4. Затишье

4. Затишье

В конце зимы фронт стабилизировался и немцы перешли к жёсткой обороне. Штаб дивизии расположился в деревне на правом берегу Волги восточнее города Зубцова. Ниже по течению на левом берегу у самой реки на опушке леса в бывшей помещичьей усадьбе расквартировали наш отдел. В советское время там была дача для отдыха партийной элиты.

Даже зимой красота изумительная. С трёх сторон усадьбу вплотную обступают могучие сосны, а с юга — покрытая льдом Волга и поля с перелесками. В морозное утро полыньи на быстринах курятся паром, а в лесу тишина, нарушаемая только хрустом снега под ногами или лыжами.

Живём как в раю. Своя баня. Выстирана и приведена в порядок одежда. Починена обувь. Избавились от вшей. Спим на кроватях с чистым постельным бельём. Кони отдохнули, сыты, шерсть лоснится. При выводе на водопой с ними трудно управиться.

Первые дни мы с Анатолием ездим через Волгу в деревню на штабную кухню за продуктами, горячим обедом или ужином для всех. Но однажды Костя привёл двух раненых молодых коней. Их пристрелили, разделали и стали сами готовить прекрасные мясные блюда. В подвалах обнаружили заготовленные овощи, соленья, маринады. На штабной кухне стали брать только сухой паёк.

Впервые в жизни в течение длительного времени я «до отвала» ел различные мясные блюда. Изощрялись в приготовлении вкусных блюд как военнопленные, так и немцы. По каким-то поводам были общие застолья.

Беспечность поразительная. Посты охранения не выставляли. Только на ночь назначали дежурного из военнопленных, который следил за печами, лошадьми, дорогой и лесом, когда выходил из помещения. Поручали такое дежурство даже мне с Анатолием.

Оберефрейтор Хайнц, попавший в Первую Мировую войну в русский плен и немного говоривший по-русски, стал обучать нас немецкому языку. Однажды он показал какой-то журнал с фотографией командира дивизии, стоящего рядом с Яковом Джугашвили (сыном Сталина) в окружении штабных офицеров. По-видимому, именно эта дивизия пленила его.

Перед ледоходом, когда уже стало небезопасно переезжать реку по льду, штаб дивизии передислоцировался. На новом месте мы встречали православную Пасху с крестным ходом вокруг часовни на кладбище. (Деревенская церковь в 30-е годы была разрушена большевиками).

Мы были мало загружены и большей частью пасли коней вместе с местными мальчишками. Иногда ловили рыбу в протекавшей рядом с деревней речушке. Много читали, беря книги у горбатенького дьячка — бывшего библиотекаря колхоза.

Невдалеке шли бои местного значения. Изредка ночью советские самолёты бомбили город Зубцов и мы видели лучи прожекторов, всполохи от разрывов бомб и зенитных снарядов, а иногда и зарево пожаров.

Вялые боевые события обходили нас стороной. О близости передовых позиций напоминали военнопленные из лагеря, которые копали окопы и строили блиндажи вдоль окраины деревни. Готовилась вторая или третья линия обороны.

В начале лета очередная передислокация. Штаб дивизии с охранной командой был расквартирован в трёх близрасположенных деревеньках. В одной из них полуразрушенная церковь, богослужения в которой возобновились с приходом немцев. Командир и начальник штаба дивизии, их охрана и наш отдел расположились в самой маленькой деревне дворов на десять.

Остальные отделы и службы, в том числе и кухня, в других деревнях.

В мою и Анатолия обязанность входили: доставка обедов и продуктов питания, мытьё котелков и посуды, чистка обуви офицеров нашего отдела и пастьба коней. При выпасе лошадей нам разрешалось кататься верхом без сёдел. Не обходилось без падений.

Однажды куда-то уехали Костя, Виктор Куценко и ещё трое или четверо из нашей группы военнопленных. Дня через три вернулись. Все в форме командиров Красной Армии и кубиками и шпалами в петлицах. Вооружены «до зубов»: пистолеты, автоматы, гранаты. Радостная встреча. Начальник отдела каждого обнимает, жмёт руки. Вечером, освободившись от «доспехов» и приведя себя в порядок, ребята рассказали о своих похождениях.

Им предложили участвовать в разведке. Согласились. Ночью пересекли передний край в форме советских командиров и с соответствующими документами. Руководил группой Костя. Всё шло по плану. Но в одном из штабов возникла угроза разоблачения. Смелость и решительность Виктора спасли группу. Он без лишнего шума ликвидировал тех, кто представлял опасность. Группа прихватила штабные документы, оружие и незаметно ушла из расположения штаба. В условном месте перешли линию фронта. Их встретили и доставили в штаб дивизии.

За эту операцию к «Железному кресту» представили Костю и Виктора. Костю наградили, а награду Виктора кто-то застопорил. Начальник отдела сокрушался и извинялся, а Виктор отнёсся к этому спокойно.

Вскоре эта же группа участвовала в ликвидации подпольного склада оружия. Часть его привезли с собой и сложили в пустом сарае.

Впервые стрелял из боевого оружия. Боялся отдачи приклада в плечо. Оказалось, что страхи напрасны.

В небе периодически появляются штурмовики ИЛ-2. Нас они ни разу не бомбили и не обстреливали, а «работали» в стороне, чаще всего над городами Ржевом и Зубцовом. Но воздушные бои рядом с нами и над нами происходили неоднократно. Обычно ИЛы, прижимаясь к земле и отстреливаясь, удирали за линию фронта. Мессеры носились над ними как стервятники, выбивая из строя то один, то другой. И только однажды видел, как гнавшийся за ИЛом мессер круто свернул влево, задымился, вошёл в пике и взорвался в лесу…

Разгар лета. В лесу созрела малина. Жители деревни ходят на сбор малины и грибов группами в сопровождении своих постояльцев — немецких солдат. Иногда к таким вылазкам присоединяемся и мы вместе с Костей…

Газеты, журналы, кинохроника и радио (в каждом отделе штаба имеется свой радиоприёмник) сообщают об успехах немецких войск на Сталинградском и Кавказском направлениях…

У нас затишье. Около полугода почти мирной прифронтовой жизни.