Январь — февраль 1972

Январь — февраль 1972

12 января Москва

Вчера Н. Т. Сизов продиктовал замечания и претензии к «Солярису», накопленные в разных инстанциях — в отделе культуры ЦК, у Демичева, в Комитете и Главке. Этих замечаний я записал 35. Вот они, эти замечания. Их очень много, и они (если их выполнить, хотя это и невозможно), разрушили бы до основания картину. То есть история более страшная, чем с «Рублевым».

Итак, замечания следующие:

1. Прояснить образ Земли Будущего. В фильме, мол, неясно, каково оно будет (будущее).

2. Нужно показать пейзажи планеты будущего.

3. Из какой формации летит Кельвин? Из социализма, коммунизма, капитализма?

4. Снаут не должен говорить о нецелесообразности (?) изучения космоса. В результате создается тупиковая ситуация.

5. Изъять концепцию Бога. (!?)

6. Энцефалограмма должна быть доиграна до конца.

7. Изъять концепцию Христианства. (!?)

8. Заседание. Изъять иностранцев-исполнителей.

9. Финал:

13 января

Нельзя ли или

а) сделать реальное возвращение Криса в отцовский дом,

б) сделать ясным, что Крис выполнил свою миссию.

10. Не должно иметь оснований то, что Крис бездельник.

11. Мотив самоубийства Гибаряна (вопреки С. Лему) должен заключаться в жертве ради своих друзей-коллег. (!?)

12. Сарториус как ученый — антигуманен.

13. Не надо, чтобы Хари становилась человеком. (?!)

14. Сократить самоубийство Хари.

15. Не нужна сцена с Матерью.

16. Сократить сцены «в кровати».

17. Убрать кадры, где Крис ходит без брюк.

18. (?!) Сколько времени ушло у героя на перелет, возвращение и работу.

19. Сделать вступление (текстом) к фильму (из Лема), которое бы все объяснило. (?!)

20. Восстановить из режиссерского сценария разговор Бертона и Отца об их молодости.

21. Вставить цитаты Колмогорова (о конечности человека). (?)

22. «Земля» — длинна.

23. Ученый совет похож на суд.

24. Уточнить в заседании ситуации для сюжета.

25. Сделать перелет на «Солярис».

26. Почему они (Снаут и Сарториус) опасаются Криса.

27. Нет того, что автор ситуации — Океан. (?)

28. Так гуманна наука или нет?

29. «Мир непознаваем. Космос не может быть понят. Человек должен погибнуть».

30. «Зритель ничего не поймет».

31. Что такое Солярис? И гости?

32. Уточнить необходимость контакта…

33. Кризис должен быть преодолен.

34. Почему исчезла Хари? (Океан понял.)

35. Вывод из фильма: «Не стоит человечеству таскать свое дерьмо с одного конца Галактики на другой».

Весь список этого бреда был заключен следующими словами: «Больше замечаний не будет»…

Сдохнуть можно, честное слово!

Это какая-то провокация… Только — что они хотят? Чтобы я отказался от переделок? Зачем? Или на все согласился? Они же знают, что этого не будет!

Ничего не понимаю…

21 января

Никак не могу взять в толк, что они хотели сказать, вернее, имели в виду, давая мне эти поправки. Выполнить их нельзя, это развалит весь фильм. Не выполнить? Все это носит характер провокации, смысла которой я не могу понять. Я решил сделать поправки, которые или входят в мои собственные планы, или не разрушат ткань фильма. Если их это не удовлетворит, я ничем не смогу им помочь.

Был на приеме у Ермаша, ни слова не говорил о «Солярисе» и поправках. Спросил у него, подпольный ли я режиссер, и когда кончится травля, и буду ли я дальше снимать два фильма за один год — тьфу! Даже рука не поднялась написать правду: два фильма за десять лет!!! Ермаш ответил, что я вполне советский человек и что я мало работаю — безобразие. Я сказал, что в таком случае защищайте меня и обеспечьте работой, иначе я сам буду себя защищать.

