В ОТРЯДЕ САВЧЕНКО

В ОТРЯДЕ САВЧЕНКО

1941 год, 25 августа — 30 сентября

Опушка леса. Поле, и впереди, примерно в километре, деревня. Это Мухарево. Дождь кончился, светило яркое солнце. На полях — работа в самом разгаре, обстановка сугубо мирная. Здесь, в Мухарево, и состоялась наша встреча правда, не с основными силами действовавших в Серболовских лесах партизан, а с группой заготовителей. И нетрудно себе представить наше удивление, когда мы увидели, что это ребята из первой половины нашего полка, на встречу с которой мы уже потеряли всякую надежду.

Оказывается, Савченко даже и не пытался выйти в район Лютых Болот: он вывел четыре батальона сюда, в Серболовские леса, и развернул боевые действия. Забегая вперед, скажу: почему это произошло, я так и не узнал — Савченко при встрече ответил на мой вопрос очень туманно, другие же вовсе ничего о маршруте первой и второй половин полка не знали. А потом Савченко погиб. Так все и осталось тайной.

Но, как бы там ни было, победителей не судят. Савченко сохранил людей, они действовали, и весьма успешно.

Через несколько часов после встречи с заготовителями они вывели нас к деревне Татинец, где мы и соединились с основными силами.

Четыре батальона, входившие в состав отряда, были сведены к этому времени в два — общей численностью 330 человек. Отряд вел боевые действия на территория Дедовичского и Белебелковского районов Ленинградской области и Ашевского района Калининской области.[9]

Мой батальон как самостоятельная боевая единица свое существование прекратил. Сам я получил назначение заместителем командира 2-го батальона, которым командовал старший лейтенант Кныш. Комиссаром был М. А. Поспелов.

Мой рассказ был бы неполным, если бы я не рассказал о боевых действиях отряда Савченко в первые дни войны хотя бы вкратце. Это необходимо не только для большей полноты картины происходившего в те дни. Дело в том, что отряд Савченко обосновался как раз в тех местах, с которыми связано очень многое из того, о чем я буду писать дальше. Осенью 1941 года здесь родился первый в нашей стране Партизанский край, которому суждено было впоследствии сыграть чрезвычайно важную роль в практике партизанского движения. Народные мстители взяли под свой контроль огромную территорию в тылу гитлеровских войск — около 10 тысяч квадратных километров! — и мирное население жило здесь под их защитой, подчиняясь только советским законам. А партизаны наносили отсюда по тылам оккупантов удар за ударом.

Это была одна из ярких страниц великой летописи подвига непокоренного советского народа. Но прежде, чем Партизанский край возник, прежде, чем создавшие его партизанские подразделения превратились в грозную для захватчиков силу, кто-то должен был сделать здесь первые шаги. И их делали относительно малочисленные, неумелые, разрозненные пока отряды. Эти шаги были еще нетвердыми и не всегда верными, учиться приходилось только на собственных ошибках, расплачиваясь за них порой очень дорого. Но иной путь, к сожалению, был нам недоступен; за то, чтобы научиться воевать, мы платили кровью.

На территории будущего Партизанского края отряд Савченко начал действовать одним из первых — во второй половине июля 1941 года. И первые крупицы боевого опыта, которым так славились впоследствии партизанские подразделения края, добывались и им тоже. Именно об этом хочу я рассказать дальше.

* * *

В тот день, когда состоялась наша встреча с отрядом, сам Савченко во главе сравнительно небольшой группы партизан ушел на очередную боевую операцию. Поэтому в курс дела меня вводили начальник штаба Яков Иванович Смирнов и комиссар отряда Андрей Иванович Голованов.

Мы сидели в тени огромного дуба, стоявшего посредине поляны перед лагерем. Наша беседа продолжалась несколько часов, причем с каждой минутой я чувствовал все большую и большую симпатию к обоим этим людям. Забегая вперед, скажу, что мы стали впоследствии добрыми друзьями на долгие годы.

Яков Иванович Смирнов, военный инженер по профессии, был человеком интеллигентным, глубоко знал дело, а его уравновешенность и доброжелательность делали общение с ним легким и приятным. Но умел он, когда это требовалось, быть строгим, бескомпромиссным, требовательным. Смел, предан Родине беспредельно. Таких людей всегда уважают.

