МАЙ-96

МАЙ-96

«Конечные цели»: Надо ли знать, куда идешь? — Бермудский пятиугольник» — Замена коленки — Выборы: победа Нетаньяху — Кто есть еврей? — Кто есть израильтянин?

5 и 6 мая в Табе состоялась встреча делегаций ООП и Израиля, в ходе которой были начаты переговоры об окончательном урегулировании. «Российский коспонсор» все же был допущен. Москву представлял директор Департамента Северной Африки и Ближнего Востока А.В.Вдовин.

Фактически это были переговоры о предстоящих переговорах.

Стороны договорились, что переговоры об окончательном статусе начнутся «в максимально короткие сроки, но не позже, чем с начала третьего года переходного периода» (отсчет 5-летнего переходного периода начинается с завершения вывода войск из Газы и района Иерихона). Будут обсуждаться оставшиеся нерешенными проблемы: Иерусалим, беженцы, поселения, меры безопасности, границы, отношения и сотрудничество с соседями, а также другие вопросы, представляющие взаимный интерес.

Здесь мы подошли к сложнейшей проблеме переговорного процесса, проблеме «конечных» целей, окончательного урегулирования, окончательного статуса. То есть: к чему идет дело, какое положение сложится в результате переговоров, какие цели преследуют стороны и как можно эти цели совместить.

Как нас учит системный анализ и опять же опыт, как нам подсказывает практика переговоров, в оптимальном варианте «конечные» цели — чего мы хотим? — должны быть четко сформулированы в начале переговоров. Обозначение таких целей определяет стратегию переговоров. И на базе стратегии рисуются те или иные тактические узоры: промежуточные цели, запросы, варианты разменов, пределы уступок и т. д. и т. п. Можно не информировать партнера о своей стратегии — пусть подумает, голову поломает. Но лучше играть в открытую. Ясность мешает только обманщикам, а большой политике обман противопоказан.

Однако, начиная мирный процесс, израильтяне отошли от указанного правила. Они рассуждали примерно так: если мы сформулируем наши конечные условия («нет» — суверенному палестинскому государству, «нет» — разделению Иерусалима, «нет» — возвращению беженцев, «нет» — ликвидации поселений, «нет» — возвращению к границам 1967 года), то палестинцы откажутся вести переговоры. Да и с мировым общественным мнением возникнут сложности. Поэтому лучше поступить так: не формулируя конечные цели, начнем решать промежуточные, относительно частные вопросы. И когда накопится позитивный задел, когда появится взаимное доверие, тогда будет легче решать главные вопросы. В общем, займемся тактикой, а она выведет на стратегические решения.

Мне всегда казались сомнительными эти рассуждения. О чем, естественно, посольство сообщало в Москву. И о чем я неоднократно беседовал с израильскими политиками. Высказывал опасения, что когда приблизится время окончательных решений, когда туман рассеется, когда четко обозначатся контуры «Бермудского пятиугольника» (суверенитет, Иерусалим, беженцы, поселения, границы), весь наработанный позитив может исчезнуть в этом пятиугольнике. Но события шли своим, тактическим, чередом…

«Садясь за стол переговоров, — говорил Перес в Давосе в феврале 1996 года, — никогда не ставьте перед собой конкретных целей. Ибо конкретные цели предполагают конкретные пути их достижения, а такая постановка вопроса несет в себе по определению элемент противоречия в позициях сторон. Попытайтесь просто найти общий язык, договориться в принципе и уже потом, не торопясь, не форсируя событий, идите к общей цели. Причем, обязательно новыми, непроторенными путями. Главный залог достижения цели любых переговоров между традиционно конфликтующими сторонами — их непросчитываемость сторонними наблюдателями и заинтересованными лицами, их полная и гарантированная партнерами по политическому диалогу секретность».

Насчет секретности и непросчитываемое «сторонними наблюдателями» Перес, конечно, прав. Но когда непросчитываемость относится к партнерам по переговорам, когда один партнер не знает, куда его тянет другой, вот тут и возникает проблема…

Разумеется, в Израиле это понимали многие.

