5. ВООРУЖЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ПОМОЩЬ СОВЕТСКОЙ РОССИИ

5. ВООРУЖЕНИЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ПОМОЩЬ СОВЕТСКОЙ РОССИИ

Поздней весенней ночью 1920 года Васил Каравасилев после очередного партийного собрания сообщил мне доверительно:

— Приехал товарищ из Софии. Привез новые установки. Жду тебя в полночь, но смотри, чтобы тебя никто не видел.

Когда в полночь я тайком пробрался в его дом, там, кроме хозяина и Асена Халачева, сидел еще один товарищ. Я сразу его узнал: это был Антон Недялков, член Центральной военной комиссии, который уже приезжал в Плевен. Антон приехал не столько инспектировать нашу работу, сколько ознакомиться с опытом Плевенской военной организации. Он привез тревожное сообщение: правительство, по договоренности с контрольной комиссией Антанты, отправляло по южной и северной железным дорогам оружие для белогвардейцев Деникина и Врангеля. Центральный Комитет поставил задачу немедленно приступить к изъятию оружия из железнодорожных эшелонов: таким образом можно было не только саботировать контрреволюционные планы белогвардейцев, но и пополнять оружейные запасы партии.

— Операцию нужно начинать немедленно, — сказал Недялков. — Разведка партии доложила, что несколько судов с оружием уже отплыли из варненского и бургасского портов…

Антон Недялков объяснил, что, по существу, правительство Стамболийского лично не несет прямой ответственности за происходящее, что помощь белогвардейцам оно оказывает вопреки своей воле; еще в декабре 1918 года коалиционное правительство Т. Тодорова подписало секретный договор со странами Антанты о поставке 20 тысяч винтовок армии Деникина. Винтовки с патронами и тысячи снарядов весной 1919 года погрузили на пароходы «Арарат», «Бентау» и «Борис», державшие курс на Крым. В конце того же года в Крым отплыли два новых парохода с грузом примерно в 45 тысяч винтовок, а в январе 1920 года еще 50 тысяч винтовок и почти 50 миллионов патронов были отправлены по тому же маршруту с той же целью. В один из последних рейсов пароход «Борис» был нагружен гаубицами и тысячами снарядов…

— Оружие перевозится и сейчас, — сказал нам Антон Недялков. — По нашим сведениям, суда «Борис» и «Кирилл» продолжают курсировать между Варной и Крымом. Склады 2-го Искырского полка, 11-го Сливенского, 10-го Родопского и другие почти полностью опустели…

— Значит, оружие, которое вывозят из плевенских казарм, вовсе не идет на переплавку, как уверяла контрольная комиссия! — воскликнули Халачев и Каравасилев.

— Из него ведут огонь по русским рабочим и крестьянам… Но все это делается в абсолютной тайне. В судовые документы вписываются ложные данные о грузах в трюмах. Фальсифицируются накладные железнодорожных вагонов. Если же приходится признавать факт погрузки оружия, то пускается в ход версия, будто его вывозят, чтобы потопить в открытом море… Разведка партии, однако, выяснила все. Нам помогли портовые грузчики Варны и Бургаса…

Антон Недялков уехал так же незаметно, как и появился.

Возложенная на нас задача поставила Плевенскую организацию перед большим испытанием. До приезда в Плевен, Антон Недялков побывал в городке Червен-Бряг. Условия для изъятия оружия там оказались вполне благоприятными — около станции Хума поезда обычно ползли в гору и там было удобно осуществлять подобную операцию. Но в Червен-Бряге все еще не существовало крепкой партийной организации, которая могла бы взять на себя ответственное поручение.

— Окружной комитет возлагает эту задачу на твою пятерку, — сказал мне Васил Каравасилев после встречи с членами Центральной военной комиссии. — Подумайте и в кратчайший срок предложите план ее осуществления. И вот еще что, — добавил Каравасилев. — Вам будет помогать наш товарищ-железнодорожник с плевенской станции. Через него мы будем узнавать, когда, каким поездом и в каких вагонах будет перевозиться оружие…

Наша нелегальная пятерка тогда состояла из Косты Перванова, Илии Кючукова, Асена Нанова, Христо Згалевского и меня. Когда я ознакомил товарищей с заданием, глаза их радостно сверкнули. Я ожидал этого, но все-таки был глубоко тронут: поистине, есть ли что-нибудь дороже, чем верная дружба, на которую ты всегда можешь рассчитывать!

Через трое суток план был готов. Мы обдумали, проверили все на месте, изучили участок железнодорожной линии на протяжении тридцати километров в обе стороны от плевенского вокзала, еще раз подсчитали, сколько оружия могут вместить готовые тайники, определили место для временного тайника в придорожных кустах, обзавелись необходимыми инструментами.