Андрей Иванович Голованов был человеком уже пожилым. Среднего роста, плотный, как говорят, крепко сбитый, очень энергичный. То ли благодаря взгляду — а глаза у него были удивительно добрые, — то ли по какой-то другой причине, но он сразу же располагал к себе любого. Говорил он, слегка заикаясь, голоса никогда не повышал. Казалось, что в любой ситуации он всегда будет спокоен, никогда не станет суетиться и из любого положения найдет правильный выход. Так всегда и получалось. Несмотря на то что Голованов был ленинградцем, район, в котором сейчас действовал отряд, он знал прекрасно: в Дедовичском районе в 1930–1931 годах был активным участником коллективизации, здесь же в течение двух лет работал председателем районного профсоюзного совета. Ну, а партстаж у Голованова исчислялся с 1919 года.

О самых первых днях мои новые товарищи рассказали так. Когда полк разделился на две части, первая его половина всю ночь протряслась в кузовах грузовиков и высадилась наутро в районе деревни Грибково.

— Как это Грибково, — удивился я, — мы же должны были встретиться в районе Яссок!

— Не знаю, — отвечал Смирнов. — Была команда двигаться к Грибково, мы там и оказались.

Дальше машины были отправлены за нами. И началось ожидание.

— Долго мы вас ждали, — рассказывал Голованов. — Искали повсюду… Почти трое суток. Ну, а потом вышли в этот район, стали искать место. Вот это нашли. И почти все время здесь. Иногда уходим — есть у нас тут еще кое-что на примете, — но вот все возвращаемся… Удобно здесь.

Так и не выяснил я тогда, почему Грибково, а не Ясски, куда пропала автоколонна, почему Серболовский лес, а не Лютые Болота.[10]

Но так или иначе, а 6-го истребительного партизанского полка под командованием Петрова больше не существовало. Существовал Ленинградский партизанский отряд под командованием Савченко. У руководства отрядом кроме названных уже товарищей были Яков Матвеевич Суходеев — заместитель командира по оперативной части, Иван Егорович Баев — заместитель командира по хозяйственному обеспечению, Василий Акимович Малюгин — парторг.

* * *

Осваивая район дислокации, отряд Савченко действовал сначала в довольно тяжелых условиях. И пусть не удивляется читатель, обратив внимание на то, что речь опять пойдет прежде всего о делах хозяйственных, а не боевых. Подумайте: могут ли хорошо воевать голодные люди? Нет, конечно. А как их прокормить, три с лишним сотни человек?

И вот здесь проявились замечательные организаторские качества заместителя командира отряда по хозяйственному обеспечению Ивана Егоровича Баева. Он очень скоро убедился, что попытки прокормить отряд тем, что могут по крупицам доставать группы заготовителей, не перспективны. Надо искать другое решение. И он нашел его.

Сначала Баев организовал жатву ржи на брошенных колхозных полях. Разумеется, тайно от немцев. После обмолота ручными цепами зерно доставляли в лагерь. Здесь добытыми в одной из деревень жерновами зерно перемалывали в муку и, как могли, пекли из нее лепешки. На первых порах это уже решало в какой-то мере проблему.

Но Баев на этом не остановился. Он решил, что зерно молоть надо на мельницах, а из полученной муки выпекать хлеб в деревнях. И он это организовал.

Узнав, что в Белебелке (а это километрах в 35–40 северо-восточнее отрядного лагеря) работает водяная мельница, Баев решил использовать ее для нужд партизан. Зерно на мельницу возили крестьяне, возили и солдаты гитлеровских гарнизонов. Если переодеть партизан, погрузить зерно на лошадей и затесаться в число крестьянских подвод — поди разберись, что это заготовители! Так и делали. Командир одного из взводов Борис Васильевич Кабанов настолько примелькался на мельнице, так сдружился с мельником, что в ночное время становился здесь фактически хозяином.

Ну, а выпечка хлеба в деревнях, в частности в Мухарево, хоть и представляла определенную опасность, однако стала вполне доступной. Избранные для этой цели деревни отличались тем, что дороги к ним были трудные и гитлеровцы здесь появлялись редко.

Спросите сегодня любого из бывших ленинградских партизан, какие условия считает он наиболее важными для успешных боевых действий в тылу врага, и в числе первых обязательно будет названа связь с местным населением. Это альфа и омега в науке партизанской войны. Но постигли мы эту науку не сразу. В первые дни войны бытовало, например, кое-где мнение о том, что наша сила в абсолютной скрытности, что только она может обеспечить успех действий в тылу врага. Следовательно, контактов с местным населением следует по возможности избегать. Но именно связью с местным населением, опорой на него стали особенно сильны впоследствии полки и бригады Партизанского края. Отряд же Савченко благодаря установлению этих связей создал особенно выгодную для успешных боевых действий обстановку, обеспечил свое существование, стал неуловим.

