ЧАСТЬ II

ЧАСТЬ II

Слышны звуки райской музыки, на фоне которой раздаются робкие шепчущие голоса.

Платиновая /слегка ошеломленно /: – В чем дело? Я умерла?

Блондин /мрачно/: – А вы как думаете? Все погибли на месте, никто не спасся!

Платиновая /в тревоге /: – Но нас куда-то несет! Что это значит?

* * *

Лысый: – Как вы думаете, куда нас несет?

Блондин /неуверенно/: – А черт его знает... Куда-то на небо, если вверх...

Лысый: – Да что вы такое говорите! Я же в партии!

Блондин: – Тс-с-с! Я тоже... Может, они проглядели. Смотрите-ка, а вот пилот летит, он, наверное, тоже партийный?

Лысый: – Подождите-ка... как это так – на небо? За что?

Седая /твердо/: После такой жизни на земле нас заживо на небо вознести надо!

Блондин: – Заживо уже отпадает...

Платиновая: – Тихо!

Лысый /совершенно остолбенев /: – Мать честная, ангел!..

Ангел /ласковым, звучным голосом /: – Приветствую вас на пороге рая. Святой Петр, прошу открыть ворота, у нас новый заезд.

Слышится скрип небесных врат, затем райская музыка становится громче.

Платиновая: – Боже мой, как тут красиво!..

Лысый: – Чтоб я сдох, это ж райский сад! Смотрите-ка, мы и взаправду на небе. Кто бы мог подумать...

Брюнет: – С вами, милая пани, да еще и в раю... Что-то чересчур хорошо...

Рыжая: – Выходит, мы вместе погибли. Как это романтично!..

* * *

Ангел: – Вот мы и на месте.

Блондин: – А что это такое? Негритянский поселок? Древнеславянское селение?

Платиновая: – Скорее уж помесь того и другого.

Ангел: – Вот избушки, предназначенные для вас. Напитайте свои усталые души, а завтра вас разбудит пение ангелов и щебет райских птиц. И день вы начнете благодарственной молитвой...

* * *

Рыжая: – И что, мы должны спать на этих нарах?

Седая: – Да это ж камень, а не нары! Вы только пощупайте!

Платиновая /неуверенно/: – Мы же теперь только души, может, ничего не почувствуем?

Седая: – Не знаю, чем я все это чувствую, но факт, что чувствую... Сядьте – сами узнаете.

* * *

Лысый: – Тут сквозить не будет? Эти избушки – как решето. А у меня насморк!

Блондин: – У вас БЫЛ насморк. А теперь вы в раю, и насморка у вас нет.

Лысый: – Верно, вроде как поменьше стал. Ну что. пошли спать?

Блондин: – А что еще остается... Господи Иисусе, как тут жестко!

Слышатся постаныванье и скрип нар.

Блондин /приглушенным голосом /: – Вы только посмотрите на него... что он, с ума спятил?

Лысый: – Пан адвокат, что это вы такое вытворяете?

Брюнет /смущенно/: – Что? ...Да нет, ничего особенного... А знаете, странное дело...

Блондин: – Что странного? Чего это вы раскачиваетесь у порога туда-сюда? Не можете решиться? Да выходите наконец, мы никому ничего не скажем. Телка классная, с такой не грех...

Брюнет: – Да в том-то и загвоздка, что я выйти не могу! Я ведь действительно с девушкой уговорился, что мы... того... встретимся и прогуляемся перед сном. И не могу выйти!

Лысый /встревоженно/: – То есть как это не можете? Почему?

Брюнет: – Не знаю. Что-то меня от дверей отталкивает.

Блондин: – Не пугайте нас! Ловушка?.. Погодите, дайте-ка я попробую...

Нары скрипят, слышны шаги блондина

Блондин: – Ну и что? Я вышел безо всяких помех, вы сами видели.

Брюнет /сердито/: – Ну а я не могу...

Лысый: – Погодите-ка, дайте я попробую.

Снова скрип нар и шум шагов.

Лысый: – Все в порядке! Можно и выйти, и войти.

