К.Дж.КЕННОН

К.Дж.КЕННОН

Дружба И.П. Павлова с У.Б. Кенноном

Доктор Уолтер Б. Кеннон был в продолжение 39 лет профес сором физиологии медицинского факультета Гарвардского университета, и в эти годы он стал близким другом профессора Ивана Павлова, руководителя отдела физиологии Института экспериментальной медицины в Ленинграде. Как и у многих деятелей науки, тесная связь между ними возникла благодаря их общим интересам. В данном случае эта дружба имела своей основой их взаимные исследования процессов пищеварения и таких их изменений, которые были обусловлены влиянием не рвных и эмоциональных факторов. Они обменивались своими научными статьями и переписывались несколько лет до того момента, как произошла их встреча.

Когда Рокфеллеровский институт пригласил профессора Пав лова посетить Соединенные Штаты в 1923 г., то он предпринял специальную поездку в Бостон, чтобы повидать дра Кеннона.

Павлов и его сын Владимир, который сопровождал отца во многих его поездках как переводчик, остановились тогда в доме дра Кеннона. Оба физиолога имели случай познакомиться лично, хотя они знали друг друга благодаря обмену научными статьями. Потом они не встречались до 1929 г., когда органи зованный ведущими физиологическими обществами мира III Международный физиологический конгресс проводил свои за седания в Бостоне.

Во время конгресса с большим весельем и сердечным выра жением почтения был отпразднован 80й день рождения Павло ва. По этому поводу большой торт был освещен 81 свечой. Пав лов остановился в доме дра Кеннона в Кембридже и посетил также его загородный дом в НьюГэмпшире.

Делегаты из Европы прибыли вместе на одном пароходе, и, таким образом, они имели возможность познакомиться и общать 438 К. Дж. КЕННОНся друг с другом еще до прибытия в Бостон. Когда корабль подо шел к пристани, то здесь делегатов приветствовали представи тели Бостонского комитета. Затем делегаты были привезены в общежитие Гарвардского университета в Кембридже, где их разместили, и они прожили там все те дни, пока происходили заседания конгресса.

Однако др Кеннон пригласил Павлова и его сына поселиться у него дома, где 80летний ученый мог быть огражден от беспо койной толпы, а делегаты смогли бы навещать его и беседоват в тишине. Павлов был самым заслуженным делегатом конгрес са: все хотели видеть его, поэтому нужно было оградить его от чрезмерного утомления.

Когда заседания конгресса закончились, то Павлов решил, перед тем как ехать домой, отправиться в Монреаль, чтобы по сетить вместе с некоторыми своими учениками Университет МакГилла. Наш загородный летний дом был расположен по дороге в Монреаль (в НьюГэмпшире), и др Кеннон убедил Пав лова поехать к нам в автомобиле, чтобы избавить его от скуки путешествия по железной дороге. Уолтер был уверен, что автомобильная поездка поможет ему отдохнуть, и мы отправи лись в дорогу. Разговаривая понемецки, оба физиолога сели на переднее сиденье, все остальные, в том числе и я, расположилис на заднем сиденье и любовались воодушевлением Павлова, жи вость которого не ослабела после продолжительных заседаний. Нельзя было заставить находиться в покое человека со стол активно действующим разумом.

Когда мы приехали, Павлова тепло приветствовали все чле ны нашей семьи: пятеро наших детей, две сестры Уолтера и мой отец. Имя Павлова было хорошо знакомо им всем, и они были счастливы слышать его чарующие приветствия и отвечать ему на расспросы об их именах. Мой отец был ровесником Павлова, и с помощью переводчиков они выяснили, что их мнения о глав ных жизненных вопросах совпадают. Глядя на круг моих род ственников, Павлов сказал, что «нет ничего более чудесного в жизни, чем любовь семьи и семейная жизнь», и мой отец под твердил это кивком головы.

В эти несколько часов, которые Павлов мог провести с нами, дети не покидали его, он разговаривал с ними на французском и немецком языках, и его веселые и шутливые фразы со смехом переводили то одна, то другая из наших дочерей. Так возникла истинная дружба между юностью и старостью. Потом пришло время, когда Павлов должен был покинуть нас. Мы с грустью простились и махали руками ему вслед. Для детей он остался Дружба И. П. Павлова с У. Б. Кенноном 439 славой России, а для взрослых — великим ученым. Имя этого милого и учтивого старика не скоро будет забыто на этих солнеч ных холмах, которые он любезно почтил своим присутствием.