В первые дни отряд занимался в основном разведкой. Боевые действия велись поначалу небольшими силами, на масштабность не претендовали. Это были нападения на мелкие подразделения гитлеровцев, разрушение линий связи и т. п.

Затем на задания вышли сразу несколько боевых групп, посланных в разные районы. Две группы — В. Я. Гуменного и М. А. Поспелова — устроили засаду на дороге Сосницы — Белкова. Они уничтожили колонну из трех автомашин противника, убили 29 фашистов, взяли в плен офицера, захватили оружие и боеприпасы. Группа под командованием Костенко уничтожила конный разъезд гитлеровцев из шести человек, среди которых был один офицер. Трофеи — два ручных пулемета и четыре автомата. Группа М. К. Воробьева в деревне Острый Камень уничтожила четыре автоцистерны с горючим. А группы Ф. Т. Сафонова и А. И. Голованова взорвали мост, вырезали 100 метров многожильного кабеля связи, заминировали участок дороги Ясски — Дедовичи, свалили большое число телеграфных столбов.

С этих дней боевая деятельность отряда стала разворачиваться все шире и шире.

Когда смотришь на карту районов, которые примыкали к месту расположения отряда Савченко, бросается в глаза прежде всего громадное пятно крупных лесных массивов и труднопроходимых болот. Они тянутся от реки Ловать на запад почти до участка Витебской железной дороги Новосокольники — Дно, а с севера на юг от железнодорожного участка Старая Русса — Дно до шоссе Холм — Локня. Эти районы пересекают многочисленными своими извилинами реки Шелонь и Полисть. Почти полное отсутствие приличных дорог, обилие труднодоступных даже для гужевого транспорта гатей и лесных троп завершают общую картину раскинувшейся на добрую сотню километров с севера на юг и на такое же расстояние с запада на восток местности.

Вполне понятно, что гитлеровцам контролировать эту глушь было нелегко, даже несмотря на то, что вокруг они расположили крупные гарнизоны: в Старой Руссе и Холме — с востока, на станциях Дно и Порхов — с севера, в Дедовичах, Чихачево и Новосокольниках — с запада, в Великих Луках — с юга. И это далеко не полная картина, было множество и меньших гарнизонов.

На первых порах гитлеровцы не придавали серьезного значения факту существования в глухих, труднодоступных местностях каких-то вооруженных групп. По их сведениям, группы эти вооружены были слабо, через линию фронта не снабжались и, если сравнивать их с регулярными частями Красной Армии, были чрезвычайно слабы. Учтите, что это было время отступления наших войск, время следовавших одна за другой успешных боевых операций противника на фронте, так что некоторую беспечность гитлеровцев в отношении оказавшихся у них в тылу партизанских групп понять можно. За серьезную силу они нас тогда не считали.

Однако продолжалось так очень недолго. Западные историки Ч.-О. Диксон и О. Гейльбрунн писали: «Когда в 1941 году германские армии вторглись в СССР, они не опасались широкого партизанского движения и действительно в начале кампании с ним не столкнулись».[11] Это утверждение справедливо лишь в первой своей части: гитлеровцы действительно не опасались вначале партизан. Но вот то, что они с партизанским движением в начале войны не столкнулись, категорически неверно. Столкнулись. И в первые же дни. Уже 2 августа 194! года датирована запись в дневнике главного командования вермахта: «Для подавления весьма активных действий партизан направляются в район Пскова дополнительные охранные части».[12] А дополнительные силы потребовались потому, что к этому времени против партизан были брошены уже все имевшиеся в распоряжении группы армий «Север» части охранных дивизий, а затем и полевые войска. Небезынтересно здесь и свидетельство западногерманского историка Герлица, который пишет об этом периоде: «В Ленинградской области партизанская деятельность была временами столь активной, что командующий группой армий „Север“ фельдмаршал фон Лееб вынужден был прекращать свои поездки на фронт».[13]

Приведенные здесь факты дают некоторое представление о действиях партизан Ленинградской области вообще, что же касается описываемого района, то именно здесь, как я писал уже выше, гитлеровцев ждал самый большой для тех дней сюрприз: рождение Партизанского края.

Почти одновременно с отрядом Савченко в Серболовские леса прибыл партизанский отряд секретарей Дедовичского РК ВКП(б) Н. А. Рачкова и А. Ф. Майорова. Этот отряд насчитывал в своих рядах 112 человек — партийных, советских и комсомольских активистов, отлично знавших здесь каждый населенный пункт, каждую дорогу и почти каждую лесную тропу. В некотором отдалении базировался отряд имени Ленинградского обкома ВКП(б), созданный из актива Белебелковского и Поддорского районов. В его составе было 133 человека, также отлично знавших окружающую местность. Отрядом командовал старый большевик, участник гражданской войны Петр Николаевич Невский. Все три отряда довольно быстро установили между собой надежную связь, а вскоре стали объединять свои силы для проведения отдельных операций.

