«ВИНА» СМЫТА. НАГРАЖДЕН ОРДЕНОМ «СЛАВЫ» III СТ. ЗАЧИСЛЕН В ПОСТОЯННЫЙ СОСТАВ РОТЫ
«ВИНА» СМЫТА. НАГРАЖДЕН
ОРДЕНОМ «СЛАВЫ» III СТ.
ЗАЧИСЛЕН В ПОСТОЯННЫЙ
СОСТАВ РОТЫ
Прошли дни. Жизнь продолжалась. Меня вызвал к себе старшина Красников и передал предложение командира остаться в роте на условиях постоянной службы в качестве экспедитора. Что такое «постоянная» служба и «экспедитор» - понятия не имел. Но других предложений не было, и я согласился.
Тогда же старшина объяснил мне, что больше я не должен буду «идти в атаку» (его слова), то есть не буду непосредственно на передовой. «Но, - сказал он, - на войне, как на войне. Все может быть...». И действительно было...
Прошло еще несколько дней. К нам в роту стало поступать пополнение. Мне поручили записывать в специальный журнал вновь прибывших. Не только их личные данные, но и как они экипированы, какое у них оружие, его наименование и номер.
Одновременно я должен был ездить за продуктами, отправлять и получать почту, а также делать многое-многое другое. Работа заглушала мысли о пережитом, и я немного успокоился.
Через месяц-полтора, перед очередным выполнением боевого задания штрафниками, капитан Закиров выстроил состав роты и перед строем вручил мне орден «Славы» III степени за участие в бою при взятии высоты 371.3. А очередная партия смертников была отправлена на передовую. На сей раз, как и во многих других случаях, я, как и было обещано, непосредственно в атаке участие не принимал. Но все равно мы постоянно находились почти рядом с передовой. При этом очень часто немецкие снаряды и бомбы доставали и нас.
Наша рота неоднократно пополнялась новыми штрафниками. Неоднократно брала высотки. Ценой жизней сотен смертников прорывала укрепления немцев.
В августе-сентябре 1944 года где-то за городом Ляуданы (Латвия), в котором все было сожжено и остались одни трубы от печей, нашу роту в очередной раз бросили на прорыв обороны противника у какого-то небольшого населенного пункта. Наступление штрафников поддерживала артиллерия и даже самолеты. Тогда наши ребята взяли много пленных. Атака удалась. Но вскоре прервалась связь с командиром роты, и старшина Красников вручил мне запечатанный конверт, приказав срочно доставить его командиру роты.
С автоматом в руках - бегом на передовую. Бежал долго, а когда достиг цели, немцы начали сильный обстрел артиллерией позиции нашей роты. Капитан Закиров находился в небольшом укреплении из досок и земли, напоминающем ДОТ. Я вручил ему конверт. Он вскрыл его, прочел и приказал остаться при нем.
Артиллерийский обстрел был долгим и плотным, и немцы пошли в атаку. Штрафники открыли по наступающим огонь из пулеметов и автоматов. Стрелял и я, находясь в окопе недалеко от ДОТа. Немцы залегли, а потом снова бросились в атаку. Слева от меня появились два немецких солдата и бросились к ДОТу, у входа в который стоял капитан Закиров. Я выпустил длинную очередь из автомата по бегущим немцам. Они упали, и тут же, в месте их падения, раздались два взрыва гранат, которые они, по-видимому, намеривались бросить в сторону ДОТа.
Огонь наших ребят не прекращался ни на секунду. Стрелял и я, сменив не один диск. Появились наши танки и вместе с ними много новых солдат. Немцы не выдержали и бросились бежать. Огонь прекратился.
Командир роты подошел ко мне и сказал: «А ты спас меня, опередив тех двух немцев. Иначе был бы мне каюк...». Он обнял меня и приказал вернуться в штаб роты.
Успех роты был вовремя поддержан, и пришедшие на помощь подразделения продолжали гнать немцев.
А рота ушла на очередное пополнение. Через некоторое время капитан Закиров снова перед строем новых штрафников рассказал, как я спас его жизнь и вручил мне орден «Славы» II степени.
В составе роты я находился более 8 месяцев. Вместе с частями 22-й Армии и другими воинскими подразделениями 2-го Прибалтийского фронта принимал участие в боях за освобождение городов Латвии: Двинск, Ушаницы, Тукумс, Митава, Ляуданы, Добеле, Рига и других. Мы дрались с немцами и в Курляндии. Это были последние бои, в которых участвовала наша штрафная рота.
К декабрю 1944 года войска Советской Армии освободили от фашистов почти всю Латвию. Остатки немецких войск были загнаны на территорию Курляндского полуострова. Отсюда отступать им просто было некуда. За ними - только Балтийское море. Перед войсками Советской Армии стояла задача ликвидировать эту группировку врага. Сопротивлялись фрицы отчаянно.
