5. Май Традиции, религия и патриотизм

По дороге в пекарню мы увидели, как под моросящим дождем несколько мужчин в рабочей одежде с сосредоточенным видом устанавливали вдоль улицы белые столбы. Пес серьезно обнюхал уже установленные и пометил свою территорию. В меру своих сил, поскольку прогулка оказалась более продолжительной и мокрой, чем обычно.

К тому моменту, как мы выбрали булочки к воскресному чаепитию (такова уж наша обжорная жизнь – «улитки», «улитки» и еще раз «улитки»!) и отцепили собачий поводок от специального крючка, оказалось, что на каждом столбе уже развевается датский флаг. Белые кресты на кроваво-красных прямоугольниках колыхались на ветру, придавая улице торжественный и величественный вид. Мы и не думали, что живем в таком особенном месте.

– Интересно, что это значит? Может, к нам едет королева? – с надеждой спросил Лего-Мен.

Даже трудно себе представить, что королева Дании Маргрете однажды воскресным утром решит заглянуть в Стиксвилль-на-Море, поскольку вряд ли этот город значится в планах ее величества. Однако я решила не разочаровывать мужа.

– Может быть…

Мы направились к дому, а пес быстро нашел себе дело – стал ревниво охранять коричневый бумажный пакет с булочками. В этом месяце в Ютландии зацвел рапс, и все окрестные поля окрасились ярко-желтым цветом. Свернув за угол, мы увидели знакомую церковь – суровую и прекрасную, типично скандинавское строение; словно белая ракета, она вырисовывалась на фоне серого неба и полей лимонного цвета. Храм был ярко освещен несмотря на десять утра. В поле поблизости стояло несколько десятков машин.

Это зрелище нельзя назвать привычной картиной. Обычно красивая церковь казалась почти безжизненной и воспринималась как элемент архитектурного декора на фоне скандинавского ландшафта. Но сегодня жизнь здесь била ключом. Пес остановился, приподняв лапу, насторожив уши и выпрямив хвост.

– Я здесь никого не видел с самого нашего приезда, – заметил Лего-Мен.

Пес уже рвался с поводка, надеясь разузнать, что там происходит. Мы растерянно наблюдали, как настоящие люди прибывали в наше захолустье. Вдруг послышался низкий, едва различимый звук, который постепенно становился все громче. Раздался рев двигателя и громкая музыка с оглушительными басами. Когда звук достиг громоподобного крещендо, мы увидели огромный черный «хаммер». За этой зловещего вида машиной с тонированными, словно у гангстеров, стеклами появился длинный сверкающий лимузин, который с трудом двигался по узкой улочке.

Мы привыкли к тому, что здесь ездят трактора или семейные автомобили, трейлеры или прицепы с яхтами. Однажды Лего-Мен увидел «фольксваген-жук» (памятный день…). Но еще ни разу с момента приезда в Данию мы не видели ничего подобного. За лимузином следовал кортеж из нескольких мощных американских автомобилей, карета Золушки, запряженная лошадьми, а потом еще два лимузина. В нашей идиллической местности все это выглядело немного дико. Парковка возле церкви уже стала напоминать центр Лидса в субботу вечером. Из машин выходили девочки-подростки в бальных платьях и мальчики в костюмах. Все они старались не испачкать свою сверкающую обувь.

Пес был вне себя от радости. (Новые люди! Можно играть! У них есть еда! Это КЛАССНО!) И для него, и для нас это было самое необычное происшествие с момента переезда. Пес поскуливал, отчаянно виляя хвостом, и тянул нас с такой слой, что поводок врезался мне в ладонь. Не успела я произнести: «Не очень-то это прилично для дрессированной собаки…», как он уже сорвался с поводка и бросился вперед.

Словно в замедленной съемке мы наблюдали, как пес радостно кинулся к группе подростков. Происходящее было похоже на начальные кадры фильма «Черный красавец» в миниатюре (все-таки пес, а не жеребец), только с гораздо более грязным исходом. Как образцовый собаковладелец-супергерой Лего-Мен метнулся наперерез нашему псу. Он уронил пакет с булочками и начал охоту, загребая в воздухе руками в стиле Усейна Болта[52]. Я избрала иную тактику, которой меня научили на курсах дрессировки. Оторвав кусок булочки, я подбросила его в воздух с криком:

– Сюда, мальчик! Сюда!

Я рассчитывала, что на еду он прибежит обязательно. Не угадала ни одной буквы! Пес несся вперед, следом тащился поводок, хвост вилял, язык свисал из раскрытой пасти. Он направился прямо к миниатюрной блондинке, которая только что вышла из последнего лимузина. Девушка совершила роковую ошибку, когда решила погладить собаку. Пес взвыл от радости и ответил на ласку соответственно: подпрыгнул и поставил две грязные лапы на бледно-розовое шелковое платье.

– Не-е-е-е-е-е-т! – в ужасе вскричал Лего-Мен. Но было слишком поздно.

Девушка из лимузина и ее друзья кричали. Я вопила. Родители девушки, оставаясь на удивление спокойными, пытались отряхнуть розовое платье и оценить степень ущерба. Все начали осматриваться, пытаясь понять, откуда взялась собака. В этот момент появились двое англичан в резиновых сапогах с пакетами в руках. Взмокнув от смущения и страха, мы лишь повторяли:

– Undskyld! («Извините»).

