Страшные тайны, которые скрывает от вас отдел кадров

Я проработала в отделе кадров почти пятнадцать лет в нескольких разных компаниях, в том числе в религиозной организации, где одной из моих обязанностей было учить людей вести себя адекватно и профессионально. Да, я понимаю, насколько это иронично.

Отдел кадров – это место, куда люди приходят жаловаться и/или стрелять по другим людям, когда у них лопается терпение.

РЕШИТЬ РАБОТАТЬ В ОТДЕЛЕ КАДРОВ – ВСЕ РАВНО ЧТО РЕШИТЬ РАБОТАТЬ В ОТДЕЛЕ ЖАЛОБ В АДУ, ТОЛЬКО ТУТ ЕЩЕ ТЯЖЕЛЕЕ, ПОТОМУ ЧТО В АДУ ХОТЯ БЫ МОЖНО СОГЛАСИТЬСЯ С ТЕМ, ЧТО САТАНА – ПОЛНОЕ МУДАЧЬЕ, ПРИ ЭТОМ НЕ НАРУШИВ ПРАВИЛ КОМПАНИИ.

Отдел кадров – это место, куда люди заглядывают, чтобы сказать: «ЭТО ПОЛНАЯ ЖЕСТЬ», – и сотрудник отдела кадров задумчиво и профессионально закивает, словно думает про себя: «Ничего себе. Это и правда полная жесть. Хотелось бы мне, чтобы этот человек поскорее ушел, и тогда я смогу рассказать об этом всем коллегам».

Когда я работала в отделе кадров и ко мне приходил кто-нибудь, чтобы рассказать о по-настоящему долбанутой проблеме, я извинялась и приглашала кого-нибудь, чтобы делать записи, и тогда сотрудник немного успокаивался, думая: «Ну наконец-то меня тут стали воспринимать всерьез», но обычно мы делали это для того, чтобы потом, когда человек уйдет, кто-то еще мог высказать свое мнение по поводу того, насколько безумным был весь этот разговор.

– А эта хрень и правда была настолько безумная, насколько мне показалось? – спрашивала я после его ухода. Мне всегда казалось правильно. К сожалению, у отдела кадров практически нет никакой власти в организации, если, конечно, настоящие директора не уйдут в отпуск, и тогда всем лучше остерегаться, потому что в отставку отправится много мудаков.

Существует три типа людей, которые решают работать в отделе кадров: садистские мудаки, которые, наверное, все были ябедами в школе; сочувствующие идеалисты (вскоре непременно разочаровывающиеся в своих ценностях), которые воображают, будто смогут сделать жизнь других людей лучше; а также те из нас, кто работает тут просто по той причине, что отсюда лучше всего наблюдать за самыми забавными нелепицами, которые происходят в компании.

Люди, не работающие в отделе кадров, обычно считают, что в отделе кадров работают исключительно ханжи и мудаки, так как отдел кадров нужен якобы для того, чтобы все соблюдали правила.

Люди не понимают, что отдел кадров – это единственный отдел, которому платят за просмотр порно.

Разумеется, это происходит под видом «изучения истории интернет-просмотров всех сотрудников с целью убедиться, что другие люди не смотрят порно», но люди всегда смотрят порно, так что нам тоже приходится это делать, чтобы потом сделать распечатки для проведения внутреннего расследования. По этой же причине в отделе кадров всегда стоят цветные принтеры, в то время как больше никому ими пользоваться не разрешается. А все потому, что иногда мы забываем забрать только что распечатанное порно.

Это только один из множества секретов, которые отдел кадров от вас скрывает, и после того, как я раскрыла эти секреты, меня, наверное, исключат из гильдии кадровиков, которая очень похожа на гильдию волшебников (в том плане, что я не состою ни в одной из этих организаций, да и не уверена до конца в их существовании). Как бы то ни было, практически сразу после начала работы в отделе кадров я стала вести журнал, в который записывала всю ту невероятную жесть, в которую люди, не работающие в отделе кадров, в жизни бы не поверили. Вот некоторые из этих историй:

* * *

В прошлом месяце мы решили завести специальную папку для самых ужасных заявок на трудоустройство, которые мы получаем от соискателей, чтобы нам было над чем посмеяться, когда работа достанет. Теперь в папке «Нанимать этих людей только в случае, если станет известно, что нас всех на следующей неделе увольняют» почти в два раза больше заявок, чем в папке «Эти люди подходят для работы». Как там называют что-то, что сначала показалось смешным, а в конечном счете вогнало в жуткую депрессию? Вставьте это слово сюда.

