Кресты: 791, 769, 780

Кресты: 791, 769, 780

Увидев себя в зеркале, я присвистнул: заросший и небритый я был сам на себя не похож. Подзабытая за месяц суровой экспертизы белизна камеры 791 била по глазам, обилие вещей шокировало. Хотелось побыстрее прийти в себя, принять человеческий облик, восстановить расшатавшуюся за последний месяц нервную систему. Как будто я приехал не с экспертизы в тюрьму, а из тюрьмы домой!

Петя всё так же днями напролёт писал ходатайства, отжимался и освежал знание английского языка. Тихо говорил о новостях страны радиоприёмник, из окна струился яркий солнечный свет, и жизнь камеры 791 наполненная покоем и размеренностью наполняла меня стабильной уверенностью в завтрашнем дне, о которой и мечтать не приходилось на отделении психиатрической экспертизы тюремной психбольницы.

Появился в 791 и новый сокамерник — пожилой невысокого роста человечек с суетливыми жестами рук, подрагивающим морщинистым лицом и испуганными глазами. Бывший моряк, объездивший весь свет, принадлежал к породе людей иногда встречающихся среди арестантов — отряду полубезумных жалобщиков вечно обложенных законами и кодексами и строчащих по любому поводу протесты в прокуратуру, европейский суд по правам человека и надзорные инстанции. Сам подход, подразумевающий отстаивание своих прав вместо равнодушного отношения к нарушениям со стороны сотрудников МВД и Минюста, мне импонировал, однако я быстро понял, что здравый смысл не самое сильное качество моряка. Скорее данное качество у него отсутствовало, зато присутствовало основанное на иллюзорных представлениях мышление с признаками неадекватного восприятия действительности и психованным поведением. Для правильной стилистики направляемых в присутственные места жалоб поистине краткость является сестрой таланта. Максимальная чёткость и немногословность, подкреплённая надёжной аргументированностью является залогом успеха. Однако писания сокамерника совсем не соответствовали вышеуказанным требованиям, являясь с юридической точки зрения сущим бредом и незнанием закона. Он жаловался не на реальные нарушения, а на воображаемые и делал это совершенно некомпетентно, словно специально добиваясь того, чтобы его жалобы отправлялись на дно мусорных корзин. Составляя новые многословные протесты на действия следователей и решения судей, он фанатично верил в свою правоту, с пеной у рта был готов доказывать необходимость написания каждой запятой, даже если более знающие сокамерники придерживались противоположного мнения. В обдумывании и написании жалоб проходило вся его тюремная жизнь, среди заключённых в среднем юридически совсем неграмотных, он пользовался популярностью, составляя по их просьбам документы любого рода. Я обрадовался, когда через день его перевели.

От адвоката я узнал неожиданную новость. Оказывается, две недели назад состоялось заседание суда и поскольку меня не доставили из-за продолжавшейся экспертизы, судья перенесла рассмотрение дела на конец октября, т. е. ещё на два месяца. Похоже, процесс надолго затягивался.

Неприятности начались внезапно. Оперативник Стебенёв был в отпуске и не мог нам помочь, а быть может и не стал бы помогать, хотя мы выплачивали ему солидную сумму за камеру. Я даже думаю, что сотрудники администрации учреждения специально разработали такую тактику — делая жизнь арестантов предельно нестабильной, они создавали предпосылки для получения ещё больших взяток. И те, кто решал вопросы с администрацией, были подвержены «взрывам» и разнообразным «подставам» мусоров даже в большей степени, чем никому ненужные неплатёжеспособные «сироты» из бомж-отелей. Короче говоря, нас с Петей внезапно назвали с вещами на выход и перевели в другую камеру — расположенную прямо напротив, 769. Пока Стебенёв был в отпуске, закреплённые за ним камеры находились в распоряжении другого опера, и он просто продал нашу камеру одному бандиту из средней по значению бригады. Мы не платили этому мусору и резон помочь нам, вернув наше жильё, он мог увидеть, только получив немалую сумму. А поскольку он уже получил гонорар от нового хозяина 791, то взывать к справедливости было бессмысленно — до наших проблем никому не было дела. Оставалось ждать возвращения Стебенёва, хотя я был уверен, что опера между собой всегда найдут согласие, а зэки останутся для них только разменной монетой и средством извлечения новых прибылей. Значит, нужно было готовиться либо к новому переезду, либо оставаться в 769. Но последний вариант был абсолютно неприемлем для нас.

