«Спокоен я. Ничто уже…»
Спокоен я. Ничто уже
Не соблазнит и не наскучит.
Иду по медленной меже,
Где Некий говорит и учит.
Мне равновесие дано
Совместно с прочими дарами,
Живу, как жить мне суждено,
И не юродствую стихами.
И слышу — голос вышины
Мне отпускает прегрешенья…
Там взвешены и сочтены
И богохульства и моленья.
Переплетаются во мне
Глухие звуки и молчанья.
Душа — на ледяном огне
Успокоительного знанья…
2. Большое ничто Нет у меня души. Трупы ли провозят на катафалке, транспорты ли отправляют, слепцы ли щупают палками землю перед собой – душа не отзывается. Что тогда я? Тело, которое страдает от голода и холода, тело, которое постоянно заявляет о себе недомоганиями. И дух,
«Я спокоен как в юности вновь!..» Я спокоен как в юности вновь!.. Меня больше ничто не тревожит; В моем раненом сердце любовь Умерла и воскреснуть не может. Все, что было, не будет опять, Что прошло – не появится снова, А любить лишь затем, чтоб страдать Слишком трудно для
«Навеки ничто не дается…» Навеки ничто не дается, Все может мгновенно исчезнуть, Но даже погасшее солнце Должна пережить наша честность. Ничто не дается навеки, Все может исчезнуть мгновенно, Лишь то, что всегда человечно, И в прах рассыпаясь, нетленно. Я верую в это!
Ничто не забыто… Было это совсем недавно. Мне снился долгий и хороший сон: будто писал я рассказ для детей. Писалось невероятно легко, как никогда не бывает наяву. Нужные слова складывались в ясные предложения, ровные строчки одна за другой ложились на белые листы —
НИЧТО НЕ РОЖДАЕТСЯ ИЗ НИЧЕГО «Человек может уничтожить на земной поверхности все паразитные болезни, если только, как я убежден, теория самозарождения есть химера». Пастер В который раз пожалел он, что судьба разлучила его с Шапюи. Они почти не имели возможности
Ничто не предвещало... В поход они уходили вдесятером: Игорь Дятлов — руководитель группы, Людмила Дубинина, Александр Колеватов, Зинаида Колмогорова, Рустем Слободин, Юрий Кривонищенко, Николай Тибо-Бриньоль, Юрий Дорошенко, Александр Золотарев и Юрий Юдин.Самой юной из
«Ничто не вечно под луной» Сейчас я буду говорить о юге. Но разве бывшему советскому человеку надо говорить о юге! Юг был годовой мечтой миллионов строителей социализма. Сочи, Лазаревское – паролем, рубиконом, пересечение которого дарило раскованность, свободу нам,
«Я спокоен!» После отпуска мы начали восстанавливать навыки в полетах.Мне запомнился один летный день. Была сложная погода: нижний край облачности – в пределах пятисот метров. Нам же пока разрешали самостоятельные полеты под облаками на высоте не менее четырехсот
ЗА НАМИ НИЧТО НЕ ЗАРЖАВЕЛО Каждый, кто приезжает из России в Минск, не может не восхититься белорусской столицей. Город великолепен. А ведь сразу после войны в республиканском ЦК и правительстве долго вели дискуссию на тему: быть или не быть Минску там, где он стоит
НИЧТО Не пожалею, что уйду я от земли И встречу утро новое вдали. И сказочные белые слоны Пойдут к границе Голубой страны. А ты был этой бурной жизнью пьян, Но не измерил Тихий океан… Ты звезды в синем небе не считал, Не плакал возле Неприступных скал… Ты не пойдешь со мною
Местоимения ничто Купил «Александра Первого» Дмитрия Мережковского. И сразу же обнаружил в нем рудименты Мейстера Экхарта на девятой странице.« – Я вижу, дорогой мой, вы все еще не можете освободиться от самого себя и обратиться в то ничто, которое одно способно творить
Ничто – Что такое стих-судьба?– Это жизнь, воспринятая через ритм.– Как эти ритмы передаются?– Как вибрации.– Все вибрирует?– Все.– Как узнать свой ритм?– Никак.– ?– Надо жить и прислушиваться.– К чему?– К самому себе– И…– И выйти за пределы себя.– Что это даст?– Ты
НИКТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СПОКОЕН! Грубая одежда без белья, цепь на поясе, прикованная к кольцу в холодной стене темного подземелья, деревянные башмаки на босых ногах и, наконец, главный признак «политического» — жесткая черная шляпа с высокой тульей на обритой голове — так