V. ПЕРВЫЕ ЛЕКЦИИ

V. ПЕРВЫЕ ЛЕКЦИИ

«Это моя основная работа, моя главная обязанность».

В. Р. Вильямс.

Когда Вильямс с женой вернулись в Москву, Петровская академия уже начинала свертывать свою работу, прием новых слушателей не проводился. Среди профессуры царили пессимистические настроения, руководство Академии находилось в состоянии полной растерянности. На «стипендиата высшего оклада» начальство не обращало никакого внимания, но старые учителя — К. А. Тимирязев и И. А. Стебут — тепло встретили своего ученика и оказывали ему постоянную помощь во всех его начинаниях.

24 сентября 1891 года Совет Академии заслушал отчет Вильямса о его занятиях за границей и принял этот отчет. На этом же заседании было оглашено «прошение кандидата сельского хозяйства В. Р. Вильямса о допущении его к экзамену на степень магистра сельского хозяйства. Определили: ходатайствовать о разрешении Совету Петровской академии допустить Вильямса к экзамену на степень магистра сельского хозяйства».

Сдачу магистерских экзаменов, являвшуюся в то время нелегким делом, Вильямс намечал на весну 1892 года, а с осени 1891 года, немедленно по возвращении в Москву, он принялся за усиленную подготовку к будущим экзаменам: кроме общего и частного земледелия, агрономической химии, сельскохозяйственной экономии — наук, которыми Вильямс углубленно занимался все годы после окончания Академии, нужно было по существовавшим в то время правилам сдавать общую и частную зоотехнию и другие предметы, не интересовавшие Вильямса непосредственно.

Но подготовке к будущим экзаменам Вильямс уделял только строго определенное время. Главной своей задачей он считал подготовку к профессорско-преподавательской деятельности. У него была в это время уже очень солидная эрудиция по вопросам агрономии и естествознания. Но он твердо знал: кроме эрудиции, нужно еще обладать умением так излагать предмет, чтобы слушатели получали о нем целостное и яркое представление, как о системе связанных друг с другом и вытекающих друг из друга положений. Пример К. А. Тимирязева, Г. Г. Густавсона, И. А. Стебута — превосходных лекторов и учителей — вдохновлял Вильямса на усиленную работу над своими будущими курсами. Воспоминания о лекциях Густавсона, изящных и строгих, читавшихся прекрасным голосом и с большим чувством, заставили Вильямса даже… брать уроки пения: он стремился «поставить» себе голос, чтобы лучше читать свои лекции. Так заботился Вильямс о своих будущих слушателях.

Вильямс представил Совету Академии большую программу фундаментального курса почвоведения и земледелия, а также программу небольшого специального курса «Факторы жизни сельскохозяйственных растений».

Намерение молодого ученого прочесть этот специальный курс нашло горячую поддержку у И. А. Стебута, который в своем письме директору Академии настаивал на необходимости разрешить Вильямсу читать свои лекции студентам третьего и четвертого курсов. Стебут, полностью одобряя программу Вильямса, писал, что студентам должны быть изложены «факторы жизни сельскохозяйственных растений: вода, питательные вещества, теплота, свет, электричество, совместное действие их на растение и законы, управляющие отношением растений к этим факторам».

В этом письме Стебут предлагал, «чтобы начинающий лектор имел достаточно времени для самой тщательной во всех отношениях обработки своих лекций. Такая тщательная обработка каждой лекции будет, с одной стороны, способствовать привлечению студентов, а с другой — будет способствовать лектору выработать надлежащее изложение предмета. Такие курсы, как теоретические, конечно, выиграют от изложения их свежими силами, молодыми лекторами».

11 января 1892 года Совет Академии одобрил программу предлагавшегося Вильямсом курса, а Министерство государственных имуществ утвердило Вильямса преподавателем Академии и разрешило выплачивать ему 700 рублей в год. Эта небольшая сумма все же позволила ему не искать случайных мелких заработков, что так отвлекало его в студенческие годы. Василий Робертович и Мария Александровна жили более чем скромно, но все же молодой ученый получил возможность все свои силы направить на работу в Петровской академии.

Зимой 1892 года Вильямс начал свой первый самостоятельный курс. С каким душевным трепетом поднялся он на кафедру и произнес первые слова! Но очень быстро он полностью овладел собой и почти так же быстро и аудиторией. По глазам слушателей он видел, что его слова нашли в их умах живейший отклик. Это студенты третьего и четвертого курсов, они уже вполне искушены в науках, они требовательны к лекторам, они уже слушали Тимирязева, Густавсона, но молодой лектор сразу же завоевал доверие и симпатии аудитории.

В своих лекциях Вильямс говорил о роли среды в жизни и развитии культурных растений. Он детально и глубоко вскрывал перед слушателями значение всех ведущих факторов жизни растений: воды, питательных веществ, света, тепла. Говоря о каждом из этих факторов в отдельности, Вильямс сообщал студентам новейшие данные, не только почерпнутые из книг, но и лично собранные во время экспериментальных работ и путешествий по России и Западной Европе. Но главное достоинство первых лекций Вильямса состояло не в обилии великолепно подобранного фактического материала, а в том, что он рассматривал все факторы жизни растения в их связи и взаимной обусловленности. На множестве тщательно подобранных примеров Вильямс показывал своим слушателям, что все факторы жизни растений равнозначны: если в почве много легкоусвояемых питательных веществ, то растение сможет их использовать только ори достаточном количестве в почве влаги, и при этом доступной для растений.