Впервые я оказался в настолько откровенно бомжовской хате. Тёмно-пыльная гробница 769 не походила на жилое помещение, но выглядела как грязный сырой подвал. На чёрных стенах висели обгоревшие оборванные картинки с обнажёнными девушками из глянцевых журналов, а под ними непрерывно шуршали клопы. Из сломанного окна дул пронизывающий сквозняк, а по грязному полу были раскиданы большие куски застывшего бетона и половинки кирпичей (видимо, кто-то пытался продолбить стену, пробив дыру в соседнюю камеру). Вместо мусорного ведра бывшие жильцы 769 использовали пространство под кроватью, и там всё было завалено смятыми газетными листами, рыбьими костями, окурками и пылью. Унитаз же словно был перенесён из бесплатного советского общественного сортира вместе с железной раковиной умывальника десятилетия назад потерявшей свою эмаль. Освещение представленное торчащим из-под потолка проводом с вкрученной в патрон перегоревшей лампочкой не функционировало, и нам пришлось приложить немало усилий для его починки.

Приготовление пищи становилось серьёзной проблемой, потому что розетка замыкала и искрила, представляя реальную опасность поражения электрическим током. Окна бомжатника выходили не на набережную Невы, а на расположённую во дворе помойку СИЗО, где среди тысяч пустых консервных банок копошились сотни отвратительных серых крыс.

В общем уже после 20 минут нахождения в 769 мы с Петей поняли, что жить здесь не сможем и, схватив мобильники, начали дозваниваться до Медведя с криками о помощи. Выслушав нас, Витя пообещал решить вопрос в течение дня, и мы даже не стали распаковывать вещи, ожидая спасительного стука в дверь. Прошли три тоскливых безрадостных часа, и вдруг дверь камеры отворилась и на пороге появилась коренастая фигура Медведя.

— Ну что, готовы? — спросил он. — Тогда пошли, поживёте пока у меня. — Обрадованные мы взяли сумки и быстро покинули негостеприимную камеру 769.

Медведь жил в конце нашей третьей галереи в камере 780. Площадь двойной камеры составляла примерно 24 квадратных метра, и это было самое большое жилое помещение, в каком я находился за всё время после ареста. Там было целых два окна, и сравнимое с прогулочным двориком свободное место для передвижений. В 12-местке жили только Медведь и его «помощник» (прислуга, говоря по-русски) и это было ещё одним доказательством его влияния в СИЗО. После обычного для многолетнего арестанта приступа мизантропии он отправил всех сокамерников в другие хаты, и на протяжении последнего месяца вёл относительно замкнутый образ жизни. Что не помешало ему радушно, с шутками и незлобными подколами нас принять на временное проживание. До возвращения оперативника из отпуска мы поселились у Медведя, и это было лучшее решение проблемы. Просто-напросто за год тюрьмы мы привыкли к относительно комфортным бытовым условиям и, принимая во внимание неопределённость нашего будущего, было ещё неизвестно хорошо ли это или плохо. Последующие пять лет нахождения в плену пенитенциарной системы я непрерывно вёл упорную борьбу за качество быта, но добивался всегда переменного успеха, а иногда результат был вообще отрицательным.