Мы пытались вспомнить, как сказать: «Мы в ужасе! Пожалуйста, позвольте нам рухнуть к вашим ногам в эту прекрасную датскую грязь и купить вам новое платье или хотя бы оплатить химчистку…» Нам удалось взять собаку на поводок. И тут произошло чудо! Мать девушки достала из лимузина чехол, в котором было точно такое же платье, только бледно-голубого цвета! Девушка кивнула и отправилась переодеваться. Мы изо всех сил держали собаку. С изумлением наблюдали, как девушка скрылась в лимузине и уже через минуту появилась в идеальном новом платье.

– Это не сон? – пробормотал Лего-Мен.

– Думаю, нет, – неуверенно ответила я.

– У нее было запасное платье? Прямо в машине? На всякий случай?

Я растерянно покачала головой, а девушка дружески помахала нам и направилась в церковь, сопровождаемая товарищами и семьей. Поразительно дружелюбная толпа, вместо того чтобы растерзать нас, последовала за девушкой. Когда извиняться уже было не перед кем, мы повернулись и побрели к дому. У меня не было рациональных объяснений. Какое-то безумие!

По дороге домой повсюду в садиках соседей мы видели украшенные беседки. Автомобили ресторанной доставки прибывали один за другим. Люди в белых поварских колпаках расставляли столы и выгружали из машин еду.

– Может, это какая-то безумная вечеринка, на которую мы не приглашены? – вслух предположила я. Появившаяся в этот момент мобильная установка диджея только подтвердила мою догадку.

– Разумная мысль, – согласился Лего-Мен.

Возле дома мы встретили Дружелюбную Соседку. Я поздоровалась и спросила, что происходит в городе.

– А, да, да! – с энтузиазмом закивала она. – Начинается сезон конфирмации[53]! В вашей стране такого нет?

Я ответила, что конфирмация у нас есть, но ее никак нельзя назвать «сезоном» для юных дебютанток.

– А, понимаю, – ответила соседка, посмотрев на нас с сожалением. Я буквально читала на ее лице: «Остается лишь пожалеть тех, кому не посчастливилось родиться в Дании».

– У нас это вовсе не повод для поездок на лимузинах, – добавил Лего-Мен.

– На лимузинах? Но ведь это традиция, – удивилась Дружелюбная Соседка. – В особенный день нужны красивые машины!

Ну конечно! Всем известно, что Иисус в восторге от роскошных лимузинов…

Сообщив нам о том, что конфирмация – важное событие в Дании, Дружелюбная Соседка извинилась и поспешила удалиться. У нее на сегодня два приглашения, поэтому ей нужно упаковать подарки и подготовиться не к одному, а сразу к двум конфирмационным банкетам:

– Очень много дел!

Банкеты? Подарки? Лимузины?! Совершенно не похоже на мою конфирмацию: мне было двенадцать лет, меня привели в местную католическую церковь, все прошло очень быстро и буднично, а потом у бабушки мы перекусили сэндвичами с ветчиной. Я пришла на конфирмационное торжество в наряде сомнительного вида – юбка-брюки в цветочек, а моим единственным украшением стала яркая резинка на волосах. Ни банкета, ни диджеев, ни беседок в саду, и возила нас троих мама на своем темно-синем «рено-5» (зато турбо!).

Вернувшись домой, мы все оставшееся утро отмывали собаку, тайком поглядывая на конфирмационные торжества, которые разворачивались повсюду. Сначала доставили цветы, потом воздушные шарики. Лего-Мен уверял, что заметил шоколадный фонтан в беседке, установленной в садике нашего пожилого соседа на радость кому-то из внуков. Нас снедало любопытство, но мы понимали, что получить приглашение вряд ли удастся (по крайней мере в этом сезоне). И тогда я обратилась к своему консультанту по вопросам культурной интеграции, Пернилле Чаггар, которая еще в январе доходчиво объяснила мне концепцию хюгге.

– Конфирмация – важное событие, – сказала она. – Это традиция!

Ну вот, опять традиция! В феврале датчане наряжаются и угощают друг друга особыми кексами в день Fastelavn, на Пасху делают бумажные салфетки и снова пекут особые кексы, на Рождество вывязывают сердечки, сооружают уродливых эльфов и марципановых свинок и опять же пекут особые кексы. Похоже, в Дании на все праздники имеются ритуалы (и особые кексы!). Традиции и связанные с ними обычаи свято почитаются датчанами и дают им ощущение безопасности, стабильности и принадлежности.

Недавно я читала о результатах исследований, проведенных в университете Миннесоты, которые показали, что ритуалы привносят в жизнь радость. Наблюдая за датчанами, я не могла с этим не согласиться. «Напоминает клубы по интересам, – подумала я. – Только занятие проходит в выходные и днем, а не как обычно вечером по будням. Традиции охватывают целый год!»

Датчанам нравится блюсти традиции. Это позволяет им чувствовать, что их жизнь из года в год следует по пути привычного комфорта.

