ЛОУ ДЖОН

(род. в 1671 г. – ум. в 1729 г.)

Шотландский финансист, «отец» финансовых «пирамид».

Джон Лоу – это имя благоговейно должны произносить все создатели финансовых «пирамид»: и МММ, и «торговых домов», и «быстрых денег», и прочих. Именно он триста лет тому назад заложил их фундамент. К сожалению, Лоу остался в истории как мошенник, авантюрист, шарлатан и игрок. К сожалению! Нет, не потому, что люди, подверженные азарту быстрого обогащения, продолжают попадать в ловушки, расставленные Лоу еще в XVIII веке, а потому, что итоги его эксперимента оказались настолько масштабными, что и по сей день все человечество продолжает жить по его системе, а кредит и биржевая игра продолжают оставаться основным двигателем мировой экономики. Более всего, в результате выиграли государства, которые время от времени обращают свои финансовые обязательства в простую бумагу. Так, может, он гений?

Лoy верил, что только деньги являются решающим фактором богатства нации. По его мнению, увеличение денежной массы в обороте могло привести к всеобщему благоденствию, а выпуск кредитных денег вовлечет в деятельность производительные силы общества и приведет к росту национального богатства. Что для этого нужно? Лоу считал: «Хорошие законы могут довести денежное обращение до той полноты, к какой оно способно, и направить деньги в те отрасли, которые наиболее выгодны для страны…» И нужны не металлические, а кредитные деньги, создаваемые банком в соответствии с нуждами хозяйства. «Использование банков – лучший способ, какой до сих пор применялся для увеличения количества денег». Здесь все правильно, просто и гениально – и никакого шарлатанства. Но отрицать наличие у Лоу авантюрной жилки и азарта игрока нельзя. Он рискнул и проиграл, правда, не без помощи власть предержащих, похоронив при этом на долгие десятилетия свое изобретение.

Несмотря на то, что первая биография Джона Лоу вышла еще при его жизни, известно о нем не так много. Родился он в 1671 году в Шотландии, в г. Эдинбурге, в семье ювелира и ростовщика. От своего отца он унаследовал состояние, которое позволяло ему довольно безбедно жить. Джон был всегда весел, изысканно одет, сверкал драгоценностями и не выходил из дома без сотен фунтов стерлингов в кармане. Правда, без громкого титула путь в высший свет был для Лоу закрыт. Дорогу туда ему проложили карты. Он научился превосходно играть и вскоре приобрел массу знакомств среди аристократической молодежи. Провинциальный Эдинбург быстро стал тесен для молодого человека с амбициями и замашками игрока и бретера. Он перебрался в Лондон. Трехлетнее пребывание здесь Лоу во многом изменило не только его мировоззрение, но и жизненный путь. В Лондоне Джон не ограничился кругом игроков, кутил и женщин сомнительного поведения. Он познакомился с финансистами, и тогда же стал страстным проповедником банковского дела.

Все изменил 1694 год. Карточные долги вынудили Лоу расстаться к этому времени с большой частью отцовского наследства, а в апреле 1694 года он за игорным столом поссорился со своим товарищем по игре. В результате – дуэль и убийство противника. Суд приговорил Лоу к смертной казни, которую потом заменили тюремным заключением. Друзья помогли ему бежать. Несмотря на то, что после прыжка с 10-метровой высоты Джон повредил ногу, ему все же удалось скрыться.

В 1695 году Лоу оказался в процветающей Голландии, где его весьма заинтересовала основанная на кредите финансовая система. Поскольку Джон был человеком азартным, а азарт требовал выхода, то нет ничего удивительного в том, что он увлекся биржевой игрой. Первые же крупные спекуляции едва не разорили его. Тогда-то Лоу понял, что ему не хватает опыта, и он начал учиться, перечитав всю имеющуюся тогда литературу по экономике. Мало того, Джон стал пристально изучать работу крупнейшего в Европе Амстердамского банка. Он даже некоторое время работал в конторе одного банкира.