Наша тюремная жизнь пошла своим чередом. Мы готовили и кушали, занимались спортом, читали книги и газеты, писали письма и ходатайства, смотрели телевизор, гуляли на прогулке. И разговаривали на ставшие уже привычными политические темы. Однажды в прогулочном дворике, где мы гуляли вдвоём Петя, находившийся под впечатлением от очередного громкого дела милицейских оборотней, навязчиво освещаемого на всех информационных каналах, сказал мне:

— Слушай, Шульц, в последние годы часто можно увидеть по телевизору, как арестовывают и приговаривают к реальным срокам всяческих оборотней в погонах, включая даже генералов милиции. Быть может, таким образом, система всё-таки ищет пути внутреннего оздоровления, выполняя позитивную программу? Может Путин и не враг страны, раз он инициирует процессы против причиняющих большой вред людям оборотней и коррупционеров. Если он на самом деле хочет изменить страну в лучшую сторону, то на его пути находится немало преград, и они тормозят положительные изменения, препятствуют прогрессу и модернизации. Может не стоит винить во всех неудачах Путина, если он желает России добра?

— Нет, Петя, несерьёзно ты говоришь, — ответил я. — Давай сначала разберёмся с тем, что происходит сейчас с Россией. Многие серьёзные аналитики утверждают, что государство переживает сегодня не экономический, а системный кризис. То есть корень проблем находиться не в одной лишь экономике, а во всех государственных и общественных институтах, в деградации общественной структуры. Коррупция является только одним негативным явлением из длинного ряда наших современных проблем. Можно выделить следующие угрожающее национальной безопасности проблемы — демографический кризис, рост преступности, пандемия наркомании и алкоголизма, снижение продолжительности жизни, низкий уровень доходов и безработица, техногенные катастрофы, терроризм. Согласно научным исследованиям существуют критерии определяющие качественные изменения людей в обществе. Это здоровье, материальное благополучие и духовная культура. Есть и количественные показатели, указывающие на характер развития общественной структуры, очень простые: улучшение здоровья определяется по долголетию, рост благосостояния — по доходам и валовой продукции на душу населения, а рост духовных и умственных качеств по сокращению преступности, нервных заболеваний, наркомании и алкоголизма. Так вот в России данные показатели давно уже имеют прогрессирующе отрицательное значение, наглядно свидетельствуя о массовом вырождении населения и деградации общественной структуры. Любые попытки остановить системный кризис с помощью одних репрессивных мер, изначально обречены на провал и Путин не может не знать этого. Давай обратимся к статистике и к конкретным путинским решениям. Например, за годы правления Путина число наркозависимых россиян увеличилось не менее чем в десять раз, что было связано в основном с ситуацией в Афганистане являющемся производителем 90 % мирового героина. Американцы военным путём ликвидировавшие власть талибов тем самым способствовали многократному росту производства и снижению стоимости героина и дешёвый наркотик через страны бывшей советской Средней Азии — Таджикистан, Киргизию, Казахстан и Туркмению устремился в Россию. Какие же действия предпринял Путин, для того чтобы остановить смертельно опасную угрозу жизни и здоровью россиян? Да никаких почти. Ну провёл очередную бюрократическую реформу — из бывших милицейский отделов по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН) сформировал единую службу названную Госнаркоконтролем. То есть просто дал новое название старой мусорской кормушке. Ну ужесточил наказание за торговлю наркотиками, — это борьба с последствиями, но не с причинами. А границы, через которые осуществляется ломающий тысячи жизней наркотрафик так и не перекрыли, и визовый режим с опасными странами не ввели. В результате мы имеем многомиллионную армию наркоманов — мощный источник преступности и неизлечимых болезней. А теперь давай обратимся к проблеме алкоголизма. По данным Всемирной организации здравоохранения в России проживают примерно 40 миллионов людей страдающих этим заболеванием. Вроде достаточно для привлечения внимания президента? Ведь данная группа непосредственно влияет на рост дорожно-транспортных происшествий, преступности, смертности, душевных расстройств и динамика её увеличения является такой же угрозой национальной безопасности, как и стремительный рост числа наркозависимых. Однако по статистическим данным, доступность крепких спиртных напитков среднему гражданину за годы правления Путина увеличилась в несколько раз. Если в 90-е годы на среднестатистическую зарплату можно было купить 20 литров водки, то сегодня уже 80. И если повышение доходов связано с ростом цен на нефть, то низкие цены на алкоголь вызваны либеральной акцизной политикой государства возглавляемого Владимиром Путиным. Пить водку это политически лояльно и не угрожает конституционной стабильности — так считают в Кремле и продолжают спаивать наш несчастный народ. А наркомания и алкоголизм мало того, что являются сами по себя очень серьёзными проблемами отражаются также и на всём спектре прочих глобальных российских проблем — на демографии, на криминогенной ситуации, на снижении продолжительности жизни.