Им все-таки придется выпустить «Солярис». Если они не хотят скандала весьма серьезного, потому что я не намерен сидеть без работы и молчать в тряпочку, глядя на конституционные нарушения. Боже, но какими же надо быть кретинами, чтобы сделать подобные замечания!

23 января

В объединении при моем участии был сочинен список принятых поправок. Мы его выполним, тем более, что все эти поправки почти такие же демагогические, как и замечания, которые я получил.

Ходят слухи о том, что наше VI объединение будет перестроено по принципу Чухрая. Если это так, то «Белый день» надо делать у нас. Чухрай человек неверный и подозрительный.

«Рублев» сейчас идет во Владимире с очень большим успехом. Перед кино толпа, и билетов достать невозможно.

Лариса была в Ровно и договорилась о газике.

9 февраля

Сегодня последний день озвучания в связи с поправками. В шести местах мы переозвучили текст сцен, но у меня такое впечатление, что что-то «не прояснилось» (терминология комитетских работников). Т. е. поправки формально сделаны, но примитивнее картина не станет. Это может напугать Сизова.

Не знаю. Я больше, во всяком случае, постараюсь ничего с картиной не делать.

Кажется, «Белый день» я буду снимать в своем объединении (оно тоже хочет перейти на хозрасчетный принцип. Посмотрим). Запуск в августе-сентябре с Вадимом. Картина будет трудная: надо будет «раздеваться», а Вадим не настолько мне близок <…>, чтобы довериться ему. <…>

Пригласить на картину Рерберга? <…>

14 февраля

Будто бы Иванов (!?) сказал при Сизове о том, что «Солярис» надо отправить в Канны на фестиваль. При чем тут Иванов? Видно, здесь поглубже причина.

В «Белый день» вставить Куликово поле и «Я в детстве заболел…».

15 февраля

Картину отправили в Комитет. Без обсуждения. Сегодня звонил Сизов, сказал, что картина стала гораздо лучше, стройнее. Но намекал на то, что надо ее еще сократить. Я буду бороться. Длина сейчас является уже эстетической категорией.

17-го пойду к Сизову. Он просил. У него есть разговор ко мне. Терпеть не могу сюрпризов: они всегда неприятны.

Устал я, в апреле мне исполнится 40 лет. Но ни покоя, ни тишины нет. У Пушкина вместо свободы были «покой и воля», а у меня и этого нет. В доме содом, шум, вечная уборка, крики, беготня. Работать очень трудно. А думать невозможно. <…>

В связи с выходом «Рублева» получаю письма от зрителей, некоторые очень интересные. Зрители конечно, все поняли, как я и ожидал.

Рассказ: «Человек, получивший возможность стать счастливым. Он боится воспользоваться ею, ибо считает, что счастье невозможно и что счастливым может быть лишь сумасшедший. Кое-какие обстоятельства убеждают нашего героя и он решается на то, чтобы воспользоваться возможностью и чудесным путем стать счастливым. И становится сумасшедшим, приобщается к миру сумасшедших, которые, может быть, вовсе не только сумасшедшие, но и обладают способностью быть связанными с миром нитями, не доступными человеку нормальному».

Меня уже много лет мучает уверенность, что самые невероятные открытия ждут человека в сфере Времени. Мы меньше всего знаем о времени.

16 февраля

Кино, конечно, находится сейчас у нас в исключительно ничтожном виде. Пользуясь тем, что деньги на него дает государство, оно же само топчет его замыслы, упивается бездарной и спекулятивной мутной жидкостью. Орденоносцы и облеченные званиями, не умеющие связать двух слов, превратили наше кино в руины, на которых догорают обломки каких-то конструкций. Просматривал недавно историю довоенного итальянского кино. Боже мой, как это похоже на историю советского кино! Никогда еще мы не впадали в такое ничтожество.

Свой «Солярис» я сделал. Он стройнее «Рублева», целенаправленнее и обнаженнее. Он гармоничнее, стройнее «Рублева». Хотя при чем тут сравнения? Сделал и сделал, и кончено об этом.