В первых числах декабря 1944 года на территории Курляндии было сосредоточенно огромное количество военной техники и войск. На том месте, где находился штаб нашей роты, артиллерийские орудия разных калибров были расположены на расстоянии одного-полутора метров друг от друга. Орудий было много, очень много. Кроме артиллерии тут же находились и танки.
В какой-то из дней двадцатых чисел декабря все, что могло - пушки, танки - начало стрелять. Самолеты беспрерывно сбрасывали бомбы. Их тоже было много. Создавалось впечатление, что небо покрылось быстро исчезающими черными тучами. Гул стоял невероятный. Обстрел вражеских укреплений длился более часа.
Наша рота была выдвинута впереди всех других войск. Сзади роты расположилась 143-я Латышская дивизия. Штаб роты находился недалеко от передовой в районе сосредоточения артиллерии и танков. Здесь же был и командный пункт командующего 2?м Прибалтийским фронтом генерала Еременко. Своими глазами видел его. Слышал его распоряжения и беспрерывную матерщину, которой он украшал свои команды.
Потом пошла в атаку пехота. Первыми на оборонительные рубежи фрицев поднялись наши штрафники. И который раз именно они были первыми из тех, кто принял на себя шквальный огонь противника. Жертв было много. На помощь пехотинцам тронулись танки. На них было много солдат, которые через некоторое время оказались на земле и шли рядом с танками. Наступление было долгим. С большими потерями наши войска прорвали оборону противника и прошли несколько километров.
Впереди их ожидала вторая линия обороны. Она была организованна не хуже первой. Перед окопами противника - минные поля. Много мин замаскировано. Глубже - проволочные заграждения. Немцы открыли шквальный огонь из всех видов оружия. Снова много убитых и раненных. Наши войска залегли. К нам толпами приходили раненые и рассказывали обо всем, что сейчас пишу и еще более страшные вещи.
Генерал Еременко приказал артиллерии продвинуться вперед. Приказ был выполнен. Вместе с артиллерией продвинулся вперед и штаб нашей роты. И тут же телефонная связь с ротой прервалась. Один из офицеров нашей роты - лейтенант (фамилии не помню, так как он прибыл к нам в последнее пополнение) - приказал мне и красноармейцу Жукову восстановить связь. Кабель в руки и, согнувшись (немецкие снаряды доставали и наши позиции), мы двинулись вперед к месту расположения роты.
Пробежали немногим более километра по лесу. Иногда приходилось даже падать на землю, потому что рядом разрывались снаряды. Лежа на земле, продолжали по-пластунски двигаться вперед. Наконец почувствовали, что кабель легко тянется к нам. Значит где-то недалеко обрыв. Приблизились к месту разрыва. Ищем вторую часть разорванного кабеля. Вдруг прямо над нами свист пуль, и мы отчетливо слышим стрекот автоматов. Еще сильнее прижались к земле. Пули бьют в землю вокруг нас. Примерно в 30-40 метрах увидели двух фрицев. Ответили длинными очередями из своих автоматов. Один из немцев убит.
Второй, сидя на земле, отбросил автомат, поднял руки вверх и закричал; «Гитлер капут!». Продолжая стрелять, приблизились к живому, но раненному в ногу немецкому солдату. Мы связали его ноги и руки куском кабеля. Затем его самого привязали к дереву. Забрали автоматы и возвратились искать вторую часть кабеля. Когда нашли, соединили и подключились своим телефоном (его дал лейтенант). Узнав голос лейтенанта, доложили о выполнении приказа и что мы взяли в плен раненного в ногу немецкого солдата. Услышали приказ: «Вести солдата в штаб!». Но как? Он не мог не только идти, но даже стоять. Отвязали от дерева. Пытались нести, но он был слишком тяжел. Решили тащить его по земле, ногами вперед. Всю дорогу он страшно кричал, видимо от боли. Но ничего другого мы придумать не могли.
У штаба роты нас встретил лейтенант. Пленного отдали ему, а сами пошли в окопы. О дальнейшей судьбе пленного фрица нам ничего не известно. А командир роты, узнав о наших действиях, нас поблагодарил. Он приказал лейтенанту оформить документы на награждение. Но никаких наград мы не получили. Почему? Есть некоторая мысль. Но о ней позже.
...От нашей роты осталось несколько человек. Их сняли с передовой и привели к месту нахождения штаба. А затем всю роту в тыл - для доукомплектования.
Но вместо пополнения нашу роту со всем хозяйством вместе с другими воинскими частями (возможно, 22-й Армии), спустя несколько дней, погрузили в товарные вагоны. Вскоре наш состав отправили в путь. Позже мы узнали, что едем на юг. Поезд двигался медленно. Часто останавливался и долго стоял. По обеим сторонам железнодорожных путей видел огромное количество взорванной, сгоревшей, покореженной боевой техники, как немецкой, так и нашей (танки, пушки, автомашины, мотоциклы). Можно было легко представить масштабы былых сражений.