Глава 4. Строительство социализма в отдельно взятой стране

Глава 4. Строительство социализма в отдельно взятой стране

Сталин далеко не из скромности отрицал тот факт, что идея построения социализма в одной отдельно взятой стране была его теорией. Действительно, еще в 1915 году в статье «О лозунге Соединенных Штатов Европы» Ленин отметил, что, учитывая неравномерность экономического и политического развития капитализма, победа социализма первоначально в нескольких капиталистических странах или даже в одной отдельной стране является возможной.

То, что Троцкий в то время называл националистической ограниченностью и что другие отвергали или клеймили как волюнтаристское извращение марксизма, было, как подтвердил ход истории, одним из самых важных тезисов, с помощью которых Ленин дал революционному развитию на заключительных этапах мировой войны исторический поворот. После провала надежды на всемирную революцию эти соображения получили практическое значение. И снова стало ясным, что оговорки Ленина против «болтуна Троцкого», которого он охарактеризовал как «адвоката для ликвидаторов», врага и афериста, как искателя приключений, изображавшего из себя спасителя партии, вруна и лицемера в борьбе с большевиками, были оправданы. После Октябрьской революции этот человек изображал из себя последователя Ленина. После смерти Ленина казалось, что для Троцкого и ему подобных пришло время. Разыгрывая из себя преемников Ленина, они старались добиться своих очень разных целей.

Уже в этом контексте становится ясно, как далеко распространяются последствия, которые были неразрывно связаны со стратегической ориентацией ВКП(б) на строительство социализма в стране. Речь здесь идет не только о волнениях, вызванных этим решением среди реформистов, которые теперь снова вспоминали цитаты из Маркса. Рассуждая так, всех коммунистов СССР можно со всей серьезностью обвинить в том, что им, в связи с ревизионистским предательством и провалом революционных движений в странах Западной Европы, а также с постепенным исчезновением революционной ситуации, не оставалось ничего другого, как искать свой собственный путь. В этих условиях все рассказы о продолжении мировой революции привели бы лишь к дальнейшему обострению всех проблем, которые уже существовали на момент начала революции. Это привело бы к дальнейшему углублению экономической, политической и дипломатической изоляции и, таким образом, к ухудшению и без того катастрофической ситуации.

Сосредоточив внимание на строительстве социализма не в какой-то, а именно в этой стране, выводы можно сделать не только на основании предыдущего процесса конкретного исторического развития. Революционное преобразование Советской России не закончилось ни с проведением Великой Октябрьской социалистической революции, ни с победой в гражданской и интервентской войнах. То, что революция не восторжествует или не может быть развязана или закончена после вынесения решения партийным руководством, демонстрирует опыт, который не является новым в истории. Не только основные функции социального порядка, но и успех и провал глубоких социально-экономических трансформационных процессов зависят от зрелости созданных в этом обществе для его развития доступных рабочих мест, от производительной силы, экономической эффективности сельского хозяйства и промышленности, которая преобразует самый передовой научный опыт в наиболее эффективный технологический процесс. Речь шла именно об этом процессе социально-экономической трансформации огромной страны, со всеми ее особенностями в развитии и проблемами. Этот проект, изначально рассчитанный на поддержку рабочего класса развитых стран, теперь должен был быть осуществлен без этой поддержки.

Это была единственная реальная альтернатива авантюризму насильственного экспорта революции, подготовленного под псевдореволюционными лозунгами перманентной революции. Речь здесь шла об огромных усилиях, которые были направлены не столько на восстановление, сколько на создание современной экономики. Предстоявшая работа была тяжелее любого физического труда: это было мучительное начало квалифицированного профессионального обучения. Теперь речь шла уже не о том, чтобы победить в борьбе с классовым врагом, не о том, чтобы повести пехоту и кавалерию в бой с высококвалифицированным и обученным врагом. Теперь под страхом наказания нужно было изучать то, что было необходимо для пополнения ресурсов страны, для создания современной промышленности, эффективного сельского хозяйства и эффективной системы образования. В то время и в тех условиях это был единственный реалистичный способ сохранить и защитить социалистическое развитие в Советском Союзе. С ним были связаны уже совсем не те требования, которые имели решающее значение для успеха в войне. И те, кто только недавно был героем гражданской войны, кто такими усилиями выстоял в жестоком и тяжелом противостоянии с классовым врагом, теперь должны были изучать то, что ненавистные представители и агенты этого классового врага знали с пеленок благодаря своей привилегии на получение образования. Для некоторых это было и осталось невыносимым оскорблением, для многих эта новая задача была поставлена поздно, для некоторых – слишком поздно. И понятной становится реакция тех военнослужащих, которые придерживались позиции Троцкого.

