Глава 6. Совершенствование аппарата и методов работы органов ВЧК-ОГПУ

Чтобы наша система государственного капитализма, т. е. само Советское государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе…

Ф.Э. Дзержинский

При рассмотрении структуры органов ВЧК-ОГПУ нельзя ограничиваться, как это делают некоторые исследователи, лишь анализом динамики развития штатов, потому что содержание деятельности каждой части данного ведомства зависело не только от того, сколько было в отделе, службе или управлении чекистов, но и от их принадлежности к той или иной общественной организации, участия в работе, например, аппарата партии большевиков. Ведь они выполняли не только служебные обязанности, вытекавшие из принятых положениями высшими органами власти и управления, уставом, инструкциями, решениями парткомов компартии, но и работали в различных комиссиях, создаваемых с участием органов безопасности. Их туда делегировали постановлениями государственных или партийных органов, распоряжениями начальников.

Поэтому структура органов ВЧК-ОГПУ состояла из трех частей: административной (штатной), общественной (точнее, политической, правящей партии коммунистов) и представительской. Каждая из них принципиально отличалась одна от другой, но в то же время находилась в диалектическом единстве. Отличие базировалось на различных основах их создания и решаемых задачах; общее — вся их деятельность была подчинена одной цели — проведению в жизнь политики правящей партии.

При проведении работы по совершенствованию системы управления органами безопасности Дзержинский исходил из принципа «сохранение полностью лучших работников, а, главное — не разрушить аппарат, наоборот, сплотить еще больше его»[463].

Руководитель ВЧК-ОГПУ, как и большинство тогдашних политиков, переоценивал возможности волевого воздействия на социальные процессы. Методология его мышления и действия определили ценностные приоритеты и пути деятельности госаппарата. С каждым годом все большее внимание им уделялось контролю за общественными процессами. Создание и совершенствование советского аппарата шло в условиях борьбы между сторонниками и противниками новой власти. Дзержинский писал 8 января 1923 г.: «Чтобы наша система государственного капитализма, т. е. само Советское государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов, проблему завоевания этой среды, преодоления психологии и вражды. Это значит, что проблема эта может быть разрешена только в борьбе…»[464].

После создания ВЧК комиссия имела небольшой аппарат, который ограничивал свою работу Петроградом. В его распоряжении находился лишь отряд красногвардейцев в количестве 30 человек, который вскоре был пополнен петроградскими рабочими, группой революционных солдат Свеаборгского полка и рядом других подразделений. На местах отряды формировались из добровольцев-красногвардейцев, революционных солдат и матросов, рабочих, рекомендованных партийными и профсоюзными организациями и исполкомами советов. Но обстановка потребовала создания новых боевых отрядов. Начало им было положено постановлением СНК Советской республики от 4 января 1918 г. об организации отрядов ВЧК для борьбы с контрреволюцией. 14 января 1918 г. СНК поручил Ф.Э. Дзержинскому организовать их из энергичных, идейно стойких бойцов[465]. 27 января 1918 г. председатель ВЧК направил записку в штаб Красной гвардии: «Для успешной борьбы с преступность капиталистов на почве банковских] операций, преступлениями, которые сводят на нет все декреты Советской власти, образован банков, подотдел Вс. Чр. комиссии. Этому подотделу необходимо иметь 5-10 тов. красногвардейцев, сознающих великую свою миссию революционеров, недоступных ни подкупу, ни развращающему влиянию золота.

Просим Вас отрядить в распоряжение этого подотдела в самом спешном порядке таких товарищей. Комиссия берет на себя весь расход и заботу по содержанию и продовольственному вознаграждению»[466].

В начале 1918 г. была разработана структура и определены обязанности ЧК. Во главе всех ведомства стоял ВЧК при СНК, которая являлась высшим органом административно-исполнительной власти, ей были подчинены в своих действиях территориальные органы, а также комиссары. В каждом губернском городе создается губернская, а в крупных уездах — уездные ЧК. ГубЧК являлась высшим органом административно-исполнительной власти, ей подчинялись УЧК, комиссары городов и железных дорог[467].

Наряду с созданием нового аппарата ведомства безопасности следовало решить судьбу структур Временного правительства. Уже в январе 1918 г. Дзержинский поднял вопрос о реорганизации старой военной контрразведки. По предложению бывшего агента царских спецслужб К.А. Шевро-Войцинского он санкционировал создание контрразведывательного бюро (КРБ) ВЧК. Оно действовало в Петрограде и Финляндии, в ее штате было 35 человек, включая 25 агентов. Но деятельность бюро была парализована тем, что революционные матросы, прикомандированные к Шевро-Войцинскому, заподозрив своего начальника в измене, расстреляли его[468].

После неудачи с образованием КРБ ВЧК руководство РКП(б) в мае 1918 г. создать военный контроль при оперативном штабе Наркомвоена (с осени — РВС Республики), не только для ведения разведки, но и борьбы со шпионажем и наблюдения за военными специалистами[469].

В условиях разгоравшейся Гражданской войны шел поиск наиболее приемлемых структур для решения повседневных задач. 5 марта 1918 г. Дзержинский сделал черновые наброски на проекте организации при ВЧК Оперативного штаба по охране Петрограда в составе представителей Комитета охраны Петрограда, социалистических партийных отрядов при ЦИК, боевых дружин большевиков и левых эсеров. Штаб должен был объединить борьбу с контрреволюцией, саботажем, спекуляцией и хулиганством работать под руководством ВЧК. — «Все донесения направляются в ВЧК, которая разрабатывает и дает задания штабу для немедленного выполнения. В задачи штаба входит вооружение и обучение всех боевых сил, объединяющихся около ВЧК, налаживание службы связи, дела обмундирования, продовольствия, помещения. Ближайшие задачи — разведка, наведение порядка в районах, внешние и внутренние дозоры. Текущие дела: помещение для людей комитета охраны. По линии уголовного розыска затребовать адреса бандитов. Меры борьбы: облавы, штрафы, расстрелы»[470].

7 марта 1918 г. Коллегия ВЧК приняла решение об объединении всех отрядов ВЧК и установления для них единых принципов организации и использования, а 18 марта 1918 г. подтвердила решение о слиянии всех отрядов в столице в единый Боевой отряд ВЧК и обратилась с письмом к местным советам, предложив им наряду с организацией ЧК сформировать при них вооруженные отряды из добровольцев. Боевой отряд ВЧК к концу апреля состояли из 5 пехотных рот по 125 человек, 50 кавалеристов, 60 пулеметчиков, 40 артиллеристов, 80 самокатчиков и 3 экипажей бронеавтомобилей. 20 марта 1918 г. на заседании ВЧК Дзержинский поддержал предложение Шахова «сохранить целостность отряда самокатчиков, как однородной боевой единицы, находящейся в распоряжении комиссии». Каждая губернская ЧК имела небольшие вооруженные отряды. 8 апреля 1918 г. Дзержинский обратился к командующему Московским военным округом с просьбой передать отряд «в полное наше распоряжение, дабы не пользовались силами его для других целей[471].

До середины марта 1918 г. деятельность ВЧК ограничивалась районами Петрограда и Москвы. 18 марта 1918 г. ВЧК рассмотрела «Организационный вопрос» и решила преобразовать организационный отдел в Иногородний и при нем бюро по борьбе с контрреволюционной печатью; была принята резолюция В.В. Фомина с поправкой Дзержинского, в которой было предложено всем местным советам организовать однотипные с одинаковым названием комиссии, которые должны борются с контрреволюцией, спекуляцией, [антисоветской] печатью, злоупотреблением по должности; все аресты, обыски, реквизиции, конфискации и проч. «принадлежат исключительно этим комиссиям, как в Москве, так и на местах»; кроме того, в каждом отделе создать разведку, общую для всей комиссии.

22 марта 1918 г. газета «Известия ВЦИК» опубликовала подписанное Дзержинским постановление ВЧК о создании местных чрезвычайных комиссий[472].

К августу 1918 г. уже существовало 38 губернских и 75 уездных ЧК[473].

Весной 1918 г. возникли первые конфликтные дела в работе ВЧК и ее территориальных органов. Так, в апреле 1918 г. ВЧК была обвинена в содержании задержанных без допроса и вела «маловажные и негромкие дела». В Петроград выезжала специальная комиссия для расследования всех обстоятельств дела. 23 апреля 1918 г. на заседании ВЧК был заслушан доклад Дзержинского о результатах деятельности Ликвидационной комиссии. Он рассказал, что обвинения, возводимые на ВЧК касаются не столько ВЧК, сколько Петроградской ЧК во главе с М.С. Урицким. Ликвидационная комиссия выяснила факт освобождения губЧК «преимущественно лиц состоятельных, в то время как бедняки сидели под арестом, и лишь с приездом Ликвидационной комиссии освобождено было около 30 чел. из них». Другое обвинение в адрес ВЧК «объяснялось исключительно различием в тактике и способах борьбы с преступностью». «Единственным более или менее основательным укором ВЧК, — отметил Дзержинский, — может быть признано некоторое несовершенство в техническом смысле построения обвинений и в самом учете обвиняемых, объясняемое недостатком юридических познаний работников комиссии». ВЧК предложила продолжить работу Ликвидационной комиссии и «принять срочные меры к закреплению за ВЧК лиц, сумм и вещественных доказательств, перевезенных из Петрограда в Москву[474].

28 апреля 1918 г. на экстренном заседании ВЧК под председательством Дзержинского был заслушан отчет о деятельности отдела по борьбе с контрреволюцией. И.Н. Полукаров сообщил, что работа отдела идет по двум направлениям: борьба с внутренними и внешними (союзническими и германскими) империалистами, контрреволюционные силы концентрируются около В. Мирбаха, с мест поступают сведения, что при участии разложившихся военных отрядов, а также отрядов охраны железных дорог происходят пьяные бунты и погромы. Но «для наблюдения и разведки за контрреволюцией, надвигающейся извне, нет соответствующего аппарата. Даже для разведки над внутренней контрреволюцией имеющаяся разведка далеко не совершенна в смысле персонального характера состава. Необходимо произвести коренную ломку всей организации разведки по специальностям. Необходимо улучшение следственного аппарата; необходимо лицо одно, определенное, объединяющее и направляющее деятельность следствия» Предложение Полукарова были реализованы несколько позднее[475].

Обстановка на фронте требовала от председателя ВЧК принятия срочных решений. 11 мая 1919 г. он поручил М.С. Кедрову обратить особое внимание на состояние армии на Литовско-Белорусском фронте и организовать особые отделы в штабе в Смоленске, в Западной и Литовской дивизиях. — «Там полная расхлябанность и признаки измены»[476].

На основе решения 1-ой Всероссийской конференции губернских ЧК 13 июня 1918 г. Коллегия ВЧК приняла постановление об объединении всех отрядов ЧК в центре и на местах в Особый корпус войск ВЧК.

Корпус должен был состоять из дисциплинированных и хорошо подготовленных в военном отношении людей, комплектоваться из пролетарских элементов по рекомендации профсоюзов, партийных и фабрично-заводских коллективов. Каждый вступавший в корпус принимал торжественное обязательство (присягу). Это решение было одобрено ЦК РКП(б) и ВЦИК РСФСР. Руководство корпусом возлагалось на Ф.Э. Дзержинского и военный штаб, подчиненный. Президиуму ВЧК, который должен осуществлять оперативные, снабженческие, строевые, инструкторские и инспекторские функции. Управление корпусом на всей территории РСФСР осуществлялось штабом через губернские ЧК, ни одна часть корпуса не могла быть использована для решения какой-либо задачи без их решения и ведома командира батальона. В состав корпуса вошли губернские батальоны численностью по 750 человек, которые состояли из 3 рот пехоты, конной и пулеметной команд, взвода артиллерии, команды связи и броневого отделения. На местах командиры батальонов и отрядов войск ВЧК находились в распоряжении председателей губернских ЧК.

По Положению от 15 июля 1918 г. части корпуса пополнялись добровольцами — рабочими и крестьянами в возрасте от 19 до 36 лет по рекомендации партийных и фабрично-заводских комитетов, комитетов бедноты или 2-х членов РКП (б). Они давали подписки с обязательством прослужить не менее 6 месяцев «непоколебимо и твердо защищать Советскую власть, соблюдать революционную и военную дисциплину».