— Однако коррупция также отражается на уровне жизни — сказал внимательно слушающий меня Петя, — а проблемы употребления наркотиков и алкоголя игнорируют те самые коррумпированные чиновники, озабоченные набиванием своих карманов. И с ними начали активно бороться именно при Путине. Во время правления Ельцина об аресте высокопоставленных коррупционеров обществу и правоохранительным органам можно было только мечтать, а сейчас такие аресты перестали быть редкостью. Разве можно не засчитать Путину в актив столь явные достижения анти-коррупционной борьбы?

— Опять ты Петя не хочешь увидеть целостную картину процессов, хватаясь за не имеющие большого значения частности. Ну скажи мне, к чему приводят аресты российских коррупционеров? Очевидно только к увеличению сумм взяток и к большей собранности чиновников, к жёсткому отбору и постоянным перетасовкам в правящем классе. Так Путин достигает решения своей основной задачи — консолидации правящего класса и установления жёсткой дисциплины и иерархии внутри него. Делает то, чего партийными чистками добивался Сталин. Но цели Путина разительно отличаются от сталинских претензий на мировой господство. Президент обеспечивает лишь временную общественную стабильность в объёмах необходимых для беспрепятственного выполнения сырьевой функции России в глобальном мире. Стратегически Россия находится на полшага к последней бездне исторического небытия. А правящий класс подобно крысам бегущим с тонущего корабля стремится напоследок опустошить его трюмы, выжать последние соки из опустошённого тела страны. Иногда по телевизору можно услышать о том, что России не хватает национальной идеи, какого-то духовно-нравственного стержня вокруг которого смог бы объединиться и найти в себе силы к жизни народ. В отличие от наркотизированного и алкоголизированного народа, правящий класс давно уже нашёл свою идею. Это идея безудержного и ничем неограниченного обогащения путём присвоения находящихся в их распоряжении национальных ресурсов и использования для ограбления страны всех находящихся в их распоряжении рычагов власти. Вот посмотри, как, сняв с себя какие-либо социальные обязательства, государство принуждает граждан быть рентабельным, то есть забыть о государственной поддержке и самостоятельно выживать в нашей разорённой и нищей стране. Лишённые социальной защиты нерентабельные слои населения — инвалиды, пенсионеры, учителя, дети, подвергаются в России дискриминации и настоящему геноциду, обрекаются на вымирание. Любые организации, включая школы, исправительные учреждения, военные части, детские сады и т. д. теперь настраиваются на получение прибылей от своей деятельности, так как экономические неэффективные субъекты в наше время просто не выживают. Также и чиновники всех уровней вне зависимости от своих личных моральных качеств оказываются частью огромного коррупционного механизма Системы обслуживания нефтяной трубы. Становясь, часть правящего класса этой системы, чиновник принимает идеологию коллективного эгоизма, ставящую интересы класса выше интересов народа или заменяется другим чиновником. Система насквозь коррумпирована, в основании её базовых ценностей находится коррупция, и любая борьба с ней без разрушения самой системы не может быть успешной.