— Готов доложить, — сказал я вполголоса Каравасилеву на третью ночь, постучавшись в его окно.

— Как раз вовремя, Ванко. Из Софии мы уже получили сведения об отправке оружия. Через двое суток (и Васил назвал точно день и час) железнодорожный состав, идущий в Варну, на короткое время остановится на плевенском вокзале… Ну а теперь рассказывай!

Я доложил. Будем караулить состав на крутом подъеме за станцией Гривица — дальше, у станции Пордим, начинается равнина и поезда ускоряют ход. В нашем распоряжении почти полных пятнадцать минут; за это время мы распломбируем вагоны, побросаем ящики с оружием в высокую траву вдоль железнодорожной насыпи в определенном месте, где будут ждать товарищи о телегами. Выбросив оружие, снова запломбируем вагоны. Оружие временно сложим в кустарнике близ дороги и постепенно вывезем его оттуда на телегах.

— У меня нет возражений! — одобрил наш план Каравасилев. — Но не кажется ли тебе рискованным, что громыхающие телеги среди ночи будут курсировать между Плевеном и Гривицей? Или, может, ты собираешься прятать оружие в пещерах Кайлыка?

— Ни Плевен, ни Кайлык в мои планы не входят. Если одна и та же телега несколько раз проедет среди ночи по одному и тому же маршруту, это возбудит подозрение. Мы решили ориентироваться на Пордим.

— Пордим! — воскликнул Каравасилев. — Неплохая идея! Там у нас есть один товарищ, на которого можно целиком положиться. Еще раз проверим!

На следующий день мы с Каравасилевым отправились в Пордим. Пордим — третье село после Гривицы и Згалево по железнодорожной линии между Плевеном и станцией Левски. Село большое, половина плодородной земли занята виноградниками. Кроме того, Пордим — село историческое. В дни осады Плевена во время освободительной войны в селе размещалась русская главная ставка и штаб румынского короля Кароля. Старанием Стояна Заимова дома, где они находились, были превращены в музеи. Это не только украшало село, но и повышало чувство собственного достоинства пордимцев. После военной катастрофы в восемнадцатом году в селе была создана сильная партийная организация, во главе которой стоял Иван Божинов — учитель местной школы, достаточно образованный для своего времени человек, пользовавшийся большим авторитетом у крестьян. Незадолго перед этим его избрали старостой. К нему и направился Васил.

Как он и ожидал, Иван Божинов, человек лет тридцати, встретил нас очень сердечно и высказал готовность выполнить партийное поручение.

Мы пробыли в Пордиме до вечера, а потом Иван Божинов отвез нас на своей телеге в Плевен. Мы расстались у окраины. Договорились встретиться на следующую ночь. Иван должен был выделить одного-двух товарищей из пордимской партийной организации для оказания нам помощи, а также позаботиться о тайниках.

— Не трудитесь делать их солидными, — сказал Каравасилев при расставании. — Оружие пролежит в тайниках не больше месяца…

Эти слова привели меня в изумление. Я промолчал, но когда мы расстались с Божиновым, попросил Каравасилева объяснить мне, что он имел в виду. Вероятно, через месяц оружие придется перевезти в Плевен?

— Нет, — сказал Каравасилев, — Плевен не входит в наши планы. Часть оружия мы отправим в Ловеч, Троян, Севлиево, Червен-Бряг и Свиштов. Остальное поступит в распоряжение Центрального Комитета. Мы передадим его для вооружения других окружных организаций.

«Раз это оружие пойдет на вооружение других окружных организаций, — думал я тогда, — значит, Центральный Комитет считает, что в Плевене достаточно оружия, спрятанного в тайниках?» Достаточно? Я знал каждую винтовку, каждый пулемет, каждую гранату и каждую обойму патронов, укрытого в городе и на виноградниках, они были мне дороже драгоценных кладов, мне казалось, что этого мало, что завтра, когда и мы начнем революцию, не всем хватит винтовок, гранат, патронов…

Приближалась полночь, царил непроглядный мрак… Мы с Костой Первановым стояли в зарослях акации в десяти шагах от железнодорожной линии, прислушиваясь, не раздастся ли гудок поезда, идущего из Плевена. Секундная стрелка совершала очередной круг, время по расписанию уже миновало, а поезда все не было. Мной овладели тревожные мысли…

И когда я уже решил про себя, что все кончено и что нам нужно как можно скорее покинуть опасное место, послышался гудок паровоза.

Через одну-две минуты стал слышен стук колес, он был все яснее. Вскоре паровоз поравнялся с нами, мы разглядели машиниста, один за другим двигались мимо товарные вагоны.