XIV Международный физиологический конгресс происходил в Риме. Там было решено принять приглашение Советского Со юза и провести XV конгресс в Ленинграде под председательством Павлова. Вскоре Иван Петрович обратился к дру Кеннону с просьбой, чтобы тот прочитал программный доклад на открытии XV конгресса. Уолтер посвятил много тревожных часов под готовке своего доклада, надеясь сделать его таким, чтобы слова его помогли делу свободы в тех странах, где оно было под угро зой.

Перед заседаниями конгресса мы находились несколько ме сяцев в Китае, а затем отправились во Владивосток с тем, чтобы поехать в Москву по Транссибирской магистрали. В Свердлов ске нас встретил доктор Л. А. Андреев, один из учеников Пав лова, который и был нашим гидом во время остального путеше ствия.

Открывая заседание конгресса, как его президент, проф. Пав лов произнес приветствие, а Уолтер прочитал вслед за этим свой доклад. Каждое место в этом огромном зале было снабжено на ушниками, которые позволяли слушать доклады в переводе на русский, английский, французский и немецкий языки, так что речь оратора одновременно понималась всеми. По предложению председателя дискуссия была очень короткой.

Другие доклады должны были быть прочитаны в течение этого же дня после перерыва. Но делегаты конгресса были встревоже ны разгневанными высказываниями немецких делегатовнаци стов, которые почувствовали, что идеи Уолтера о важности сво боды мнений для научных работников были критикой нацизма, и они требовали от него извинения. Однако британские и другие делегаты сплотились в защиту Уолтера Кеннона, и буря утихла, вызвав только небольшое волнение среди гитлеровских сторон ников.

Во время заседаний конгресса мы посетили Лабораторию эк спериментальной генетики в Колтушах, расположенную в сель ской местности недалеко от Ленинграда с хорошей дорогой, ко торая проходила мимо фабричных пригородов и колхозных ферм. Нас приветствовали И. П. Павлов и его супруга в их доме, который находился среди лабораторных зданий.

Колтуши представляли собой небольшой поселок, состоящий из новых домов. Здесь же было большое лабораторное здание, дом для подопытных собак, отдельный дом для семьи Павлова и сад, 440 К. Дж. КЕННОН где росли фруктовые деревья и цветы Павлова, хорошо извест ного своей любовью к ним. Мы провели восхитительный день у Павловых, гуляя и беседуя, сидели в теплый солнечный день на веранде, разговаривая преимущественно на немецком языке. Мы завтракали и обедали по русскому обычаю. На завтрак была подана рыба, икра, печень, жареные пирожки с мясом и капус той, а на десерт торт и кофе. На обед нам подали суп, рыбу, цыплят, морковь со сметаной, картофель, огурцы, а затем была поставлена на стол превосходная малина и по случаю именин госпожи Павловой пирог.

Павлова пригласила меня в свою комнату, чтобы показат портрет своего сына Виктора, умершего от сыпного тифа после революции: этот молодой человек имел благородную наруж ность, и, конечно, его смерть была большой утратой для семьи. Павлова подарила мне скатерть с красивой украинской вышив кой с ее инициалами. Я храню ее, как сокровище, в память об этой ласковой, приветливой женщине, жене великого человека, и счастливом дне.

После того как Павлов перенес воспаление легких, он стра дал заболеванием сердца и у него отекали суставы. Он казался таким же оживленным, как и прежде, но семья волновалась за него, пытаясь убедить быть осмотрительным и умеренно рабо тать.

Павлов работал над проблемой наследования свойств нервной системы: он скрещивал собак разных типов нервной деятельно сти и изучал полученные результаты. Он продолжал также исследовать условные рефлексы, чувствуя большую ответствен ность за огромные суммы денег, отпускаемые государством на его лаборатории, и считал, что эти расходы должны быть возме щены высоким качеством научной работы.

Приближалось время нашего отъезда. Печальным было рас ставание Уолтера с его почитаемым другом. Когда он смотрел на Павлова, то не мог уже надеяться на то, что увидит его когда-нибудь вновь, и эта мысль причиняла ему боль. Оба они должны были вернуться к своим обычным занятиям.

Прошло еще несколько дней в Ленинграде, и мы должны были уезжать. Мы отправились поездом в Хельсинки, а затем в Аме рику с богатыми впечатлениями об одаренном и талантливом народе, строящем своим собственным способом новый мир.

<1945>