Брюнет: – Не понимаю. Что-то тут не так.

Блондин: – А вы попробуйте с разгону!

Брюнет: – Да где тут разогнаться, места мало... Погодите, может, отсюда? Уберите-ка ноги...

Слышится странный звук типа «бум-м-м!».

Брюнет /сдавленным голосом/: – Мать честная...

Блондин: – Видали, как его отбросило?

Лысый /заинтригованно/: – Загадка, да и только... А она? Взгляните, она уже вышла?

Блондин: – Нет, стоит в дверях, машет рукой. Делает какие-то знаки...

Платиновая: – ...Ну вы же сами видели, я вышла и вошла. Пять раз.

Рыжая /очень испуганно/: – Не понимаю, что это значит...

Седая: – Бесполезно пытаться, тут действует сверхъестественная сила. Давайте-ка, женщины, лучше спать, потому как неизвестно, что нас ждет утром...

* * *

На фоне все более громкого пения ангелов слышится истошное верещанье райских птиц, а вслед за ним – петушиное кукареканье.

Рыжая: – Иисус-Мария, это еще что?!

Седая: – Господи, ну и звуки... Наверняка сигнал, что пора вставать. Который час?

Платиновая: – Не знаю, у меня нет часов. Кажется, это райские птицы...

Рыжая: – Что это вы на меня уставились? Господи, что это с вами? Вы так странно изменились... И вы тоже! Неужели и я?..

Платиновая: – Вот именно, и вы тоже. Ну-ка, повернитесь сюда, к свету. Ох, это просто потрясающе!... /истерически хохочет/.

Седая /критически/: – М-да, вам действительно не идет... И волосы – как солома

Рыжая /потрясена до глубины души/: – Господи Иисусе, что у меня на ногах?! Пляжные «вьетнамки»?! И балахон... Это ж небеленое полотно!

Платиновая: – На шее что-то болтается...

Седая: – Шпагат. Самый настоящий шпагат, только покрашенный в голубенький цвет...

* * *

Блондин /с интересом/: – Послушайте, я тоже выгляжу, как вы? И что это такое голубое? Рубище кающегося грешника?

Лысый: – Да что вы, в раю-то – рубище? Это райские одеяния. /С радостью/: Панове, у меня уже десять лет на макушке ни единого волоска, а тут смотрите, какая шевелюра выросла!

Блондин /ехидно/: – Под Иванушку-дурачка...

Лысый: – Да мне все равно, главное, что я больше не лысый. А вам так идет: глазки остались черненькие, бровки тоже, только волосики соломенные... А что вы так на меня воззрились?

Брюнет: – Кое-кого придушить руки чешутся... Я же выгляжу, как мартышка!..

Ангел /радостно, но твердо/: – На молитву, уважаемые, на молитву! Не время болтать...

* * *

Ангел: – А теперь пойдем к колодцу промыть глаза и прополоскать рот...

Рыжая /робко/: – А остальное?..

Ангел: – Что – остальное?

Рыжая: – Ну, остальное... Как вымыть остальное?

Ангел /неодобрительно/: – А остальное неважно. На небе чисто и никто не пачкается. От колодца пойдем к заутрене, а потом будет завтрак...

Слышен плеск воды.

Брюнет: – Боже правый, это ж лед, а не вода!

Лысый: – Не могу, зубы ломит...

Блондин: – Полощите рот, ангел за вами следит!..

* * *

Седая: – Интересно, что тут дают на завтрак. Вдруг ветчину? На небе все может быть.

Платиновая: – Я голодная как волк.

Лысый: – И я тоже... Что это? Молочная лапша? Как в санатории!

Блондин: – Да вы что? Какая же это лапша? Это гадость какая-то! Люди, что это, по-вашему?

Седая: – Манная каша. Только какая-то не такая, совсем безвкусная... Без соли, скорее даже сладковатая...

Платиновая: – Я догадалась! Это же, наверное, манна небесная! Ну нет, это же есть невозможно!

Рыжая: – Эту пакость в рот не возьмешь. Глядеть тошно! Простите, но я...

Слышно испуганное восклицание.

