Подарок колхозника

З. И. Макаров

В лучах заходящего солнца один за другим приземлялись самолеты. На прифронтовой аэродром опускался вечер.

Возвратился с боевого задания и летчик Зосим Макаров. Едва он успел зарулить самолет на стоянку, как посыльный сообщил, что его срочно вызывают в штаб.

«Что-то случилось, — мелькнуло в голове Макарова. — Наверное, важная цель обнаружена — вот и срочный вызов…»

Торопясь в штаб, Макаров думал, что за последнее время у него произошло немало радостных событий. Пожалуй, главное из них то, что он стал летать на самолете, приобретенном на средства колхозника Жадана. Этому патриоту с Харьковщины он послал письмо с сердечной благодарностью за подарок, заверяя, что будет беспощадно громить фашистов. Вскоре пришел ответ. Николай Артемович обращался, как к родному: «Прилетай, сынок, к нам, хочу посмотреть на тебя и на самолет, на котором летаешь… Узнаешь, как мы живем после того, как прогнали гитлеровцев…»

В штабе состоялся действительно необычный разговор.

— Колхозник Жадан приглашал в гости? — спросил командир полка.

— Да. А что?

— Летите. Готовьте самолет, и завтра — в путь.

— Куда?

— В Харьков. Там и встретитесь.

Оказывается, пришла телеграмма от Главного маршала авиации Новикова, разрешающая полет летчика Макарова для встречи с колхозником Жаданом.

И вскоре гвардии капитан Макаров на своем штурмовике приземлился под Харьковом. Самолет, на фюзеляже которого была надпись: «Подарок колхозника Н. А. Жадана», встречали авиаторы, представители общественности Харькова. К машине подошел крутоплечий, уже пожилой, с приветливым лицом человек. Он шагнул прямо к летчику, на груди которого сияли орден Ленина и Золотая Звезда. Подал руку. Затем крепко обнял капитана.

— Рад познакомиться, сынок! Вот какой ты, славный сокол!

— Да и вы молодцом выглядите, — улыбнулся Макаров Жадану.

Секретарь Харьковского обкома партии, поднявшись на импровизированную трибуну, открывает митинг, посвященный встрече патриотов.

Слово взял колхозник села Артемовки Печенежского района Н. А. Жадан.

В 1914–1915 гг. он был бортмехаником на самолете «Илья Муромец». На всю жизнь сохранил любовь к авиации. Находясь в тылу во время войны, Николай Артемович думал, как бы помочь Красной Армии быстрее разгромить врага. И все свои трудовые сбережения отдал в фонд обороны на приобретение самолета, который просил вручить летчику 1-го Украинского фронта.

— Я счастлив, что на мои личные средства приобретен этот боевой самолет, — сказал Николай Артемович. — Рад, что на этом штурмовике летает и громит врага наш славный летчик Макаров.

Жадан вынул золотые часы, на которых было выгравировано «Герою Советского Союза гвардии капитану З. И. Макарову от Н. А. Жадана», и вручил их гостю.

Никогда еще в своей жизни Зосим Макаров не переживал столь волнующих минут, как нынче. Горячо выступил он перед собравшимися.

— Я — удмурт, — начал он. — Вместе с русскими, украинцами, белорусами сражаюсь против общего врага — фашизма. Сейчас летаю на самолете — подарке украинского колхозника. И доверенный мне самолет, и врученные часы — выражение горячей любви народа к нашей армии. Буду драться с врагом, пока бьется сердце.

После митинга Жадан и его земляки увезли Макарова в Печенежский район. Радушно встречали летчика в райцентре, в селе Артемовке, откуда родом Жадан.

Прощались, как родные.

— Крылышки у тебя крепкие, летай, воюй, сынок, — говорил на прощание летчику Николай Артемович.

— Счастливо возвращаться — с победой, — желали колхозники.

Несся голубыми просторами штурмовик Макарова. «Воюй, сынок, воюй…» — пел мотор самолета, пело сердце летчика.

С ноября сорок первого года воюет Зосим. Бил он врага под Ржевом и Великими Луками, под Орлом и Курском, на берегах Днепра. На его счету — около сорока танков, тринадцать артиллерийских батарей, разрушенные склады и переправы. Случалось, что возвращался он с задания с пробитыми плоскостями, а однажды — на горящем самолете. Был неоднократно ранен в воздушном бою. Но как только заживали раны, снова возвращался в строй.

— Ну как слетал в гости? — спрашивали летчики Макарова.

Зосим рассказал о митинге, о встречах с хлеборобами… А в заключение сказал:

— Земляки колхозника Жадана передали всем горячий привет, желали скорее разгромить ненавистного врага.

— А мы меняем точку, — сообщил командир полка.

Часть перебазировалась на новый аэродром. Ближе к передовой. Осуществляя Львовско-Сандомирскую операцию, войска 1-го Украинского фронта шли в наступление. На одном из участков поддерживал наземные части 91-й гвардейский штурмовой авиаполк.

В воздух поднялась группа штурмовиков. Ведущий — командир эскадрильи Зосим Исакович Макаров. В строю — Николай Красновский, Александр Батков, Николай Павленко, Анатолий Балдин — смелые, бесстрашные летчики. Десятки гитлеровских танков выдвинулись на боевые рубежи, чтобы ринуться в контратаку в районе Горохова. Сюда и устремились штурмовики, чтобы преградить им путь.

Самолет, подаренный колхозником Н. А. Жаданом

Из-за рощи выползают «тигры», «пантеры», направляясь с проселочной дороги на шоссе. Фашисты встречают штурмовиков зенитными залпами. Разрывы снарядов ложатся в небе густыми белыми облачками. Вдоль дороги часто озарялись вспышками стволы зенитных орудий.