– Наша религия – еще одна традиция, – сказала Пернилле. – Это очень важно для большинства датчан. И конфирмация не исключение, а событие, которое имеет собственные правила и ритуалы. Большинство датчан проходит конфирмацию примерно в четырнадцать лет. В конфирмационной церемонии принимает участие около сорока подростков. Это настоящий праздник для детей. Все наряжаются, повсюду вывешивают флаги. В церкви на церемонии обычно присутствуют друзья и родственники, а потом все фотографируются, и затем начинается торжественный обед с песнями и тостами, который перетекает в вечеринку с развлечениями и морем подарков. Сегодня датчане к конфирмации подходят с размахом. Двадцать лет назад, когда проходила моя конфирмация, такого и в помине не было!

– У меня тоже! – подтвердила я, припомнив свою резинку на хвосте. Мы обе согласились с тем, что были многого лишены, а современная молодежь даже не понимает, как ей повезло. Потом я вернулась к делу:

– И сколько же в Дании тратят на конфирмацию?

– Много, – ответила Пернилле. – Ведь теперь на полную ставку работают оба родителя. А если родители состоят в разводе, то, организуя торжество в честь конфирмации, они отчасти пытаются искупить свою вину перед ребенком: «Мы не посвящали тебе много времени, зато устраиваем в твою честь настоящий праздник! Вот виртуальный скотч, давай попытаемся все склеить!» Кроме того, многие датские родители просто не в силах отказать своим детям и заваливают их подарками, как на свадьбу или юбилей.

Пернилле сказала, что обычно дарят деньги, причем сумма сопоставима с затратами на развлечения (включая еду и напитки). И чем ближе родственники, тем больше денег дарят. Если вы решили вручить какой-то настоящий подарок, то вам придется потрудиться. В списке желанных конфирмационных подарков значатся iPhone, ноутбук, часы, ювелирные украшения, дорогие путевки. В среднем, по данным банка Nordea, на подарок к конфирмации расходуется около 17 тысяч крон (1 980 фунтов или 3 200 долларов). «Немало для датского равенства», – подумала я.

Магазины получают огромную прибыль в сезон конфирмации. Во многих витринах можно увидеть плакаты: «Не забывай! Ты можешь обменять свои конфирмационные подарки до 1 июня!» Рекламируются конфирмационные открытки, костюмы, платья, обувь и, конечно, особые датские кексы. Денежные подарки подростки реализуют в «голубой понедельник». После завершения церковных церемоний и семейных праздников подростки, прошедшие конфирмацию, получают выходной и отправляются по магазинам. Чаще всего ребята покупают одежду и гаджеты, а потом хвастаются своими приобретениями перед друзьями и распивают сидр. По крайней мере, мне так говорили.

– А как все это соотносится с понятием Бога? – спросила я.

– Ну… – замялась Пернилле, и по ее тону стало понятно, что Бог в этом почти не участвует.

В Дании конфирмация воспринимается как момент, когда Бог подтверждает свое обещание присматривать за человеком, данное Им в момент крещения. Другими словами, в Дании не человек подтверждает верность Богу, а Бог – верность человеку. В подобной ситуации не имеет значения, собирается ли подросток ответственно посещать церковь или нет. Неважно даже, искренне ли он верует.

– В датском протестантизме отсутствует страх перед Богом, – пояснила Пернилле. – Конфирмация в евангелической лютеранской церкви – это не таинство, а ритуал перехода из детства во взрослую жизнь. И конечно, праздник для всех.

Я прямо-таки услышала негодующие восклицания своей бабушки.

– Большинство семей считает конфирмацию праздником взросления. Дания – не слишком религиозная страна, и родители не заставляют детей проходить конфирмацию. В некоторых семьях детям готовы устроить праздник с подарками, даже если они не пойдут в церковь. То есть у нас конфирмацию проходят только те дети, которые действительно этого хотят. Праздники без церковной церемонии ничуть не уступают традиционным по торжественности и количеству подарков, но многие подростки выбирают церковный обряд. Наверное, они воспринимают это как демонстрацию своей самостоятельности. В Дании придается большое значение воспитанию самостоятельности и ответственности за свои решения, а участие в конфирмации – одно из первых решений, которое подросток принимает сам.

Да, судя по всему, самостоятельность для датчан гораздо важнее религии. Работая над книгой, я встретилась со священником Ману Сареном, чтобы узнать о религиозности датчан. Выяснилось, что он совершенно спокойно воспринимает подобный подход к вере.

– У датчан интересное отношение к религии, – сказал он. – В мире немного стран, где такой значительный процент населения исповедовал бы государственную религию. Население Дании составляет 5,5 миллиона человек, из них 4,4 миллиона являются лютеранами. Однако большинство людей не придает особого значения конфессии.

Как правило, детей крестят при рождении. Их регистрируют в ближайшей церкви, если только родители не подадут специального запроса на проведение светской процедуры. Многие датчане считают своим долгом платить церковный налог – до полутора процентов заработка в зависимости от места проживания, что воспринимается как еще один способ поддержать величие нации. В результате лютеранская церковь в Дании считается государственной и финансируется за счет налогоплательщиков.

