"Двадцать лет государственной измены"

Джозефу Маккарти, происходившему из фермерской семьи Висконсина, нетрудно было заметить, что в последние годы в Америке стало что-то неблагополучно. В начале 1930-х гг. страну поразила депрессия, особенно болезненно ударившая почему-то именно по создателям реальных ценностей ― фермерам. При перепроизводстве продуктов питания и товаров в США наблюдался "мрачный парадокс, когда мимо до отказа набитых зернохранилищ и лавок с товарами проходили тысячи голодных и оборванных мужчин и женщин"[104]. "Монетаристское" решение, предложенное администрацией Ф. Рузвельта ― оплата фермерам ограничения посевов зерна и разведения скота ― представлялось нелепым с точки зрения разумного устройства общества и даже ещё более безответственным, чем слабое регулирование рынка прежним республиканским правительством Гувера. В сельскохозяйственных штатах Америки ― Висконсине, Северной Дакоте, Айове и других ― это было видно особенно хорошо.

Ещё более негативные изменения в стране Маккарти обнаружил, познакомившись поближе с вашингтонским бомондом. Не составляло труда заметить, что среди немалого числа лиц, относивших себя к "элите", особенно в тогдашней демократической администрации и её либерально-космополитическом окружении, чувствовалось некоторое снисхождение-полупрезрение к создателям действительных ценностей ― фермерам, инженерам, управляющим производствами ― и преувеличенный пиетет к производителям ценностей виртуальных ― биржевым спекулянтам, ньюсмейкерам, манипуляторам общественным сознанием. Равным образом и по отношению к ветеранам недавней войны, провозглашая на словах всевозможные им благодарности, верхушка демократов и либералов последовательно пренебрегала их мнением и интересами.

Для распространяющегося в США (и во всём мире) типа безродно-космополитических людей-кочевников, признающих лишь денежные отношения и юридически оформленные договорённости, а к "устаревшим" моральным ценностям относящимся с насмешкой, согласно принципу "оказанная услуга ничего не стоит", такие взгляды нельзя было не признать естественными. Но для традиционной христианской Америки они были глубоко чуждыми, даже враждебными ей.

Во внешней политике страны тоже происходили странные и парадоксальные события. Сначала президент Рузвельт, действуя с помощью уловок и вопреки желанию 80 % американцев, втянул США во Вторую мировую войну. Затем видимые военные плоды победы в этой войне стали почти без сопротивления сдаваться администрацией Трумэна новому геополитическому конкуренту Америки ― могущественному сталинскому Советскому Союзу. В странах Восточной Европы произошли перевороты, превратившие их в сателлитов СССР; в 400-миллионном Китае, опираясь на поддержку Советского Союза, к власти пришли коммунисты.

Мало того, иностранные шпионы и агенты Коминтерна открыто действовали в самой Америке и даже проникали на высшие посты в правительственном аппарате. Сотрудник государственного департамента Элджер Хисс, секретарь конференции по организации ООН, оказался коммунистом и советским агентом. Гарри Декстер Уайт, первый американский директор МВФ, Лочлин Курри, советник Рузвельта, Лоренс Дугган, директор отдела госдепартамента, сотрудничали с советскими резидентами ― это только из числа разоблачённых, да и то случайно ― а сколько их было ещё не выявленных? Гарри Трумэн, являясь вице-президентом США, не был посвящён в сверхсекретный Манхэттенский проект, а советская агентура знала о нём всё в мелких подробностях[105].

Людей из глубинки Америки немало удивляло поведение в подобных условиях значительной части вашингтонской "элиты". Во время расследования дела Хисса представители демократической администрации публично осуждали не разоблачённых шпионов и лжесвидетелей, как, казалось бы, должны были делать представители государства, интересы которого эти шпионы подрывали, а сам процесс их разоблачения и лиц, которые в нём принимали участие. Солидарная с демократами либерально-космополитическая часть прессы, прибегая к откровенной лжи и клевете, старалась дискредитировать политиков и общественных деятелей, защищавших интересы народа, представляя их в отрицательном или карикатурном виде.

Среди многих американских патриотов распространилось убеждение, что руководство предало свою страну, либо что им манипулируют некие тёмные личности ― "невидимое правительство", "агенты Коминтерна", или ещё какие-то группировки ― направляющие его к неизвестным, непонятным, и, во всяком случае, никак не одобренным американским народом целям. Конгрессмен от штата Техас Мартин Дайэс, председатель Комитета по расследованию антиамериканской деятельности, рассказывал об одной из своих встреч с Фрэнком Мэрфи, членом Верховного суда США: "Судья Мэрфи сказал мне, что мы обречены. Коммунисты контролируют наше правительство, они полностью окружили Рузвельта и его жену. К президенту невозможно даже попасть на приём без одобрения Дэвида Найлса и его шайки[106]".

