ДЕЛО МАСТЕРА БО

Она открывает окно. Под снегом не видно крыш.

Она говорит: «Ты помнишь, ты думал,

Что снег состоит из молекул?»

Дракон приземлился на поле,

Поздно считать, что ты спишь,

Хотя сон был свойственным этому веку.

Но время сомнений прошло — уже раздвинут камыш,

Благоприятен брод через великую реку.

А вода продолжает течь под мостом Мирабо.

Но что нам с того? Это — дело мастера Бо.

У тебя есть большие друзья — они снимут тебя в кино.

Ты лежишь в своей ванной,

Как среднее между Маратом и Архимедом.

Они звонят тебе в дверь, однако входят в окно.

И кто-то чужой рвется за ними следом.

Они съедят твою плоть, как хлеб,

И выпьют кровь, как вино;

И, взяв три рубля на такси,

Они отправятся к новым победам…

А вода продолжает течь под мостом Мирабо.

Но что нам с того? Это — дело мастера Бо.

И вот Рождество опять застало тебя врасплох,

А любовь для тебя — иностранный язык,

И в воздухе запах газа.

Естественный шок — это с нервов спадает мох.

И вопрос: отчего мы не жили так сразу?

Но кто мог знать, что он провод,

Пока не включили ток, —

Наступает эпоха интернационального джаза.

А вода продолжает течь под мостом Мирабо.

Теперь ты узнал, что ты всегда был мастером Бо.

А любовь — как метод вернуться домой,

…Любовь — это дело мастера Бо.

— Вы и Восток — когда, почему, для чего?

БГ: — Сначала — Харрисон, потом — один небезразличный мне человек указал на «Дао Де Цзин». Но я продолжал врубаться в Индию. Постепенно вошел в «дзен» и потом прямо вышел вновь к «Дао Де Цзин».

Это жизненно необходимая для меня и бесконечно радостная вещь. Мое взаимодействие и понимание окружающей среды полностью выражены в этих терминах.

Для чего? Потому что верно, то есть не единственно верно, но меньше половины. Фрипп хорошо сказал: «Рок-музыкант имеет дело с энергиями огромнейшей мощности и интенсивности. Раньше или позже он начинает интересоваться, откуда они берутся».

* * *

Вот моя кровь. Вот то, что я пою.

Что я могу еще? Что я могу еще?

Чуть-чуть крыши, хлеб, и вино, и чай…

Когда я с тобой, ты — мой Единственный Дом.

Что я могу еще? Что я могу еще?..

Джа даст нам все. У нас больше нет проблем.

Когда я с тобой, ты — мой Единственный Дом.

Что я могу еще? Что я могу еще?..

Джа даст нам все…

Сидит БГ дома и внушает себе: «Джа даст нам все». Глядь, а Джа рядом стоит и кукиш огромный показывает. Это случилось как раз после принятия закона о нетрудовых доходах.

БГ: — Рок-н-ролл своим мощным воздействием вернул нам желание постичь многое из других культур и других времен. Причем процесс этот носит всеобщий характер. И Западная Европа, и Америка, и мы бросились почти одновременно открывать для себя Индию, Китай, Японию, Персию, Африку, древнюю русскую культуру, культуру индейцев. А ведь было время, когда большинство воспринимало эти древние культуры как курьез. Сегодня ребята, будущие моряки, читают мне стихи и спрашивают: «А правда, что в ваших песнях есть из Чжуан Цзы?» Я отвечаю: «Да, правда», — и внутренне радуюсь. Сейчас я открываю для себя древнюю кельтскую культуру. То есть идут поиски во всех направлениях. Люди вдруг ощутили духовную жажду, для которой нет государственных и национальных границ. Африканцы стали активно постигать европейскую культуру, а китайцы и японцы потянулись к року.

Зуд телефонов, связки ключей…

Ты выйдешь за дверь, и вот ты снова ничей.

Желчь поражений, похмелье побед,

Но чем ты заплатишь за воду ничьей?

Я хотел бы опираться о платан,

Я так хотел бы опираться о платан,

А так мне кажется, что все это зря.

Свои законы у деревьев и трав.

Один из нас весел, другой из нас прав.

Прекрасное братство, о достойный монах

С коростелем, зашитым в штанах.

Но я хотел бы опираться о платан,

Я так хотел бы опираться о платан,

А так мне кажется, что все это зря.

С мешком кефира — до Великой Стены —

Идешь за ним, но ты не видишь спины.

Встретишь его — не видишь лица;

Забудь начало, и ты лишишься конца.

Я хотел бы опираться о платан,

Я так хотел бы опираться о платан,

А так мне кажется, что все это зря.

Торжественны клятвы — до лучших времен.

Я пью за верность всем богам без имен,

Я пью за вас, моя любовь, мои друзья;

Завидую вашему знанью, что я — это я.

Но будет время — и я обопрусь о платан,

Наступит время — я обопрусь о платан,

А так пока что мне кажется, что все это зря.

* * *

Танцуем всю ночь, танцуем весь день;

В эфире опять одна дребедень, —

И это не зря; хотя, может быть, невзначай,

Гармония мира не знает границ —

Сейчас мы будем пить чай.

Прекрасная ты, достаточный я;

Наверное, мы — плохая семья, —

Но это не зря; хотя, может быть, невзначай.

Гармония мира не знает границ —

Сейчас мы будем пить чай.

По-моему, мы — как в старом кино;

Пора обращать воду в вино, —

И это не зря; хотя, может быть, невзначай.

Гармония мира не знает границ —

Сейчас мы будем пить чай.

Сидят Боб и пьяный Дюша дома. Боб превращает воду в вино, а Дюша тут же все выпивает. Не успеет Боб все заполнить — глядь, а пьяный Дюша уже все выпил. Ерундоватый, вроде, случай, а характерный!

БГ: — Когда я играю песню, сидя под луной на Валдае, я чувствую, что это, не зря; когда я играю песню на стадионе, меня не покидает ощущение, что я трачу время впустую. Когда я в деревне, на Валдае, выхожу ночью в лес, это и есть настоящая жизнь. Такая, как в наших песнях. Когда я в городе пробиваю что-нибудь на худсовете или бегаю за коньяком — это забавно, но это ненастоящее. Это вообще не жизнь. Все наши тусовки, запад-восток, интервью, телевидение, актуальные репортажи — не жизнь. При всем моем уважении к «Огоньку», когда я открываю свежий номер его, у меня ощущение, что я листаю древний, архивный журнал. Когда я выхожу на улицу и вижу камень — это живое. В нем сотни тысяч лет, и все они здесь, сейчас. Жизнь — камень, трава, луна. «Аквариум» имеет дело с реальными вещами. Мы можем плохо с ними обращаться, мы часто вообще этого не умеем, но это реальные вещи.