11. МАРАТ АЛЫКОВ И АЛЕКСАНДР ГАРНАЕВ
11. МАРАТ АЛЫКОВ И АЛЕКСАНДР ГАРНАЕВ
Я работал на фирме и с совсем молодыми лётчиками — Маратом Алыковым и Сашей Гарнаевым. Они попали к нам как раз из того выпуска, из которого Управление лётной службы по моей просьбе отбирало молодых лётчиков. Это было требование времени. Авиация развивалась так быстро, что уже к 30 годам ресурс лётчиков вырабатывался практически наполовину. К тому же современное поколение лётчиков более образованное, лучше воспринимает технические новшества и новую техническую информацию, к их подготовке предъявляются повышенные требования. Молодые лётчики более интенсивно входят в лётно-испытательную работу, способны быстро проявить все свои лучшие качества. Вадим Иванович Петров вник в суть вопроса и полностью со мной согласился. Он вообще был восприимчив ко всем необходимым новшествам. Поэтому в каждом выпуске мы отбирали по три-пять совсем молодых ребят. К этому поколению относились Саша и Марат.
С ними я встречался ещё до того, как они попали в Школу лётчиков-испытателей. Марату я помог уволиться из армии; он, кстати, был боевым лётчиком, прошёл войну в Афганистане. Саша летал в Кубинке. Встречаясь с ними, я наметил им программу, которую они должны были освоить для поступления в Школу и, если повезёт, для работы на какой-нибудь фирме или в ЛИИ. Они были очень прилежными учениками, и когда оба попали в Школу лётчиков-испытателей, я продолжал за ними присматривать. Я присутствовал и на их вступительных, и на выпускных экзаменах, потому что должен был лично узнать уровень их подготовки — как теоретической, так и лётной. Мне было приятно, что в выпуске они были одними из лучших. И несмотря на то что в тот период брать двух новых лётчиков на фирму было накладно, мы их всё-таки взяли. И не пожалели об этом.
Они быстро пошли в гору. Возможно, по лётным качествам они уступали Роману Таскаеву, но тем не менее они были хороши по-своему. Особенно мне нравилась теоретическая подготовка Саши Гарнаева. Он блестяще знал английский язык, это было особенно важно в зарубежных поездках — было приятно, что наш лётчик может свободно общаться с иностранцами не только на бытовом, но и на профессиональном уровне. Очень часто мы его использовали как переводчика на переговорах. Правда, его теоретический багаж иногда ему вредил — он порой переоценивал собственные возможности, кроме того, иногда выискивал причины определённых неудач в теоретических гипотезах, что плохо воспринималось многими знающими людьми. А таких людей на фирме было много — и кандидаты наук, и даже доктора. И некоторые объяснения Александра вызывали у них улыбку.
Марат был более мягким по характеру, более восприимчивым, он подходил к проблемам, которые возникали у него на фирме, с аналитических позиций.
Они оба очень удачно вписались в наш коллектив успешно постигали азы мастерства. Но им так же, как и Роману, не повезло — их становление на фирме совпало с периодом экономического распада страны, с сокращением производства, всех разработок, выпуска машин. Практически до нуля снизился госзаказ… Конечно, это всё отразилось на их работе.
Александр ушёл с фирмы в ЛИИ, недавно стал Героем России. Марат в трудное время фирму не бросил, более того, он проявил принципиальность в вопросе одной новой разработки, помог руководству определить с другими лётчиками оптимальное решение и проделал в КБ большую работу по моделированию комплекса. Такое его отношение к фирме не может не вызывать симпатию. Для нас, предыдущего поколения лётчиков, фирма — это святое. Такое фанатичное отношение к ней воспитывали Седов, Нефёдов, Мосолов, Остапенко, Комаров, Орлов, Фастовец и, конечно, Федотов. Эту традицию старался укрепить и я.
Марат за свою работу на фирме заслуженно получил Звезду Героя России, что мне, безусловно, приятно. Я желаю и ему, и Саше Гарнаеву новых успехов.