Друзья и враги сенатора Маккарти

Джозеф Маккарти по происхождению и взятой на себя социальной роли представлял базовые ценности традиционного, и притом христианского общества. Согласно этим ценностям, от членов общества требовалось "трудиться в поте лица своего"; приносить пользу другим; получать вознаграждение, соответственное созданным полезным товарам. Основными ячейками такого общества являлись крестьянские хозяйства, производящие продовольственные продукты, а также небольшие предприятия, оказывающие услуги населению. В своей борьбе против подрывных ― подрывающих базовые ценности традиционного общества ― движений и идеологий Маккарти пользовался устойчивой поддержкой именно этих социальных структур.

Из двух главных политических партий США интересы фермерства/крестьянства и среднего бизнеса в большей степени представляли республиканцы, особенно из северо-западных сельскохозяйственных штатов. Поэтому в Конгрессе деятельность Маккарти поддерживали, в основном, республиканцы. С самого начала его союзниками были республиканские сенаторы Уильям Дженнер из Индианы, Кеннет Уэрри из Небраски, Борк Хикенлупер, Карл Мундт из Южной Дакоты, Герман Уолкер из Айдахо, Уильям Ноулэнд из Калифорнии, Стайлс Бриджес из Нью-Гемпшира, Роберт Тафт из Огайо и другие. Дженнер высказывался по поводу действий подрывных групп и предательской политики верхушки демократов нередко ещё более резко, чем Маккарти. Мундт, до избрания в сенат в 1950 году, был заместителем председателя Комитета по расследованию антиамериканской деятельности. Союзником Маккарти был сенатор от Калифорнии, с 1952 года вице-президент США Ричард Никсон.

Деятельность сенатора от Висконсина поддерживал и ряд демократов, особенно представлявших штаты юга. А Патрик Энтони Маккарэн из Невады вообще стал ближайшим соратником Маккарти.

Маккарти пользовался единодушной поддержкой многочисленных патриотических общественных организаций США: Американского легиона, Дочерей американской революции, Американского действия и других.

Однажды Морис Тобин, министр труда в правительстве Трумэна, выступая на собрании ветеранов иностранных войн, упомянул "лиц, которые занимаются клеветой под прикрытием иммунитета Сената". Едва он закончил, как Джеймс Дэвис, командир Пенсильванского отделения ветеранов, схватил микрофон и выразил протест против "лживых инсинуаций в адрес нашего товарища". "Я настаиваю, чтобы мы пригласили камрада Маккарти и получили возможность выслушать и другую сторону", ― сказал он. Маккарти было направлено приглашение и тот немедленно прибыл. Его часовая речь то и дело прерывалась аплодисментами.

Разумеется, Маккарти был героем ветеранов морской пехоты[156].

Среди религиозных групп сильную поддержку Маккарти оказывали католики. Католичество вообще во всём мире наиболее активно сопротивлялось различным подрывным идеологиям и движениям.

Джозеф Маккарти естественным образом пользовался большой популярностью у ирландцев. Тем более, что американцы ирландского происхождения были одной из самых лояльных к базовым ценностям традиционного американского общества этнических групп. Том Мэрфи, прокурор на обоих процессах Хисса, по происхождению ирландец, в день святого Патрика заметил: "не могу припомнить ни одного ирландца среди многих тысяч лиц, вызывавшихся в Комитет по расследованию антиамериканской деятельности".

Близкие отношения сложились у Маккарти с кланом Кеннеди, также ирландцами и католиками. Джозеф Кеннеди (старший) делал взносы в избирательную кампанию Маккарти. Роберт Кеннеди состоял в штате следователей его комитета. Вначале он был в подчинении у Р. Кона, но их отношения не сложились и он ушёл в отставку. Позже он стал советником демократического меньшинства комитета. Маккарти был крёстным отцом Катлин, дочери Роберта Кеннеди.