«Призрак бродит по Ближнему Востоку, призрак Мира, — можно было прочитать в «Вестях» в мае 1996 года. — Так мог бы начинаться манифест адептов новой израильской идеологии, определяющей сегодняшнее состояние нашего общества и основные перспективы его развития. Но нет такого манифеста, и строительство Мира идет без четкого плана, без адекватного описания его целей. Возникла абсурдная ситуация: широко обсуждаются тактика, успехи и проблемы, Мирного Процесса, но почти ничего не говорится о его целях. Является ли этот Процесс порождением политического реализма или утопией? Спасением или самоубийством? Прологом к процветанию или назревающей катастрофой? — Все эти вопросы просто не имеют смысла, пока мы не определим цели Мира».

Именно эти, «не имеющие смысла» вопросы, от которых уходили правительства Рабина и Переса, перешли по наследству правительству Нетаньяху. Новые люди потребовали новых подходов. Все громче стали звучать голоса, призывающие точно вымерить глубину дальнейших уступок, то есть определить «конечные» цели. В октябре 1996 года заместитель премьера, министр сельского хозяйства и экологии Р.Эйтан писал:

«Убежден, мы не можем строить свою политику, свое будущее на основе «Осло-1», «Осло-2» и так далее. В то же время я призываю своих товарищей по правительству начать переговоры о постоянном урегулировании с теми же палестинцами. И в этом нет противоречия. Просто я уверен, нельзя уступать стратегические позиции и раздавать страну по частям раньше, чем мы приступим к переговорам о постоянном урегулировании.

Лично я считаю, что примерно через год, когда мы убедимся в способности палестинской администрации контролировать ситуацию на переданных ей территориях, можно начать переговоры о постоянном урегулировании. Это будет долгий и не простой процесс. Но правительство сильного и независимого Израиля, правительство, имеющее четкие приоритеты и цели, сможет провести такие переговоры достойно и добиться приемлемых для еврейского народа результатов».

Тут, правда, возникал вопрос о результатах, «приемлемых» и для палестинского народа, но, видимо, министр израильского правительства, считал, что о них должен заботиться Арафат…

Нетаньяху выдвинул идею начать переговоры об окончательном урегулировании, минуя, перепрыгивая промежуточные стадии. Эту идею поддержал Вейцман, хотя его смущало, что Арафат не доверяет Нетаньяху и боится, что тот его, попросту говоря, обманет.

К моменту моего отъезда из Израиля правительство не приняло план окончательного урегулирования.

В декабре 1997 года в Москве я встретился с Эдельштейном. Он рассказал, что правительство обсуждало и приняло «карту стратегических интересов Израиля», то есть по существу параметры окончательного урегулирования.

1. Израиль не может согласиться с существованием рядом с ним суверенного палестинского государства. По крайней мере в военно-политической области Израиль сохранит свой контроль.

2. Израиль готов передать палестинцам не более 30–40 % территории Западного берега. Остальная его часть будет находиться под полным контролем Израиля.

3. Поселения сохраняются. Предусматривается возможность их развития «по вертикали» (увеличение числа жителей, строительство новых зданий, но без расширения общей площади). Безопасность поселений обеспечивает армия Израиля.

4. Полное и автоматическое возвращение беженцев не допускается. Проблемы будут решаться строго конкретно, исходя из соображений безопасности и демографического равновесия.

5. Единый и неделимый Иерусалим остается столицей Израиля. Израиль гарантирует доступ к святым местам всех конфессий.

У меня такое впечатление, что Нетаньяху так и не рискнул положить «карту стратегических интересов» на стол переговоров. Теперь эта задача стоит перед Бараком. Но пока не известно, на какой «карте» остановится его правительство.

Первую половину мая занимались консульскими делами.

