энбер? — говорит нам сестра хозяина. — Фройляйн Энбер давно интересуется Лермонтовым.
Барон Кёниг отклоняет эту кандидатуру: у фройляйн Энбер рукописей Лермонтова нет.
Называется имя профессора в Гейдельберге.
Это знакомство господину Кёнигу тоже не кажется перспективным.
Не забыт замок Хохберг.
— Там интересный человек — оберлерер, — вспоминает хозяйка.
— Херр Биллем Штренг, — уточняет сестра хозяина. — Может быть, ему известно местонахождение каких-нибудь материалов?
Нет, барону Кёнигу это не кажется вероятным, он не хочет заставлять нас безрезультатно искать.
— Скорее, — раздумывает он, — можно было бы справиться в Мюнхене. В свое время я передал фирме «Карл унд Фабер» несколько интересных автографов.
— Чьих? — спрашиваю я.
— Я говорю про автографы Михаила Лермонтова.
— Как? Еще? Автографы? Лермонтова? И они были у вас? — Я не могу скрыть изумления.
— Да, тоже из тех, что принадлежали моей прабабке Верещагиной-Хюгель. Я сейчас не припомню какие. Это было в девятьсот пятьдесят первом году… Хотя я смогу вам сказать точнее: надо принести каталог…
Он ушел и возвращается с каталогом.
— Вот!
На странице 34-й напечатан автограф, которого мы в глаза не видали: баллада «Гость»! Почерк…
Лермонтова!
Интересно: у Висковатова была копия этой рукописи, присланная ему от графини Берольдинген, и в этой копии Висковатов от себя приписал: «Посвящается А. М. Верещагиной». А тут видно, что у Лермонтова в автографе «А. М. Верещагиной» нету. Просто строка точек: «Посвящается… Может быть, даже и не Верещагиной посвящается. И даже наверно не Верещагиной. А Варваре Лопухиной, вышедшей замуж и забывшей обет любви. И баллада об этом. А зачем было Лермонтову скрывать имя А. М. Верещагиной? Имя Варвары Лопухиной, вышедшей замуж, — понятно!
— На следующей странице каталога, обратите внимание, — продолжает хозяин, — зарегистрировано стихотворение Лермонтова, сочиненное им по-французски. Специалист говорил мне, что это блестящий французский стиль.
Действительно, под № 186 в каталоге значится французское стихотворение Лермонтова, тоже известное нам по копии: «Нет, если б я верил своей надежде…»
— Если вас интересует судьба этих автографов, — подает совет доктор Кёниг, — вам следует обратиться в антиквариат «Карл унд Фабер». Это в Мюнхене, на Каролинен платц, фюнф-а…