Особенно тяжёлое впечатление на патриотов, да и на всех честных американцев, произвела длительная клеветническая кампания в либерально-космополитической прессе против министра обороны Дж. Форрестола, а затем его отставка и гибель. Маккарти, после своего избрания сенатором, встречался с Форрестолом, также происходившем из ирландской католической семьи, и был с ним в дружеских отношениях[107].

В этих условиях, уяснив происходящее, сенатор от Висконсина решил дать свой личный бой предательству интересов страны, клевете на патриотических лидеров, попыткам извращения истории и общественного сознания народа. Главной мишенью для атаки он избрал проникновение лиц двойной лояльности и иностранных шпионов в правительственные структуры и их влияние на формирование политики США. В своей книге "Маккартизм: борьба за Америку"[108] он писал: "Когда я приступил к исполнению обязанностей сенатора, я обнаружил, что отдельные видные сенаторы и конгрессмены годами пытались дать американскому народу представление о надвигающейся опасности. Они принадлежали к обеим партиям. Но их ясно и убедительно показывавшие картину некомпетентности или измены правительства выступления, которые должны были бы занимать передовые заголовки всех газет, терялись среди рекламных объявлений на последних страницах. Я видел разочарование и бессилие этих честных, выдающихся американцев, пытавшихся показать самоубийственность нашей внешней политики. День за днём я всё больше убеждался, что если народ не очнётся, то наше скольжение вниз будет продолжаться. Но как можно было привлечь внимание к надвигающейся катастрофе, пока не станет слишком поздно? Я понял, что бессмысленно даже обсуждать нашу внешнюю политику, пока её формируют люди, фактически находящиеся в стане врага. Для того, чтобы наша страна выжила, нужно было сменить "квалифицированных специалистов" ― специалистов, которые недавно столь квалифицированно предали Польшу и Китай".

Другими словами, Джозеф Маккарти решил начать кампанию по разоблачению тех правительственных чиновников или экспертов, которые работали ― как о том свидетельствовали прямые или косвенные улики, а главное, результаты их деятельности ― против интересов американского народа.

Сенатор от Висконсина пришёл к выводу, что обращение к администрации демократов в сложившихся условиях бесполезно. "Трумэн ещё раньше злобно нападал на Комитет по расследованию антиамериканской деятельности, назвал слушания по делу Хисса "отвлекающим манёвром", и не один, а шесть раз. До этого он связал руки Конгрессу, издав указ, запрещавший доступ конгрессменам к досье служб безопасности. На таком фоне было бы пустой тратой времени предъявлять президенту доказательства новых измен". И тогда, как писал Маккарти, он решил обратиться к высшей власти в стране, к народу. "Мне оставалось только обратиться напрямую к тому, кто является хозяином и президента и Конгресса ― к американскому народу"[109].

9 февраля 1950 года, через две недели после вынесения приговора Хиссу, сенатор от Висконсина выступил в республиканском женском клубе Вилинга (штат Западная Вирджиния) с речью, призывающей к расследованию проникновения агентов враждебных американскому народу сил в правительственные структуры. Маккарти заявил, что в современном мире "ведётся всеохватывающая битва между христианством и коммунистическим атеизмом", в которую вовлечены Соединённые Штаты, и что Америка проигрывает эту битву из-за действий внутренних врагов. В частности, государственный департамент, один из наиболее важных правительственных институтов, инфильтрован агентами международного коммунизма. Призвав к проверке в госдепартаменте лиц сомнительной лояльности, Маккарти затем почти дословно процитировал выступление Ричарда Никсона 26 января 1950 года в палате представителей, посвящённое делу Хисса. Он сказал: "расследуя проникновение коммунистов в правительство, нужно помнить, что мы имеем дело не просто со шпионами, продающими за тридцать серебряников чертежи нового оружия. Мы имеем дело с гораздо более зловещим видом деятельности, которая помогает нашим врагам формировать и направлять нашу политику". Маккарти заявил, что у него имеется список 57 лиц, состоящих в компартии, "которые, известны как таковые государственному секретарю, но которые, тем не менее, продолжают работать в госдепартаменте США и определять нашу внешнюю политику"[110].

Маккарти постарался максимально привлечь внимание общественности к своим обвинениям. На следующий день он повторил их, выступив в городе Солт Лейк Сити (Юта), а 11 февраля озвучил их в городе Рено (Невада). Тогда же, 11 числа, сенатор послал телеграмму президенту Трумэну, предлагая выяснить у государственного секретаря, кто из членов компартии или симпатизирующих им лиц всё ещё работает в госдепартаменте и почему.

Ответа от Трумэна не последовало, но когда репортёры на пресс-конференции поинтересовались у президента насчёт этой телеграммы, тот ответил, что в ней "нет ни слова правды".

Вместе с тем, выступления Маккарти вызвали сенсацию в прессе. Заявления о действующих в правительстве коммунистических агентах, да ещё по горячим следам "дела Хисса", заняли первые страницы газет. Репортёры требовали у Маккарти "показать список агентов", а демократические обозреватели выражали осторожно скептическое ― учитывая недавние события ― отношение к утверждениям малоизвестного сенатора от Висконсина.