Поскольку мы продолжали зашиваться с приемом посетителей особенно — с «периферии», не успевали оформлять документы, то решили, — по инициативе московского адвоката Юрия Михайловича Розенфельда — открыть своего рода коммерческий филиал. Официально он назывался «Р.Л.М.Интернациональный Информационный Центр Л.Т.Д.». Между собой мы называли его «Рога и копыта».

Идея была простая. Если не хочется стоять в очереди и есть «лишние» деньги, можно обратиться в Центр. И там за дополнительную плату все сделают. Останется только придти и получить уже оформленные документы. В консульство Центр сдавал то, что причиталось нам по официальным ставкам, а «приварок» оставлял себе.

Возникли разногласия. Носенко был против «Рогов и копыт». Он полагал, что «и так много берем». Что не годится делить клиентов на бедных (стой в очереди) и богатых (иди в «Рога»). Что создается источник возможных финансовых махинаций.

Анненков был за. Я после некоторых колебаний поддержал Анненкова. Уж больно надоели очереди. Что же касается возможных махинаций, которые сопутствуют движению денег, то единственная 100-процентная гарантия — закрыть консульство. Или все делать бесплатно. Поскольку мы не были готовы к радикальным решениям, то приходилось рисковать.

Еще один пункт разногласий. Обложить ли «Рога и копыта» данью в пользу консульства? То есть — не изымать ли часть «приварка» в нашу пользу? Разумеется, официально, с оформлением всех нужных бумаг. Анненков был за. Но тут я с ним не согласился. Ограничились разовыми даяниями. Кажется, за счет Центра были куплены парты для школы.

На всякий случай мы написали письмо в Консульскую службу МИДа. Но там благоразумно промолчали.

До 13 октября 1996 года Центр работал в экспериментальном режиме. После этого — на постоянной основе с правом иметь своих представителей любом населенном пункте Израиля. Не скажу, что очереди уж очень уменьшились. Но за первый год Центр обслужил около 5 тысяч человек. Они не стояли в очереди.

После моего отъезда Центр был закрыт. Почему — не знаю…

21 мая рано утром прибыл в иерусалимскую больницу «Хадасса» на предмет замены своих коленок искусственными.

Накануне на всякий случай написал завещание. Чем черт не шутит…

Врачи категорически отсоветовали менять сразу две коленки. Пришлось согласиться. Взяли расписку, что я по доброй воле.

22-го — операция. С 10.00 до 16.00. Наркоз «отрубил» только нижнюю половину. Так что слышно было, как кости пилили. «Крепкие кости», — похвалили потом врачи. Отдельная палата. Вполне уютно. Первые пару дней. — очень больно. Кололи что-то обезболивающее. Но 23-го уже, скрипя зубами и оставшимся коленом и опираясь на специальную такую штуку с колесиками, встал на обе ноги. Каждый день — несколько сеансов упражнений. И хождение по коридору.

В отличие от наших больниц — очень шумно. Медицинский персонал говорит во всю мочь, ходят посетители, горячий обмен мнениями по всем вопросам. Мне объяснили: так лучше для больных, вроде бы и не больница. Возможно…

Постепенно слухи о том, что посол попал в больницу, распространились. Стал получать цветы и записки. Было милое послание от Барака. Сохранился мой ответ.

«Дорогой Эхуд!

Было очень приятно получить от Вас любезную записку.

Я вступил на путь постепенного превращения в человека 21-го века: свои естественные органы заменяю искусственными. Начал с правого колена. Надеюсь, до головы добраться не успею.

Всегда с удовольствием вспоминаю наши встречи — и в Генштабе, и в МИДе. Уверен, что Вы найдете себя и в «постпересовском» Израиле.

Искренне Ваш, Александр».

Интенсивная послеоперационная терапия — на уровне. Через неделю я уже был весел и почти бодр. Выписали 30 мая.

29 мая поздно вечером прибежала медсестра и радостно сообщила, что на выборах победил Нетаньяху. Это был мирный политический переворот.

По оценке посольства, главный социальный итог выборов — раскол страны, общества на две части. Неизбежное при этом перетягивание каната будет затруднять положение и политику любого правительства.