— А разве любой простой человек окажись он на месте коррупционера-чиновника, поступил бы иначе? — Петя попробовал найти аргумент смягчающий вину коррупционеров. — Стремление к материальным благам всегда было сильно в людях. Да будь такая возможность, каждый бы брал взятки и извлекал бы прибыли из занимаемой им должности. Только тюрьма останавливает людей от совершения преступлений. И чиновники испытывают на себе такое же влияние социума, как и обычные граждане…

— Но это не освобождает правящий класс от ответственности за совершённые им преступления. И не всегда ответственность соразмерна преступлению особенно сравнительно с простыми уголовными делами. Чиновник, укравший миллионы государственных денег получает в худшем для него случае 5–6 лет тюрьмы, столько, сколько дают уголовнику за отнятый мобильник. Но самое главное я считаю понять корень проблемы, ведь только так можно выработать верное решение и не скатиться в плоскость бессмысленной и бесконечной борьбы против последствий, наподобие путинской анти-коррупционной кампании. На мой взгляд, чиновники просто рассматривают власть как свою частную собственность и подобно любому владельцу собственности стремятся извлечь из неё максимальную прибыль. Внутренние бюрократически-экономические взаимоотношения фактически приобрели феодальный характер, когда низшие чиновники получают за какие-то заслуги от высших часть власти в определённой подконтрольной государству сфере или на какой-то территории, а взамен приносят клятву верности «Единой России». Поэтому на лицах арестованных генералов из телевизора можно прочитать недоумение, ведь по неписанному кодексу властной корпорации они не совершили ничего неправильного. Вроде были политически лояльны, помогали «ЕдРу» чем могли, проводили политику Путина, укрепляли властную вертикаль и «крепили» оппозиционеров, а оказались в тюрьме за то, что каждый чиновник проделывает ежедневно! Арестовавшие их спецслужбы выполняют тут роль государевых верных опричников, иногда сажающих властолюбивых бояр в острог в профилактических так сказать целях. Чтобы класс в целом не расслаблялся и не забывал, что настоящий хозяин собственности и жизни вассалов находится в Кремле. Однако к реальной проблеме коррупции все эти показательные казни имеют весьма относительное отношение и, несмотря на аресты, новые люди, занимающие опустевшие кабинеты начинают набивать свои карманы с не меньшим усердием, чем их проколовшиеся предшественники. Невозможно изнутри реформировать изначально порочную систему, нельзя истребить кастовый дух стяжательства без уничтожения самой касты.

Той осенью Медведь делал в и без того белоснежной комфортабельной камере очередной ремонт. Внутренние отсекатели (решётки закрывающие доступ к окну) были им уже спилены (сколько пришлось заплатить за это, можно было только догадываться), а старые окна заменены на новенькие стеклопакеты, пол выровнен и покрыт красивым линолеумом, потолок побелён и на нём расположены многие маленькие светильники. На этот раз Медведь решил обеспечить камеру полноценным душем. Каждое утро «режимник» (сотрудник, занимающийся бытовыми вопросами зэков) закрывал в 780 двоих-троих рабочих, и они месили бетон и клали плитку для душа. До поры до времени для меня оставалось загадкой, каким образом Медведь сможет решить проблему отсутствия горячей воды. Дело в том, что на втором кресте, где мы сидели, то есть во втором крестообразном корпусе СИЗО с пятым, шестым, седьмым и восьмыми корпусами, горячей воды в камерах не было, хотя на первом кресте горячая вода имелась в каждой камере. Выяснилось, что вода в камеру 780 будет поступать по специально проложенной металлопластиковой трубе аж из самого расположенного в глубине подвала тюремного душа.

Во время подготовительной работы выравнивая место для будущего фундамента душевой кабинки рабочие разворотили бетонное покрытие вокруг унитаза и на несколько дней в полу появилась небольшая дыра сначала не вызвавшая нашего внимания. Рукотворное отверстие открывало проход к щелям между прогнившими перекрытиями, откуда несло сыростью и тленом. На второй день из дырки тихо вылезла серая крыса, внимательно огляделась по сторонам и снова скрылась в полу, чтобы появиться с наступлением ночи.

Итоги ночного набега мы обнаружил утром — истерзанная палка сервелата валялась на полу рядом с пищеблоком, пряники из порванного пакета рассыпаны вдоль стены. Не составило труда обнаружить крысиный ход, и можно было просто заделать дыру; но мы предпочли попробовать поймать ночного грабителя наших пищевых запасов. Охота на крысу разнообразила нашу жизнь, превратилась в весёлое развлечение для скучающих в неволе зека.

