2

2

По возвращении из Японии Федоров немедленно был вызван к генералу Беляеву – начальнику Главного управления Генерального штаба.

Беляев, высокий, сухощавый человек, с бледным, безжизненным лицом, принял его официально.

– Полковник Федоров, ввиду крайне тяжелого положения в армии из-за недостатка винтовок, вам надлежит немедленно выехать на северо-западный фронт, где организовать сбор и ремонт винтовок. Размах войны перепутал все наши расчеты. От ваших стараний будет зависеть очень многое.

Рассказав о положении с оружием на фронтах, Беляев добавил:

– Инструкцию и документы получите у моего помощника. О вашей работе доносите по телеграфу. Желаю успеха…

Федоров поклонился и вышел. Ему необходимо было представить себе со всей ясностью картину состояния вооружения армии, и он поспешил в Главное артиллерийское управление, где был своим человеком.

Вот что говорили цифры, представшие перед его взором: из шестисот тысяч винтовок, запроектированных Генштабом на пополнение убыли в период войны, около 200 тысяч нужно было передать Сербии и Черногории и не менее 100 тысяч большому количеству мобилизованных, призванных сверх штата. Средняя же убыль оружия на фронтах составляла 200 тысяч винтовок в месяц. Следовательно, запасов, предусмотренных Генштабом, могло хватить лишь на полтора месяца, а война длилась уже около полугода. Чтобы не оставить русских солдат совсем безоружными, винтовки отбирались у запасных батальонов, находившихся в тылу, и перевозились на фронт. Призванные же в запасные батальоны проходили обучение с палками и, попадая на фронт, совершенно не умели обращаться с винтовками.

Ничтожный приток винтовок из запасных батальонов не мог пополнить их колоссальной убыли на фронте. Военные заводы, обязанные представлять по плану Генштаба шестьдесят тысяч винтовок в месяц, только налаживали военное производство и в декабре 1914 года вместо запланированных 60 000 сделали лишь 33 000 винтовок. Перед войной за 1913 год все военные заводы изготовили лишь 5435 винтовок и 58 600 карабинов. 300 000 японских винтовок, распределенные взамен мосинских по пограничным частям и тылам, тоже не могли закрыть зияющую брешь в потерях оружия. Такова была картина вооружения русской армии в начале 1915 года.

8 января Федоров прибыл в Седлец, где находился штаб северо-западного фронта. Положение с оружием в войсках фронта оказалось еще более катастрофическим, чем мог предполагать Федоров по сведениям, имевшимся в Петербурге. На фронте было сосредоточено 57 дивизий, а нехватка оружия исчислялась в 320 тысяч винтовок. Таким образом, 21 дивизия числилась только на бумаге. Федоров был потрясен увиденным. Вот во что обошлась беспечность и беззаботность Генштаба!

Нужно было спешно найти выход из создавшегося положения. И Федоров в тот же день отправился на передовую. По дороге на фронт в вагоне он встретил нескольких знакомых офицеров. Они рассказали ему о страшном снарядном голоде, испытываемом артиллеристами. Отсутствие снарядов заставляло бездействовать могучую русскую артиллерию. Настроение у фронтовиков было тяжелое. Они без стеснения разносили высшее командование и даже тех, кто сидел над ним…

В снежный буран и стужу на измученных лошадях Федоров добрался до первого армейского корпуса, входившего в состав второй армии. Начальником штаба корпуса оказался генерал Новицкий, братьев которого Федоров знал по Михайловскому училищу и офицерской стрелковой школе. Они быстро разговорились.

– Потери оружия, – говорил Новицкий, – у нас поистине ужасающие. За пять месяцев войны корпус потерял до 4 тысяч убитыми, 20 тысяч ранеными и 29 тысяч без вести пропавшими. Так как ранеными винтовки почти во всех случаях бросаются, надо считать, что в корпусе потеряно несколько тысяч винтовок. Необходимо принять какие-то спешные и энергичные меры…

Выпив стакан горячего чая, Федоров в сопровождении казака выехал в расположение 22-й пехотной дивизии и оттуда – в штаб 87-го пехотного полка. Полк стоял на передовых позициях. Штаб его помещался в низеньком, обгорелом домике, укрытом заснеженными деревьями.

– Командир полка ранен, – отрапортовал дежурный офицер, но, узнав, что Федоров с предписанием из Генштаба, пошел доложить.

Командир полка, бледный, исхудалый человек, лежал на походной кровати, около которой стояло свернутое полковое знамя. Несколько офицеров спали на соломе в другом конце комнаты, а трое сидели за чаем у маленького столика. Свеча, вставленная в бутылку, еле освещала их лица. Познакомившись с бумагами Федорова, командир заговорил глуховато, но приветливо:

– Давно ждали вашего приезда. С винтовками плохо. Поотбирали у обозных, собрали все, что осталось от раненых и больных, некоторое время перебивались. Сейчас беда. Собираем на поле боя под немецкими пулями.

– Я бы хотел, не мешкая, побывать в окопах, – сказал Федоров.

– Это мы сейчас устроим. Снарядите двух стрелков, – крикнул командир дежурному офицеру, – и проводите полковника в окопы.