* * *

Сегодня утром пришла женщина, чтобы устроиться на работу. Она написала, что в прошлом месяце уволилась, но теперь хочет вернуться. В графе «причина увольнения» она написала: «Эта работа – полный отстой. Кроме того, мой начальник – конченый мудак». Теперь же она подавала заявку на ту же самую должность. Я наняла ее и поставила ей того же начальника, потому что я полностью с ней согласна. Этот парень – конченый мудак.

* * *

За последние два месяца целых шесть мужчин в графе sex[22] заявки на трудоустройство написали что-то в духе «В зависимости от того, кто предлагает». Двое ответили: «Да, пожалуйста», а еще один написал: «Нет, спасибо». Я наняла последнего, потому что он показался мне вежливым.

* * *

Сегодня одна соискательница написала в заявке на трудоустройство, что ее уволили с автозаправки за то, что она спала в пачке. Мы все перечитали ее заявку, но так и не сошлись во мнениях относительно того, что именно она имела в виду, так что пригласили ее на собеседование. Когда я стала расспрашивать ее, зачем она ходит на работу в балетной пачке, она возмущенно ответила: «Что? Я такого не писала». Когда я ей показала заполненную ей заявку, она сказала:

– В тачке. Мой начальник узнал, что я спала в тачке. Какое бы ему было дело до того, в чем я сплю?

– Эмм… А почему вашему начальнику есть дело до того, что вы спите в машине? – спросила я.

– Потому что в ту смену я работала одна. Но я бы обязательно проснулась, если бы кто-то приехал. Знаете, я очень чутко сплю. У меня все было продумано.

Мораль тут в том, что иногда тебя приглашают на собеседование лишь для того, чтобы разрешить пари.

* * *

Сегодня у меня состоялся разговор с сотрудником, который прислал по электронной почте фотографию собственного члена девушке из своего отдела. Я знала, что это его пенис, потому что в теме письма было написано: «Это мой пенис». Кроме того, у него на поясе висел бейдж с его именем, которое было отчетливо видно. Я тренировалась говорить «Это ваш пенис?» у себя в кабинете снова и снова, чтобы не засмеяться, когда задам этот вопрос, после чего вызвала его к себе вместе с начальником.

– Это ваш пенис? – спросила я, подвинув к нему распечатанную фотографию из письма.

Думаю, я рассчитывала, что он будет волноваться или попытается выпрыгнуть от стыда в окно, потому что, видимо, я забыла, что это тот самый человек, который счел совершенно нормальным сфотографировать в туалете свой член и прислать фотографию потрясенной коллеге. Так что он самодовольно улыбнулся и сказал:

– Думаю, лучше будет спросить, откуда у вас фотография моего члена?

– Попало в почтовый фильтр. В смысле, фотография попала, а не ваш пенис. В смысле, если это ваш пенис, конечно.

Я немного растерялась, но попыталась вернуть контроль над ситуацией, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Вы отправляли по электронной почте фотографию своего пениса?

Он удивленно на меня посмотрел:

– А что, было бы лучше, отправь я по почте фотографию чьего-то чужого пениса?

Я думала над этим вопросом последние пятнадцать лет, и у меня по-прежнему нет на него ответа. Тогда я сказала:

– Не думаю. Рассылка фотографий пениса сотрудникам категорически порицается. Это написано в памятке сотрудника. Точнее, написано между строк.

– А в памятке сотрудника написано что-нибудь про то, что кто-то из отдела кадров будет протягивать тебе фотографию пениса и спрашивать, тебе ли он принадлежит?

Я не нашлась, что на это ответить, так что просто сообщила ему, что он уволен, и сделала заметку о том, что нам следует дополнить памятку для сотрудников указаниями, связанными с пенисами.

* * *

На сегодняшний день мне приходилось спрашивать «Это ваш пенис?» уже у пятерых разных мужчин, чьи фотографии попали в наш фильтр.