Тем не менее, по данным Центра паллиативной помощи, в загробную жизнь верят только 28 процентов датчан (в США этот показатель составляет 81 процент), и лишь 16 процентов верят в рай (в США – 88 процентов). Опрос, проведенный в 2014 году газетой “Berlingske”, показал, что примерно каждый пятый датчанин считает себя атеистом.

Я была удивлена. Многие исследования подтверждают связь религии со счастьем. Например, ученые Колумбийского университета пришли к выводу, что вера избавляет человека от депрессии. Однако несмотря на высочайшие показатели уровня счастья и значительное количество прихожан государственной церкви, Дания является одной из наименее религиозных стран мира. Люди редко посещают церковь, а дети учатся в светских школах и гражданских институтах. Значительная часть населения считает себя атеистами (или, по крайней мере, агностиками). Я спросила Ману Сарена, что он думает о результатах подобных общенациональных опросов и исследований.

– Большинство датчан ходят в церковь только на крещение, свадьбы, похороны и в Рождество, – сказал Ману.

В отличие от других христианских стран, в Дании Пасха не считается большим праздником: 48 процентов населения воспринимают Пасху как хороший повод провести время с семьей и лишь 10 процентов связывают это событие с церковью и христианским торжеством. Об этом говорится на официальном сайте Дании.

По данным статистики, в 2013 году только три процента населения регулярно посещали церковь. В таких условиях церковным приходам трудно удерживать свою паству, и храмы повсеместно закрываются. Сохраняют популярность лишь те немногие приходы, которые сумели перестроиться и живут в ногу со временем. Например, в некоторых городских церквях теперь дают «службы спагетти», когда после мессы прихожан угощают пастой.

– В Дании церковь повсеместно открыта для нужд прихожан, – рассказывал Ману. – Это как наша система соцобеспечения: если вам нужна церковь, она всегда рядом.

Церковь входит в систему государственной «страховочной сети» и является частью «датского пути». Именно это делает датчан такой счастливой нацией. Ману заверил меня, что его самого это вполне устраивает:

– Свой уровень счастья я бы оценил на «девять с половиной» из десяти. У меня есть все необходимое, и я не мог бы даже мечтать о чем-то большем.

Психологи из университета Британской Колумбии в Ванкувере пришли к заключению: чем выше уровень образования и благосостояния нации, тем менее люди склонны верить в божественное начало. Глобальный индекс религиозности и атеизма, рассчитываемый Международным исследовательским центром Гэллапа, наглядно демонстрирует, что основным показателем тяготения нации к религии является бедность: именно беднейшие страны – самые религиозные в мире. Единственное исключение составляют Соединенные Штаты. Но даже в такой глубоко религиозной стране, несмотря на ее богатство, нет всеобщей доступности к медицинскому обслуживанию, отсутствует стабильность на рынке труда и надежная система социального обеспечения, что ставит США в один ряд с развивающимися странами.

Ученые из университета Британской Колумбии полагают, что обществам, в которых имеется стабильная, безопасная и обеспеченная жизнь, нет нужды искать утешения в Боге. Вот почему Данию и ее скандинавских соседей, Швецию и Норвегию, часто называют самыми светскими странами мира. Скандинавам нет необходимости молиться и просить Всевышнего, чтобы все у них было в порядке, – этими вопросами занимается государство.

А поскольку в стране не закрепилась привычка посещать церковь, то следующее поколение будет менее склонно бывать на воскресной мессе, надевая свой лучший костюм. Как показывают исследования английского университета Сент-Мэри, если родители не отличаются религиозностью, то вероятность того, что религиозным будет их ребенок, составляет всего три процента.

Однако природа, как известно, не терпит пустоты, поэтому важные жизненные вопросы у людей по-прежнему остаются. Религия пытается упростить своим верующим поиск ответов на них. Но как быть атеистам? В этом отношении датчанам помогает наличие общих ценностей, однородность общества и слепая вера в «датский путь», поддерживаемая конфессией.

В тот период, когда я работала над книгой, Ману состоял в движении «Священники за гендерное равенство», что, согласитесь, свидетельствует о его прогрессивном мировоззрении.

– Союз гендерного равенства и церкви – весьма забавная вещь, – признался он, похрустывая морковкой, поданной к утреннему чаю, что показалось мне довольно необычным. – Гендерное равенство связано с правами человека, но порой религиозная практика идет вразрез с ними, скажем, по проблеме абортов. Если возникает конфликт, я просто должен воспринимать каждую ситуацию такой, какова она есть.

Подобную стратегию Ману исповедовал всегда, в том числе, когда выступал за запрет датского закона о богохульстве. Он написал открытое письмо в датскую газету “Politiken”, в котором говорилось следующее: «Свобода слова и права человека превыше опасений, что кто-то может почувствовать себя оскорбленным, если его религия станет объектом осмеяния и насмешек».

Поскольку большинство датчан не относятся к религии слишком серьезно, их немало удивляет, когда подобное отношение демонстрируют другие народы (вспомнить хотя бы скандал по поводу запрета ритуального убийства животных). С момента принятия конституции в 1849 году в Дании была провозглашена свобода вероисповедания. С этого времени любая дискриминация по религиозному признаку преследовалась по закону. Все граждане могут носить религиозные символы и одежду, от распятия до хиджаба, и повсеместно – в общественных местах, парламенте, школах. Ислам в Дании является самой крупной конфессией, представляющей меньшинство (по некоторым данным, 3,7 процента населения относятся к мусульманам). В Дании 22 официально зарегистрированные исламские общины имеют право на налоговый вычет своих церковных пожертвований.