В средствах массовой информации Маккарти безусловно поддерживали газеты полковника Маккормика, Хёрста; патриотически настроенные обозреватели и комментаторы: Фултон Льюис, Уильям Бакли[157] и другие. Активным сторонником сенатора от Висконсина был Джеральд Смит, издатель журнала "Крест и флаг", ранее помощник Хью Лонга; он называл Маккарти "бесстрашным государственным деятелем"; организовал кампанию в его защиту осенью 1954 года.

Подрывная деятельность. Наряду с производительной частью общества в Америке, как и в других странах, существовали группы (точнее, организованные преступные группировки), специализировавшиеся на разнообразных видах паразитирования ― от простейшего воровства до сложных финансовых спекуляций. Сюда же включались и группы, предлагавшие-навязывавшие ненужные нормальным людям услуги, типа дегенеративного искусства. Шкалы ценностей паразитических ОПГ и традиционных производительных обществ сильно различались. Если, например, для первых спекуляции являлись удачными коммерческими сделками, то для вторых это были мошенничества. Если для первых лица, составившие себе крупные состояния путём неэквивалентного обмена, были одарёнными финансистами, то, с точки зрения вторых, это были воры, жулики и проходимцы.

В процессе своего развития и взаимодействия с производительной частью социума организованные преступные группировки усложнялись, а также стремились преобразовывать общество ― его политические структуры, экономические отношения, этику и мораль ― таким образом, чтобы обеспечить себе наилучшие условия для паразитирования. Они называли это социальным прогрессом. В него входило и распространение дегенеративного искусства, поскольку оно, помимо принесения высокой прибыли от продажи дешевых фальсификатов, разрушало мораль традиционного общества. Такой социальный прогресс нередко являлся для членов этих групп аналогом религиозного культа и многие из них видели в содействии ему свою цель, даже миссию. С точки зрения же представителей традиционного общества это была подрывная деятельность.

В процессе усложнения-эволюции отдельные ОПГ вырабатывали также специальные идеологии, иногда даже религии, обосновывавшие, или оправдывавшие (поскольку, всё-таки, их деятельность противоречила исходным нормальным стремлениям людей) свой образ жизни, паразитирование. Пример такой идеологии доставляют бытующие среди профессиональных уголовников представления, что "люди" ― это только члены их банды, воры, а остальные ― это лохи, фраера и т. д. Соответственно, в их среде существует два резко разделённых вида морали ― одна для отношений "людей", т. е. воров, между собой, другая ― для их отношений с остальным миром. В подобных идеологиях обычные слова нередко приобретали искажённый смысл ― что, по сути, представляет собой семантическую подрывную деятельность.

Идеологии разных ОПГ, будучи нацеленными на разрушение базовых ценностей традиционных производительных обществ, положительно взаимодействуют между собой; являются социально близкими. Либерально-космополитическое мировоззрение, отрицающее, либо минимизирующее значение всех внеэкономических связей между людьми ― родственных, национальных, религиозных, … ― и, таким образом, атомизирующее общество, ослабляющее его способности к объединению для борьбы против паразитических ОПГ ― является попутчиком (fellowtraveler) всех подрывных идеологий.

Выступления сенатора Маккарти, хотя и направленные, в основном, против агентов международного коммунизма, задевали интересы и других подрывных групп, имевших общие цели, а нередко и общие личные связи с ними.

Из двух главных политических партий США к концу 1940-началу 1950-х гг. интересы крупных организованных преступных группировок, в частности и в особенности международных финансовых кругов, в большей степени представляли демократы, главным образом из восточных штатов, Новой Англии. Соответственно, против Маккарти выступала, в основном, верхушка демократов в Конгрессе и, до 1953 года, администрация Трумэна. С самого начала его противниками стали сенаторы Герберт Леман из Нью-Йорка[158], Уильям Бентон из Коннектикута, Миллард Тайдинг из Мэриленда, Скотт Люкас из Иллинойса и другие.