Декретом СНК от 19 августа 1918 г. комплектование, снабжение и обучение всех войск вспомогательного назначения было возложено на Наркомвоен, который получил право боевого использования всех частей, находившихся в районе военных действий, независимо от их ведомственной принадлежности. Корпус ВЧК уже состоял из 33 отдельных батальонов, объединенных в 6 округов. Право ВЧК иметь вооруженную силу было закреплено Положением о Всероссийской и местных ЧК, утвержденным ВЦИК 28 октября 1918 г. При этом войска ВЧК ставились под контроль РВСР и являлись, как и другие войска вспомогательного назначения, резервом Красной Армии. Решением Коллегии ВЧК численность войск была установлена в 30 тыс. человек, из которых 1/3 должна была находиться на фронте. Первый боевой опыт чекисты получили в Москве в апреле 1918 г. во время операции по разоружению анархистов. К концу 1918 г. в корпусе было уже 21 466 человек. При осложнении обстановки на фронтах они вместе с частями Красной Армии участвовали в боях против белогвардейцев и интервентов. До 1919 г. свыше 40 тыс. бойцов было направлено на фронт. Войска ВЧК сражались в боях в составе 3-й и 14-й армий, в обороне Уральска и др., а также использовались для подавления антисоветских выступлений и бандитизма, ликвидации контрреволюционных организаций, охраны правительственных учреждений и др. в целях повышения эффективности взаимодействия ВЧК и губЧК.

28 октября 1918 г. ВЦИК РСФСР утвердил новое Положение о Всероссийской и местных чрезвычайных комиссиях, в котором было юридически закреплено право комиссий формировать особые вооруженные отряды, численность которых устанавливалась местными исполкомами советов. Приказом по корпусу от 12 ноября 1918 г. вся вооруженная сила ВЧК была объединена в отдельные отряды по губерниям.

В циркуляре Иностранного отдела ВЧК о структуре прифронтовых органов ВЧК, подписанном Ф.Э. Дзержинским и В.В. Фоминым 19 ноября 1918 г., указывалось, что с этого времени существуют только такие комиссии, как ВЧК — центральный орган, губчрезкомы, уездчрезкомы, фронтчрезкомы, армчрезкомы. Все прифронтовые комиссии упраздняются, а подчинение осуществляется следующим образом: «уездчрезкомы — губчрезкомам, эти последние — Всечрезкому; армейские чрезкомы — фронтовым, фронтовые — Всечрезкому.[477] Кроме того, уездчрезкомы, губчрезкомы подчинены исполкомам, а фронтовые и армейские ВЧК и военному ведомству»[478].

В конце ноябре 1918 г. II Всероссийская конференция губернских ЧК приняла решение о создании транспортного отдела для работы на железнодорожных, водных и шоссейных путях.[479]. Решение о разработке Положения о ТО ВЧК было принято 3 декабря 1918 г. комиссией Совета Обороны, которая, обсудив вопрос о работе ВЧК, решила: «Поручить Комиссариату путей сообщения совместно с представителем Всероссийской чрезвычайной комиссии переработать положение о Транспортном отделе Всероссийской чрезвычайной комиссии с точки зрения невмешательства в технически-распорядительные функции Комиссариата путей сообщения. Издать это положение как инструкцию за подписью т. Дзержинского. Если соглашение достигнуто не будет, обратиться снова в настоящую комиссию»[480].

15 ноября 1918 г., в связи с принятием постановления ВЦИК об аннулировании Брестского договора, Дзержинский и заведующий Иногородним отделом В.В. Фомин отдали распоряжение Петроградской, Великолукской. Новгородской. Псковской, Смоленской, Могилевской, Брянской, Орловской, Курской ЧК о перестройки работы ЧК: до принятия общегосударственных решений пограничную полосу охранять по-старому, пограничные чека не распускать; в местностях, где существует опасность, немедленно создавать ЧК, а где нет возможности — нелегальные ЧК, в виде заграничной разведки; там, где имеются у неприятеля силы, боев нигде не открывать, предоставляя это Военному ведомству; «всеобщее стремление должно быть направлено к тому, чтобы все оккупированные территории покрыть сетью чрезвычкомов». В распоряжении было особо подчеркнуто, что оно относится и к Украине, Белоруссии, Литве и другим районам[481].

23 ноября 1918 г. было объявлено о том, что «на днях начнет функционировать Московская чрезвычайная комиссия, организация которой совершенно закончена. Состав комиссии следующий: председатель — т. Дзержинский, члены: тт. Юровский, Бреслав, Мессинг и Манцев»[482].

В конце 1918 г., в соответствии с решением II Всероссийской конференции губернских ЧК, намечалась реорганизация аппарата ВЧК: вместо отделов по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности планировалось создать Юридический и Секретно-оперативный отделы. 5 декабря 1918 г. Дзержинский писал Фомину: «…С организаций Юридич. и Секретного отделов нам придется несколько задержаться. Необходимо передать все дела и арестованных МЧК, а затем взяться за организацию ВЧК. В воскресенье или понедельник созовем комиссию, зафиксируем список членов Коллегии ВЧК и распределим работу и работников»[483].

21 декабря 1918 г. решением Дзержинского была распущена Всеукраинская ЧК и все местные ЧК подчинены и обязаны были руководствуются инструкциями и указаниями ВЧК, которая направила в Киев одного из членов Коллегии «для информации Совнаркома Украины и контроля за выполнением местными ЧК распоряжений Всероссийской Чрезвычайной комиссии»[484].

Обострение классовой борьбы в 1918 г. потребовало улучшения координации деятельности и централизованного управления войск вспомогательного назначения: корпуса войск ВЧК, Продармии, железнодорожной охраны, войск судоохраны, охраны сахарного производства и др., которые состояли в распоряжении различных ведомств и учреждений (ВЧК, Наркомпрода, Наркомпути, Главвода, Главсахара и др.). Поэтому 1 января 1919 г. штаб корпуса войск ВЧК был переименован в штаб войск ВЧК, в феврале их численность составила 22 тыс. штыков и сабель. 12 марта 1919 г. Коллегия ВЧК утвердила Положение о войсках ВЧК и определила общую численность войск и губернских ЧК в 30 тысяч человек, из которых 10 тысяч должны были находиться на фронте.

Пребывание на Восточном фронте в январе 1919 г. по расследованию Пермской катастрофы убедило Дзержинского в необходимости слияния фронтовых и армейских ЧК с органами военной контрразведки (Военконтроль). Такой опыт он уже провел в 3-й армии. По согласованию с РВС Республики на базе Военного отдела ВЧК и Военного контроля был создан единый орган борьбы с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте — Особый отдел ВЧК и особые отделы фронтов, армий, дивизий. 3 февраля 1919 г. Дзержинский подписал проект постановления об особых отделах ВЧК, а 6 февраля это постановление было принято ВЦИКом. В оперативном отношении особые отделы были подчинены ВЧК, а политическое руководство их деятельностью возложено на РВС и политотделы фронтов и армий.

Весной 1919 г. под руководством Дзержинского были реорганизованы транспортные органы ВЧК. Они изымались из подчинения губЧК, строились по экстерриториальному принципу с учетом структуры аппарата НКПС.

16 марта 1919 г. Дзержинский был назначен по совместительству народным комиссаром внутренних дел РСФСР, что было продиктовано необходимостью устранения возникавших между ВЧК и НКВД разногласий. Одновременно он остался на постах председателя ВЧК и председателя Военного совета войск ВОХР.

Активизация контрреволюция внутри страны весной 1919 г. потребовала усиления и укрепления вспомогательных войск (войска ВЧК, продовольственная армия, войска охраны железных дорог и водного транспорта, Главсахара, Центротекстиля), занятых охраной и обороной тыла, совершенствования их организации и органов управления. Встал вопрос о слиянии всех вспомогательных войсковых сил, подчинении их единому командованию.

19 мая 1919 г. на заседании Совета Рабоче-Крестьянской Обороны Дзержинский поставил вопрос об объединении всех внутренних войск. 26 мая 1919 Совет под председательством Ленина обсудил этот вопрос и решил образовать комиссию для выработки положения об объединении войск особого назначения. Через два дня Совет Рабоче-Крестьянской Обороны принял постановление, по которому с 1 июня 1919 г. все вспомогательные войска (особого назначения), за исключением войск железнодорожной и пограничной охраны, вошли в подчинение НКВД через Штаб войск ВЧК, который был переименован в Штаб войск внутренней охраны (ВОХР). Объединение войск специального назначения произошло на базе частей ВЧК. Общее руководство войсками возлагалось на начальника войск, который назначался по согласованию РВС Республики с ВЧК и утверждался СНК РСФСР. В составе войск ВОХР насчитывалось более 40 батальонов ВЧК. Они сохранили известную самостоятельность и оперативно подчинялись председателям губернских ЧК, а командиры бригад и секторов войск ВОХР могли их использовать только с ведома председателей ВЧК и местных ЧК.

24 июня 1919 г. объединенное заседание Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) постановило: «Особые отделы реввоенсоветов армий подчиняются реввоенсоветам; заведующие ими назначаются реввоенсоветами по соглашению с ВЧК получают задания, и ЧК прифронтовых губерний — указания от особых отделов. Оргбюро совместно с т. Дзержинским поручается найти ответственных руководителей для Особого отдела ВЧК»[485].

21 июля 1919 г. Дзержинский утвердил структуру войск внутренней охраны и штаты. Были сформированы бригады, полки, батальоны, эскадроны, батареи и команды различного назначения. Численность войск установлена в 120 тысяч человек. Вся территория страны разделена на 11 секторов по числу имевшихся в то время военных округов. Территория сектора, как правило, совпадала с территорией военного округа. В сектор входило несколько бригад по числу обслуживаемых ими губерний. Количество батальонов зависело от характера выполняемых задач. Войска каждого сектора возглавлял штаб.

К августу 1919 г. в войсках было 35 отдельных бригад, объединявших 1 полк, 151 батальон, 8 эскадронов, 6 батарей, 20 рот. На 1 января 1920 г. численность войск ВОХР составила 105 тысяч человек. К 25 сентября 1919 г. — 120, к 1 мая 1920 г. — 140 тыс. человек.

Порядок службы, строевая подготовка, комплектование и снабжение войск были установлены по норам и положениям военного ведомства.

На заседании Совета Рабоче-Крестьянской Обороны 15 августа 1919 г., проходившем под председательством В.И. Ленина, по докладу Ф.Э. Дзержинского и К.М. Валобуева было принято решение о формировании Реввоенсоветом 7 полков из вспомогательных войск особого назначения, а в укрепленных районах Курска, Воронежа, Тамбова, Камышина, Тулы и Пензы предоставить в распоряжение Советов этих районов 50 % войск особого назначения, в том числе и ВЧК[486].

Войска ВОХР не только вели борьбу с внутренней контрреволюцией, но и были резервом Красной Армии, активно участвовали в разгроме белогвардейцев на всех фронтах. Только во 2-м полугодии 1919 г. в Действующую армию было отправлено 95 батальонов (52 700 штыков) или 52 % личного состава. Войска ВОХР участвовали в боях с конницей К.К.Мамонтова и войсками Н.Н. Юденича.

В связи освобождением территории от белых армий, были приняты меры по развертыванию дополнительных структур в ВЧК. Так, 18 декабря 1919 г. Ф.Э. Дзержинский, начальник войск К.М. Валобуев, начальник штаба В. Афанасьев и начальник оперативного управления Краснов отдали приказ об организации Западно-Сибирского сектора в районе вновь занятой территории Западной Сибири, которому именоваться — Западный Сибирский сектор войск ВОХР для охраны тыла Восточного фронта, борьбы с контрреволюционными, дезертирскими мятежами, движениями и волнениями на вновь занятой территории, охраны железных дорог и водных путей сообщения, предоставление вооруженной силы в распоряжение представителей Наркомпрода для проведения в жизнь заданий Наркомпрода «по выкачке продовольствия, обеспечение спокойствия для правильного и безболезненного строительства Советской власти в занятых местностях»[487]. 31 декабря 1919 г. Дзержинский предложил образовать при Особом отдела ВЧК специальный подотдел по борьбе с контрреволюцией на Востоке и поставить во главе его Вадима Лукашева. Политбюро ЦК РКП(б) постановило не создавать «особого подотдела и вообще руководимого из Москвы специального аппарата борьбы с контрреволюционным движением среди мусульман, ограничиться сосредоточением в Особом отделе всех сведений, собираемых ЧК в населенных мусульманами губерниях, и дачей этим губчека общих руководящих указаний»[488].