Все шло спокойно вплоть до 2005 года, когда в датской газете “Jullands-Posten” не появилось двенадцать карикатур на пророка Мохаммеда, что стало причиной настоящего международного скандала. Начались акции протеста, связанные с насилием, бойкотированием датских продуктов в нескольких странах, атакой на датское посольство в Дамаске и консульство в Бейруте. Подобная реакция озадачила многих датчан, они никак не могли понять суть проблемы. Мой друг Викинг недоумевал:

– Это же просто карикатуры в газете, которую большинство людей, прочитав, выбросили в мусорное ведро…

Между тем консерваторы использовали это событие как повод для оказания давления на иммиграционную службу. Была развернута целая кампания в защиту датских ценностей. Крайне правая народная партия Дании получила значительную поддержку после своих выступлений за запрет принимать мигрантов. Поддержка этой партии постоянно растет. На европейских выборах 2014 года она набрала 27 процентов голосов избирателей, а на всеобщих датских выборах 2015 году – 21 процент.

Однако подобные взгляды большая часть населения не разделяет. Несмотря на то что социал-демократической партии не удалось сохранить портфель премьер-министра, на выборах 2015 года она все же сумела отстоять большинство голосов. Огромное количество датчан по-прежнему исповедуют традиционные либеральные скандинавские ценности.

Датчане считаются толерантной нацией, о чем в самом начале моего проекта говорил Кристиан. В 2013 году в Дании отмечали 70-летие спасения семи тысяч евреев во время нацистской оккупации. Операция по тайной переправке датских евреев в безопасную Швецию завершилась успехом: было спасено 90 процентов евреев (для сравнения: в Голландии удалось спасти лишь 30 процентов евреев из 140 тысяч, а в Норвегии – 60 процентов). Датчане воспринимают демократию как орудие противостояния нацизму, и антисемитизм для них абсолютно неприемлем.

Узнав, что толерантность – основа национальной гордости датчан, я выяснила, что они используют любой повод для проявления своего патриотического настроя. Ощущение взаимосвязи с нацией они считают достойным похвалы, поэтому в названиях многих компаний присутствует элемент «Дан» как символ того, что все датское отличает высочайшее качество. Я присоединилась к группе в Facebook, посвященной этой теме, и обнаружила огромное количество брендов с «Дан». По моим подсчетам, таковых оказалось 357 наименований. Среди них Dan-Air, Dan-Fish, Dan-Cake, Dan-Doors и самая моя любимая фирма Dan-Lube (датская смазка).

Я задумалась, не влияет ли патриотизм на общенациональный уровень счастья? Может быть, любовь к своей стране и осознание того, в каком прекрасном месте ты живешь, способствуют удовлетворенности жизнью? Проведя собственное небольшое расследование, я обнаружила, что такая точка зрения имеет научную подоплеку, что, в частности, подтверждено публикацией в журнале “Psychological Science”. Оказалось, чем крепче чувство национальной гордости, тем счастливее общество.

– Неудивительно, что жители этой страны так счастливы, – сказала я Лего-Мену. – Ведь почти 90 процентов датчан утверждают, что они либо гордятся, либо очень гордятся своей страной.

К аналогичным результатам пришли эксперты в ходе другого исследования, проведенного в рамках Международной программы социальных опросов. Ученые спрашивали датчан, согласны ли они с утверждением: «Моя страна лучше других стран», и 42 процента респондентов ответили утвердительно. В других странах с развитой системой социального обеспечения этот показатель оказался намного ниже. Например, лишь семь процентов голландцев считают свою страну лучшей в мире, а в Швеции – 12 процентов населения.

Размахивание флагом и в прямом, и в переносном смысле считается почти обязательным в Дании. Каковы бы ни были убеждения, тем не менее приверженность к флагу с белым крестом на красном полотнище объединяет всех датчан – от социал-демократов до сторонников народной партии, от лютеран до атеистов. Датский флаг гордо развевается на фоне любой заставки к телепередаче. Флаги вывешивают на фасадах домов. Флажками украшают столы в офисе. Гирлянды флажков натягивают в дни рождения. Их используют в оформлении торговых залов. Все, что достаточно долго пробудет в Дании, обязательно со временем будет украшено датским флагом.

«Даннеброг» – один из древнейших национальных флагов в мире. Считается, что впервые он взвился в небо в XIII веке. Как гласит легенда, в июне 1219 года датская армия едва не потерпела поражение в битве при Вальдемаре. Когда в сражении наступила передышка, датские солдаты собрались, чтобы помолиться о помощи. Но вместо оружия, подкрепления или мира во всем мире Господь послал им… «Даннеброг». Красное знамя с белым крестом упало с небес, не коснувшись грязной земли, и было подхвачено датским королем. Божественное знамение принесло победу, но современные датчане поклоняются не Богу, даровавшему им национальный флаг, а самому стягу.