Примечание: когда я читаю этот отрывок людям, не работающим в отделе кадров, они перебивают меня вопросами: «Что, правда? Неужели люди действительно рассылают коллегам фото своих пенисов?». И я им объясняю, что да, это происходит как минимум раз в квартал. Когда же я читаю это кадровикам, то они всегда говорят: «Что, правда? Ты проработала в отделе кадров пятнадцать лет и всего пять раз спрашивала мужчин про их пенисы?» И тогда мне приходится объяснять, что нет, я написала это в первые годы своей работы в отделе кадров, и уже в следующем абзаце я рассказываю про еще один такой случай, после которого это уже настолько приелось, что я перестала писать в своем журнале про подобные истории. В итоге я научилась говорить «Это ваш пенис?», не краснея и не хихикая. Настолько часто я протягивала разным мужчинам фотографии их хозяйства с просьбой опознать свой пенис. С влагалищем мне подобного не приходилось делать ни разу. Наверное, все потому, что женщины более ловко обходят фильтр электронной почты, потому что не используют для темы письма фразы вроде «Взгляни на мой пенис». Кроме того, влагалища, как мне кажется, не настолько индивидуальны, как пенисы, так что на вопрос «А это ваше влагалище?» ответить, как мне кажется, будет очень непросто. Если бы кто-то попросил меня выбрать из фотографий влагалищ крупным планом мое собственное, я бы не справилась. А еще, наверное, забеспокоилась бы насчет того, чем же таким занималось мое влагалище, что его сняли крупным планом.

* * *

«Это ваши пенисы?»

Никогда не думала, что мне придется задавать такой вопрос, потому что никогда не встречала человека, у которого было бы больше одного пениса, но в данном случае речь шла о двоих мужчинах, которые вместе сфотографировали на работе свои пенисы. Они не отсылали эту фотографию по почте, но распечатали ее на офисном принтере и случайно забыли забрать. Один из парней просто молча кивнул, а другой принялся внимательно вглядываться в фото, после чего ткнул пальцем на пенис слева. «Только этот», – сказал он. Я поблагодарила его за разъяснение, потому что не знала, что еще тут сказать. Его друг ошарашенно на него посмотрел, и, как мне кажется, это должно было научить его выбирать только надежных людей для того, чтобы вместе фотографироваться голышом.

* * *

На прошлой неделе я отказала соискательнице, которая допустила в заявке грамматическую ошибку и оставила незаполненными практически все графы. Она снова пришла вчера практически с такой же заявкой на трудоустройство, только на этот раз вписала в нее другое имя. Я снова ей отказала. Сегодня она пришла снова и дала мне очередную заполненную заявку, опять подписанную новым именем. Я назвала первое имя, под которым она приходила, и спросила ее, не она ли та девушка, которая им подписывалась. Она сказала, что это была ее сестра. Я сказала ей, что не смогу ее нанять, если имя в заявке не совпадает с именем в паспорте, и она попросила меня вернуть ей заявку, после чего поменяла имя на то, которым подписывалась изначально. Я отказала ей со словами, что все врут в своих заявках на трудоустройство, но обычно не насчет имени. Уходя, она сказала: «Ладно. Увидимся завтра». Я почти уверена, что это был не сарказм.

* * *

Сегодня утром начальник отдела кадров сказал нам, что мы начинаем нанимать водителей, чтобы развозить сотрудников на автобусах, и попросил комиссию составить ряд стандартных вопросов, которые мы будем задавать соискателям. Я поинтересовалась, будем ли мы их спрашивать, думают ли они, что будут спасены, когда начнется вознесение, потому что если они так думают, то, значит, осознанно подвергают жизни пассажиров риску остаться без водителя в автобусе на полном ходу. На меня стали как-то странно коситься, но я заметила, что формально мы являемся религиозной организацией, так что вопрос более чем уместный.

Мне не разрешили вступить в эту комиссию, так что, полагаю, они наняли целую кучу водителей, планирующих вознестись прямо за рулем. Уверена, эти водители прекрасно понимают, что подвергают жизни своих пассажиров опасности, но им просто наплевать. Что (если судить по тому, что я узнала про религию из телевизора), вероятно, должно считаться грехом. Так что, полагаю, у наших пассажиров все-таки будут водители, когда начнется вознесение. А водителей между тем ждет весьма неприятный сюрприз.