15 марта 1920 г. Дзержинский и начальник войск Валобуев подписали инструкцию частям ВОХР, находившимся в распоряжении губЧК. В ней указывалось, что эти батальоны подчиняются ЧК. Командиры батальонов в отношении военно-строевого обучения, поверки несения караульной службы, хозяйственной и политической работы, во всех остальных отношениях непосредственно подчиняются председателю ЧК или лицу, уполномоченному на это коллегией ЧК[489].

Исполняя решения IV Всероссийской конференции, Дзержинский и Менжинский 7 апреля 1920 г. издали приказ об организационных изменениях в особых отделах в связи с разгромом основных сил военной контрреволюции и неприятельского шпионажа. Учитывая важности интересов «успешной борьбы с контрреволюцией в войсках и шпионажем, наличие войсковых частей, крупных заводов и фабрик, работающих на оборону и на воссоздание транспорта, важность железнодорожных и водных путей и что в некоторых местах задачи особых отделов могут быть выполнены при посредстве уполномоченных по борьбе с контрреволюцией в войсках и шпионажем при секретно-оперативных отделах губчека и при политбюро уездных городов»[490], руководители ВЧК решили ввести отдельные штаты для особых отделов Московской и Петроградской губЧК; расформировать особые отделы губчека: Костромской, Владимирской, Рязанской, Тамбовской, Калужской, Курской, Симбирской, Тверской, Брянской, Иваново-Вознесенской, Екатериненштадтской (области Немцев Поволжья), Череповецкой, передав их функции уполномоченным при секретно-оперативных отделах губчека; в то же время организовать особые отделы (с нормальными штатами) губчека в Архангельской, Олонецкой, Казанской и Астраханской, поручив это соответствующим начальникам особых отделов армий[491]. Но особое внимание Дзержинского было обращено на Украину. Из Харькова он сетовал И.К. Ксенофонтову 28 мая 1920 г.: «…Вы простите, что я все откладывал свое возвращение в Москву, но здесь, на Украине надо с азов ставить все. Нет аппаратов никаких — миллионы планов в пустоте. Даже уборные не умеют в чистоте и опрятности содержать. Приходится сейчас подготовлять аппараты для массовых операций и для руководства работами комиссий на местах. Украина сейчас — это наша база, нельзя ее потерять, должна стать «честной советской…Мы решили здесь повести беспощадную борьбу, необходимы только вооруженные силы. Без них ничего не сделаешь. ВОХР должна на Украине иметь не менее 50 000 человек. Пусть Корнев требует людей от Военного ведомства»[492].

27 июня 1920 г. Дзержинский писал Менжинскому о необходимости совершенствования организационной структуры и деятельности ВЧК: «Чувствую, что с моим долгим пребыванием в Харькове между Вами (Особым отделом) и Президиумом ВЧК пробегает все более черная кошка. Этому необходимо противодействовать в интересах дела»[493]. Он предложил все работу чекистов объединить в ВЧК, перестроив ее так, чтобы каждый из его отделов был ответственен и мог проявить максимум инициативы. Председатель ВЧК предложил план реорганизации Президиума ВЧК. — «В том виде, как он есть, его надо упразднить», а отвечать за работу ВЧК должен председатель и его заместитель. Для решения общих принципиальных вопросов председатель или заместитель созывают собрание заведующих отделами, для решения общих вопросов работы одного отдела, председатель или заместитель совещаются с заведующим или его заместителем. «Вячеслав Рудольфович, — обращается Дзержинский к Менжинскому, — Вы должны стать патриотом ВЧК — как единственного боевого органа и не проводить линии обособления, а принять самому участие в укреплении ВЧК и ее органов там и тогда, где это понадобиться в данный момент. Не нужны окружные особые отделы — как правило…Органы борьбы с контрреволюцией и шпионажем должны быть едины — наши отделы — это дополняющие друг друга части, необходимость применять различные подходы, ведущие в одно и то же место…»[494].

23 июля 1920 г. Дзержинский писал Ксенофонтову о принципах работы Коллегии ВЧК, одобренные ЦК РКП(б). — «Президиум, как определенная коллегия, упраздняется. Коллегиальность вообще сводится к минимуму. За работу отдела несет полную ответственность стоящий во главе отдела член Коллегии. За работу всех отделов ответственен зампредседателя…»[495].

В конце Гражданской войны был решен спор между Ф.Э. Дзержинским и Л.Д. Троцким о судьбе военной разведки. Еще в сентябре 1920 г. произошла ее реорганизация. В «Положении о Регистрационном управлении» указывалось, что оно является самостоятельным органом стратегической агентурной разведки глубокого тыла. А в ноябре принято постановление СТО о подчинении Регистрационного управления не только командованию Красной Армии, но и ВЧК на правах отдела и о включении начальника управления в Коллегию ВЧК с правом решающего голоса. Но Троцкому удалось отстоять независимость военной разведки и постановление (в части включения Региструпа в состав ВЧК) не было выполнено.[496].

В ВЧК же разведывательную работу на территории сопредельных с Советской Россией стран вело Иностранное отделение Особого отдела и его отделения в особых отделах фронтов и некоторых приграничных губернских ЧК.

15 октября 1920 г. Дзержинский был назначен председателем комиссии по выработке мер для усиления охраны государственной границы. Советская пограничная охрана была создана 28 мая 1918 г. и вначале находилась в ведении Наркомата финансов, затем была передана в ведение Наркомвнешторга. Комиссия Дзержинского пришла к выводу о необходимости передачи этого важного государственного дела в руки одного органа. И 24 ноября 1920 г. СТО возложило охрану границы на Особый отдел ВЧК по охране границ. В его распоряжение была выделена часть частей Военного ведомства и войск ВНУС, которые уже охраняли пути сообщения, наиболее важные предприятия, склады, учреждения связи и другие объекты, участвовали в подавлении мятежей, вели борьбу с бандитизмом.

Приказом Ф.Э Дзержинского от 20 декабря 1920 г. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК был расформирован и создан Иностранный отдел ВЧК с передачей всех сотрудников, инвентаря и дел ИНО 00 ВЧК в распоряжение ИНО ВЧК. Отдел был подчинен начальнику Особого отдела В.Р. Менжинскому, временно исполняющим должность начальника ИНО назначен Я.Х. Давыдов, которому было поручено в недельный срок представить на утверждение штаты ИНО. Вся работа остальных отделов с Наркоминделом, Наркомвнешторгом, Центроэваком, Бюро Коминтерна должна была производиться только через ИНО ВЧК[497].

Через четыре дня для объединения борьбы со шпионажем, контрреволюцией, и бандитизмом Дзержинский принял решение о реорганизации особых отделов. В войсковых частях и военных учреждениях при Цупчрезвычкоме Украины был создан Особый отдел с подчинением ему всех особых отделов, находившихся на территории Украины и Крыма; при Киевском и Харьковском военных округах сформированы окружные особые отделы с подчинением Особому отделу при Цупчрезкоме; расформирование и реорганизация фронтовых, армейских, окружных и пограничных особых отделов на территории Украины были возложены на Особый отдел Цупчрезкома; в распоряжение Особого отдела Цупчрезкома переданы аппараты и сотрудники бывших особых отделов Южного фронта и входивших в них армий. Особый отдел 14 армии был переформирован в пограничный особый отдел с обслуживанием румынской границы от Каменец-Подольска до Маяки включительно[498].

25 декабря 1920 г. Ф.Э Дзержинский писал И.П. Павлуновскому: «У нас сейчас идет объединение ВЧК и Ос. От., хотя несколько болезненно, но думаю, что преодолеем; различие методов и построения вызвали разную психологию в товарищах и патриотизм к учреждению — отсюда трения…»[499].

В то же время в письме к Ксенофонтову он выразил недовольство Менжинским об организации окружных особых отделов — «Я в корне не согласен. Борьба со шпионажем и контрреволюцией вообще едина есть, а посему все попытки создать ведомственные чека (сиречь Ос. Отд. для военного ведомства) обречены на разложение и трату сил. Из этого мы уже выросли и возвращаться не к чему»[500].

1921 г. был характерен перестройкой структуры к условиям мирного времени, хотя борьба с вооруженными формированиями противников советской власти продолжалась. Поэтому основное внимание было уделено военному компоненту. В годы Гражданской войны и борьбы с интервентами был накоплен значительный опыт создания наиболее приемлемой организационной структуры и системы управления. Но она в большей мере соответствовала эпохе военного коммунизма и оказалась во многом непригодной с переходом к новой экономической политике. Это была значительная трудность, которую следовало преодолеть для того, чтобы органы и войска ВЧК-ОГПУ могли эффективно работать в новых условиях. Реформирование началось с войск ВЧК. При этом было обращено внимание на то, чтобы войсковые ее части не были «родными сестрами полевых дивизий РККА», т. е. более маневренными и меньшими по численности, «сплоченными не только дисциплиной, но и подбором и близостью с ЧК»[501].

15 января 1921 г. в ВЧК состоялось обсуждение вопроса о пограничных войсках. На совещании присутствовали: Ф.Э Дзержинский, С.С. Каменев, Лебедев, В.С. Корнев, М.Н. Тухачевский, И.С.Уншлихт, Д.Н. Авров, Пермяков и от пограничной стражи комиссар финляндской границы Березинский. Было решено определить для охраны границы общее число войск в 100 000 человек, в том числе до 1/6 конницы; Полевому штабу совместно с Особым отделом ВЧК выработать инструкцию, определяющую принципы охраны границы и расчетов пограничных военных сил; организация связи в пограничной полосе возложена на Военное ведомство; между пограничными войсками и Военным ведомством предложено установить «тесную органическую связь»[502].

Ввиду сокращения численности армии и сосредоточения всей вооруженной силы страны в одном ведомстве, постановлением СТО от 19 января 1921 г. войска ВЧК были снова сведены в особый вид войск под названием «войска Всероссийской Чрезвычайной комиссии», во всех отношениях подчиненные ВЧК[503]. В их состав вошли части и подразделения губернских и областных ЧК, полномочных представительств ВЧК, транспортных и особых отделов ВЧК, а также пограничные войска, железнодорожная и водная милиция[504]. Особый штат войск ВЧК должен был утверждаться председателем ВЧК и содержаться на особых основаниях, вырабатываемых Коллегий ВЧК. Комплектование войск ВЧК предложено было производить на основаниях, вырабатываемых соглашениями председателей ВЧК и РВСР. На войска ВЧК кроме лежавших на них обязанностей, была возложена задача охраны границы РСФСР, железнодорожных станций и пристаней.

29 января 1921 г. Коллегия ВЧК уточнила основные положения организации войск ВЧК. Они должны были обслуживать местные ЧК, особые отделы войсковых частей и соединений, а также особые отделы по охране границ, подчиняясь Дзержинскому, который руководил ими через командующего войсками ВЧК, входившего в Коллегию ВЧК. Аппаратом управления войсками ВЧК являлся штаб. В феврале 1921 г. вместо штаба войск ВЧК было создано управление войск ВЧК. На местах части войск ВЧК подчинялись председателям губернских (областных) ЧК, а в Сибири, на Украине, Кавказе и в Туркестане — полномочным представителям ВЧК. 15 февраля 1921 г. Дзержинский утвердил инструкцию частям войск ВЧК, охранявшим границу РСФСР. Части войск ВЧК, обслуживавших особые отделы ВЧК по охране границы, были объединены на каждом участке границе и подчинены начальникам особых отделов ВЧК. Охрана границы разделена на войсковые районы, участки и посты.

18 марта 1921 г. Дзержинский, ссылаясь на единодушное мнение всех делегатов пограничных губерний Западного фронта и партийных и советских руководящих работников Украины, предложил срочно пересмотреть схему организации Особого отдела по охране границ: «вся организация на местах включается в губчека, с оставлением отделений, объединенных в губернии Ос. от. по охр. границ губчека и под общим руководством по всему фронту ос. от. Зап. фронта и Киев, округа и Крымского представителя»[505].

25 марта 1921 г. должность командующего войсками ВЧК была упразднена и введена в штаты ВЧК должность начальника войск ВЧК. Командующий войск ВЧК В.С. Корнев был освобожден, а начальником войск ВЧК назначен М.И. Розен.