Узнав историю божественного талисмана, мы провели изыскания в собственной кладовке и в затянутом паутиной уголке обнаружили флагшток (оставшийся, видимо, от прежних жильцов). Мы вынесли его на улицу и попытались установить вертикально, что при сильном ветре было сделать не так-то легко. Это действо напомнило мне сцену с амишами из фильма «Свидетель» с участием Харрисона Форда (подумав, я уступили его роль Лего-Мену). Нам все-таки удалось установить 4,5-метровый флагшток вертикально и на безопасном расстоянии от машины, окон и собаки.

К нашему удовлетворению, флагшток идеально вписался в удобно расположенное отверстие, которое прежде мы безуспешно пытались использовать для дренажа. Раньше у нас никогда не было флагштока, и мы не сразу сообразили, что сначала нужно смазать подъемный механизм, поэтому нам пришлось вытащить флагшток и проделать данную процедуру. В приступе патриотизма я заказала в Интернете датский флаг (прежние жильцы нам своего флага не оставили, что было невежливо с их стороны).

– Это только начало, – радостно объявила я Лего-Мену. – Мы можем заказать разные флаги для гостей! Или флаг с черепом и скрещенными костями для пиратской вечеринки! Мы даже можем создать собственный герб!

Муж посмотрел на меня таким взглядом, словно я выпила слишком много кофе, но потом уступил и позволил купить еще несколько флагов «на всякий случай».

В выходные к нам в гости собирался приехать мой старый университетский друг. Меня очень трогает желание друзей навестить нас. Они даже не представляют, что для нас значит их приезд. Перелет стоит недорого – бюджетной авиакомпанией можно слетать в Лондон и обратно за 30 фунтов (около 50 долларов), но я понимаю, что далеко не каждый решится покинуть зону комфорта и отправиться в Биллунд в уик-энд. Мне хотелось сделать эти дни особенными для тех, кто рискнет совершить подобный подвиг, и сполна вознаградить наших неустрашимых гостей.

Почетный гость должен был прибыть к нам за пару дней до своего «большого дня рождения». Мой друг родился в Швейцарии. Он очень вежливый и обаятельный человек и при каждой встрече вручает мне непристойно огромную коробку шоколада. Я всегда рада Швейцарскому Другу, поэтому решила сделать его пребывание у нас запоминающимся. Мы хотели отметить эту важную веху в его жизни, проявив достаточно деликатности, чтобы не исчезнуть из его рождественского списка в случае, если он по-прежнему будет настаивать, что ему «всего 39». Я испекла торт, а Лего-Мен купил спиртное. Потом я устроила мозговой штурм.

– Мы можем поднять флаг в его честь! – радостно воскликнула я после второй чашки кофе.

– Что?

– Швейцарский флаг! Датчане всегда поднимают флаг в день рождения! Мы тоже поднимем в его честь флаг, чтобы он сразу увидел, когда подъедет!

– Может, лучше поднять датский флаг? Вообще-то они довольно похожи…

– Ни за что! – пробормотала я, напряженно пережевывая мюсли.

Говорить с набитым ртом было не слишком удобно, поэтому я просто указала на страничку ВВС на мониторе, – там рассказывалось, что в честь визита президента Швейцарии на Украине подняли… датский флаг.

– Видишь, это вовсе не одно и то же! – Я наконец-то справилась с хлопьями и, предвосхищая следующие слова мужа, заявила: – Даже не предлагай мне подправить наш датский флаг! Мы должны все сделать правильно.

Поскольку раньше я добавила адрес магазина флагов в «Избранное», то, отобрав у Лего-Мена недопитую чашку кофе, вцепилась в его рукав мертвой хваткой. Он понял, что отвертеться не получится, и уже через два часа мы распаковывали заказ. Швейцарский флаг (как это с явным опозданием понял украинский премьер-министр) немного отличается от датского: равносторонний белый крест на нем располагается в центре ярко-красного прямоугольника. Мы подняли флаг и с умилением смотрели, как он развевается на ветру.

– Он похож на огромный складной нож, – мечтательно пробормотал Лего-Мен, вспоминая свои скаутские дни и таланты охотника-собирателя.

Он уже готов был погрузиться в сладкие воспоминания о походах и кострах, но я напомнила, что у нас еще много дел. Лего-Мен торжественно отсалютовал флагу, достал ключи от машины, и мы покатили в аэропорт, чтобы встретить Швейцарского Друга.

Поскольку я обожаю дружеское общение за сладостями, то, получив «небольшую коробку шоколада» от моего Швейцарского Друга, пребывала в полном восторге. Мы подъезжали к Стиксвиллю, и я уже предвкушала удовольствие. Первое, что мы увидели, свернув с дороги, был флаг, гордо развевавшийся на фоне яркоголубого неба. Но прежде чем я успела ткнуть в нашего гостя пальцем и сказать: «Смотри, мы подняли в твою честь флаг!» – заметила вокруг флагштока пожилых бородатых джентльменов.

– Это что, комитет по встрече? – поинтересовался Швейцарский Друг.

– Может, они любуются новым флагом? – предположил Лего-Мен, кивнув в сторону нашей инсталляции. – Видишь?

Швейцарский Друг оценил проявленную нами заботу, приложил руку к груди и сказал, что глубоко тронут.