* * *

В каждом отделе кадров, где я работала, были секретные коды, про которые больше никто не знал, и мы пользовались ими, чтобы говорить про людей в их присутствии.

Вот несколько кодов с моей последней работы

Эта система работала просто прекрасно, пока мы не наняли новую девушку с кучей нервных тиков и не возникло слишком много путаницы.

* * *

В прошлом году нам каждому под стол поставили по тревожной кнопке, чтобы вызывать охрану, если кто-то начнет нам слишком агрессивно угрожать. Мы должны проверять их исправность каждый месяц, но охрана вечно не торопилась появляться. Вчера нашего начальника не было, так что мы решили нажать сразу все тревожные кнопки. Пятнадцать минут спустя так никто и не явился, так что мы решили лечь на пол и положить себе на грудь листки с надписями вроде «Меня застрелили в голову» и «Мы все теперь мертвы. Спасибо». На моем листке было написано: «Я все еще жива. Я просто зашла и поскользнулась на луже крови и теперь без сознания. А еще у меня сотрясение. Так что лучше не давать мне заснуть». Я настолько вжилась в роль, что когда охрана пятнадцать минут спустя все-таки соблаговолила прийти, я спала. Их наша сценка не развеселила, и они заметили, что с нашей стороны было бы разумно вести себя чуть менее стервозно по отношению к единственным людям в здании, от которых требуют приносить на работу заряженные пистолеты.

На следующий день на нас на всех наорал начальник, потому что «потенциальные соискатели работы могли бы испугаться, увидев через стеклянное окошко в двери нашего кабинета лежащих на полу людей». Я заметила, что если бы они обнаружили на полу тела и не попытались как-то помочь, то таким людям все равно лучше не давать работу, так что формально мы просто сэкономили время. Его мое замечание не позабавило.

* * *

На одной из работ мы устраивали учения, чтобы проверить, насколько легко тайком вынести младенца из здания. Одному из сотрудников (обычно это был кто-то из новичков, чтобы его не узнали) давали младенца, а все остальные должны были не дать этому человеку проскочить. Это было общественное здание, и никто из наших клиентов не должен был знать о наших учениях по краже младенца, так как это бы выглядело непрофессионально, – и это значительно все усложняло. Обычно в качестве младенца мы использовали куклу, но ведь никогда не знаешь – кому-то может прийти в голову принести из дома настоящего ребенка. Сегодня у нас снова были учения, и я остановила кого-то в холле и не пропускала, пока пятнадцать минут спустя не пришла охрана, – я была уверена, что у этого человека в руках кукла. А это была совсем не кукла.

* * *

Сегодня утром мы все молились на работе вместе с епископом (что совершенно законно, потому что наша организация является религиозной, но в то же время это очень странно, и я до сих пор не понимаю, как меня сюда взяли. Могу сказать лишь одно – им следует более тщательно проверять прошлое своих потенциальных сотрудников). Нас было человек сто в коридоре, когда епископ сказал этим характерным громким и пафосным голосом: «Отец наш небесный! Да услышь наши молитвы!» Тут из рации кого-то из рабочих раздалось: «ДАВАЙ, ЧАК!», и мне пришлось выйти посреди молитвы, потому что я прыснула со смеху и стала привлекать к себе внимание. А все потому, что я сразу представила себе, как Бог, наверное, слушал этого епископа вполуха, а потом весь такой: «Какого хрена? Он и правда назвал меня Чаком?» Тут-то я и поняла, что попасть на небеса мне не светит, если, конечно, у Бога нет отличного чувства юмора, которое у него наверняка есть, потому что – ну а вы как думаете? Он сделал так, чтобы я работала в религиозной организации. В смысле, он меня, конечно, не заставлял, но я слышала, что он как бы держит все под контролем, так что формально это, пожалуй, было его виной. Раз уж на то пошло, им следует винить Бога за то, что я прыснула посреди молитвы. Когда меня будут увольнять, нужно будет не забыть сказать об этом епископу.