1 апреля 1921 г. было подписано Положение об организации войск ВЧК. В нем говорилось, что войска ВЧК предназначаются: для обслуживания органов ВЧК и ее областных и местных представительствах, особых отделов фронтов и армий, особых отделов по охране границ, для выполнения особых заданий ВЧК. Количественный состав войск ВЧК и их состав по родам войск определял председатель ВЧК по соглашению с РВСР и утверждался СТО. Войска ВЧК состоят из отдельных единиц, прикрепляемых к особым отделам фронтов и армий, отдельных самостоятельных частей при органах ЧК, пограничных частей, придаваемых особым отделами охраны границ, частей особого назначения, находящихся в непосредственном распоряжении ВЧК. Самостоятельной единицей войск ВЧК являются отдельные батальоны войск ВЧК и отдельные сотни (эскадроны), которые прикрепляются по одному при каждой губернской и окружной ЧК и при представительствах ВЧК. Кроме частей, прикреплённых к ЧК, могут быть образованы отдельные соединения войск (особого назначения) в непосредственном распоряжении ЧК для выполнения особых задач. Войска ВЧК во всех отношениях подчиняются Председателю ВЧК, который руководит ими через начальника войск ВЧК. Руководство частями начальник войск ВЧК осуществляет непосредственно через Управление войск ВЧК. Вооружение и обеспечение всеми видами довольствия, комплектование производятся органами Народного комиссариата по военным делам в порядке, установленным ВЧК по согласованию с РВС Республики[506].

К июлю 1921 г. войска ВЧК состояли из 11 пограничных бригад, 3 отдельных полков, 68 отдельных батальонов, 4 отрядов, 2 авиаотрядов, 7 кавалерийских эскадронов, 4 отдельных рот.

Реформирование и поиск наиболее приемлемой структуры продолжались в пограничных войсках. 2 июля 1921 г. Дзержинский писал Уншлихту: «Надо скорее с этим вопросом покончить. Очевидно, наша конференция выскажется за оставление войск погранохраны за ВЧК, я тоже к этому склоняюсь. Доводы — упразднить погранохрану— принять нельзя, иначе разложатся полевые части. У нас они будут меньше политически разлагаться при условии поддержки со стороны Военведа. Эта поддержка обязательна. Обеспечить личный состав погранвойск нетрудно. Охрану границ в мирное время отделить от борьбы с контрреволюцией и с бандами, где система разведки должна занимать все больше места, нельзя. Я думаю, что надо вам окончательно вопрос этот решить с Даниловым, чтобы не было слухов»[507].

В Украине председатель ВЧК дал право В.Н. Манцеву организовать охрану границы по губерниям. Там при каждой пограничной губЧК был образован особый отдел по охране границы с подчинением губЧК и особому отделу по охране границ при Киевском военном округе; права и взаимоотношения губЧК и особого отдела при Киевском военном округе урегулированы особым положением. «Эта система по-моему самая правильная, — писал Дзержинский Уншлихту 15 августа 1921 г. — согласно принципу: единая чекистская власть в пределах губернии. Я не настаиваю на проведении этой системы всюду, но категорически возражаю против ломки установившейся системы на Украине без согласия т. Манцева и Раковского (их персонально)». Он выразил недоумение позицией П.К. Студеникина, который «не зная истории», только из его записки узнал «о системе охраны укр(аинской) границы», казалось бы, по должности он должен был быть об этом осведомлен и «приказал выполнить принятое решение…»[508].

Дзержинский неоднократно обращал внимание членов Колегиии ВЧК на важность деловых отношений с украинскими чекистами: «…До сих пор наши взаимоотношения не совсем нормальны. Есть взаимная сдержанность и взаимные чепуховые претензии, которые при желании легко разрешаются и которые в интересах дела борьбы с врагами должны быть разрешены. Связь не может осуществляться только через меня.

ВЧК должна с ВУЧК завязать связь повседневную, дружескую, товарищескую. Тов. Уншлихт является повседневным руководителем борьбы, а не я. Он получает директивы от ЦК и других высших органов. Поэтому я и говорил ему, что он должен поехать, познакомиться, связаться, рассеять недоразумения, представиться украинскому правительству и т. д.»[509].

Дзержинский считал, что организационными принципами построения ЧК Украины должны быть: единое руководство всеми органами РТЧК, особыми отделами и губЧК; все распоряжения ВЧК передаются через Цупчрезком; отчетность перед ЦК и некоторая самостоятельность местных ЧК в отношениях с губкомами там, где партийно — советская жизнь не совсем налажена; право перевода за Цупчрезкомом, назначение председателя только с согласия ЦК РКП(б)[510]. Он обратил внимание на формирование Крымской ЧК. В записке И.С. Уншлихту, ссылаясь на вновь назначенного председателя КрымЧК Розенгольца, писал, что там процветают «уголовщина, пьянство, грабежи», и пока в этой ЧК будут деклассированные матросы, «хулиганство не прекратиться»[511].

5 апреля 1921 г. Политбюро ЦК РКП (б), обсудив просьбу Крымобласткома постановил: «Создать в Крыму сильную ЧК с подчинением ей всех особотделов Крыма (армии и флота), Признать необходимым особые отделы армии и флота подчинить Крымчека. Поручить т. Дзержинскому организационно и персонально провести в жизнь»[512].

6 июня 1921 г. председатель ВЧК провел совещание в Киеве с участием руководящих работников Красной Армии, П.Е. Дыбенко и др., члена Коллегии ВЧК В.Н. Манцева, начальника укрепленного района Одессы. Было установлено, что учреждения Морского ведомства во многих случаях были притонами белогвардейцев. По вине его руководителей в Одессе произошло в порту две аварии: английский пароход «Камилла Джильберт» с грузом с 8 тыс. тонн угля был посажен на мель, а тральщик «Бессарабец» наскочил на давно затонувшую подводную лодку. «Обе аварии, — отметил Дзержинский, — результат преступного бездействия и разгильдяйства чинов Морведа в течение долгого времени до катастрофы». Поэтому Дзержинский предложит создать специальную структуру для наблюдения за Морским ведомством. В последующем, 26 ноября 1921 г. он отдал распоряжение о создании в Особом отделе ВЧК морской части, «иначе флот всегда будет вне нашего ока»[513].

14 сентября 1918 г. Дзержинский подписал «Положение ВЧК о губернских и уездных чрезвычайных комиссиях» и предложил немедленно приступить к организации губернских ЧК, которые должны разделяются на четыре главных отдела: 1) отдел но борьбе с контрреволюцией, 2) отдел по борьбе со спекуляцией, 3) отдел по борьбе с преступлением по должности и 4) отдел иногородний; в менее важных губернских городах отдел по борьбе с контрреволюцией и отдел по борьбе с преступлением по должности могут быть совмещены в один отдел. ГубЧК и УЧК могут назначать в отдельные пункты комиссаров. В качестве вспомогательных отделов при губЧК создаются хозяйственный отдел и комендатура. Дзержинский подчеркнул, что «только при этой организации чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности выполняет те задачи, которые на нее возложены».

Немало времени Дзержинский уделял работе особых отделов, проводя в жизнь необходимость централизации чекистского аппарата. После 5 июля 1921 г. он писал Менжинскому: «Неподчинение Особому Отделу ЮгоЗапу фронта Особ. Отд. Черноморского и Азовского морей считаю неправильным. При неподчинении Особ. Отд. Юго-Зап. фронта — Морск. Особ. Отд. он обязательно выродится. При отсутствии фактического контроля при неподчиненности Ос. Отд. Юго. Зап. фронта конфликты Морского Ос. Отд. с 00 13 и 14 армиями, а также с губчека неизбежны. Разделить борьбу за шпионаж на морскую и сухопутную — бессмыслица, а посему предлагаю выработать проект предложения о соподчиненности Морского Особ. Отд. Черного и Азовского морей в своей деятельности от грузинской границы до Таганрога Особ. Отдела Кавказского фронта, а от Таганрога до Днестра — Особ. Отд. от Кавказского фронта Юго-Зап. фронта и командованию морским силами в духе аналогичном взаимоотношениям 00 ВЧК и командованию отдельным фронтом»[514].

25 декабря 1921 г. Дзержинский снова писал Манцеву о важности не столько реорганизации, сколько упразднения особых отделов, считая, что особое существование ЧК и Особого отдела при отсутствии внешних фронтов — «доведет до драки и упадка. По-моему, в конечном счете, Ос. от. не должно быть. Персональная уния на верху не решает вопроса…Ужасно туго идет объединение, товарищи все друг друга «лучшие» особотделисты и вечекисты. А если объединения не произойдет, упразднят нас быстрее, чем это нужно. Сейчас положение таково, что какой-нибудь инцидент, даже мелкий, может вызвать крупные последствия. Каждый «обиженный» станет «обличителем». Но черт с этим. Пишу это не для нытья, нам нужно сейчас напрячь силы для перестройки, для избежания справедливых нареканий, быть на чеку. Злюсь на себя, что в связи с некоторыми перипетиями сам я расхлябался и несколько нервничаю». Органы ВЧК на местах, по мнению председателя ВЧК, должны быть едины, их базой является местная власть, и только там, где есть особые политические соображения, не следует передавать всей власти местным советским органам, а можно оставлять особые отделы для свободы действий центральной власти. Но представителем центральной власти по линии ВЧК должен быть ее представитель, он же начальник всех ЧК. — «Теперь это нетрудно было бы сделать вхождением Фрунзе в Совнарком». И Дзержинский предложил следующую схему построения чекистского аппарата: «Цупчерзком — единый и единственный орган ВЧК на Украине, Ос. от. не пщ Цупчр., а Цупчрезкома (как и у нас ни при ВЧК, а просто ВЧК). Никаких окружных Ос. от. (Какая их база? Окрвоенком?). Если нужно, при окрвоенкоматах могут быть уполномоченные нач. Цупчрезкома с правами, определяемыми не Конституцией, а Вашими полномочиями. Каждая губчека имеет там, где нужно, свой Ос. от. На случай военных действий и необходимости образовать армейские Ос. от. (подвижные, а не территориальные, приспособленными для войны, а не мира) должен быть мобилизационный план, уже сейчас составляемый.

Несмотря на эти мои взгляды, я приказ Ваш подпишу, ибо моя схема должна быть тенденцией, провести ее сразу трудно при не определившемся еще достаточно военном положении запада Украины и из-за персональных соображений. Ваши соображения[515].

В 1921 г. была улучшена организационная структура органов ВЧК на транспорте. 3 марта из подчинения войск ВЧК выведены железнодорожная и водная милиция, 27 июня, в соответствии с административным делением речного и морского транспорта, реорганизованы ТЧК. В первую очередь были созданы водные отделы при Петроградской, Южной, Кавказской, Сибирской ОКТЧК и ЮгоЗападной ДТЧК[516]. Выступая на совещании представителей ВЧК, Центрального Комитета транспорта (ЦекТрана) и НКПС 17 мая с докладом о реорганизации ТЧК и их роли на транспорте, Дзержинский отметил, что принципы организационного строения ТЧК и транспорта должны совпадать, и главная задача ТЧК помогать НКПС, а борьба с контрреволюцией не может быть специализированной, ибо она «едина и ее нельзя подразделять на железнодорожную и гражданскую…»

Важной мерой явилась реорганизация Экономического управления, связанная со значительным повышением роли органов безопасности в защите важнейших экономических интересов государства и общества, основного экономического потенциала Советской России. Рассуждая о цели реорганизации ЭКУ ВЧК, 24 марта 1921 г. Дзержинский в письме Ихновскому отметил, что он напрасно нападает на построение ВЧК — «оно ни при чем. Наш аппарат — один из самых экономных и производительных и может быть лучше — это верно». Главная причина того, что «наше Экон. упр. хиреет, потому что нет в партии, в главках сознания его важности, с одной стороны, а с другой, потому что мы Эк. управлению поставили слишком широкие задачи. Мы слишком разбросались во все стороны. Экон. упр. нужно сосредоточиться на ударных группах. Этими, полагаю, должно себе поставить кроме топлива, НКВнешторг. Обсудите это у себя и с Ягодой (чл. кол. НКВТ). Надо составить план кампании, привлечь людей, привлечь внимание партии и бить в эту точку, не отвлекаясь до тех пор, пока не достигните результатов, т. е. пока НКВТ (не будет) реорганизован, сокращен в штатах, сменой в личном составе и т. д.

Достигнув этой задачи, надо перейти к другой. Третья ударная группа — это транспорт. Надо ТО ВЧК осознать свою основную задачу. Бороться за налаженность НКПС, который нуждается в лечении и поддержке ТО ВЧК не сознает этой задачи полностью. Поговорите с Благонравовым»[517].