Платиновая: – Что это с вами?

Рыжая: – Я не могу встать!!!

Ангел /наставительно/: – От стола разрешается вставать только после еды!

* * *

Слышен шум многочисленных шагов на тропинке.

Рыжая: – Мы что, так и будем гулять тут парами? А разойтись никак нельзя?

Блондин: – Вчера парами, сегодня парами... Наверное, тут такой обычай.

Рыжая: – И велят каждый день лежать после обеда...

Платиновая: – А разве плохо? Трава-то мягкая...

Рыжая: – Этак и растолстеть недолго!

Блондин: – Да вы что? На этой райской диете? Манная кашка на завтрак, брюквенный супчик на обед, ячменный кофеек на ужин... Меня только интересует, что за вырвиглаз-косорыловку нам дают на десерт?

Платиновая: – Компотик из райских яблочек. Без сахара.

Блондин: – А почему без сахара?

Платиновая: – Разве вы не слышали? Ангел говорил, что райские плоды сладостны сами по себе и их не надо подслащивать.

Седая: – А на ужин дают свекольный мармелад. Помню, во время оккупации мы ели такой же...

Лысый: – Ходят слухи, будто нас специально так легко кормят, чтобы ночью кошмары не снились.

Блондин: – Пошли нам, Боже, какой-нибудь ночной кошмар, иначе тут с ума сойдешь со скуки. Если бы хоть дали поработать...

Платиновая: – Даже не надейтесь! Кто-то уже по этому вопросу сунулся...

Сразу несколько человек с живейшим интересом: – И что?

Ангел /звучно и величественно /: – Работа есть проклятие за первородный грех, от которого небо избавлено...

* * *

Слышно звяканье ложек и посуды.

Лысый /с непередаваемым омерзением /: – Вы не знаете, в раю кроме брюквы ничего не растет? Мне при одном виде этого супчика плохо делается.

Брюнет /с таким же отвращением /: – Супчик – это еще куда ни шло, но манной каши я с детства в рот не брал. А теперь только попробуй не съесть! Мало того, что ангел бдит, так ведь из-за стола не встанешь!

Седая /со вздохом /: – Сверхъестественная сила держит. Знают, что делают, иначе бы никто эту еду и в рот не взял бы...

Рыжая /в отчаянии /: – А после обеда эта убийственная тишина! И это противное лежание на газоне, а потом мерзкая прогулка, эти так называемые игры на свежем воздухе, эти кошмарные песенки... Хоть на стенку лезь!

Платиновая: – Если бы позволили что-нибудь сделать! Хоть бы голову помыть!

Рыжая /мрачно/: – Вы же слышали, на небесах люди не пачкаются...

Платиновая: – Или хоть бы что-нибудь случилось! Какое-нибудь чудо или землетрясение!

Блондин /рассудительно/: – С землей для нас все кончено, она далеко, а чуда мы не заслуживаем.

Седая /с оживлением /: – А знаете, этот ангел иногда так смотрит, что я начинаю надеяться...

Платиновая: – На что?

Седая: – Что нас из этого рая выкинут...

Платиновая: – Скажете тоже! Просто так, без повода не выкинут...

Блондин /вдруг оживившись /: – Выкинут, говорите? А это мысль! Послушайте, а что, если постараться?..

* * *

Слышен шум шагов и хоровое пение: «В лесу родилась елочка...»

Блондин /шепотом/: – Послушайте, пани... Вы притворяйтесь, будто поете! Наш приятель, ну тот, который раньше был брюнетом... «Зимой и летом стройная, зеленая была...»

Платиновая /оживленно/: – Ну да, в ту, что раньше была рыжей...

Блондин: – Именно... «Трусишка зайка серенький...» Еще и самолете, а теперь, мне кажется, еще больше... «Порою волк, сердитый волк...» А она, как вам кажется?

Платиновая: – Да какое там кажется, говорю вам, она по нему вздыхает!

Блондин /обрадованно/: – Вот именно! Понимаете, мы тут подумали, как бы им помочь? Ясно? Это же грех! Нас и выкинут отсюда в два счета!