Поздним вечером я расположился на пуфике у двери в пяти метрах от крысиной норы, в зоне её прямой видимости. Петя притворялся спящим, Медведь дремал. Свет был выключен за исключением маленького ночного светильника. В свете ночника я читал написанную Даниэлем Галеви биографию Фридриха Ницше, периодически поглядывал в сторону норы и старался не шуметь. Ждать пришлось недолго. Острая мордочка скоро высунулась из дыры и, принюхиваясь, замерла. Бежать к пищеблоку крыса не торопилась, видимо что-то заподозрив.

Крысы — удивительно умные создания. О них немало слышал я историй от своей покойной бабушки, работавшей в послевоенные времена на питерских продовольственных складах. Часто приходилось встречаться с этими тварями и на подвальном уровне буддийского дацана охраняемого нами от недружественного присоединения бурятской общиной. Крысы осторожны и любопытны, упорны и хитроумны. Они стремятся к своим целям неуклонно и настойчиво, проявляя немалую выдержку и хладнокровие.

Крестовская крыса оказалась не менее умна, чем её вольные собратья. Её не ввела в заблуждение мнимая тишина в камере, она мгновенно раскусила наши агрессивные планы, и словно интуитивно почуяв опасность, скрылась в дыре. С моего места её больше было не видно, но я знал, что в темноте маленькой норки, под полом она притаилась в ожидании, когда опасность пройдет, и путь к еде освободится.

Вглядываясь в темноту, я словно видел смотрящие на меня маленькие блестящие глазки и старательно изображал статую, стремясь обмануть хитрое прожорливое существо. Ждать пришлось долго. Минут через 40 острая мордочка вновь показалась из норы, но длинное серое тельце появившееся вслед за ней вовсе не направилось пищеблок, где я притаился в засаде. Крыса пошла в сторону Медведя! Под кроватью там стоял один из баулов Виктора, и я сразу догадался, что заинтересовало грызуна. В огромном бауле набитом самыми разнообразными бытовыми принадлежностями Медведь хранил и небольшую сумку с шоколадом, которую он иногда любовно называл своим стратегическим запасом. Там было собрано несколько килограммов плиточного шоколада и, зная об увлечении Медведя, я бывало, сам дарил ему получаемый в передаче шоколад. Больше ничего съестного в бауле не было, и это означало, что крыса идёт за шоколадом целенаправленно, скорее всего, по итогам проведённой заранее разведки.

К тому времени Петя похоже на самом деле заснул, также как и Медведь. Мне предстояло поймать грызуна самому. Я решил немного переждать. Мне было неясно, как крыса собирается проникнуть в закрытый баул и, не шевелясь, я следил за ней, не покидая места. Хватаясь зубами и когтями за свисающие ручки закрытого баула, крыса забралась на него и вдруг пропала. Она смогла попасть вовнутрь благодаря не до конца незакрытой молнии застёжки — чья-то халатность помогла грызуну получить вход в хранилище Медвежьих лакомств. Не теряя времени, я подбежал к баулу и закрыл молнию до конца. Крыса оказалась в ловушке! Я разбудил сокамерников.

— Мой шоколад! — взволновался Медведь, услышав о том, что в бауле со стратегическом запасом находится крыса. — Она же съест мой шоколад! — он рывком выдернул баул из-под шконки, посмотрел на нас, — Готовы? — и быстрым движением расстегнул молнию.

Петя держал в руке швабру, а я собирался ударить крысу ногой, как только она выпрыгнет из баула. Однако мы недооценили её проворности и быстроты. Крыса выскочила стрелой, со скоростью экспресса. Мы не успели даже что-то понять, как зверёк прыгнул в сторону туалета, промчался между Петиных ног и спрятался в дыре, оставляя нас в дураках. Той же ночью, чтобы успокоить Медведя волнующегося о сохранности шоколада, мы заделали крысиный лаз.