Ярко показывая в своих первых лекциях огромное значение условий среды для развития растений, Вильямс продолжал и углублял ту линию, которую вел в своих лекциях, особенно по физиологии растений, Тимирязев. Так Тимирязев и Вильямс закладывали первые основы того направления в агробиологии, которое полностью восторжествовало в нашей стране лишь в советское время.

Лекции Вильямса привлекали широкую аудиторию, но все же это были лишь студенты Петровки, а ему хотелось выйти за пределы этого в общем ограниченного круга слушателей. И вот зимой того же 1892 года И. А. Стебут, Вильямс и ряд других ученых организуют публичные лекции по сельскому хозяйству.

В это время в Москве шла работа по переустройству Политехнического музея. В музее предполагалось организовать сельскохозяйственный отдел. Специальная агрономическая комиссия при этом отделе, в которой председательствовал Стебут, добилась организации зимой 1892 года «систематических публичных чтений по сельскому хозяйству». Кроме Стебута и Вильямса, в организации и проведении чтений принял участие ряд молодых сотрудников Петровской академии — П. Р. Слезкин, Д. Н. Прянишников и другие.

Это начинание являлось выражением своеобразного протеста наиболее передовых ученых Петровки против предполагавшегося закрытия Академии: через голову реакционного царского правительства они хотели показать широким слоям русской общественности всю необходимость для нашей страны самого всестороннего развития и популяризации агрономических знаний. Но. была и еще одна причина, гораздо более важная, которая заставила Стебута, Вильямса и других организовать свои лекции именно в это время — зимой 1892 года.

Вот как сам Вильямс вспоминал времена, непосредственно предшествовавшие этой зиме: «В 1891 году почти всю черноземную полосу постигают засуха, неурожай и, как неизбежный результат этих явлений, страшный голод. Начинается обычная возня по сбору пожертвований в целях оказания помощи голодающим». И, противопоставляя эти никчемные начинания высокопоставленных филантропов деятельности настоящих патриотов своей родины, Вильямс вспоминал дальше о той огромной работе, которую провели в это время передовые русские ученые, разработавшие целый ряд мер по борьбе не с последствиями засухи, а с ее причинами. Из числа этих ученых самое яркое впечатление произвел на молодого Вильямса Докучаев. Вильямс так писал о направленной на борьбу с засухой деятельности Докучаева зимой 1891–1892 годов:

«Он читает на эту тему публичную лекцию, печатает ряд статей в периодической печати того времени и, наконец, выпускает специальную работу под названием «Наши степи прежде и теперь», посвященную этому вопросу. Основная идея, которой проникнуты все эти выступления В. В. Докучаева, состоит в том, что только на основе изучения причин засухи можно разработать действительные меры борьбы с ней и спасения юга России от повторения неурожаев.

Он не только формулирует этот принцип, но и дает анализ явления засухи и разрабатывает комплекс мероприятий по ее предотвращению».

Не только Докучаев, но и вслед за ним многие крупнейшие представители русской науки — К. А. Тимирязев, П. А. Костычев, известные агрономы А. А. Измаильский и П. Ф. Барков, крупнейший климатолог А. И. Воейков и другие — приняли живейшее участие в разработке мер борьбы с засухой и в самой широкой популяризации этих мер путем прежде всего чтения публичных лекций.

Не мог остаться в стороне от этого движения и Вильямс. Зимой 1892 года он читает две публичные лекции при Политехническом музее.

Первая публичная лекция Вильямса называлась «Значение сравнительного изучения физических свойств почвы».

Прежде всего молодой лектор подчеркнул особую роль растений в природе. «На долю растения в экономии и природы, — говорил он, — выпадает задача создания органического вещества из ее неорганизованных элементов».

Далее Вильямс перешел к рассмотрению хорошо известного ему вопроса о факторах, или источниках, жизни растений, о роли света, тепла, воды и питательных веществ. Первые два фактора он назвал космическими, последние два — земными. Лектор подчеркнул огромное различие, существующее между этими двумя группами факторов в жизни растений. Он говорил: «Пронизывая беспредельные мировые пространства необъятными волнами, в неизмеримом количестве, притекают на землю свет и теплота и виде солнечных лучей, и жадно улавливает их широко раскинувшаяся зелень наших растений». Сравнивая космические факторы с земными, Вильямс продолжал свою лекцию так: «В то время как листья растений, освещаемые и согреваемые солнцем, купаются в неограниченном количестве питательных веществ, предоставляемых им атмосферой в виде углекислоты и кислорода, корни тех же растений, пронизывая почву во всех направлениях, окутывая малейший комочек ее, гоняются за каждой каплей воды, за каждой крупинкой растворенных в этой воде питательных веществ».