Несмотря на то, что значительная часть его средств осела в кармане английских судей, а еще большую «съели» неудачные биржевые операции, деньги у него еще оставались, и в 1699 году Лоу отправился в Париж, а оттуда в Италию. Его сопровождала молодая англичанка Кэтрин Сейнер, которая, бросив мужа, осталась с Джоном. Она пережила с ним и триумф, и крах, родила от него дочь, но венчанной женой так и не стала. Путешествуя по Италии, Лоу жил в Венеции, Генуе, Флоренции, Неаполе, Риме. Средства на жизнь он добывал спекуляцией ценными бумагами и карточной игрой. Ему настолько везло в карты, что итальянские власти, заподозрив его в шулерстве, выслали из страны. Но к этому времени Лоу, как он сам говорил, стал «арбитром» в области денежного обмена, который может поднимать и опускать обменные курсы, и приобрел некоторый научный авторитет: в 1700 и в 1705 годах он издал два трактата, где впервые описал возможности бумажных денег. Лоу утверждал, что деньги имеют самостоятельную ценность, и если заменить золото дешевым материалом, например бумагой, государство сможет бесконечно приращивать свои богатства с помощью обычной эмиссии. Власти и прежде в кризисных ситуациях, когда ощущалась острая нехватка в средствах, прибегали к подобным рецептам, но тогда монетные дворы начинили чеканить деньги из серебра и золота более низкой пробы или уменьшали вес монет, а когда дела начинали идти вообще из рук вон плохо, то выпускали откровенно фальшивые деньги. Обычно все это заканчивалось резким удорожанием товаров, народными волнениями и падением авторитета самой власти.

После появления на свет ученых трудов имя Лоу стало приобретать широкую известность, хотя в высшем свете его считали утопистом и фантазером, а купцы и банкиры при упоминании о нем презрительно усмехались. В течение 12 лет Лоу пришлось безуспешно разъезжать по Европе, предлагая свою систему монархам и парламентам различных стран. В 1705 году он предложил свой проект финансовых реформ правительству Шотландии, но после недолгого совещания шотландский парламент отказался даже обсуждать его проект. Парламентариям не нравился ни сам Лоу, ни то, что он предлагал. Джон был слишком молод и богат, а происхождение и источники его доходов – сомнительны. Кроме того, он уже имел неприятности с законом, а то, что он предлагал, тоже попахивало судом, на сей раз за фальшивомонетничество. Решение парламента Лоу воспринял спокойно. Он уже привык к отказам. Ему отказали правительства Англии и Голландии, Людовика XIV и Флорентийской республики, а герцог Савойский, даже не дослушав, воскликнул: «Я не так богат, чтобы добровольно разориться!». Но Лоу верил, что его час придет, что его идеи принесут ему славу. Поэтому он решил не останавливаться на полпути.

Наступил 1716 год. Лоу вновь в Париже. На сей раз он очутился там в нужное время. За год до этого умер Людовик XIV, Король-Солнце, правивший страной более 72 лет. Его правление – дорогостоящие военные предприятия, роскошный двор – этот «вечный праздник жизни» довели страну до полного разорения. Только личный долг монарха превышал 2 млрд ливров. Заметно упала в цене национальная валюта – содержание в ливре серебра уменьшилось в 6 раз. Но денег в стране катастрофически не хватало. В некоторых провинциях перешли к натуральному обмену. Промышленность и международная торговля полностью остановились. Армии и государственным служащим жалованье не выплачивалось несколько лет. Лишь одна десятая населения – аристократия, высшее дворянство и чиновничество, крупные купцы и рантье – процветала. Остальные были доведены до нищеты. Невиданных масштабов достигло воровство. Дело дошло до того, что не хватало средств даже на содержание королевского двора, а эта статья расходов по указу Людовика XIV секвестру не подлежала.

Положение в стране усугублялось тем, что над династией Бурбонов нависла реальная угроза вымирания. Единственным прямым наследником трона оказался двухлетний младший сын второго дофина – будущий Людовик XV. Людовик XIV назначил опекуном маленького короля одного их своих незаконных сыновей, герцога Бурбонского, одновременно предоставив ему, впрочем, как и другим своим незаконным сыновьям, статус принца крови. Однако его племянник, Филипп Орлеанский, добился у Парижского парламента изменения завещания в свою пользу и стал регентом при малолетнем короле. Положение его было незавидным, поскольку финансовый крах страны означал бы автоматическую смену регента. А дефицит бюджета Франции между тем уже достиг 140 млн ливров. В поисках средств правительство попыталось потрясти богачей, создав комиссию для проверки происхождения нажитых ими капиталов и имущества. Проработав полгода, комиссия изыскала всего 70 млн ливров, из которых 1 млн пошел на ее содержание. Ее коррумпированность вызвала всеобщее негодование, окончательно привела экономику в упадок и способствовала увеличению доходов ростовщиков. Тут-то на горизонте и возник Лоу. Для его экономического эксперимента лучшей страны, чем Франция, трудно было представить.