Линия окопов проходила по краю широкой заснеженной равнины. На середине равнины, озаренной серебристым светом луны, виднелся неглубокий овраг, прорезанный речкой Равкой. За ним еле просматривались линия немецких окопов и проволочные заграждения.

Было тихо, морозно. Изредка кое-где вспыхивали выстрелы сторожевых патрулей и снова утихали. Федоров в сопровождении офицера направился вдоль окопов. На бруствере в небольших углублениях через каждые два-три шага лежали заснеженные винтовки. Изредка попадались часовые. Солдаты отдыхали и спали в укрытиях, устроенных тут же в окопах.

«Линия этих винтовок, – думал Федоров, – должна тянуться от Восточной Пруссии до границ Румынии, по всему необозримому фронту…»

В результате поездки в 1, 2 и 12-ю армии и тщательной проверки и изучения в передовых частях положения дела с оружием Федоров установил, что перед войной вопрос о сборе и исправлении оружия не был достаточно разработан. В «Положении о полевом управлении войск» говорилось, что сбором оружия должны руководить инспекторы артиллерии в корпусах. Но эти лица очень мало интересовались стрелковым оружием, к тому же в их распоряжении не было никаких средств для сбора оружия и вывоза его с полей сражений. Имевшееся в частях «Положение о сборе оружия» было составлено недостаточно продуманно, оно не разрешало многих вопросов, и им никто не руководствовался. Объявленный в декабре 1914 года по фронту приказ за № 169, назначавший для руководства сбором оружия специальных штаб-офицеров, к приезду Федорова ни в одной из армий не был проведен в жизнь. Сбор оружия происходил в каждой части по-своему. Винтовки свозились в армейские сборные пункты и оттуда отправлялись в глубокий тыл для ремонта. Большие ремонтные мастерские существовали в Варшаве, Двинске, Вильно. Варшавская мастерская могла ремонтировать до 3000 винтовок в день, двинская – до 2000 в день.

Кроме этого, существовали и этапные мастерские в районах расположения армий. В них крайне нуждались войска, и они продолжали работать, несмотря на приказ по фронту весь ремонт оружия сосредоточить в больших тыловых мастерских. Этот приказ и подсказанная фронтовой обстановкой необходимость существования этапных мастерских не вязались друг с другом, создавали путаницу.

Ознакомившись с работой мастерских, Федоров убедился в их целесообразности. Эти мастерские были нужны армиям как воздух. Они производили быстрый ремонт оружия, и винтовки через день-два попадали в части. Федоров по возвращении в штаб фронта решительно выступил в защиту армейских передовых мастерских.

Внимательный осмотр огромного количества винтовок на передовых позициях, собранных на поле боя, убедил Федорова в том, что ремонт подавляющего большинства этих винтовок может быть произведен в этапных ремонтных мастерских.

Он разработал новое «Наставление для сбира винтовок» и составил «Положение для мастерских», где определялась их роль и взаимоотношения между различными мастерскими, с тем чтобы не делать сильной ломки в том, что уже существовало. В этих «Положениях» указывалось, какие меры следует принимать для сбора и ремонта оружия в наступательных, отступательных и позиционных боях.

При наступлении воинские части могли собирать все оружие убитых и раненых, как свое, так и противника, но для вывоза его не было лошадей. И Федоров предусмотрел средства транспортировки оружия.

23 февраля 1915 года по северо-западному фронту был объявлен специальный приказ за № 691 о сборе оружия. Этим приказом во всех дивизиях и бригадах назначались ответственные офицеры по сбору оружия. В распоряжение каждого из них передавалось 60 солдат и 5 стражников для непосредственного сбора оружия, а также выделялись специальные денежные средства для оплаты мирного населения, привлеченного к сбору оружия. Кроме того, приказ обязывал все полки выделять после боя по взводу солдат и по нескольку подвод для сбора винтовок. Осмотр оружия должны были вести специально назначенные в армиях штаб-офицеры. Их же обязывали осуществлять и общее наблюдение за сбором и ремонтом оружия.

Федоров составил подробную докладную записку о передовых мастерских, где указывалось: сколько таких мастерских следует создавать в армии, как выбирать место для их расположения, какое для этих целей лучше приспосабливать помещение. Далее следовали указания о личном составе мастерских, оборудовании и инструменте, запасных частях на оружие и т. д.

Усилия Федорова не пропали даром. С половины марта по 15 апреля 1915 года по северо-западному фронту было собрано больше 123 тысяч винтовок. В дальнейшем сбор винтовок усилился.

Армейские передовые мастерские полностью оправдали себя. Теперь винтовки чинились вблизи от передовой, что совершенно не требовало затраты времени на их транспортировку.

Через некоторое время армейские передовые мастерские смогли ремонтировать ежемесячно до 100 тысяч винтовок. Если бы эти винтовки отправлять для ремонта в глубокий тыл, как делалось раньше, то потребовалось бы несколько месяцев, а в армии в это время бездействовало бы около трех корпусов.

Важность создания передовых оружейных мастерских была настолько очевидна, что приказом ставки они начали организовываться на всех фронтах и сыграли немалую роль в деле вооружения войск.