Платиновая: – Ангел смотрит!

Хор заводит с новой силой: «А мы просо сеяли, сеяли... А мы просо вытопчем, вытопчем»...

Платиновая: – Может, хоть на прогулке? Она поменяется с той дамой, которая ходит за мной, а вы поменяетесь... «Вытопчем, вытопчем...» с этим брюнетом, и они окажутся в одной паре.

* * *

Шелест шагов на прогулке.

Платиновая /раздраженно/: – Да не лезьте вы обратно, пани! Идите как ни в чем не бывало! Ангел заметит!

Рыжая /тоже раздраженно /: – Это не я лезу, меня что-то толкает!

Лысый /ободряюще/: – Ну, пан, живо на его место!

Брюнет /в отчаянии /: – Не могу, меня что-то держит!

Блондин: – Силой его, силой!... Подтолкните его, а я подамся назад... А вы, пани, тяните...

Седая /недовольно/: – Какой смысл? Ведь он не со мной в одной паре должен быть, а с той дамой. Будьте начеку, пани Рыженькая, помедленней идите. Вы толкнете ее, а вы, пан адвокат, потянетесь к ней. Ну!..

Платиновая: – Ангел смотрит!!!

Молчание и шелест шагов.

Блондин: – Ну, на одно место мы его все-таки пропихнули, какой-никакой, а прогресс.

* * *

Слышится ангельское пение и бешеное верещанье птиц.

Платиновая: – Ишь, раскаркались! Этак недолго в нервное расстройство впасть!

Ангел /звучно и величаво /: – На молитву! На молитву!

Лысый: – Тут не до молитв, впору башки этим чертовым птицам поотрывать, ей-Богу... святой Каспар, моли Бога о нас...

Седая: – А не знаете, нельзя ли их как-нибудь перетравить? В-шестых, не прелюбодействуй, в-седьмых, не кради...

Блондин: – Какое там перетравить, это ж райские птички, они, небось, ничего не жрут... Святая Цецилия, моли Бога о нас...

Платиновая: – Святой Патрик... нас ведь кормят, может, этих чучел тоже... моли Бога о нас...

Брюнет: – Пошли им, Господи, царствие небесное... А если пращу смастерить? Нет у кого-нибудь кусочка резинки? Я неплохо стреляю...

Лысый: – А чтоб ты сдох, холера, чтоб у тебя клюв отвалился, во веки веков аминь...

Рыжая: – ... и остави нам, Господи, долги наши, яко же и мы оставляем... вы меня только столкните возле ручейка с того склона...

Платиновая: – В воду свалитесь и насморк заработаете...

Рыжая: – Святая Анастасия... Нет, я с ним уже уговорилась: он меня поймает и обнимет...

Шелест шагов на прогулке.

Блондин /недовольно/: – Неужели не могли подольше пообниматься? Все ж таки греха побольше было бы...

Брюнет /с горечью/: – Ее прямо вырвало у меня из рук. Черт побери эту сверхъестественную силу!

Седая: – Да ведь ангел как раз обернулся и все заметил.

Блондин: – Что бы тут такое придумать?.. Думайте, пани, думайте!

Седая: – Я все время голову ломаю! /растроганно/ Я бы им небо расстелила...

Брюнет /с ужасом /: – Только не небо, пожалуйста!

Седая: – Ну, землю расстелила бы! Подумать только, эти двое – наша единственная надежда, во веки веков, аминь! Вы ж сами видите, тут больше никто ни с кем грешить не хочет.

Платиновая /вполголоса/: – Я тоже им удивляюсь, и что они нашли друг в друге в этих балахонах... /с надеждой/ И хорошо, что нашли! Может, и нам какая польза перепадет...

Лысый: – Дай-то Бог... У меня каждый день от этой паршивой воды зубы ломит. Попробовал было только вид сделать, будто полощу рот, так ангел тут как тут...

Седая: – Послушайте, один пан в конце колонны сказал, что нам хотят устроить курсы идеологического просвещения, а то мы вроде как мало похожи на счастливых...