К покорению Парижа Лоу на сей раз подготовился основательно, заручившись поддержкой фаворитки регента мадам де Парабер и банкира Носэ, имевшего большое влияние на Филиппа Орлеанского. Они и рекомендовали Джона регенту, как волшебника, способного с помощью бумажных денег решить все финансовые проблемы. При первой встрече шотландец Филиппу не понравился: щуплый, невзрачный, во всем черном. Он даже решил, что перед ним обычный проходимец. Но когда автор финансовой системы на превосходном французском языке, легко, изящно и доходчиво растолковал суть своих идей, сделав упор на то, что армия, не получая жалованья, ропщет, что герцог Бурбонский времени зря не теряет и что в случае неудачи реформ он готов выделить на компенсацию убытков полмиллиона ливров из личных средств, Филипп Орлеанский подписал заранее составленный Лоу и Носэ документ.

В чем же состояла суть его системы? Лоу предложил не просто заменить деньги из золота и серебра на бумажные (банкноты), а наряду с ними использовать банкноты при торговых расчетах. А чтобы банкноты завоевали доверие людей, необходимо поручительство очень влиятельного лица, каковым являлся сам Филипп Орлеанский. Для этого Лоу предложил создать Королевский банк – главный банк государства, который мог бы принимать платежные поручения, выдавая взамен им же, банком, выпущенные банкноты. При этом любой человек, предъявив такие банкноты, может потребовать, чтобы ему было заплачено банком за них золотом или серебром. Тогда постепенно доверие к банкнотам будет расти, они станут настоящими деньгами, и государство сможет расплатиться со своими кредиторами.

В мае 1716 года Лоу создал в Париже частное (так захотел регент) акционерное кредитное учреждение – Всеобщий банк, который в невероятно короткий срок завоевал огромную популярность. Банкноты настолько быстро и широко внедрились в обращение, что на некоторое время оказались предпочтительнее серебряных и даже золотых монет. Правда, Всеобщий банк выпускал банкноты на сумму, гораздо превышавшую размеры той наличности, которой сам располагал. Однако Лоу считал такие операции вполне оправданным и необходимым риском, вплоть до вынужденного, на какое-то время, прекращения платежей предъявителям банкнот. По сути, он первым использовал так называемый, принцип частного резерва. Чтобы упрочить могущество и кредитоспособность банка, Лоу в августе 1717 года создал Западную торговую компанию, получившую от регента монополию на торговлю оружием, табаком и рядом других товаров с Луизианой, Канадой, Китаем, Индией, а затем и с Африкой. Вскоре в руках Лоу сосредоточилась вся внешняя торговля Франции. С декабря 1718 года частный банк Лоу стал государственным банком – Королевским, который должен был обеспечить выпускаемые банкноты золотом и другими активами. Для этого казна предоставила Лоу невиданные привилегии: в Королевский банк перешли все казенные откупы и монополии на торговлю важнейшими товарами, а его дочерняя компания «Компания всех Индий» (так теперь стала называться Западная торговая компания) получила подряд на торговлю со всеми французскими колониями. С объединением банка и «Компании всех Индий» осуществилась еще одна идея Лоу – централизация и ассоциация капиталов – идея, опередившая свое время. Теперь в дело пошли акции, на которые тут же началась охота. Тысячи представителей всех социальных слоев ежедневно скупали все акции банка. За несколько месяцев было выпущено 600 тыс. акций, цена которых в 40 раз превышала номинал. В казну теперь пошло золото, разом ставшее не самой выгодной формой помещения капитала, а вскоре акции стали продавать только за банкноты, вокруг которых тут же возник ажиотаж. Все хотели менять золото на бумагу. Тогда пришлось снова включать печатный станок. Для обеспечения новой эмиссии банку были переданы большие участки королевских земель. Так появились новые, уже земельные акции. Они также пошли нарасхват, а банк выпустил банкнот на 1,5 млрд ливров и еще на столько же – акций. Курс их немедленно увеличился в 5 раз.