Главный политический итог выборов (если не будет большой коалиции, что пока маловероятно, но в принципе не исключается) — переход власти в руки «национального лагеря». Причина — неспособность значительной части общества переварить, усвоить, понять радикальные перемены в политике, на которые решились Рабин и Перес. Кстати, оба лидера вообще-то понимали это. Но надеялись на знаменитое «авось!». Существенную роль сыграли тут американцы, которые, — исходя из своих интересов, — все время подталкивали израильское руководство к новым и новым уступкам арабам. В результате лодка Аводы оказалась перегруженной и затонула.

Конечно же, мирный процесс будет продолжаться. В Великобритании, кажется, говорят: «Если правила игры не позволяют выигрывать, то джентльмен меняет правила игры». Вот это и произойдет. Ликуд изменит правила игры. Не трудно, прогнозировать сложности в отношениях и с арабами, и (в меньшей степени) с американцами.

С точки зрения российско-израильских отношений каких-либо резких движений мы не ожидали. С верхушкой «национального лагеря» у нас контакты были давно налажены.

Теперь — по порядку. Впервые в истории Израиля одновременно с выборами в Кнессет всенародным голосованием избирали премьер-министра. За премьерство боролись Перес и Нетаньяху. За места в кнессете — 30 партий… Избирательный марафон начался в феврале. Перес и его сторонники жали на то, что под их руководством Израиль идет в безопасное и процветающее будущее. Да, сейчас трудно, сейчас террористы, но «через тернии к звездам», если использовать древнюю мудрость. Нетаньяху и весь «национальный лагерь» тоже говорили о безопасном будущем, но упор делали на том, что они могут обезопасить и настоящее. За мир, но против, уступок, против переговоров с террористами. «Никогда не буду встречаться с Арафатом!» — заверил Нетаньяху. Вместе с тем Нетаньяху обещал покончить с «остатками социализма» и создать либеральное общество равных возможностей.

Мне казалось, что инерционность избирателей даст — пусть малый, — но перевес Пересу. Я ошибся. С малым перевесом — всего 29 457 голосов (0.9 %) победил Нетаньяху.

О настроениях в стране, приведших к смене политических лидеров и ориентиров, можно судить по показаниям очевидцев.

Перечислив основные теракты последних лет, Пинхас Бен-Хаим пишет:

«Страшно ехать в автобусе. Страшно гулять в городе с детьми. Страшно покупать продукты в торговом центре. Стра-а-а-шно!» Каждый раз правительство обещает эффективно бороться, но террор продолжается. «Попытки тогдашней оппозиции во главе с Биньямином Нетаньяху заявить, что террор является прямым следствием политики односторонних уступок, что Ясер Арафат цинично использует террористические организации, чтобы оказать с их помощью давление на Израиль, объявляются происками «врагов мира». Но большинство еврейского населения страны к тому моменту уже не приемлет ни такого мира, ни такого «Нового Ближнего Востока». 29 мая премьер-министром страны становится Биньямин Нетаньяху, поставивший в качестве краеугольного камня своей предвыборной программы обещание покончить с волной террора»…

И заключительный аккорд из еженедельника «Секрет» (он вполне на уровне нашего «Совершенно секретно»):

«Чемпионат Израиля по комплексному обливанию друг друга помоями и выуживанию из мутной воды голосов избирателей завершен. Два лидера, за спиной одного из которых опыт в политической борьбе, международная поддержка и арабские голоса, а за плечами другого — относительная молодость, надоевший израильтянам террор и антипатия значительной части еврейского населения к первому, шли к финишу ноздря к ноздре. То радовались болельщики первого, а почитатели второго посыпали голову пеплом. То визжали от восторга сподвижники второго, а команда первого сидела мрачнее тучи».

Так она и осталась сидеть…

Бессмысленно комментировать эти, да и любые другие высказывания. В каждом из них есть какой-то штришок реальности. А все вместе они дают почувствовать аромат времени, который трудно передать своими словами.