– А зачем там собрались все эти пожилые люди? У датчан принято так встречать гостей, да?

– Ну, вообще-то нет…

Мы вышли из автомобиля. Бородатые джентльмены и их жизнерадостные друзья сразу же кинулись к нам, словно персонажи из фильма про зомби, только несколько заторможенные.

– Хелло? – обратился к ним Лего-Мен, стараясь проявлять дружелюбие.

Один из бородачей нахмурился и издал некий звук, смысл которого расшифровать нам не удалось. Я попыталась пообщаться с ним по-датски:

– Unskyld. Jeg ikke forstar. («Извините, я не понимаю».)

Но тут он разразился новым предложением, в котором я разобрала несколько слов: Schweiziske («швейцарский»), furbudt («запрещено») и Dansk fl ag («датский флаг»). Затем Главный Бородач указал вверх. Лицо его пылало праведным гневом.

– Он что, хочет, чтобы вы спустили флаг? – спросил Швейцарский Друг.

С помощью мимики я пыталась донести свою мысль до возмущенных датчан: «Я сейчас пойду и посмотрю, какое правило мы нарушили. Если мы что-то нарушили, то обещаю все исправить». После этого мы провели Швейцарского Друга в дом. Оказавшись внутри, Лего-Мен начал вслух выражать недоумение столь ярым неприятием швейцарского флага.

– Швейцария – нейтральная страна! – восклицал он, включая чайник и доставая чашки из кухонного шкафа. – Там делают отличные часы и прекрасный шоколад!

– А еще там родился Роджер Федерер[54]! – подхватила я. – Кто же может его ненавидеть? Ведь он ввел в моду мэндиганы[55]!

– Мэндиганы? – мой восторг был абсолютно непонятен Швейцарскому Другу.

– Ну, мужские кардиганы, – пояснила я.

– А-а-а-а…

– А еще там есть Урсула Андресс[56], – продолжал Лего-Мен, заливая вскипевшую воду в заварочный чайник и заодно щедро поливая ею все кухонные поверхности. Потом он потянулся за парой чайных пакетиков.

– Урсула как? – поинтересовался Швейцарский Друг. Лего-Мен отставил чайник и с ужасом посмотрел на него, поражаясь проявленному невежеству.

– Белое бикини? «Доктор Но»?

Судя по выражению лица, муж сомневался в разумности поддержания дружеских отношений с человеком, который ничего не знает про Джеймса Бонда и его подружек. Внезапно раздался стук в дверь. Мистер Бородач вернулся, и на этот раз он привел с собой третьего волосатого дедушку.

– Здравствуйте, – беспомощно пробормотала я. – Мы как раз разбираемся с этой… ну, проблемой с флагом…

Мистер Бородач протянул мне руку ладонью вверх и закрыл глаза. Поддерживать беседу с человеком, у которого закрыты глаза, невозможно, так как он явно дает понять – его совершенно не интересуют ваши оправдания. Я замолчала.

– Поскольку вы не владеете датским в достаточной мере, – сказал первый мистер Бородач, – то мы воспользовались услугами переводчика и распечатали правила подъема флагов в Дании.

Третий мистер Бородач протянул мне лист формата А3. Я потянулась, чтобы взять его, и с удивлением обнаружила, что он жесткий и блестит.

– Вы его заламинировали? – изумилась я.

Третий мистер Бородач махнул рукой, словно говоря, что это не имеет значения.

– У него есть аппарат, – добавил первый мистер Бородач, объясняя непонятливой англичанке.

– И вы сделали это прямо сейчас?

– Да, – мрачно произнес третий мистер Бородач. – Все должно быть сделано правильно.

– Это не ваша вина, что не знаете всех правил, – более спокойно и примирительно сказал первый мистер Бородач. – Но теперь вы будете знать. И это не должно повториться, – отрезал он.

– Нет, – согласилась я, словно провинившаяся школьница.

– Теперь вы знаете, как для нас важен наш флаг, – продолжал первый мистер Бородач. – Если у вас будут какие-то вопросы, обращайтесь ко мне.

– Хорошо. Спасибо. И… – я хотела спросить, как именно к нему обращаться, но он уже повернулся и вышел, так и не дав мне возможности узнать его имя. Снова.

Когда Лего-Мен и Швейцарский Друг вдоволь насмеялись, я зачитала правила.

Протокол подъема флагов, установленный Министерством юстиции

Жизненно ВАЖНО (смайлик[57]), чтобы правила подъема флагов неукоснительно соблюдались.

В нашей стране категорически запрещается поднимать какие-либо флаги, кроме государственного флага Дании (если только вы не являетесь послом, консулом или вице-консулом иностранного государства).

Чтобы поднять флаг иностранного государства, вы должны получить разрешение властей. Исключение составляют флаги Скандинавских стран, флаг ООН и флаг ЕС.

Вы не должны поднимать флаги иностранных государств в дни, когда Дания отмечает государственные или иные праздники (например, в дни конфирмации).

В другие моменты вы можете получить разрешение на подъем иностранного флага ВМЕСТЕ с датским флагом, который должен быть ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ того же размера и расположен на почетном месте. В противном случае это действие будет квалифицировано как акт доминирования, что может повлечь военный конфликт…

На этом я сломалась.