Дальше все протекало так, как и было предусмотрено. Мы живо распломбировали вагоны. Первой моей задачей было распахнуть до конца двери, что легко удалось. В вагон проник яркий лунный свет, но только на это нельзя было рассчитывать. Я зажег карманный электрический фонарик и осмотрел каждый уголок. Вагон оказался заполненным деревянными ящиками, они были тщательно уложены один на другой. Ящики были несколько видов, разных размеров, без каких-либо надписей. В таких ящиках мог находиться любой груз, трудно было догадаться, что в них лежит оружие.

Я напряг все силы и принялся сбрасывать ящики на откос железнодорожной насыпи. Один, два, три…

То же самое я повторил и в третьем вагоне. Там мне помог Коста, успевший «экспроприировать» оружие из своего вагона.

Выбросив ящики, мы приступили к пломбированию вагонов, это оказалось труднее, чем снимать пломбы. Но мы справились с делом успешно: железнодорожник научил нас, как это делать быстро и надежно.

Все прошло хорошо. Отдышавшись, мы почувствовали страшную усталость. Но об отдыхе нельзя было даже подумать. Мы осмотрелись и пошли назад, туда, где находились наши товарищи.

Они ждали в условленном месте и не теряли времени зря. Часть оружия уже была перенесена в чащу, во временный тайник, а остальные ящики помогли перетащить мы. Божинов отлучился и через несколько минут подъехал на телеге.

Мы погрузили часть ящиков. Божинов старательно накрыл их старым рядном, а сверху навалил стеблей кукурузы. Телега медленно тронулась. Божинова сопровождал товарищ из Пордима. Обоим дали оружие.

Они не заставили себя долго ждать и быстро вернулись. «Почасовой график» соблюдался с большой точностью. Нагрузили телегу еще раз, но стало светать, и перевозку оружия пришлось приостановить. Остальные ящики спрятали в кустарнике.

Прежде чем уйти мы вскрыли несколько из них. В них лежали винтовки — в фабричной упаковке, смазанные, совершенно новые, способные взволновать любое мужское сердце…

Операция на железнодорожной линии только начиналась…

— Все в порядке, Васил! — отрапортовал я по-военному Каравасилеву. — По нашим подсчетам, мы лишили Врангеля пятидесяти винтовок, тридцати пистолетов, сотни гранат!

По его настоятельной просьбе я подробно доложил о ходе операции. Разумеется, я был доволен проделанной работой, но постепенно мое настроение изменилось. Каравасилев заметил это.

— Что с тобой? — спросил он. — Разве ты недоволен проведенной операцией?

— Доволен, Васил. Сам знаешь, как я радовался каждой винтовке, которую удавалось раздобыть…

— Так в чем же дело? — Каравасилев недоумевал.

— Я думаю: мы изъяли часть оружия. А ведь остальное движется дальше, к морю…

После краткого молчания Каравасилев промолвил:

— Это оружие не спасет белогвардейских бандитов, Ванко, я уверен в этом. Не помогут им и интервенты. Народ, вкусивший сладость свободы, не позволит, чтобы ему вновь сели на шею цари, князья, помещики… Я верю в партию и народ Ленина…

— Все же, Васил, я думаю, мы можем делать больше…

— Сможем. Я с тобой согласен. Подготовим новые тайники, мобилизуем новые пятерки…

— Я имею в виду другое, Васил, — перебил я его. — Что ты скажешь, если мы попытаемся помешать перевозить оружие вообще?

— Я тебя не понимаю, Ванко.

— Что ты скажешь, если мы нарушим железнодорожное сообщение? Взорвем железнодорожную линию? Мост? Например, мост на реке Вит у цементного завода…

Этот мост, построенный еще в конце прошлого века, был одним из самых крупных по тому времени железнодорожных сооружений в стране. Я полагал, что если мы взорвем этот длинный железный мост и обрушим его на дно реки, то сумеем прервать железнодорожную связь с Варной на недели и месяцы.

— Если нужно, чтобы я благословил эту идею, я благословляю! — вскочил Каравасилев. — Но подожди. Я внесу это предложение на одобрение Центрального Комитета…

Пока из Софии пришло согласие, мы продолжали изымать оружие из железнодорожных составов. Опыт первых операций помог нам улучшить все звенья организации.

Мне трудно сказать, сколько винтовок и пистолетов, сколько гранат и патронов нам удалось выгрузить тайком из железнодорожных вагонов. Оружие было совершенно новое, а то, что было в употреблении, находилось в полной исправности.