* * *

На прошлой неделе начальник сказал мне, чтобы я переписала двадцатистраничное предложение по сравнительному анализу вовлеченности сотрудников. Я принесла ему исправленную версию, и он написал на обложке: «Нет, нет. Не так». Я понятия не имела, что он хотел, так что просто отложила в сторону, а потом, когда он пришел ко мне сегодня утром и сказал, что через полчаса ему нужен черновик финальной версии, я распечатала ему тот же самый документ, но только на этот раз на более симпатичной бумаге. Сегодня после обеда он собрал всех сотрудников, чтобы похвалить меня за то, как я прислушиваюсь к конструктивной критике.

* * *

У нас работает очень злобная девушка, которая пытается добиться моего увольнения. У меня с конфликтами опыта мало, так что каждый раз, когда я громко говорю ей: «Хорошего дня», на самом деле я мысленно говорю: «Будь со мной милой, а не то я ткну тебе в лицо вилкой». Хорошего дня я желаю ей как минимум каждый час. Она уже стала загоняться и нервничать по этому поводу, но ничего поделать с этим не может, потому что любые ее жалобы на то, что я желаю ей хорошего дня, будут выглядеть полным безумием. Вот почему не стоит связываться с неконфликтными людьми. Потому что они слишком непостоянны, чтобы их критиковать. А еще потому, что у этих людей в любой момент в голове может что-то щелкнуть, и тогда они ткнут тебе в лицо вилкой.

* * *

На прошлой неделе генеральный директор пришел к нам со своей обычной жалобой на то, что отдел кадров не выполняет свою работу, так как ему вечно не хватает людей. Мы объяснили ему, что отстаем от графика, и вручили папку с названием «Нанимать этих людей только в случае, если станет известно, что нас всех на следующей неделе увольняют», попросив дать нам знать, кого из них нам лучше позвать на собеседование. Он вернул нам папку на следующий день и с тех пор больше не жаловался.

* * *

Сегодня за обедом мой коллега (Джейсон) рассказал мне про документальный фильм о женщине с маленьким туловищем, у которой все ниже талии просто огромное, и я такая вся: «Господи, наверное, у нее громадные половые губы», и тогда Джейсон отложил вилку в сторону и сказал, что больше на обед со мной ходить не будет. Тогда я заметила, что с научной точки зрения вполне логично предположить, что у нее огромные половые губы. На ее месте я бы закатывала их и фиксировала зажимами для бумаги. Ну или мягкими бигудями. А по особому случаю она бы снимала зажимы и вуаля: завивка. Теперь она готова к выпускному вечеру.

– Привет, – сказал Джейсон, саркастично размахивая у меня перед лицом рукой. – Я тут ем салат с тунцом.

– Но ты просто представь, что можно с ними делать. Если на тебя нападут, можно дать отпор, набросив их на обидчика, ну или еще можно ловить ими детей, прыгающих из горящего здания. Наверняка они еще и плоские, как блины, потому что придавливаются ногами. Можно поставить позади них яркую лампу и устроить театр теней. Это как дар, которым нельзя воспользоваться. Но я бы определенно использовала свои гигантские половые губы. Я бы устраивала представления по всему миру. Потому что такой я человек. Праведный. Будь у меня огромные половые губы, я бы перевернула мир.

Джейсон выбросил свой салат с тунцом в мусорное ведро.

– То есть единственное, что тебя останавливает – это… слишком маленькие половые губы?

– Ну не то чтобы это делало меня неполноценной, – парировала я. – В смысле я справляюсь.

Джейсон молчал.

– Я бы сказала, что они просторные, но компактные. Как пышный балдахин. Ну или «Хонда Аккорд».

Тут Джейсона прям переклинило, и он закричал:

– Ты не должна говорить мне, что твое влагалище как «Хонда Аккорд»! МЫ РАБОТАЕМ ВМЕСТЕ!

И я такая вся:

– Ты сам заговорил на эту тему!

Потом повисла неловкая тишина, во время которой я пыталась выглядеть раскаивающейся, а Джейсон пытался выглядеть суровым, но на самом деле я думала только о том, как удобно было бы укрываться огромными половыми губами холодными ночами, а Джейсон, наверное, пытался сообразить, что такое пышный балдахин. Так что я сказала:

– Это как маленькие шторы.