10 июля 1921 г. Дзержинский сделал ряд принципиальных замечаний к проекту положения ЭКУ, в частности, указав, что ЭКУ ВЧК должно быть органом содействия всем наркоматам и учреждениям, предложив исключить восьмой пункт проекта, как неправильный. Авторы проекта подчеркивали в нем, что ЭКУ является единственным органом борьбы с преступностью в экономике. Это противоречило идее централизации и поставило бы ЭКУ над другими управлениями и отделами ВЧК. Но особенно Дзержинский возражал против пункта 13, в котором говорилось, что «по экономическим вопросам, возникающим в ВЧК или поступающим в ВЧК, Экономическое управление является единственным представителем в высших органах республики». Он расценил это как нежелание руководства ЭКУ полностью подчиняться руководству ВЧК: «Что это за бундовская монополия на «единственное представительство»? Эк. Управлению не хочется быть подчиненным полностью ВЧК. Вот что сквозит из целого ряда пунктов»[518]. Замечания Дзержинского были учтены при окончательном редактировании положения об ЭКУ ВЧК. В принятом положении говорилось, что основную борьбу с преступностью в экономике ведет ЭКУ ВЧК, но в этой борьбе участвуют и другие подразделения и службы ВЧК.

В процессе реорганизации ЭКУ ВЧК во всей его структуре приоритет был отдан обеспечению оперативными средствами безопасности оборонного комплекса, транспорта, средств связи, объектов жизнеобеспечения городов, всех промышленных центров и тех объектов, которые имели стратегическое значение и могли представлять особый интерес для спецслужб и диверсантов противника. Аппарат не только ЭКУ, но и других оперативных управлений и отделов получил возможность ведения легальной, агентурной и технической разведок.

В 1921 г. Дзержинский отдал ряд распоряжений об упорядочении взаимоотношений органов ВЧК с местными органами власти и центром. 14 апреля он довел до сведения Дальбюро ЦК РКП(б) о том, что «согласно постановлению ЦК РКП от 14 апреля 1921 г. представитель ВЧК в ДВР в оперативном, административном и организационном отношении подчиняется полномочному представителю ВЧК по Сибири тов. Павлуновскому. Представитель ВЧК в ДВР является помощником тов. Павлуновского по ДВР»[519]. А 21 апреля просил Благонравова обратить внимание Манцева на отношение с Украинской ЧК: «Украина имеет своего наркоминдела т. Раковского, с этим надо считаться»[520].

Для ликвидации параллелизма в ряде регионов страны произошло объединение особых отделов и губЧК. 12 июля 1921 г. Дзержинский утвердил «Положение об уездных политбюро», которые должны были работать под руководством ВЧК, исполняя ее приказания, но в то же время являться отделом уездного исполкома; начальник политического бюро имел в своем распоряжении сеть осведомителей, агентуру, подразделение войск ВЧК.[521].

После Гражданской войны были несколько увеличены штаты органов и войск безопасности. Так, численность центрального аппарата ВЧК с января по сентябрь 1921 г. выросла в 1,6 раза — с 1648 до 2645 человек. В центральный аппарат ВЧК входили три управления и два отдела: Административно-организационное управление для осуществления контроля за работой органов ВЧК и инструктирования подчиненных ему подразделений; Экономическое управление для борьбы с «экономическим шпионажем, вредительством и диверсиями в народном хозяйстве»; Секретно-оперативное управление (впоследствии получивший название «Секретно-политический отдел») для координации деятельности оперативных подразделений, ведения борьбы с «антисоветскими партиями, политическими группами и организациями» и должностными преступлениями, а также для наблюдения за интеллигенцией и духовенством (в его состав вошли Иностранный, Информационный, Оперативный, Особый и Секретный отделы); Особый отдел — для борьбы со шпионажем и контрреволюционными преступлениями, осуществления контроля за личным составом Красной Армии и Красного Флота; Транспортный отдел — для борьбы с «враждебными элементами» на железнодорожном и водном транспорте и надзора за его деятельностью. Эта сфера интересов советских органов безопасности впоследствии остались неизменными (менялись лишь названия) и находили свое оформление в том или ином структурном подразделении центрального и местных аппаратов органов безопасности (отделение, отдел, управление)[522].

Наряду с этим была оказана помощь тем губЧК, которые работали в особо трудных условиях. Так, по распоряжению Дзержинского были усилены Тамбовская и Гомельская губЧК[523].

Реорганизация губЧК позволила несколько сократить численность их аппарата, упорядочить работу отделов и служб. К ноябрю 1921 г. губЧК, как правило, имели в своем составе секретно-оперативную часть (оперативное и особое отделения, регистрационно-статистическое отделение, следственный аппарат), административно-организационную часть(канцелярию, хозяйственное отделение, секретариат), отделение по борьбе с политическим бандитизмом, экономическое отделение, один-два батальона войск ВЧК[524].

Одновременно с созданием чекистского аппарата и совершенствованием организационной структуры в ряде регионов началось его сокращение. «Первой ласточкой» было решение Малого СНК от 10 марта 1921 г., которое рекомендовало ВЧК «сократить число обслуживающих (курьеров, дворников, судомоек и т. п.) различные учреждения ВЧК не менее чем на 25 %»; ВЧК было предложено «совместно с РКИ в месячный срок выяснить возможность дальнейшего сокращения числа сотрудников», а вспомогательные учреждения ВЧК: аптеки, амбулатории, клубы и др. — передать в соответствующие учреждения.[525]. 9 июня 1921 г. Дзержинский писал Уншлихту: «Сейчас важнейшей задачей поставлено фактическое сокращение штатов. Необходимо и нам произвести возможное сокращение. Полагал бы, что для [этого следует] создать боевую комиссию. Просил бы для этой работы привлечь т. Ягоду, а также и Беленького, который указывал мне часто, что у нас много лишних ртов. Думаю, что комиссии (или отдельным лицам) надо дать задание на разработку общего плана сокращения числа сотрудников и практических ежедневных предложений — того то и того уволить, его работу возложить на того-то, такую-то работу вовсе прекратить.

Было бы самое лучшее, если бы можно было найти лицо одно, которому поручить всю работу (предложения, решение осталось бы за Президиумом). Оно привлекло бы всех заинтересованных и имеющих что-либо сказать». (Не пошел ли бы Реденс?»[526].

Но масштабно сокращение началось с реформой ВЧК в конце 1921 г. Хотя отдельные решения правительством были приняты ранее. Так, 19 октября 1921 г. при выработке программы сокращения Красной Армии, как одну из мер, СТО постановил: «войска пограничной охраны расформировать, предоставив ВЧК использовать личный состав и имущество этих войск для укомплектования прочих войск ВЧК с передачей излишков Военному ведомству».

Характеризуя чекистский аппарат 1921 г., Ф.Э. Дзержинский отмечал: «Наш аппарат один из самых экономных и производительных», «У нас аппарат сильный и в общем дисциплинированный и крепко связанный от центра до мест»[527]. Но иные исторические условия поставили новые задачи и потребовали коренной перестройки органов безопасности. Стало ясно, что полумерами здесь не обойтись. Поэтому была провозглашена реформа ВЧК.

В период ее подготовки от Л.Д.Троцкого поступило предложение о сокращении войск ВЧК до 20 тыс. человек. Считая это предложение абсолютно неприемлемым, Дзержинский 12 января 1922 г. телеграфирует из Сибири в Политбюро ЦК РКП(б), Уншлихту и Троцкому с просьбой приостановить решение вопроса до его возвращения. — «Такое предложение, подрывающее организацию внутренней безопасности Республики, вносится в СТО без согласования со мной, как наркомвнуделом и пред. ВЧК»[528].

Выполняя решение IX Всероссийского съезда Советов, ВЦИК 6 февраля 1922 г. принял постановление «Об упразднении Всероссийской чрезвычайной комиссии и о правилах производства обысков, высылки и арестов». В нем говорилось, что для проведения в жизнь задач по обеспечению безопасности страны необходимо «образовать при НКВД РСФСР Госполитуправление под личным председательством наркома НКВД или назначенного СНК его заместителя, а на местах политотделы: в автономных республиках и областях при ЦИК и в губерниях при губисполкомах». В непосредственное подчинение ГПУ были переданы войска ВЧК. Структура ГПУ в основном не отличалась от структуры упраздненной ВЧК.

1 марта 1922 г. войска ВЧК преобразованы в войска ГПУ, в составе которых создано управление войсками с подчинением ему внутренних, конвойных и пограничных войск. На 10 апреля 1922 г. численность войск ГПУ составила 130 тыс. человек, из них 455 высшего и 13 050 среднего командного состава[529]. Ввиду сокращения войск ГПУ, с 1 мая 1922 г. с них были сняты: охрана железнодорожных и технических сооружений, охрана и сопровождение грузов, товарных и пассажирских поездов[530]. Несмотря на значительное сокращение войск в условиях борьбы с бандитскими формированиями было решено создать особые части войск ГПУ.

После образования ГПУ значительные изменения произошли в центральном аппарате, в частности в структуре ЭКУ, что напрямую было связано с желанием приспособить его к новым условиям борьбы с преступлениями в сфере экономических отношений. Говоря о необходимости реформы ЭКУ, Дзержинский в письме к Уншлихту 16 июля 1922 г. отметил: «Если бы Экономическое управление ГПУ было более-менее на высоте своих задач, оно могло бы сыграть большую роль в деле восстановления нашего хозяйства. В нем самом масса отрицательных сторон, раскрываемых при наблюдении других отраслей хозяйства. Вместе с тем другие ведомства, как общее правило, не считаются с интересами транспорта. До сих пор я от Эк. упр. не имел никакой помощи, хотя и ждал ее и готов всячески содействовать. Если бы Эк. упр. сознало свою роль, как, хотя очень важное не подсобное хоз. ведомственное учреждение и имело всегда ввиду интереса этих ведомств, то, наверное, было бы меньше в докладах беллетристики, а были бы данные, которые могли иметь существенное значение… С Эк(ономическим) управлением в его настоящем составе надо покончить. Лучше раньше его целиком раскассировать, компрометация — неслыханная»[531].

В ходе реорганизации было признано целесообразным включить в структуру ЭКУ восемь отделов: внешней торговли, сельского хозяйства, минерального топлива, общей информации, транспорта, промышленности, финансовый и внутренней торговли.

Говоря об улучшении структуры экономического отдела ТО ГПУ, Дзержинский в записке в ГПУ 25 июля 1922 г. подчеркнул, что он должен быть нацелен прежде всего на транспортную политику и приспособлен к реформам на транспорте. — «Без этого знания работа Эк. от. будет рвачеством и кустарничеством»[532].

К 19 сентября 1923 г. ЭКУ ГПУ имело в своем подчинении: отдел промышленности и торговли в составе отделений: тяжелой индустрии и топлива, легкой индустрии и военно-хозяйственного; отдел внешней торговли и финансов с отделениями: внешней торговли, финансов, транспорта и связи; отдел сельского хозяйства и кооперации с отделениями: земледелия, животноводства и сельскохозяйственной промышленности и кооперации; отдел информации и агентуры с отделениями информации и агентуры.

Для проведения в жизнь единых методов работы регистрационного аппарата была образована Центральная регистратура. В положении об этой службе было указано, что она рассматривается, как вспомогательное звено в работе по выявлению лиц, совершивших преступления в прошлом и привлекающимся по новым делам[533]. 6 июня 1922 г. военно-политическая цензура, как в центре, так и на местах, решением СНК РСФСР была реорганизована в подотделы, отделения и пункты политического контроля (ПК) с подчинением СОУ ГПУ.

Наряду с реорганизацией центрального аппарата, были реформированы местные органы безопасности. 6 февраля 1922 г. губЧК преобразованы в губернские отделы ГПУ, вместо политбюро и информационных пунктов в уездах введены должности уполномоченных[534].

Была упрощена и структура ПП ГПУ губернских отделов. На 12 июля 1922 г. в составе каждого ПП ГПУ имелось две части: общая и секретно-оперативная, в которую входило пять отделов: секретный, особый, контрразведывательный, экономический и оперативный. Весь штат ПП ГПУ насчитывал 217 человек.[535] Все территориальные органы ГПУ разделены на четыре категории, за исключением ГПУ при НКВД РСФСР, ГПУ Украины и Московского губернского отдела, у которых имелся особый штат. В штате губернского отдела первой категории было две части: общая и секретно-оперативная, в которую входило семь отделений: секретное, особое, контрразведывательное, экономическое, оперативное, информационное и регистрационное. В штате губернского отдела первой категории насчитывалось 165 человек, второй — 126, третьей — 92, четвертой — 35 человек[536].