Эти «земные факторы», за которые растению приходится так напряженно бороться, зависят от почвы, от ее свойств и особенностей. Воду и питательные вещества, за исключением кислорода и углекислоты, растение может получить только из почвы. Она же оказывает огромное влияние на тепловые условия жизни растений. Отсюда Вильямс приводил своих слушателей к выводу о том, что «регуляция… отношений между почвою и растением, забота о создании в почве условий, наиболее благоприятных работе корня, составляет одну из важнейших задач земледелия».

Вильямс призывал своих слушателей к изучению почвы и ее физических свойств.

Возражая против одностороннего «агрикультур-химического» направления в земледелии, свойственного многим представителям западноевропейской науки, Вильямс закончил свою лекцию словами: «…одним удобрением и одним изучением химических свойств почвы нельзя помочь земледелию, а надо уделять одинаковое внимание и удобрению и обработке, в одинаковой степени надо изучать и химические и физические свойства почвы, как равносильные звенья одного неразрывного целого, каким представляется и все в нашем мироздании».

Блеском и несомненным талантом веяло от первой публичной лекции Вильямса, посвященной, казалось бы, такому скучному вопросу, как изучение физических свойств почвы. Лектор сумел показать значение этих свойств в системе всех других факторов жизни растений, избег односторонности, столь свойственной многим его современникам. Подчеркивание связи всех явлений «в мироздании» свидетельствовало о стихийном понимании им одного из основных положений материалистической диалектики — что все явления природы находятся в неразрывной связи.

Зимой 1892 года Вильямс прочел еще одну публичную лекцию — «Общие научные основания техники луговодства», в которой он предлагал ряд мер по улучшению наших лугов и показывал, что правильно организованное луговодство является неотъемлемой составной частью рационального сельского хозяйства.

Публичные чтения охватили период с 27 января по 20 марта 1892 года. Слушателей было много, постоянных слушателей, побывавших на всех лекциях, было 50, из них 15 женщин. Устроители курсов особенно интересовались привлечением женщин, ибо для них, по словам И. А. Стебута, «такие чтения представляют пока единственную возможность приобрести сельскохозяйственные сведения».

Участие в публичных чтениях связало Вильямса на многие годы с работой Политехническо го музея, одного из наиболее передовых музеев России, сыгравшего крупную положительную роль в распространении естественнонаучных, технических и агрономических знаний.

Еще до окончания публичных чтений Вильямс приступил к сдаче магистерских экзаменов. Эти экзамены, проводившиеся на заседании Совета Академии в присутствии многих профессоров, превратились во внушительный смотр глубоких познаний магистранта.

7 марта 1892 года начался первый экзамен по агрономической химии. Магистранту задали вопросы: «О поглотительной способности почв. Результаты произведенных над ней исследований. Воззрения о причине этой способности и способы определения ее». Глубоко осветив историю и сущность вопроса, Вильямс высказал и свои собственные воззрения на природу «поглотительной способности почв». Экзаминаторы и присутствовавшие члены Совета были вполне удовлетворены ответами магистранта. В этот же памятный день Вильямс сдавал еще два магистерских экзамена — по «сельскохозяйственной экономии» и «сельскохозяйственной статистике». Профессор А. Н. Шишкин задал вопрос — «Способы восстановления плодородия почвы», а А. Ф. Фортунатов — «Распределение полевых культур». Ответы Вильямса вызвали снова полное удовлетворение. Преподаватели Академии уже давно знали о выдающихся способностях молодого Вильямса, но сейчас каждый из них — специалист в своей области — убеждался в феноменальной памяти, редком умении обобщать и критически освещать факты, которым обладал магистрант.

18 апреля Вильямс блестяще сдает Стебуту экзамен по частному земледелию; в этот же день его проэкзаменовали по частной зоотехнии.

16 мая Вильямс сдавал самый главный для него экзамен — по почвоведению и общему земледелию, а также и по общей зоотехнии. Протоколы Академии хранят и по сей день вопросы, заданные Вильямсу. Вот они: 1. Почвоведение: «Влияние топографического положения местности и растительности на содержание в почве влаги». 2. Общее земледелие: «Сорные травы и борьба с ними». 3. Общая зоотехния: «Происхождение животного мира». На все вопросы Вильямс дал блестящие и исчерпывающие ответы.

После сдачи экзаменов Вильямс начал усиленно трудиться над своей магистерской диссертацией, продолжая свою работу в Академии. Вильямс был уже известен как превосходный лектор. Он продолжал оставаться старшим преподавателем Академии. В 1892/93 учебном году он вновь прочел свой специальный курс о факторах жизни растений. Много новых материалов было привлечено молодым лектором. Его лекции собирали большую аудиторию. Кроме студентов, для которых эти лекции были обязательными, на них ходили студенты, прослушавшие Вильямса в минувшем году. Их прельщало обаяние лектора, его исключительное умение обобщать факты и их новизна. Вильямс много работал над каждой фразой каждой своей лекции, — свою лекторскую работу, подготовку русских агрономов он в это время считал главным делом своей жизни.