Сейчас следует думать о «Белом дне» и искать способ пробить «Высокий ветер» — новое название для «Ариэля». Кстати, надо придумать, как заменить эти три имени персонажей. Пусть будут так:

Ариэль — Филипп

Хайд — Деккер

Фокс — Клаф, Брук, Ройс, Филдс, Крукс.

N.B. Не забыть — повесть: память — настоящее — мечта, фантазия.

21 февраля

Романов не принимает картину, не подписывает акт, считает, что я не сделал никаких поправок. Сизов ждет меня к себе в четверг, будет, очевидно, подбивать меня на поправки. Какие? Снова начинается эпопея в духе «Рублева».

Вечером звонил из Еревана Баграт, сказал, что в воскресном «Юманите» был отчет о чествовании Луи Арагона в связи с его юбилеем и что он будто бы сказал, что у него есть два любимых фильма, которые он хочет, чтобы ему показали. Один из них Годара «Безумный Пьеро», а другой — «Рублев». Надо найти газету и прочесть.

Выяснить о Савонароле. О его отношениях с Ботичелли.

22 февраля

Написал письмо Беате насчет «Ариэля».

Андрюшка заболел, грипп, наверное, от меня заразился. Очень я беспокоюсь… Он всю ночь не спал, плакал, наверное, была температурка. Он стал уже что-то бормотать на разные лады — ужасно смешно. Зубы у него еще лезут очень энергично. Скорее бы он выздоравливал.

На что же теперь рассчитывать? Скорее всего, опять без работы сидеть несколько лет? Надо срочно отстроить дом, меняться квартирами в Москве, доставать ГАЗ-69 и окапываться в деревне.

Неужели они действительно хотят скандала, похожего на «Рублева»? Просто не верится. Во всяком случае, Романов этот скандал получит. Интересно, как они будут реагировать на зарубежную прессу, связанную со скандалом по поводу «Соляриса». А поляки? Редкостные дураки. Я еще подожду немного, да и расскажу кое-кому, в чем дело. Сейчас узнал о том, что будто бы Наумов добивается акта о сдаче картины. Даже если ему удастся это благодаря отсутствию Романова, то ведь Романов вернется…

23 февраля

Неужели опять сидеть годы и ждать, когда кто-то соизволит выпустить картину? Что же это за поразительная страна, которая не хочет ни побед на международной арене нашего искусства, ни новых хороших фильмов и книг? Настоящее искусство их пугает. Это, конечно, естественно; искусство, без сомнения, противопоказано им, ибо оно — гуманно, а их назначение — давить все живое, все ростки гуманизма, будь то стремление человека к свободе или появление на нашем тусклом горизонте явлений искусства. Они не успокоятся до тех пор, пока не уничтожат все признаки самостоятельности и не превратят личность в скотину. Этим они погубят все — и себя, и Россию.

Завтра иду к Сизову — он объяснит мне, что происходит с «Со-лярисом». Наверное, будет уговаривать, склонять, убеждать. Ну, да мне не привыкать…

Надо будет прочесть повесть Короленко, о которой говорил Фридрих, — там что-то о глухой жизни сибирских крестьян, о предрассудках и проч[ее]. Может быть, что-то в духе «Аукалок». Экранизация все-таки более легкий путь.

Мне почему-то кажется, что экранизировать следует несостоявшуюся литературу, но в которой есть зерно, которое может развиться в фильм, и который, в свою очередь, может стать выдающимся, если приложить к нему свои способности.

25 февраля

Картину Романов не принимает. Я получил список поправок, которые не смогу выполнить:

1. Сократить фильм не меньше чем на 300 метров. (!?)

2. Выбросить сцену самоубийства Хари.

3. Выбросить Город.

4. Выбросить сцену с Матерью.

5. Платье, которое разрезает Крис, — тоже убрать.

6. В финале убрать льющуюся воду.

Ничего этого я делать не буду, конечно.