То, что эта позиция ведет к поражению, стало ясно уже во время Польской кампании. Следование этому курсу привело в результате к распродаже интересов рабочего класса и крестьянства.

Но как в Коминтерне, так и в ВКП(б), несмотря на очевидное поражение троцкистских группировок и сторонников Бухарина, существовало оппозиционное сопротивление против предложенной Сталиным и принятой на XV съезде стратегической ориентации на ускоренную индустриализацию (на съезде были приняты директивы по составлению первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР).

Начались скрытые конфликты между Зиновьевым, Каменевым, Бухариным и партийным руководством. Зиновьев и Каменев, к тому времени (после покаяния) восстановленные в рядах ВКП(б), были вновь исключены из партии из-за своей активности против партийной линии в незаконном «Союзе марксистов-ленинцев» в октябре 1932 г., но после опубликованной в «Правде» самокритики приняты снова в декабре 1933 года с возвращением всех прав (об этом чаще всего умалчивается).

Бухарин, который вместе со своим сторонниками так же, как и раньше, ориентировался на универсальное значение НЭПа, встретился в ЦК партии с открытой оппозицией большинства, высказывающегося за более радикальный курс индустриализации. Он видел опасность гражданской войны, опасался голода и катастроф. Все попытки ускорения процесса индустриализации представлялись ему как идеологическая капитуляция перед троцкизмом.

Вспомним, под давлением критического экономического развития и неурожая в 1924 году обострился внутрипартийный спор по поводу политического курса.

Троцкий ориентировался на разжигание революционных процессов в Западной Европе и других частях мира, в которых должны были участвовать прошедшие гражданскую и интервентскую войны командиры Красной армии. Но 85 % обедневшей массы крестьянского и городского населения не поддержали бы эту инициативу, а развитие революционной ситуации не соответствовало этим ожиданиям. В ЦК партии вокруг Бухарина и Сталина сформировалась группа, которая выступала за то, чтобы продолжать начатое вместе с новой экономической политикой экономическое развитие. На XIV партконференции (27-29.04.1925) Сталин поддержал ориентацию Бухарина на развитие внутреннего рынка с учетом требования приступить к созданию социализма в селах в сложившейся ситуации. Зиновьев и Каменев опасались послаблений кулакам и требовали ликвидации нэпа и начала индустриализации. Сталин, Бухарин и Молотов, учитывая экономическую расшатанность, были убеждены, что период восстановления необходим.

В 1922-1923 годах объем промышленного производства удалось повысить на 60 %, а в 1924 – на 40 %. Однако эти цифры не дают истинной картины. В 1923 году только 31,4 % из существующих заводов были введены в эксплуатацию. В 1924 году начали работу еще 7 доменных и 21 мартеновская печь. В середине двадцатых годов с помощью финансовой реформы, в частности путем введения червонцев, обеспеченных золотом, удалось остановить инфляцию. Теперь наметились пути стабилизации экономического развития. Однако большая часть металлургической и металлообрабатывающей промышленности оставалось законсервированной. В 1924-1925 годах объем всей промышленной продукции достиг 64 % довоенного уровня. Мощности других больших заводов не использовались даже наполовину. В связи с высокими ценами, отсутствием заказов и отсутствием оборудования убытки исчислялись 8,841 миллионами рублей. Соколов и некоторые другие последователи Троцкого обосновывали устроенное ими сокращение финансовых средств целями индустриализации. Но при таком положении остались неразрешенными проблемы, которые были напрямую связаны с указанием Дзержинского ввести в эксплуатацию несколько сохранившихся металлургических заводов. С учетом высокой степени износа промышленного оборудования (1913 – 33 %, 1925 – 77 %) была необходима полная его замена. В то же время из 329 миллионов рублей, которые были выделены на обновление этих объектов из государственного бюджета, для этой цели были использованы только 32,3 миллиона – даже не 10 %. Достигнутые в результате работы с устаревшим оборудованием результаты являлись недостаточными даже для выплаты заработной платы.

В августе 1924 ЦК РКП(б) принял решение о политике заработной платы, в котором говорилось, что в условиях, когда производительность труда растет быстрее, чем заработная плата, выплачивается только тот объем заработной платы, которого хватает для удовлетворения базовых потребностей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.