Одной из таких операций стал разгром крупного подразделения гитлеровцев в районе деревни Горушка. По инициативе Савченко его отряд и отряд Рачкова Майорова блокировали четыре дороги, ведущие от деревни. Было известно, что подразделение противника, временно расположившееся в Горушке, вот-вот должно выступить маршем по одной из этих дорог. И когда это произошло, колонна гитлеровцев была уничтожена почти полностью, причем помимо живой силы гитлеровцы потеряли 8 автомашин с боеприпасами и 11 мотоциклов. Потери партизан составили 5 человек убитыми и 27 ранеными.

Примерно в это же время в лесах около Старой Руссы по решению Военного совета Северо-Западного фронта и Ленинградского обкома ВКП(б) началось формирование 2-й Ленинградской партизанской бригады. Командиром ее был назначен начальник Новгородского дома Красной Армии Н. Г. Васильев, комиссаром — С. А. Орлов, начальником штаба — А. С. Афанасьев. В конце июля бригада, имевшая численность немногим более 100 человек, вышла в Серболовский лес и обосновалась у деревни Вязовка. Вскоре в нее влился отряд Рачкова и Майорова, затем отряд Невского, затем еще несколько отрядов. К концу августа во 2-й бригаде было уже более 600 человек, а к октябрю — до 1000. Именно 2-я ЛПБ[14] стала «матерью» Партизанского края.

Тем временем отряд Савченко продолжал активные боевые действия. Наиболее интересным в их ряду было, на мой взгляд, нападение на крупный, численностью до 1000 человек, гарнизон, расположившийся в деревне Паревичи. Эта операция была особенно примечательна тем, что проводилась совместно с подразделением Красной Армии и стала одной из первых такого рода. По данным разведки, прибывший в Паревичи немецкий гарнизон помимо своей многочисленности располагал сильным вооружением, артиллерией, танками. Сил отряда для успешной атаки явно недоставало. И тогда Савченко решил воспользоваться поддерживаемой время от времени пешей связью с командующим 11-й армией генералом Морозовым. Эта армия вела бои с наступавшей 16-й армией противника на реке Ловать.

К Морозову были направлены связные. Савченко просил переправить через линию фронта для участия в операции кавалерийский полк или хотя бы часть его. Партизан интересовали именно кавалеристы, поскольку в данных условиях они были наиболее мобильны.

Связные удачно и быстро добрались до цели, Морозов согласился на совместную операцию, и уже 15 августа объединенное командование партизанского отряда и двух эскадронов кавалерийского полка, просочившиеся через фронт по болотам, разрабатывало детальный план налета на вражеский гарнизон.

16 августа в полночь партизаны и кавалеристы скрытно заняли исходные позиции. Кругом стояла удивительная для военного времени тишина, и только далеко на востоке мелькали изредка сполохи артиллерийской дуэли да доносились временами глухие, едва различимые звуки далекой канонады. Деревня спала.

И вдруг яркие огненные языки полыхнули по краям и в середине Паревичей: группы В. Я. Гуменного и М. А. Богдановича, сняв часовых, подожгли несколько занятых фашистами изб. Это был сигнал к атаке. Это же был и способ осветить поле боя.

Врага застигли врасплох, это и предопределило успех нападавших. Однако прошло несколько полных неожиданностей дней, прежде чем операцию можно было счесть законченной. Большой группе гитлеровских солдат с несколькими танками и орудиями удалось вырваться из деревни и организовать ответные боевые действия. Они продолжались до 20 августа и закончились почти полным истреблением гитлеровского гарнизона. В ходе этой операции помимо живой силы противника было уничтожено 20 автомашин с боеприпасами, 15 цистерн с горючим, несколько артиллерийских орудий, 4 танка. С нашей стороны потери составили 47 человек убитыми и несколько десятков ранеными.

Оценивая сегодня события тех далеких дней, можно смело назвать операцию в районе деревни Горушка и разгром гитлеровского гарнизона в Паревичах своеобразным салютом зарождавшемуся Партизанскому краю. А вскоре последовали пусть меньшие по масштабу, но принесшие гитлеровцам ощутимый урон боевые операции против фашистских подразделений в деревнях Городовик, Савостин Остров, Хлеборадово.