В Кнессете Авода получила 34 мандата, а Ликуд — 32. Но вместе с «примкнувшими» правые получили большое преимущество. Кнессет стал более консервативным. В нем господствовал «национальный лагерь».

Узнав о результатах выборов, Арафат, как рассказывали пережил шок. Было созвано экстренное заседание палестинского парламента. Там все-таки выразили надежду, что стратегическая линия израильского правительства останется в силе. По просьбе Арафата арабские страны предприняли массированный нажим на Нетаньяху. Нетаньяху маневрировал, но «линию» изменил.

Одним из наиболее бросающихся в глаза результатов выборов стало усиление религиозных партий в Кнессете. ШАС (сефардские ортодоксы) прибавила 4 мандата, МАФДАЛ (религиозные сионисты) — 3, Агудат ха-Тора (ультраортодоксы) — 4. Четверть голосов Кнессета.

И тут же началось то, что называют «шантаж религиозных партий», то есть требование политической платы за поддержку правительства.

Горячие бои развернулись вокруг закона о гиюре, то есть о тех необходимых процедурах, которые надо пройти, чтобы стать евреем.

Тут вот в чем дело. Русским надо непременно родиться, нельзя стать русским по желанию. Но евреем можно стать, приняв иудаизм. Если, скажем, проходит гиюр, то есть принимает иудаизм негр или китаец, они — с точки зрения еврейского религиозного закона — становятся 100-процентными, настоящими евреями.

Существуют разные гиюры. Есть традиционный, ортодоксальный гиюр. Он весьма сложен, строг и сопровождается, как говорят знающие люди, унизительными процедурами проверки. Есть гиюр реформистский (или консервативный). Они приспособлены к современности и применяются во многих странах. Естественно, что десятки тысяч репатриантов, которые вынуждены для облегчения жизни в Израиле обращаться в иудаизм, предпочли бы реформистский или консервативный, каноны. Но не тут-то было. Приятнее затруднять людям жизнь, чем облегчать ее.

Под давлением религиозных партий Кнессет в апреле 1997 года (51 депутат против 32) проголосовали за закон о гиюре, который провозгласил монополию ортодоксального гиюра, Как писал журналист Аркан Карив, право решать, кого причислять к еврейскому народу, а кого нет, получили «средневековые мракобесы».

В конце 1997 года ортодоксальные евреи создали комитет «Генеалогия Израиля». Его задача — изучив соответствующие документы, составить список «100-процентных» евреев. Под прицелом — опять же репатрианты последней волны, которые «портят» чистоту еврейства в Израиле. Будем надеяться, что новое правительство будет меньше заниматься генеалогией, а больше реальными проблемами реальной жизни. Говоря это, я понимаю, что вмешиваюсь во внутренние дела Израиля. Но теперь я не посол…

Баталии вокруг того, кто же все-таки «настоящий» еврей, ведутся параллельно с не менее интересными, но гораздо менее «галахическими» дискуссиями о различии и сходстве между евреями и израильтянами. Вопрос подчас ставится в очень драматичной форме.

Уже пугавший евреев (и израильтян) Пинхас Бен-Хаим пугает, ссылаясь на других «пугателей», снова:

«В последнее время нас часто, может быть, чаще, чем нужно, пугали возможной «гражданской войной». Но на самом деле такая война была объявлена еще до провозглашения Государства Израиль и конца ей не предвидится. Я говорю о войне между «евреями» и «израильтянами». Войне, в которой в той или иной форме принимает участие почти все население страны. И каждый, кто вступает на эту землю, почти сразу же должен сделать выбор, к какому из воюющих лагерей он принадлежит.

Именно по этой черте — «еврей» или «израильтянин» — проходит сегодня линия раскола общества, а не по принадлежности к «левым» или «правым», религиозным или нерелигиозным. Потому что «евреи» и «израильтяне» есть внутри каждой группы населения и внутри каждой партии. И кто есть кто в этой войне понимаешь не сразу».