А Джейсон такой типа:

– Что?!

И я такая:

– Да ладно, забей.

* * *

Сегодня соискатель, которая не прошла проверку на навыки набора текста, обвинила меня в том, что я дала ей «дурацкую клавиатуру, на которой клавиши не в алфавитном порядке». Я попыталась ей объяснить, что так расположены клавиши на всех клавиатурах, а она в ответ обозвала меня лгуньей. Я извинилась и сказала, что она может принести свою клавиатуру с клавишами в алфавитном порядке и пересдать тест, но она закричала:

– Я НЕ СОБИРАЮСЬ ОПЛАЧИВАТЬ ЗАМЕНУ ВАШЕГО ПОДДЕЛЬНОГО ОБОРУДОВАНИЯ.

Тогда я сказала ей зайти в магазин компьютерной техники через дорогу, найти клавиатуру с клавишами в алфавитном порядке и попросить их оформить ее на наш счет. Час спустя из магазина компьютерной техники позвонили с просьбой перестать отправлять к ним сумасшедших.

* * *

Сегодня мне позвонила коллега по имени Коллет – милая, но чересчур наивная девушка.

– А ты знала, что специально снимают порно с людьми, у которых ампутированы конечности? Потому что его снимают.

Она выглядела так, словно вот-вот впадет в шоковое состояние, и я подумала, не укрыть ли ее одеялом.

– Начальница этого парня нашла в принтере порнографию, так что попросила меня заглянуть в его жесткий диск, и там оказалось полно порно с людьми, у которых ампутированы конечности.

Видимо, я выглядела недостаточно шокированной, потому что она посмотрела мне в глаза и ударила кулаком по моему столу с криком:

– Порно с людьми, у которых нет рук и ног!

Она явно нуждалась в помощи: она зациклилась на порно.

Я достала одну из фотографий: на ней была изображена обнаженная женщина без ног.

– Ладно, смотри. У нее не ампутированы ноги. Это всего лишь… плохой фотошоп. Это легко понять, потому что тут остались тени от ее ног, а сами ноги кто-то попросту стер. В смысле, это все равно порнография. Просто у этой женщины на самом деле есть ноги.

Коллет посмотрела на меня печальными потухшими глазами – я поняла, что ее невинность вряд ли когда-нибудь от этого оправится.

– А что насчет этого? – спросила она, увеличив фото одноногой девушки в бикини.

– Это считается порно? Или нет? Потому что я уже ничего не понимаю. В смысле, должно быть, это порно, потому что фотография была в его папке с порно, но я уже не знаю. Это одноногая девушка на водных лыжах. Может, это должно как-то вдохновлять? Или же это порнография? Я НЕ ПОНИМАЮ.

У меня не было для нее ответа. Когда не понимаешь, порно перед тобой или нет, то это означает, что пора идти домой. Ну или уволиться. Возможно, и то и другое.

* * *

Было бы вполне уместно (и просто) закончить эту главу абзацем про то, как моя карьера кадровика прервалась, потому что я потеряла способность отличать порно от реальности, но это было бы враньем: на самом деле я ушла, потому что решила выделить год на то, чтобы попробовать стать писателем.

Я сказала начальнику, что внутри меня сидит книга, и что мне нужно вытащить ее, даже если придется протащить ее через влагалище. Потому что именно это и нужно миру. Книга, вытащенная из влагалища.

Тем не менее это того стоило, так как вы держите эту самую книгу у себя в руках. Если, конечно, дело происходит не в 2057 году и вы не полицейский детектив, стоящий над телом частично съеденной собственными котами старушки с заляпанной незаконченной рукописью в руках, и эта глава не оканчивается написанным от руки примечанием: «Нужно найти более позитивный способ закончить главу, потому что мысль о том, чтобы быть съеденной котами, – немного депрессивная, а также не самая удачная сквозная тема для книги. И еще обязательно купи кошачьего корма и обязательно оплати страховку своего летающего автомобиля». Если это так, то я извиняюсь за бардак в моей квартире. Имейте в виду, что я не ждала гостей, и что обычно у меня раковина не забита грязными тарелками, а на полу не валяются наполовину съеденные трупы. Могу вас заверить, что этот день не задался с самого начала.