Блондин: – Да пусть устраивают, мать честная, пусть хоть что-нибудь сделают! Может, что учить придется? Неважно, чем заниматься, лишь бы дело какое было!

Брюнет /мрачно/: – Я бы даже посуду мыть согласился.

Седая /со вздохом/: – Полы бы натереть... Стирку устроить...

Лысый: – Ишь чего захотели! Хоть бы дров на костер позволили наносить – так ведь нет!

Блондин: – Вся наша надежда – на этих двоих! Иначе нам хана.

Рыжая /с отчаянием/: – Страшно подумать, что так будет продолжаться до конца света!

Блондин: – До какого еще конца света? Вы на небе, уважаемая, после конца света вас никуда больше не отправят. Так будет продолжаться бесконечно!

Лысый / в ужасе/: – Как это – бесконечно?

Блондин: – Есть такое понятие – бесконечность. Восьмерка на боку. Вы что, в школе вообще математику не проходили?

Платиновая: – Восьмерка на боку?.. Нет, это невозможно! Дорогие мои, вы обязаны постараться.

Седая: – Да вы же сами видите, что их какая-то сила друг от друга отталкивает.

Платиновая: – Отталкивает, потому что ангел смотрит. А если бы не смотрел...

Брюнет: – Вы правы, один раз он повернулся к нам спиной, и в тот момент нас ничего не отталкивало...

Звяканье ложек, шум трапезы. Слышно, как кто-то хлопает в ладоши.

Ангел: – Прошу внимания! Сегодня после ужина нас ждет возвышенное переживание. Будем вслух вспоминать, как плохо нам жилось на земле и как хорошо теперь живется на небесах.

Лысый /шепотом/: – Наверное, это и есть те самые идеологические курсы, которые нам сулили...

Блондин /с ужасом/: – Я все понял. И партийных тоже сюда... Панове, мы же попали, чтоб я сдох, в социалистический рай! Такой, для совков...

* * *

Седая /мечтательным тоном/: – ... в очередях стоять приходилось, рубашки мужу стирать, ванну за детьми отскабливать...

Лысый: – Я должен был трудиться в поте лица. Все время какие-то конференции, до поздней ночи. Боже мой, конференции!... /с умилением/ Кофеек, коньячок, преферансик... /опомнившись, с неодобрением/ Сплошной разврат и эти, как их там... грехи...

Платиновая: – Мне без конца приходилось печатать на машинке, отвечать на письма, принимать инвесторов... Господи, приходилось бегать к парикмахеру...

Рыжая: – К парикмахеру! К косметичке! Я должна была примерять платья! Прекрасно выглядеть, иметь обожателей... Ах!..

Брюнет /страстно/: – Мне приходилось бриться два раза в день! А для вас... готов бриться двести раз на день! Я должен был грешить...

Рыжая /в упоении/: – Ах, грешить!.. Ангел осуждающе хлопает в ладоши.

Блондин: – Я должен был писать статьи, недосыпал, курил сигареты... Губил здоровье... Господи, подумать только: губил здоровье!..

Лысый /душераздирающе/: – Ах! Губить здоровье!..

Брюнет /страстно/: – Работать, Господи! Рубить дрова...

Блондин: – Щебенку дробить!

Седая: – Сварить бы обед... Пирогов напечь... Настоящих пирогов, в духовке...

Лысый: – Да замолчите вы, пани, от ваших пирогов сердце заходится...

Ангел /восторженно/: – А теперь мы на небе и нам ничего делать не надо!

* * *

Шелест шагов на прогулке.

Платиновая /таинственно/: – Значит, договорились – сегодня после ужина. Вы только, пани Рыженькая, поскорее съешьте все, чтобы вас не держало на этом стуле.

Рыжая: – Не знаю, от волнения кусок в горло не лезет.

Брюнет /встревоженно/: – А если что-нибудь помешает?

Блондин: – Поторапливайтесь, пан адвокат, может, ангелы зазеваются. Мы нашего разговором займем, глядишь, он не сразу сообразит.

Брюнет: – Разве что какая-нибудь сверхъестественная сила...