11 октября в разговоре с председателем Моссовета Л.Б. Каменевым Дзержинский предложил упразднить МГО, образовав московские отделы ГПУ отделов и управлений и сокращая губернские аппараты. Каменев одобрил этот план — «усилить у нас центр отборными людьми, ослабить и уменьшить наши губерн. аппараты, заставить все наши органы вести баланс, что они дают и берут у Республики». На следующий день руководитель ГПУ писал Ягоде: «…Необходимо поручить всем отделам нашим разработать план осуществления этого проекта в кратчайший срок. Определите его и сообщите мне»[537].

Несколько ранее, 6 мая 1922 г. Дзержинский провел совещании ПП ГПУ, которое, обсудив его доклад о реорганизации особых отделов, приняло за основу внесенные председателем ГПУ предложения и решило создать тройку в составе В.Н. Манцева, С.А. Мессинга и Г.Г. Ягоды, которой поручить редактирование положения об особых отделах и дать на утверждение Дзержинскому, при этом «тройке обратить внимание при разработке положения по возможности избегать организационной ломки и не допустить расширения штатов»[538].

В первой половине 1922 г. было произведено значительное сокращение личного состав войск и органов ГПУ. На 1 августа по штату в ГПУ состояло 114 324 гласных и негласных сотрудника.[539]Во всех ПП ГПУ насчитывалось 12 000 человек, в губернских и областных отделах — 720, в 00 округов и фронтов — 760, в ОКТО ГПУ — 2700, в уездных ЧК и политбюро — 4450, на должностях уездных уполномоченных — 2028, в военно-цензурных отделениях — 9164, остальные в ряде других подразделений. Всего же по штату в ГПУ насчитывалось 49 487 человек. К тому же надо учесть и 12 492 секретных сотрудников и 52 345 осведомителей. К концу 1922 г. было значительно увеличено количество негласных сотрудников: до 36 400 человек[540].

Однако тяжелое экономическое положение страны требовало еще большего сокращения госаппарата. Председатель ГПУ предложил СТО не позднее 12 октября 1922 г. «перевести ГПУ и его органы в пределах отпущенных им денежных и продовольственных средств на коллективное снабжение с максимальным сокращением штатов, с тем, чтобы с 1 февраля, исходя из достигнутого сокращения, установить новые ставки, обеспечивающие прожиточный минимум сотрудников»[541]. Для ведения дальнейшей работы по сокращению штатов 16 октября 1922 г. Ф.Э. Дзержинский поручил подготовить циркуляр, в котором учесть, что бюджет ГПУ является «бременем для государства», что оно «потребляющее, но не производящее ведомство» и должно «жить за счет труда других… Поэтому необходимо со всей энергией приступить к экономии расходов и к сокращению штатов, не допуская ни развала, ни тунеядства…. необходимо в ежемесячных отчетах отмечать, сколько губотдел стоил государству и что он дал государству».

1923 г. начался с организационных изменений в пограничной охране. В связи с решением ВЦИК и СНК РСФСР от 11 января 1923 г. местные органы Центроэвака подлежали ликвидации, поэтому все его пограничные и карантинные пункты были переданы в ведение ГПУ. На местные пограничные органы ГПУ были возложены обязанности по организации приема и направлению к месту жительства возвращавшихся на родину бывших солдат Русского экспедиционного корпуса во Франции и бывших чинов белых армий[542].

Продолжалось сокращение войск и органов ГПУ. За счет перестройки организационной структуры, упрощения ряда звеньев и сокращения обслуживающего персонала с 1 октября 1922 г. по 1 февраля 1923 г. штаты ГПУ уменьшились на 40 %, а штаты ПП ГПУ — к концу 1923 г. на 50 %.[543].

6 марта 1923 г. Дзержинский предложил Уншлихту сократить отдел по борьбе с бандитизмом, «дав Самсонову и Благонравову по одному уполномоченному, если это нужно…».[544]

В процессе работы в составе комиссии ЦК РКП (б) по госаппарату накануне XII съезда РКП (б) Председатель ГПУ дал поручение начальнику Административно-организационного управления И.А. Воронцову подготовить доклад о возможности сокращения центрального аппарата и улучшении его структуры. Воронцов 10 апреля 1923 г. представил ему доклад о недочетах в деятельности ГПУ, больше обратив внимания на раздутость аппарата, ненормальное соотношение обслуживающей части и основных оперативных подразделений, отсутствие четкого разграничения функций управления и исполнения и др. «Единственным выходом из положения, — отмечал Воронцов, — является… создание научноисследовательской комиссии из достаточно авторитетных работников ГПУ, которая сумеет учесть, переработать и применить к ГПУ лабораторный опыт научных станций и других ведомств и теоретических изысканий ЦИТа и других институтов нормализации».

Внимательное рассмотрение предложений Воронцова было необходимо и для претворения в жизнь постановления Политбюро ЦК РКП (б) от 21 апреля 1923 г. о постепенном дальнейшем сокращении штата ГПУ: к январю 1924 г. он должен был составить вместо 36 400 — 12 500 человек[545]. На самом деле число сотрудников центральных и местных органов ГПУ в 1923 г. было следующим: в сентябре — 20 811 человек, в ноябре — 19 989, в декабре — 19 579 человек[546].

Анализ документов коллегии и управлений ГПУ показывает, что усилия их сотрудников были направлены на упрощение структуры, сокращение до минимума обслуживающих частей (канцелярии, хозяйства, связи), реорганизацию делопроизводства, объединение чекистских органов, находившиеся на одной территории. Центр тяжести был перенесен на агентурное осведомление.

11 июня 1923 г. была создана комиссия по нормализации работы ГПУ под председательством члена Коллегии Я.Х. Петерса.[547] В положении о комиссии подчеркивалось, что в ее обязанность входит разработка приемов научной организации труда и управления, изучение действующей структуры ГПУ, опыта работы местных органов ГПУ, учреждений и институтов, знакомство с вопросами организации труда и управления.

Свою деятельность комиссия начала с анализа структуры ГПУ, каждого подразделения центрального аппарата, изучения материалов с мест, знакомства с опытом других учреждений применительно к ГПУ. В плане работы на второе полугодие 1923 г. основной задачей было создание организационной схемы с более упрощенной структурой ГПУ, исключающей параллелизм, раздробленность управления и безответственность, но в то же время предполагающей налаживание постоянного информирования органов ГПУ, отчетности и статистики.

На Коллегии ГПУ 27 сентября 1923 г., после обсуждения доклада Петерса о работе комиссии по нормализации работы ГПУ, было решено сократить центральный аппарат с 2300 до 150 человек.

Но за 20 дней до этого, ввиду финансового положения страны и в связи с этим очень низкой зарплатой рабочих, Дзержинский в письме Ягоде и Менжинскому, отметив, что расходы ГПУ ложатся «целиком своей тяжестью на страну (так как мы орган не производственный), поручил максимально сократить расходы ведомства и, в частности «раскассировать штабы наших войск (центр и округа), политсекретариат, предельно уменьшить в губерниях и ОГПУ нестроевой состав наших войск, сократить в аппар. ГПУ конторск. элемент и обслуживающий само ГПУ.

Урезать предельно расходы из секретных сумм, переложить тяжесть содержания погранвойск на доход от контрабанды и т. д…»[548].

После образования ОГПУ аппарат центра и мест продолжал совершенствоваться. Были приняты меры, направленные на поиск новых организационных форм в условиях жесткой экономии средств.

На 1 ноября 1923 г. в состав ГПУ входили: 13 ГПУ союзных республик, 82 контрольно-пропускных пункта, 234 пограничные заставы, 8 окружных транспортных отделов, 15 ДТО. Штатная численность территориальных органов и войск ГПУ (без Дальневосточной республики) составила 33 152 человек, т. е. 63 % численности, утвержденной Политбюро ЦК РКП (б) 25 ноября 1921 г. Число штатных секретных сотрудников было сокращено на 80 %. ГПУ располагало собственными воинскими формированиями, аппаратом уполномоченных при СНК союзных республик, представителем в Верховном Суде Союза ССР[549].

1 ноября 1923 г. была создана комиссия, которой поручено подготовить предложения о возможном сокращении сметы органов безопасности. Но с этого времени Дзержинский начинает активную борьбу за сохранение оставшегося штата ГПУ, считая дальнейшее его сокращение недопустимым. 2 ноября 1923 г. он писал в Политбюро ЦК РКП (б): «Сокращение сметы ОГПУ на 5 мил. рублей после имевшего в прошлом опер, году сокращения с 72 мил. до 59 — ставит нас в положение, когда мы не в состоянии будем выполнить возложенную на нас задачу. Сейчас внутреннее положение в смысле натиска всех антисоветских и шпионских и бандитских сил очень напряженное. Мы уже сокращение довели до пределов. Возможная экономия должна покрывать новые увеличенные ставки войскам, непредвиденные в нашей смете. Поэтому я ходатайствую о восстановлении нашей сметы до первоначально принятой суммы. Для рассмотрения этого ходатайства и проверки правильности его прошу назначить комиссию в составе Куйбышева, Сокольникова и Дзержинского с правом замены Менжинским»[550].

Предвидя возможность дальнейшего уменьшения численности сотрудников ГПУ, Дзержинский намечает реализовать предложение К.В. Паукера «чекизировать» милицию и уголовный розыск. С соображениями по этому плану он делиться с Г.Г. Ягодой 25 ноября 1923 г.: «…Раньше, чем дать ход этому делу надо уже сейчас иметь кандидата или кандидатов на эту работу (правильнее — на эти работы) и наметить правильные взаимоотношения с Моек. Советом, ибо иначе никогда на это М. Совет не согласится.

Я думаю, что необходимо пока подчинение произвести фактически, но не формально путем назначения начальника отдельного управления Мос. совета кого-либо из членов нашей коллегии или наших ответст. работников по совместительству, но такого, который от нас не станет отрываться. И через него мы должны будем постепенно чекизировать милицию и угол, розыск. Вся трудность сейчас найти такого кандидата, но без этого этот проект не пойдет. Подумайте об этом вместе с Вячеславом] Р[удольфовичем] и посоветовавшись с членами Коллегии. А перспективы были бы большие. Но имейте ввиду, что такой шаг — это начало движения в направлении упразднения НКВнудел и ГПУ и создания Комиссариата охраны революционного] порядка»[551].

Комиссия, созданная Политбюро ЦК РКП(б) по предложению Дзержинского от 2 ноября 1923 г., 12 декабря внесла свои предложения в Политбюро. После обсуждения данной проблемы Политбюро образовало новую комиссию, уже в составе В.В. Куйбышева, Ф.Э. Дзержинского и Г.Я. Сокольникова. По ее докладу Политбюро ЦК РКП(б) утвердило годовую смету ОГПУ в 72 миллиона рублей. Вместе с тем комиссия указала на необходимость продолжения работы по изучению возможности сокращения ОГПУ и его сметы до 65 773 тысяч рублей[552].

В этот же день Дзержинский писал ЦК РКП (б) Сталину, направив копии письма Куйбышеву и Сокольникову. Он указал, что создана специальная комиссия, по докладу которой Политбюро утвердило годовую смету ОГПУ в 72 мил. руб. «с тем, чтобы комиссия продолжала свою работу по изысканию дальнейшей возможности сокращений»; ОГПУ наметила сокращение годовой сметы до 65 778 042 руб., что определяет его смету на январь 1924 г. в 5 361 000 руб. вместо 6 мил. руб. Но НКФин, не считаясь с работой комиссии, намечает смету на январь в 4 500 000 руб., т. е. на 195 мил. меньше, чем в декабре. — «Я категорически протестую против таких действии НКФина как по формальным соображениям, так и по существу и прошу ЦК РКП указать НКФину, что он не может сокращать нашей сметы без решения П/бюро по заключению комиссии П/бюро,

Я должен еще раз указать, что нами (ОГПУ) самими ведется работа по дальнейшему планомерному сокращению, но такое НКФиновское механическое сокращение даст в результате только полную дезорганизацию ОГПУ и его органов»[553]. Но, исходя из установок ЦК РКП (б) и СНК СССР о сокращении расходов на госаппарат, комиссия в начале 1924 г. установила минимальную смету ОГПУ до 58 миллионов рублей в год. Решение комиссии было утверждено Политбюро ЦК РКП (б). Для того, чтобы уложиться в указанную смету, ОГПУ свернуло строительство пограничных кордонов, значительно уменьшило охраняемый участок морской границы, численность войск. Однако НКФ провел через СТО постановление о сокращении предельной сметы ОГПУ еще на 0,5 миллиона рублей. ОГПУ было поставлено перед необходимостью уменьшения ассигнования на продовольственное и вещевое снабжение чекистов, возникли трудности с проведением демобилизации и призыва нового набора.