С большой энергией и размахом Лоу вел и расширял дела компании. Он начал колонизацию долины Миссисипи и основал город, названный в честь регента Новым Орлеаном. Из-за недостатка добровольных переселенцев в Америку ссылались воры, бродяги, проститутки. Туда же отправлялись иезуиты – для обращения индейцев в католичество. В 1719 году Лоу получил право на чеканку монет и на сбор всех французских налогов – и косвенных, и прямых. Он также выкупил французский государственный долг по рыночным (ниже номинала) ценам. Тогда Франция из нищего полуразрушенного королевства в одно мгновение превратилась в страну с неограниченными возможностями. Акциями и банкнотами спекулировали даже уличные мальчишки. Париж купался в деньгах. Королевский банк инвестировал значительные суммы в торговлю, колонизацию и промышленность. А в Версале возобновились грандиозные балы и приемы. Сам же Лоу купил половину особняков на Вандомской площади, славившейся роскошью и богатством с самого начала своей истории.

В результате этих успехов власть регента окрепла, и он отбросил всяческую осторожность и постоянно поторапливал Лоу. Отныне все решения об эмиссиях исходили непосредственно от Филиппа Орлеанского и, как правило, предшествовали масштабным и очень дорогим увеселениям или строительству новых дворцов, но обеспечивать эти эмиссии уже было нечем. Тогда, чтобы поддерживать оживление на биржах, периодически приходилось организовывать «утечки информации» о наделении банка и «Компании всех Индий» несуществующими привилегиями. Так, в начале 1720 года, как раз накануне биржевого краха, Филипп Орлеанский и Лоу распустили слухи о том, что в Луизиане нашли огромное месторождение золота и на их разработку Королевский банк выделит 25 млн ливров банкнотами. Парижский обыватель клюнул на это. За проведение этой операции Лоу был назначен генеральным контролером (министром) финансов. Но, несмотря на то, что стоимость акций за несколько дней резко возросла, опытные биржевики, владеющие информацией, начали тайно обменивать бумаги на золото. Однако финансовый крах организовали не они, а герцог Бурбонский, отстранив, таким образом, от власти Филиппа Орлеанского. Имея достаточно шпионов в Версале, он после первых же необеспеченных эмиссий принялся скупать банкноты и в феврале 1720 года в сопровождении гвардейцев явился в Королевский банк и потребовал обменять все его банкноты на золото. Под угрозой ему отдали 60 млн ливров золотом, которые он увез в трех каретах на виду у изумленной публики. Больше золота в банке не было. Сразу же началась паника. В банк выстроились огромные очереди, чтобы обменять банкноты на золото. Все попытки Лоу остановить панику успехом не увенчались. По ночам в окрестностях Парижа чиновники жгли огромные костры из банкнот, конфискованных у лиц, подозреваемых в организации паники.

Акционеры требовали суда над Лоу. Мадам Парабер потребовала у регента ликвидации «Компании всех Индий». В тот день, когда постановление об этом было подписано, бумажные деньги и акции превратились в обычную бумагу. По Франции прокатилась волна самоубийств, а затем начались массовые беспорядки, умело направляемые рукой герцога Бурбонского. Лоу, оставив в Париже жену, дочь и брата, вместе с сыном тайно выехал в Брюссель. Его имущество конфисковали для удовлетворения кредиторов. Правда, из всего, что осталось от капитала банка и компании, по всем обязательствам нельзя было уплатить и 1 %.

Сам же Лоу вскоре обосновался в Венеции и предложил свой проект правительству республики. Но там знали, что произошло во Франции, и отказали ему. Он попробовал увеличить свои капиталы карточной игрой, но удача и на сей раз отвернулась от него: Лоу полностью разорился. Ему не удалось больше увидеть жену и дочь: их не выпускали из Франции. В марте 1729 года Джон Лоу умер от воспаления легких, оставив семье лишь несколько картин и бриллиант стоимостью в 40 тыс. ливров.

Эксперимент Лоу закончился провалом, сотни тысяч людей разорились, страну поразил государственный кризис, а доверие ко всякого рода государственным бумагам и бумажным деньгам во Франции было подорвано почти на столетие. Между тем, в том, что случилось, в немалой степени повинны и власти, которые попустительствовали Лоу, переоценивая кредит доверия подданных.