Лысый: – Тут уж от вас все зависит, действуйте пошустрее! На земле обычно говаривали, что согрешить можно мигом, не успеешь глазом моргнуть...

Брюнет /слегка растерявшись/: – Видите ли, господа... Откровенно говоря, я предпочел бы в более камерных условиях... Не при таком стечении народа...

Блондин: – Что поделаешь, тут выбора нет.

Лысый: – Если грех на уме, то в любых условиях согрешишь.

Седая: – Вы уж не подведите, пани Рыженькая, вся наша надежда на этот ваш грех!

Платиновая: – Как только увидите, что мы подходим к ангелу, так сразу – бегом!

* * *

Звяканье ложек в гробовой тишине.

Платиновая /шепотом/: – Ну, начинайте!

Блондин /шепотом/: – Вы за тот куст, сразу же!.. Аллюр три креста!.. /вслух/ Что это там такое, господин ангел? Во-о-он на том деревце?

Платиновая: – Ой, какая красивая птичка! Господин ангел, что это за птичка?

Ангел: – Это райский фазан...

Платиновая: – А я про другого спросила, вон про того, с пышным хвостиком...

* * *

Брюнет: – Ну наконец-то, любимая...

Рыжая /сердитым шепотом/: – Тут что-то колется... Черт, это свыше моих сил!

Брюнет /раздраженно/: – Шишки, так их раз-этак!.. Иди сюда, под бочок...

* * *

Блондин: – Ну вот, теперь птичка за веточку спряталась!

Ангел: – Та птичка, с голубым хохолком?.. /в ужасе/ Ах!!!

Слышится грохот и зловещие трубные звуки.

* * *

Рыжая /взбешенно/: – ...Неужели нельзя было отвлечь его еще на минутку?!

Платиновая /тоже в ярости/: – А по-вашему, нам что, его всю ночь тут отвлекать? Не могли поторопиться? Идиот он, этот ваш ухажер!

Седая: – У меня сердце замерло, когда я увидела, как они там бегают вокруг вашего кустика! За каким чертом он вас таскал с места на место, вместо того, чтобы сразу приняться за дело?!

Рыжая /в горести/: – Спрашивается, какой кретин выбрал это место?! Там шишек полно, а я ведь не железная!

* * *

Брюнет /в бешенстве/ – ...коленом, мать-перемать, на шишку попал, так у меня перед глазами словно фейерверк взорвался!

Блондин: – Что значит одна шишка перед лицом вечности? Вы меня разочаровали...

Лысый: – И вы ничего не успели?!

Брюнет /в отчаянии/: – Ничего, совершенно. Если бы еще хоть две минуты!

Блондин /мрачно/: – Ну все, нам абзац. Теперь-то с нас глаз не спустят...

Лысый: – Вы ее хоть поцеловать-то успели? Вдруг и этого хватит?

Брюнет: – Может, и хватило бы, да разве в такой спешке до нежностей...

Блондин: – Эх-ма, сваляли вы дурака на всю вечность...

* * *

Платиновая /зевает/: – Господи, что это так тихо сегодня? И райские птицы не верещат! Милые дамы, вставайте! Что-то стряслось!

Седая: – А ведь верно! Судя по солнцу, уже поздно. Что бы это значило?

Платиновая /тревожно/: – Может, это ваш грех?..

Рыжая /испуганно/: – Господи, что же теперь будет?

Слышно хлопанье в ладоши.

Блондин: – Что тут творится? Какая-то суматоха...

Лысый /с надеждой/: – Минуточку, минуточку... Пан адвокат, а как там насчет попытки?..

Брюнет: – Вы имеете в виду попытку совершения преступления?

Лысый: – Вот именно!

Ужасающие звуки грозной музыки. Затем мертвая тишина.

Ангел: – Печальный и достойный сожаления случай... /пауза, всхлипывает, потом продолжает/: Во второй раз, на том же самом месте... С сотворения мира... Вы еще не доросли до рая... Поэтому... Поэтому идите отбывать наказание!

Лысый /испуганным шепотом/: – В ад?..

Ангел: – Хуже! Гораздо хуже!..