Поэтому 20 февраля 1924 г. Дзержинский ходатайствовал перед Политбюро ЦК РКП (б) о том, чтобы оно дало указание НКФ о недопустимости дальнейшего снижения сметы ОГПУ, хотя уже «проведено через СТО постановление, которым по февральскому плану, утвержденному для ОГПУ в 5.000.000 руб. падает снижение на сумму 250 000 руб., и мартовский план, равный для ОГПУ также 5 000 000 руб., предложен таковым же снижением.

Таким образом, общая сумма сметы ОГПУ за февраль н март месяцы подверглись сокращению на 500.000 руб., каковы должен быть почерпнуты из операционных кредитов ОГПУ, так как фонд зарплаты, естественно, не может быть снижен, вследствие чего сокращения февральского и мартовского планов, определяемое Наркомфином в 5 %, фактически для сметы ОГПУ является равным 14 %,

При указанном сокращении сметы ОГПУ становится перед необходимостью уменьшения ассигнований на текущий февраль м-ц продовольствию и вещевому довольствию войск, что повлечет за собой неполное удовлетворение полагающимися по положенной норме пайком красноармейцев и приостановку платежей трестам по договорам за поставленное вещдовольствие.

Кроме того, ОГПУ лишено будет возможности провести демобилизацию и замену демобилизуемых новым набором, т. к. кредитов на таковую операцию совершенно не будет.

В силу вышеизложенного ОГПУ ходатайствует об указании Наркомфину СССР на невозможность проектируемого снижения но мартовскому плану, о предложении Наркомфину открыть по ОГПУ назначенные кредиты полностью в пределах, утвержденных комиссией тов. Куйбышева, т. е. в сумме, равняющейся на март м-ц 5 000 000 руб. и об увеличении таковой на 250 000 руб., т. е. на сумму, удержанную по февральскому плану»[554].

На следующий день Политбюро ЦК РКП(б) постановило не производить сокращения бюджета ОГПУ без внесения этого вопроса в Политбюро.

После 21 февраля 1924 г. Дзержинский снова обращается в Политбюро ЦК РКП (б): «Политбюро на заседании от 21 февраля с. г. постановило в дальнейшем не производить сокращения бюджета ОГПУ без внесение вопроса в Политбюро ЦК РКП.

На другой же день (22 февраля) на заседании СТО в общем порядке было произведено дальнейшее сокращение бюджета ОГПУ без предварительного уведомления заинтересованного ведомства и без внесения в Политбюро.

Ввиду этого ОГПУ вносит протест против этого сокращения, как по формальным основаниям, так и по существу»[555]. Несмотря на это, 22 февраля без согласования с Политбюро ЦК РКП (б) СТО сократил смету ОГПУ еще на 725 тысяч рублей. 26 февраля 1924 г. Дзержинский снова внес протест в Политбюро ЦК РКП(б): «По постановлению П/бюро смета ОГПУ сокращенная специальной комиссией П/ бюро (Куйбышев, Сокольников, Дзержинский) не подлежала дальнейшему сокращению без санкции П/бюро. Между тем, мартовская смета ОГПУ снова сокращена СТО на 725 000 рублей чисто механическим путем (с 5 миллионов смета сокращена до 4 275 000).

Протестуя против этого сокращения и прося П/бюро восстановить нашу смету в размерах 5 миллионов, я должен предупредить, что при таком положении ОГПУ обречено на неминуемый развал и разложение»[556].

В течение 1924 г. по инициативе руководства ОГПУ уже были ликвидированы губотделы в Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону и Новониколаевске и их функции возложены: в Москве — на аппарат ОГПУ, а в остальных городах — на аппараты областных (краевых) уполномоченных. Приказом от 28 февраля 1924 г., «виду оторванности начальников отделов от судебного разбирательства преступлений сотрудников своих отделов и для лучшего ознакомления с личным составом и лучшей увязки в работе, а также ввиду сокращения штатов» было решено упразднить юридический отдел ОГПУ. А для инструктирования сотрудников, юридического оформления и надзора учредить при Коллегии ОГПУ должность особоуполномоченного, к которому стали направляться «все следственные дела по преступлениям сотрудников»[557].

Председатель ВЧК несколько смягчил свою позицию. 19 июня 1924 г. он писал Кацнельсону: «Смета наша в 5 911 000, безусловно, для государства чрезмерна. Прошу сформировать группу для проверки целесообразности такой сметы путем ознакомления с действительностью по каждому расходу, проверив, нет ли дополнительных доходов, лишних штатов, должностей, учреждений, помещений, складов, изданий etc etc. Для этой работы не жаль людей. Найдите их, сговоритесь с Манцевым, надо привлечь лучших из РКП, ЦКК. Линия: все лишнее долой, то, что необходимо, оставить, жалование давать приличное за работу, а за безделье гнать вовсе»[558]. А 9 июля 1924 г. Дзержинский направил в Политбюро ЦК РКП (б) записку на имя И.В. Сталина, в которой предложил еще сократить численность войск ОГПУ. «Я думаю, — писал он, — кадровый постоянный контингент полевых войск должен быть максимально сокращен — обратить все внимание на технику, на спорт, на физкультуру и пр. и прежде всего обратить все средства для поднятия советского патриотизма у рабочих и крестьян».

И все же Дзержинский резко и весьма аргументировано выступил против намерения НКФина снова урезать смету ОГПУ на 1924/1925 финансовый год. Не позднее октября 1924 г. он писал заместителю наркома финансов СССР Н.П. Брюханову: «Отношением своим от 18 августа с. г. за № 027/ОТ/189 °C Народный комиссариат финансов обратился с предложением о сокращении аппарата органов и количества войск ОГПУ в целях сокращения ассигнований по смете будущего 1924/25 бюджетного года… для достижения возможно благоприятного баланса по госбюджету и обращения максимального количества средств на покрытие хозяйственных и производственных нужд страны. — Признавая всю важность стоящей перед Наркомфином задачи и принимая также все меры к сокращению расходов по линии нашего аппарата, я все же вынужден не согласиться с Наркомфином, ибо предлагаемое сокращение существенным образом должно отразиться в отрицательную сторону на деле выполнения ОГПУ возложенных на него высшими инстанциями задач».

Дзержинский утверждал, что в отличие отданных НКФ, местные органы ОГПУ в своих донесениях отмечают физическую невозможность справляться с возложенными на них задачами, нагрузка в работе доходит до наивысших размеров, чего нет ни в одном советском органе; большинство сотрудников измотаны, они служат, если не с момента образования ЧК, то не менее 4–5 лет, а из-за недостаточной материальной обеспеченности «могут выйти из строя». В сравнении с материальной обеспеченностью работников других ведомств, сотрудники ОГПУ обеспечены на 20–30 % ниже. Исходя из этого, с учетом пожеланий НКФ, председатель ВЧК счел возможным после точного подсчета уложить потребность ОГПУ в 26 тыс. денежных пайков по 50 руб. и включить в смету на 1924/25 год, но отметил, что и снижение фонда зарплаты невозможно — это приведет к нежелательным явлениям. — «Попутно указываю, что по условиям работы ОГПУ не считаю возможным проведение штатов последнего в общем порядке, установленном для остальных ведомств, и нахожу, что постановления комиссий, рассматривающих штаты ОГПУ и определивших количество денежных пайков для такового, достаточно авторитетны и не нуждаются в подтверждении.

Переходя к вопросу о сокращении численности территориальных войск, заявляю, что таковое сокращение произведено быть не может по целому ряду обстоятельств, уже неоднократно докладываемых в законодательных инстанциях. Вопрос о сокращении погранвойск не имеет места. Конвойные же войска из ведомства ОГПУ переданы, и вопрос об их сокращении следует поднять по месту их настоящего подчинения…»

В это же время Дзержинский просил Ягоду составить проект письма в комиссию Политбюро ЦК РКП (б) следующего содержания: «В связи с неслыханным нажимом НКФина сократить смету ОГПУ, я вынужден письменно со всей ответственностью заявить комиссии и П/бюро, что я, как председатель ОГПУ, которому партия доверила этот пост с октября 17 г., ответственности за это сокращение сметы взять на себя не могу и вынужден предостеречь партию, что этот эксперимент может стать началом развала органа охраны Революции и его работ. Я никогда с такими заявлениями в связи с сокращениями не обращался. Я всегда сам производил огромнейший нажим внутри в сторону сокращения, и теперь должен заявить, что дальше нельзя, ибо наши органы перенапряжены работой. Дальнейшее сжатие возможно столь ничтожно, что нам неслыханно трудно произвести такую перегруппировку, чтобы найти средства (столько-то) для увеличения жалования войскам согласно повышения военных тарифов. В самом деле, работа наша по объему по сравнению с прошлым годом не сократилась, она еще более усложнилась, между тем, мы на протяжении истекшего года столь уплотнились и упорядочили свою работу, что сократили свою смету на 20 мил. рб. в год. В 1 квартале 23/24 г. наша смета вместе с ДВО и Закавказскими была 19 849 117 рб., ныне мы просим на квартал 14 750 000 рб., т. е. на 5,1 мил. меньше на один квартал, т. е. на год на 20,4 м. меньше.

Такая смета для нас столь мала, что она потребует от нас величайшего напряжения и экономии. Я не прошу больше, ибо понимаю необходимость величайшей экономии, хотя в этом году повышение военных тарифов потребует от нас новых расходов, около 2 миллионов рублей.

Т. Сокольников требует сокращения сметы нашей (он требует сокращения, начиная со II квартала, на остальные 3 квартала столько-то, т. е. он требует сокращения в годовом масштабе на 12 597 000 рб., т. е. на 21 с лишним %, безусловно, подходит сейчас по вопросу политически, желая ГПУ ослабить и свести на нет, считая [что] этот орган уже свое время отживает. Это выявилось на первом заседании комиссии совершенно определенно.

Между тем, такой уклон чреват колоссальными опасностями. Сдача позиции и отступление по линии ГПУ, когда отношение и рабочих и крестьян к этому органу как в СССР, так и за границей самое дружественное, когда этот орган не потерял живой души и всегда первый сигнализировал партии всякие настроения и опасности и когда этот орган никогда еще не нарушил партийных директив и линии, а всегда был и есть слугой и борцом партии, когда этот орган сплошь коммунистичен и несет свое тяжелое бремя как верные сыны революции и партии, когда дисциплина в нем жива и сильна, когда он работает с полной нагрузкой, сдача это позиции, безусловно, означает дальнейшее отступление пред нэпом обывателей и буржуев всех только и разоружение революции. Я потому решительным образом возражаю против дальнейшего сокращения нашей сметы.

У многих представление, что чекистам хорошо живется. Это неверно. Мы канцелярский и по хозяйству труд ужали до пределов. Огромное большинство наших сотрудников — это оперативники — в большинстве бывшие рабочие высокой квалификации — работают без ограничения времени — в напряжении. А жалование получают самое скромное — в среднем… отдельные примеры….а в других учреждениях, где работают по часам..

Мы заботился о своих, оказываем всяческую поддержку, мы — тесная коммунист, семья — и это — как сознание важности нашей работы, держимся». Дзержинский просил утвердить смету, как она была принята первоначально, т. е. в 54 млн. руб. в год, без конвойной стражи, с 20 млн. годовым сокращением по сравнению со сметой 1 квартала прошлого года[559]. 18 марта 1925 г. он писал Г.Е. Зиновьеву, что «для ОГПУ пришла очень тяжелая пора», видя главную причину этого в недооценке значения органов безопасности Н.И. Бухариным, Г.Я. Сокольниковым, М.И. Калининым и некоторыми работниками НКИД[560].

В РГАСПИ есть любопытный рисунок. Кто-то из членов правительства на одном из заседаний 30 июня 1925 г. нарисовал портрет председателя ОГПУ на фоне меча и написал: ««Ф. Дзержинский — меч пролетарской революции». Дзержинский рядом дорисовал трех человечков, держащих напильник, и подписал: «А это Бухарин, Калинин и Сокольников, подтачивающие «меч»[561].