– Звучит весьма драматично!

– Только представьте, какой властью вы обладаете! – воскликнул Швейцарский Друг, отхлебывая чай. – И вы даже не догадывались об этом!

Все происходящее доставляло ему огромное удовольствие. Я продолжила чтение.

Разрешения выдаются по конкретным запросам и могут быть в любое время отозваны органами управления. Неподчинение настоящим правилам НЕЗАКОНННО и может быть подвергнуто ШТРАФУ.

P.S: В Дании также не разрешается оскорблять флаги иностранных государств, но ПОЗВОЛЕНО сжигать датский флаг…

– Что?! – изумился Лего-Мен.

– На ламинированном листке так и написано, – ответила я и продолжила читать.

…ПОЗВОЛЕНО сжигать датский флаг. Это объясняется тем, что сжигание иностранного флага может быть воспринято как проявление неуважения к некоей стране. Сжигание датского флага не является вмешательством во внутренние дела другого государства, поэтому такое действие признается законным. В соответствии с датскими традициями, сжигание изношенного полотнища флага – это приемлемый способ его утилизации.

– Как флаг может износиться? – изумился Швейцарский Друг. – Слишком много им махать?

Мы были озадачены.

Датский флаг нельзя поднимать до наступления рассвета или до 8.00 (в зависимости от продолжительности светового дня). Флаг следует спускать перед закатом.

Флаг следует поднимать и опускать в торжественной обстановке.

Флаг никогда не должен касаться земли, так как такое положение полотнища символизирует начало военного конфликта.

– Черт побери, с этими флагами нужно обращаться аккуратно, – перебил меня Лего-Мен. – Того и гляди войну развяжешь…

Я напомнила ему, что расходы Дании на оборону составляют всего 1,3 процента ВВП, а от призыва можно очень легко уклониться. Следовательно, мы вряд ли станем свидетелями какой-то войны, в которой эта страна примет участие. Потом торжественно дочитала документ:

Мы надеемся, что вы с удовольствием поднимете датский флаг. ?

– Потрясающе! – восхитился Лего-Мен и вытащил из холодильника три бутылки пива, решив, что подобное событие следует отметить чем-то покрепче чая. – Кто бы мог подумать, что мы нарушим закон, чуть не станем причиной международного военного конфликта, и все это за один день?!

– И все же это было очень мило с вашей стороны, – произнес Швейцарский Друг. – Я по-настоящему тронут. Полагаю, теперь всем понятно, насколько серьезно датчане относятся к своему флагу.

В Великобритании не принято поднимать флаг Святого Георгия. Это флаг Англии, поэтому его могут поднять члены Английской оборонной лиги[58] или футбольные фанаты. Шотландский флаг с белым крестом Андрея Первозванного обожают члены Шотландской национальной партии, а ирландский триколор прочно связан с празднованием дня Святого Патрика, пивом «Гиннесс» и тематическими пабами. Уэльский дракон всегда ассоциируется с регби и мужским хором. Но во время лондонских Олимпийских игр – 2012 флаг Великобритании «Юнион Джек» сумел стать символом нашей национальной гордости, а не средством утверждения узких политических взглядов.

Неожиданно для нас самих флаг символизировал наши ценности. Гордиться своей страной стало можно и даже почетно, по крайней мере в течение двух недель, пока шла Олимпиада. Мне помнится, это было приятное чувство, и я не могла избавиться от мысли, что датчане не так уж не правы, размахивая своими флагами.

Мы с Лего-Меном аккуратно свернули швейцарский флаг и отправили его в Швейцарию вместе с нашим дорогим холостяком, которому вот-вот стукнет сорок. А еще мы собрали ему в дорогу целую сумку всего датского, чтобы он надолго запомнил эти выходные. Поднимать в ближайшее время «Юнион Джек» мы не собирались. («И можешь навсегда забыть о “Веселом Роджере”!» – подколол меня Лего-Мен.) Впрочем, я решила, что мы вполне можем считать датский флаг своим.

Уже пять месяцев мы жили в Дании. Я чувствовала себя здесь более свободно, даже расслабленно. И можно сказать, на шаг приблизилась к тому, чтобы стать более удовлетворенной. Если национальная гордость и традиции способны сделать человека счастливым, то хочу испытывать такие чувства. Не будучи датчанкой по рождению и воспитанию, я в течение года изо всех сил стремилась жить по-датски. Может, я смогу усвоить местные обычаи и традиции и все то, что здесь считают хорошим тоном. Может, даже стану почетной датчанкой. И решила жить в соответствии с мантрой фолк-рокера 1970-х годов Стивена Силлза: «Люби тех, с кем живешь, если не можешь жить с теми, кого любишь». Я приняла решение следовать этому принципу и «полюбить тех, с кем живу». Хотя бы на год.

Что я узнала в этом месяце:

1. Вы можете сжечь датский флаг, но его несвоевременный подъем – это преступление.

2. Религия не может сделать вас счастливым, но традициям и особым кексам это под силу.

3. Датские родители отличаются невероятным пониманием и щедростью по отношению к детям.

4. Патриотизм полезен.

5. Собак нужно лучше дрессировать.