— «Тюльпан-3»! Усмирить батарею! — требует по радио ведущий.

«Тюльпан-3» — это старший лейтенант Батков. Он выходит из строя со своим ведомым и бросается в пике на батарею. Так летчик поступал всегда: шел на огонь, считая, что чем смелее идешь на смерть, тем больше надежды, что она отступит. Сброшенные бомбы заставили замолчать батарею. Басков занимает место в группе.

Макаров атакует танки. Выбирая цель, бесстрашно пикирует экипажи. «Илы» повторяют заходы. Не падают зря бомбы. Горят фашистские бронированные машины.

Три вылета подряд сделала эскадрилья. Устали от беспрерывного напряжения пилоты. Отдохнуть бы в тени деревьев. Но Макаров просится в воздух. Теперь, перед вечером, он идет только с одним ведомым.

Ныряя из облака в облако, пара штурмовиков летела параллельно железнодорожной насыпи. Вдруг летчики увидели путеразрушитель. Паровоз шел, ломая за собой шпалы, взрывая рельсы. Пилоты сбросили бомбы в нескольких ста метрах перед ним. Взрыв! Теперь — стоп! Не пойдет дальше коварная машина. Затем зашли еще раз, второй… ударили из пулеметов по команде путеразрушителя, которая разбегалась в разные стороны.

— Идем домой! — передал Макаров ведомому.

…А вечером летчики сидели под куполом звездного неба, вблизи стоянки грозных крылатых машин, говорили о прошедшем напряженном боевом дне. И не только об этом. Зосим Макаров вспомнил родную Удмуртию. С любовью рассказывал о красоте ее голубых озер, многоводных рек, дремучих лесов.

— Подамся после войны в родные места, — делился планами Зосим Макаров. — Лесником стану… Ружьишко за плечи — и любуйся цветами, травами, вдыхай лесные запахи.

А Саша Батков высказывал свои сокровенные мысли:

— А я буду летать над твоими лесами. Вот отец в письме приглашает в картографическое управление, где он работает. Разобьем врага, — мечтательно продолжал Александр Батков, — летчиком-картографом стану…

Мечты, мечты… Они не покидали фронтовиков даже в самые трудные минуты военного времени. А теперь вот враг отступает. Пришел час расплаты! Мечтали о мирных днях летчики, собравшиеся сейчас вокруг командира эскадрильи Зосима Макарова. О счастливых мирных днях мечтал и Саша Батков… Но из очередного боевого вылета Александр не вернулся. В адрес родителей направлено сообщение о том, что сын погиб смертью храбрых.

Эскадрилья наносила удар по скоплению гитлеровцев юго-западнее города Броды. Над целью зенитный снаряд попал в штурмовик Баткова. Он сделал вынужденную посадку в расположении противника. Гитлеровцы со всех сторон окружили подбитый самолет. Батков защищался, пока стрелял его пистолет, пока билось сердце. Так геройски погиб на львовской земле Александр Батков. На его счету было более ста боевых вылетов, грудь летчика украшали два ордена Красного Знамени…

А Макаров снова шел в бой, ведя за собой своих соколов. На второй день после гибели Саши Баткова ранним утром Макаров с небольшой группой летел к полю боя на «свободную охоту». Только взошло солнце. Над землей плыла тонкая, прозрачная дымка. Они летели над районом, где уже зажаты в кольцо вражеские войска. Цель вскоре была найдена. На высотке у рощицы летчики увидели замаскированные ветками и скошенной травой немецкие танки. Спикировав, сбросили бомбы по крупповскому панцирю, во втором заходе ударили пушечным огнем. Там внизу вспыхнуло несколько костров. Значит, не зря истратили боеприпасы.

Ведущий взял курс на запад. Рядом — граница. Просматривали населенные пункты, дороги. Внимание летчиков привлекла странная пестрая, вытянувшаяся на несколько километров полоса. Разноцветной лентой тянулась она на фоне зеленого поля. «Что это?» — недоумевал Макаров. А когда снизились, выяснилось, что это люди в гражданской одежде, главным образом женщины. В руках у них лопаты, кирки. Гитлеровцы вынудили местное население рыть траншеи, окопы. «Оборонительный рубеж еще решили строить», — зло усмехнулся Макаров, а сам думал, что же предпринять. Решение созрело быстро: разогнать эту женскую рабочую силу.

Дав сигнал ведомым, Макаров пошел на низкой высоте параллельно длинной ленте людей. После первого же захода женщины разбежались.

Когда на своем аэродроме Макаров рассказывал летчикам, как пугали женщин, рывших гитлеровцам траншеи, все смеялись. Редкий случай в боевой практике штурмовиков!

— А собрали ли немцы вновь эту разбежавшуюся команду? — поинтересовался один из авиаторов.

— Куда там! Их с огнем не найдешь, — засмеялся Макаров

— Да и какие там траншей спасут гитлеровцев, — сказал один из летчиков, летавших с Макаровым. — Бежать им надо, а они еще людей вынуждают строить оборону. Мы идем вперед!

Зосим Макаров со своими побратимами уже летали за Сан, Вислу. Флагманом в боевом строю эскадрильи всегда шел штурмовик, на борту которого красовалась надпись: «Подарок колхозника…»

Кончилась война. Зосим Исакович Макаров стал генералом. Не ослабевала их дружба с колхозником Жаданом. В 1969 году они на память сфотографировались.

— В период битвы с фашизмом воины-фронтовики всегда чувствовали отеческую заботу советских людей — тружеников тыла, — говорит Зосим Исакович. — И, конечно, летать на самолете, подаренном патриотом, было для меня большой честью.