Против сенатора от Висконсина выступала либерально-космополитическая группировка и СМИ, находившиеся под её влиянием. Постоянно нападали на Маккарти газеты "Нью-Йорк таймс", "Вашингтон пост". Агнес Мейер, жена издателя "Вашингтон пост" Юджина Мейера, лично ненавидела Маккарти. При этом, что любопытно, "Нью-Йорк таймс" и "Вашингтон пост" критиковали Маккарти в тех же выражениях, что и "Дейли уоркер" ― хотя две первых выражали мнение финансовой олигархии, а последняя ― компартии США и Коминтерна. Маккарти даже как-то назвал "Вашингтон пост" "вашингтонским изданием "Дейли уоркер"". Против Маккарти выступали Э. Рузвельт, обозреватели Э. Мурроу, У. Липпман и другие либералы.

Маккартизм подвергался единодушной критике со стороны общественных слоёв, экономически или идеологически связанных с либерально-космополитической группировкой, в первую очередь ― "творческой интеллигенции" (alias создателей дегенеративного искусства) и недалеко от неё ушедшей "научной общественности" Такие группы критиковали Маккарти как "реакционного политического деятеля", "препятствующего прогрессу".

Прогресс и реакция. Употребляя термины "прогресс" или "реакция", следует помнить, что прогрессируют нередко всевозможные злокачественные образования, у людей или в социуме; а реакция часто является реакцией на таковые. Например, борьба здоровой части общества против паразитирующих на нём религиозно-фашистских банд является именно реакцией.

Кроме того, понятие прогресс для паразитических групп/ их клиентов и для производительных обществ ― вещи весьма различные. Например, для первых нынешнее массовое производство в России колбас из гормонального мяса с добавками из трангсгенной сои является несомненным прогрессом; они с гордостью демонстрируют это своё достижение, называя его противников реакционерами, мракобесами, фашистами, антисемитами и т. д. Для вторых это ― деградация.

Выступления Маккарти вызывали тем большее негодование его оппонентов, что применявшийся им метод, "называние имён", наносил им серьёзный ущерб.

Демократы и либералы в США реагировали на называние Маккарти конкретных имён лиц, занимающихся подрывной деятельностью в стране так же истерически нервно, как их коллеги в СССР ― на раскрытие псевдонимов, называние истинных фамилий и национальности представителей "ленинской гвардии". Одно дело было обвинять в создании ГУЛАГа, Голодоморе, раскулачивании, расказачивании и т. д. неких абстрактных "большевиков" и несколько иное ― называть поименно: кто руководил ГУЛАГом; кто применял отравляющие газы против восставших крестьян и т. д. Хотя этих лиц, в большинстве, ликвидировали как врагов народа в 37 году, но у них были родственники, продвинутые ими на важные посты, у их детей оставалось награбленное имущество ― квартиры расстрелянных, куда они вселились, дачи, драгоценности, да хотя бы и высшее образование, которое они получили вместо детей выселенных и лишённых прав. Поэтому "называние имён" ― раскрытие псевдонимов "ленинской гвардии старых большевиков"-вызывало у прогрессивной демократической общественности России настоящую истерику.

Аналогично в Америке прогрессивная общественность слабо реагировала на критику подрывной деятельности вообще; её можно было списать на "расхождение в идеологических вопросах". Но конкретное "называние имён" влекло за собой и внимание к конкретным людям, предпочитавшим делать свои дела в темноте. Связи от этих конкретных людей вели к другим людям, иногда на самый верх. Так, например, "название имени" Элджера Хисса и затем его разоблачение затронуло целую группу высокопоставленных ― продвинутых командой Ф. Рузвельта на самый верх американского истэблишмента ― чиновников: госсекретаря Ачесона, свидетеля репутации Хисса; члена Верховного суда Франкфуртера, покровительствовавшего Хиссу на раннем этапе его карьеры и, несомненно, оказавшего влияние на формирование его убеждений, и других.

Таким образом, "называние конкретных имён" влекло разоблачение ― показ связей и сущности гораздо более широкого круга лиц. Вот почему называние сенатором Маккарти имён лиц, занимавшихся подрывной деятельностью, вызывало в либерально-космополитических кругах США столь истерическую реакцию ― вполне аналогичную истерической реакции их коллег в СССР на называние настоящих имён, скрытых за псевдонимами "ленинской гвардии старых большевиков".