Видимо, все-таки краски тут сгущены. «Снаружи» трудно судить, есть ли «война», но проблема действительно есть. Есть даже книга Йоси Мельмана «Новый израильтянин», где доказывается, что никакого типичного израильтянина просто не существует, существуют множество разных типов израильтян.

В газете «Маарив» была рубрика «Кто такой израильтянин?» Ее вел Цви Гилат. Вот его мнение:

«Мне кажется, что типичного израильтянина наших дней можно определить как человека, мучительно задающегося вопросом, кто такой типичный израильтянин. То, что объединяло раньше жителей страны, сегодня уже не работает. Хотя внешние опасности, необходимость дальнейшего строительства государства, проблемы выживания во враждебном окружении по-прежнему являются сплачивающим фактором, но сила их воздействия заметно ослабла».

У евреев (и у израильтян) насчет юмора все в порядке. И как раз вопрос «что же такое израильтянин?» может стать темой специального фестиваля юмора и сатиры. Из сотен определений предложу некоторые.

Израильтянин — это:

— водитель, который включает сигнал правого поворота и едет налево;

— человек, выбрасывающий окурок на шоссе из окна автомобиля и тут же жалующийся, что за границей дороги гораздо чище, чем в Израиле;

— человек, который звонит по сотовому телефону жене, находящейся в соседней комнате, и просит ее принести семечки;

— человек, который вместо того, чтобы искать решение, всегда ищет виновных;

— человек, который способен на все, лишь бы отвертеться от военных сборов, и который сделает все на свете, чтобы попасть в армию во время войны;

— человек, который знает ответ еще до того, как услышит вопрос;

— человек, который опаздывает на все встречи, а потом говорит: «А я тут причем, это все пробки на дорогах»;

— человек, который утром мчится на работу, чтобы там отдохнуть;

— человек, который ругает религиозных, но постится в Йом Кипур и посылает детей в религиозную школу;

— человек, который ищет самое лучшее обслуживание по самой низкой цене и удивляется, что ему достался такой кошмар;

— человек, который живет в Израиле, любит посидеть в хорошем ресторане, приготовить мясо на огне для своих друзей и гордится своей страной;

— человек, который за месяц придумывает проект и возится с ним четыре года, вместо того, чтобы четыре года думать, а потом все быстро сделать;

— человек, который чешет яйца, когда стоит возле картин Ван Гога в Лувре;

— человек, который в любом ресторане скажет: «А моя мама готовит лучше!».

В 1994 году институт «Дахав» и газета «Едиот ахронот» провели опрос на тему «типичный израильтянин». Первый вопрос был о «наиболее типичной черте». Ответы расположились так:

21 % — наглость,

18 % — грубость,

10 % — нервозность, нетерпеливость,

8% — крикливость,

6% — чванство,

6% — страсть к семечкам.

Из положительных свойств отметили дружелюбие (8 %) и патриотизм (6 %).

В целом минусы выделили 72 % респондентов, а плюсы — 20 %.

На мой взгляд, израильтяне (евреи в Израиле) склонны к мазохизму, к преувеличению своих минусов. По моим наблюдениям, на первом месте стоят прежде всего — патриотизм, любовь к своей стране, к своей истории и культуре. С чванством я вообще не сталкивался. Крикливость (+ махание руками) и нетерпеливость, по-моему, встречаются чаще, чем наглость и грубость.

Но вернемся к групповому портрету. 30 % израильтян за год, предшествующий опросу, не прочитали ни одной книги. 55 % ни разу не были в кино, 79 % — в театре. Большую часть свободного времени типичный израильтянин проводит у телевизора. Вот тут я склонен согласиться. Средний, типичный израильтянин, если брать наши российские мерки (наверное, теперь надо уточнить — прошлые мерки), действительно не отягощен культурой и отнюдь не страдает от этого.

Разумеется, психология израильтянина заслуживает более глубокого анализа. Но это — дело научных трактатов, а не беглых и поэтому неизбежно поверхностных заметок.