В дальнейшем нам предстояло заботиться о его перевозке на захолустные железнодорожные станции для пересылки в города и села страны по указанию Военной организации партии. Инструкции привозил Антон Недялков, отвечавший в то время за военную работу в Северной Болгарии. Мы отправляли оружие в Тырново, Русе, Врацу, Шумен и Софию…

Часть винтовок, пистолетов и гранат мы оставили для нужд нашей организации, пока Васил Каравасилев не решил, что с нас достаточно. И действительно, накануне восстания 9 июня Плевенская партийная организация была одной из наиболее вооруженных в стране: почти каждого коммуниста мы вооружили винтовкой или пистолетом, а общее командование располагало пулеметами, гранатами, достаточным количеством патронов.

Были у нас и орудия. Только мы добывали их совершенно другим путем.

Однажды мы с Каравасилевым отправились в Пордим, чтобы увидеться с Иваном Божиновым: из Софии пришло новое сообщение о прибывающих вагонах с оружием. Божинова не оказалось дома, и в ожидании его мы решили осмотреть сельские музеи. Эти святыни боевой дружбы были нам хорошо известны, мы слышали о них еще на школьной скамье. У нас возник чисто военный интерес: хотелось проверить, не сможем ли мы в случае крайней нужды использовать часть экспонатов музеев.

Мы смотрели все. И тут же отказались от первоначальной идеи: рука истинного болгарина не позволит себе прикоснуться к этим священным реликвиям освободительной войны…

Побывали мы и в ставке румынского короля, превращенной в музей. Прежде чем уйти, заглянули в подвал.

— Там нет ничего особенного, — предупредил нас смотритель музея, — только два заржавевших орудия…

Действительно, в подвале мы не нашли ничего, кроме двух орудий. Они отлично сохранились — без пятнышка ржавчины, отполированные и чистые, словно только что сошли с фабричного конвейера.

— Артиллеристы говорят, — объяснил смотритель, заметив наш интерес, — что такие орудия использовали в мировую войну… Та же марка, тот же калибр.

Мы подошли к орудиям, нас притягивало к ним, как магнитом. На дулах ясно просматривалась марка «Крупп», калибр 76 мм. Действительно, такими орудиями располагали и мы на наших позициях под станцией Гевгелия. То ли немецкий оружейный концерн «Крупп» продолжал выпускать этот тип артиллерийских орудий до самой первой мировой войны, то ли кайзеровская Германия снабжала своего балканского «союзника» музейными экспонатами…

Мы с Василом переглянулись, осененные одной и той же идеей. «Так или иначе, — думали мы, — раз эти орудия стреляли всего три-четыре года тому назад, значит, снаряды для них найдутся и сейчас…»

Наше настроение заметно поднялось, когда мы покинули румынский музей. «Нужно только найти затворы и снаряды, и Плевенская партийная организация будет иметь в своем распоряжении артиллерию».

— Снаряды?! — воскликнул Иван Божинов, когда мы поделились с ним своим открытием. — Найдем. В окрестностях Пордима военные упрятали целые вагоны этого добра.

Вскоре после этого Иван Божинов доложил, что снаряды для нескольких десятков залпов уже есть. Каравасилев затребовал дополнительное количество снарядов в Севлиево: севлиевским товарищам было известно местонахождение тайных складов. Вскоре пришла радостная весть: нашли. Там же обнаружили и затворы к орудиям. Дошло дело и до артиллерийского расчета. Это оказалось делом нетрудным: девять пордимцев, служивших во время войны в Севлиевском артиллерийском полку, входившем в 9-ю Плевенскую дивизию, знали этот тип орудия и выразили готовность откликнуться по первому зову.

Когда мы сообщили об орудиях Тодору Луканову, он пришел в восторг. И тут же предупредил нас, чтобы мы хранили все в полной тайне, пока о новом приобретении не будет уведомлен Центральный Комитет.

— Боевой коммунистический привет от Центрального Комитета! — заявил Тодор Луканов через двадцать дней, вернувшись из очередной поездки в Софию. — Вас поздравляют Тодор Атанасов и Коста Янков, и сам Васил Коларов. Дерзайте, продолжайте в том же духе до победы социалистической революции!

Вместе с поздравлениями Тодор Луканов передал нам приказ Центрального Комитета: орудия передать в распоряжение Военного центра при ЦК, они могут вступить в действие только по приказу Центрального Комитета.

Все было готово. К орудиям имелись затворы и снаряды, были налицо артиллерийские расчеты, даже взводный командир. Он находился в прямом подчинении у Ивана Божинова. Орудия вполне могли стрелять в день восстания 9 июня 1923 года, и неизвестно, чем бы все завершилось. Помешал приказ Центрального Комитета, его роковая телеграмма о «нейтралитете». Эта телеграмма заставила восставший Плевен сложить оружие в тот момент, когда власть фактически уже находилась в его руках…