Называние сенатором Маккарти конкретных имён лиц или организаций влияло также на их спонсоров. Например, после расследования, предпринятого в результате обвинений Маккарти, Института тихоокеанских отношений, эта организация стала испытывать недостаток финансовых средств; в 1955 г. потеряла налоговые льготы; в 1960 г. закрылась. Дрю Пирсон, в результате выступлений против него Маккарти, также лишился спонсоров и части аудитории.

Противники у Маккарти имелись и среди лидеров республиканцев, особенно таких, как губернатор Нью-Йорка Т. Дьюи и ему подобных, которые мало чем отличались от своих "оппонентов" из партии демократов ― разница была только в том, что, как говорил Хью Лонг, "одни (демократы) обслуживали Бернарда Баруха, а другие (республиканцы) ― Юджина Мейера".

С приходом в республиканскую партию Эйзенхауэра, "политического генерала" Рузвельта, и избранием его президентом США влияние либерально-космополитической группировки на верхушку республиканцев заметно возросло.

Эйзенхауэр отрицательно относился к кампании по разоблачению подрывной деятельности в стране, предпринятой сенатором Маккарти, и к нему лично. Ещё когда он был президентом прогрессивного Колумбийского университета (1948 ― декабрь 1950 гг.), Эйзенхауэр неоднократно выступал против "публичного называния имён". Став президентом США, Эйзенхауэр отзывался о Маккарти о его единомышленниках так: "в республиканской партии есть некая реакционная[159] группа, которая ненавидит и презирает всё то, за что стою я". Повторяя ярлыки либеральной прессы, он называл его "сжигателем книг", "демагогом, жаждущим личной власти" и так далее. Его брат не стеснялся сравнивать Маккарти с Гитлером. Эйзенхауэр особенно возмущался тем, что СМИ, в том числе либеральные, в погоне за сенсациями, в сущности, создали Маккарти популярность, помещая сообщения о его обвинениях на первых страницах своих газет.

Эдлай Стивенсон, демократический кандидат на пост президента США в 1952 году, говорил: "Республиканская партия состоит из двух частей: одна ― Эйзенхауэра, другая ― Маккарти". Впрочем, более или менее равное соотношение "за" и "против" Маккарти было только в верхушке республиканцев. Среди американского народа, независимо от партийной принадлежности, сенатор от Висконсина пользовался массовой поддержкой.

После выступления Маккарти в феврале 1950 года и его конфликта с комитетом Тайдинга, когда он получил общенациональную известность, в офис сенатора потоком пошли одобрявшие его деятельность письма. С 1950 года он получал порядка 1 тыс. писем в день. Иногда в них был вложен чек на небольшую сумму ― один или несколько долларов.

Патриоты в федеральных структурах ― госдепартаменте, министерстве юстиции, ФБР, армии ― а также журналисты, репортёры и т. д. направляли в комитет Маккарти оказавшуюся в их распоряжении информацию о подрывной деятельности лиц и организаций.

Пик популярности Маккарти пришёлся на январь 1954 года ― по опросу Гэллапа в это время его поддерживали, несмотря на яростную "борьбу против маккартизма" либерально-космополитических СМИ, 50 % американцев против 29 %. Это была как бы оценка годичной работы его комитета.

Отношение народа к Маккарти выразилось и в соответствующем изменении популярности изданий, писавших про сенатора от Висконсина. Так, тираж либерального журнала Nation упал в 1950-57 гг. с 38 тыс. до 22 тыс. экземпляров; тираж такого же New Republic упал с 52 тыс. до 24 тыс. Зато тираж US News and World report, поддерживавшего сенатора, вырос за эти годы в 2, 5 раза ― с 373 до 820 тыс. экземпляров.

Реальное отношение широких масс американского народа к сенатору от Висконсина проявилось во время кампании против него в сентябре ― ноябре 1954 года, когда письма "за" и "против" Маккарти приходили в Конгресс в соотношении 35 к 1, а за месяц в поддержку Маккарти было собрано более двух миллионов подписей.