Полемика Дзержинского и Сокольникова была отражением борьбы мнений о роли органов безопасности в политической системе общества. Следовало учитывать, что на решение этого вопроса влияло много обстоятельств. Во-первых, шел постоянный поиск оптимального варианта организационной структуры ВЧК-ОГПУ, который бы позволил им действовать наиболее эффективно. Во-вторых, во всем сказывалась нехватка средств. В государстве, которое восстанавливало народное хозяйство, решало важнейшие задачи развития экономики, приходилось заботиться о сбережении государственных средств. Наркомат финансов имел возможность видеть эту проблему более широко, чем руководители других ведомств. Да и сокращение ассигнований шло не только по линии ОГПУ. Поэтому в большинстве случаев предложения НКФ поддерживались и в Политбюро ЦК РКП (б), и в СНК СССР, и в СТО. И сам Дзержинский, понимая, что сокращение отдельных подразделений ГПУ ведет к отрицательным результатам и негативным явлениям, шел на это сознательно, потому что иного выхода не было. Но Дзержинскому лучше, чем кому бы то ни было, виден был тот предел, до которого можно было идти по пути сокращения и который не был заметен Сокольниковым и другими. И в этих случаях он боролся на всех уровнях, вплоть до высших советских и партийных органов. В-третьих, у ряда руководителей в центре и на местах было несколько иное, чем у руководителей ОГПУ, понимание роли органов безопасности, путей их совершенствования. Об этом свидетельствует дискуссия 1924 г. о судьбе ОГПУ и НКВД.

18 апреля 1924 г. Дзержинский предложил Ягоде направить секретное письмо в губотделы ОГПУ о решении Политбюро ЦК РКП (б), чтобы они рассмотрели у себя этот вопрос и прислали свою и местных исполкомов точку зрения с изложением всех «за» и «против» по каждому варианту. «Надо написать, — подчеркнул он, — подробно и вполне объективно без агитации и без тени какого бы то ни было давления в сторону передачи нам милиции и уг. розыска. Вариант: упразднение НКВДел с передачей милиции и розыска полностью местным советам, а оперативным нам подчинением не так уж плох. Надо подумать, что именно по милиции и уг. розыску не может быть централизовано. Не достаточны ли общие законод. нормы, принимаемые ЦИКом, СНКом и СТО? без существования оперативного центра?»[562].

Советские руководители в центре и на местах придерживались двух точек зрения на будущее ОГПУ и НКВД: первой — оставить эти ведомства без изменений, второй — подчинить многие структуры НКВД органам безопасности. Об этом можно судить по переписке руководителей НКВД и местных Советов, которые внесли и другие предложения. Из 52 губисполкомов 10 высказались за оставление этих ведомств самостоятельными с некоторыми структурными изменениями, 5 — за передачу ОГПУ в НКВД, 2 — за ликвидацию ОГПУ, 4 — за объединение милиции с ОГПУ и их подчинение губисполкомам, остальные — за то, чтобы ничего не менять[563].

Это объясняется прежде всего тем, что в основе своей он был максимально приближен к потребностям мирного времени. Однако ввиду нехватки средств на его содержание, руководство ОГПУ вынуждено было пойти на сокращение объема работы некоторых структур.

Вместе с тем в ряде случаев правительство шло на усиление некоторых структур ОГПУ по ходатайствам Дзержинского. 24 апреля 1925 г., сославшись на просьбу Чичерина о необходимости усиления пограничной охраны на Дальнем Востоке, в Средней. Азии и Закавказье, он поручил Ягоде возбудить перед ЦК «срочно совместно с НКИДел формальное ходатайство об увеличении наших войск до необходимых пределов и об отпуске средств на улучшение техники вооружения в погранполосе и на развитие агентурной работы по охране границы»[564].

При подготовке к рассмотрению проекта контрольных цифр бюджета на 1925/1926 г. НКФ снова запланировал сокращение ассигнований ОГПУ. 3 июля 1925 г. Дзержинский поручил Ягоде «подготовить наше предложение. По-моему, бюджет наш в 25/26 г. должен быть больше, чем в 24/25 г.[565].

Следовательно, всестороннее обсуждение вопроса о месте и роли органов ГПУ в политической системе способствовало более четкому пониманию их функциональных обязанностей, отношений с другими ведомствами, путей совершенствования организационной структуры ОГПУ. В последующем проводимые сокращения уже в меньшей степени касались аппарата чекистского ведомства, чем сокращения 1922–1924 гг. Это объясняется, прежде всего тем, что в основе своей он был максимально приближен к потребностям мирного времени. Однако ввиду нехватки средств на его содержание, руководство ОГПУ вынуждено было пойти на сокращение объема работы некоторых структур, в частности, политического контроля. С 9 декабря 1925 г. он был упразднен в уездах и округах и оставлен лишь в губернских и областных центрах, а также в тех окружных центрах, которые по своим масштабам были равны губернским. Для ведения профсоюзной работы в ОГПУ вместо профсоюзов были созданы культурно-бытовые комиссии, которые в своей работе руководствовались «Положением о членстве сотрудников ОГПУ и об органах союза в учреждениях ОГПУ», принятом ВЦСПС и ОГПУ 11 октября 1924 г.[566].

В связи со складывавшимся международным положением и изменениями во внутренней политике ВКП (б) и Советского правительства, новыми правами и обязанности органов ОГПУ произошло дальнейшее уточнение структуры ОГПУ. К концу 1925 г. его центральный аппарат состоял из Председателя, Коллегии, Секретариата и трех управлений: Экономического, Административноорганизационного, Секретно-оперативного; пятнадцати отделов: Иностранного, Пограничной охраны и Главной инспекции войск ОГПУ, Специального, Финансового, Хозяйственного, Связи, Секретного, Контрразведывательного, Особого, Информации и Политконтроля, Транспортного, Восточного, Оперативного, Центральной регистратуры и тюремного, а также специального отделения, особоуполномоченного, санитарной части, комиссии по распределению и контролю секретных сумм, Центрального шифровального бюро. С ноября 1926 г. Отдел пограничной охраны и Главная Инспекция войск ОГПУ стала именоваться «Главным управлением погранохраны и войск ОГПУ»[567].

Повышенное внимание к госаппарату в середине 1920-х гг. объяснялось стремлением большевистской партии создать органы власти в центре и на местах, соответствовавшие ее требованиям, но оно во многом не увенчалось успехом. «Надо прямо признать, — писал Ф.Э. Дзержинский, — что в этой борьбе до сих пор мы биты. Активнее и победоноснее другая сторона. Неудержимое раздутие штатов, возникновение все новых и новых аппаратов, существующая бюрократизация всякого рода дела — горы бумаг и сотни тысяч писак, захватывание больших зданий и помещений, автомобильная эпидемия, миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание гос (ударственного) имущества этой саранчей. В придачу к этому неслыханное и бесстыдное взяточничество, хищения, нерадение». Поэтому «разрешение вопроса госаппарата, — по мнению Председателя ОГПУ, — есть вопрос существования рабочекрестьянской России»[568].

Эти недостатки, хотя и в меньшей мере были присущи и аппарату ОГПУ.

Наряду с совершенствованием организационной структуры административных органов управления, не меньшее внимание Ф.Э. Дзержинским было уделено и общественно-политическим структурам. Речь идет в большей мере об аппарате партии большевиков в органах ВЧК-ОГПУ.

Идея руководителей компартии о четком разделении функциональных обязанностей между советским административным государственным аппаратом и политическим (партийным) не была проведена в жизнь. Более того, постепенно начали стираться различия между органами коммунистической партии и государства. И вся высшая власть в стране сосредоточилась в Политбюро и Оргбюро ЦК РКП (б) — ВКП (б). Она стала абсолютной и через широкую сеть различных элементов общепартийной структуры охватила все стороны жизни и деятельности коллективов сотрудников ВЧК-ОГПУ. Ни одно важное решение, касавшееся органов безопасности, во всех государственных структурах не принималось без участия партийных органов. Следовательно, общественно-политическая структура в лице аппарата коммунистической партии, от первичной партийной организации до ЦК, была важнейшим элементом чекистского ведомства, позволявшей ей предметно руководить всеми сторонами деятельности органов ВЧК-ОГПУ.

При этом много внимания уделялось тесной работе двух структур: административной и партийной. Это было необходимо, потому что не всегда чекисты и коммунисты-руководители доверяли друг другу, а сотрудники ВЧК-ОГПУ принимали решения без учета мнения парткомов.

Одним из существенных факторов влияния партии коммунистов на все стороны жизни и деятельности органов безопасности была работа их руководителей в составе парткомов в центре и на местах. Так, Дзержинский являлся членом ЦК РКП (б), Оргбюро, а с июня 1924 г. — кандидатом в члены Политбюро ЦК партии. Руководители ВЧК-ОГПУ: Ф.Э. Дзержинский, И.К. Ксенофонтов, В.Р. Менжинский, И.С. Уншлихт, М.А. Трилиссер и другие избирались делегатами партийных съездов, конференций, принимали участие в заседаниях всех руководящих партийных органов: Политбюро, Оргбюро, Секретариата и отделов ЦК РКП (б) при обсуждении самых актуальных вопросов, связанных не только с работой чекистских органов. Полномочные представители и руководители губЧК (отделов ГПУ-ОГПУ) являлись членами областных бюро, бюро губкомов и других партийных комитетов, делегатами губернских и областных конференций и др.

В борьбе с восстаниями, мятежами и бандитизмом чекистам серьезную помощь оказали части особого назначения (ЧОН). Они действовали с весны 1919 г. Эта «партийная гвардия» была созданной по решению ЦК РКП (б) при губернских и уездных партийных комитетах «для оказания помощи органам советской власти по борьбе с контрреволюцией». В 1921 г. ее кадровый состав насчитывал около 40 тыс. человек. Всего же в ряды чоновцев было вовлечено 363 045 человек[569].

ЧОН в дополнение к структурам ВЧК-ОГПУ имели осведомительный аппарат и разведывательные отряды, состоявшие в основном из молодежи, а в некоторых селах т. н. разведывательные базы. Разведчики собирали сведения о политических настроениях населения, его отношении к власти, о численности, вооружении и дислокации контрреволюционных элементов.[570] «Положение об организации секретно-осведомительной сети частей особого назначения» было выработано начальником КРО ГПУ А.Х. Артузовым.

В нем указывалось, что секретно-осведомительная сеть ЧОН работает на основе параллелизма с осведомительной сетью ГПУ под руководством органов ГПУ. Личный состав осведомителей назначается из числа коммунистов ЧОН в порядке воинской и партийной дисциплины соответствующими командирами ЧОН»[571].

Информация от агентурно-осведомительной сети ЧОН в ГПУ стала поступать с конца 1922 г. о «всякого рода контрреволюционной деятельности на фабриках, заводах, в учреждениях, селах и деревнях». В приказе № 264 от 20 октября 1922 г. отмечалось, что такая осведомительная работа, «дающая в каждом случае несистематизированный и отрывочный материал при умелом руководстве и направлении его, а также и тщательном изучении результатов данных, представляет значительную ценность».

Наряду с наличием двух постоянных структур аппарата ВЧК-ОГПУ (штатной и общественной) существовал и аппарат, создаваемый на определенный срок путем делегирования ее представителей в состав различных комиссий, инспекций, временных совещаний и др. Эта практика была широко распространена и имела важное значение для работы органов безопасности. Она позволяла лучше знать положение дел в той или иной отрасли народного хозяйства, государственной или политической структуре, работавших там сотрудников и решать многие вопросы в процессе работы, опираясь на знание дела, укрепляло связи органов ВЧК-ОГПУ с другими ведомствами и парткомами РКП (б) — ВКП (б). Так, постановлением СТО от 5 января 1921 г. чекисты вошли в губернские комиссии по улучшению условий жизни войск, 9 февраля 1921 г. решением СТО они были включены в состав временного совещания по Донбассу при СТО, образованному для улучшения снабжения углем рабочих и служащих Донбасса и выработке мер борьбы с хищениями топлива; 20 апреля постановлением СТО — в комиссии по борьбе с незаконным использованием железнодорожного и водного транспорта[572].

23 февраля 1921 г. Дзержинский был назначен председателя Топливной комиссии в Украине. Он дал распоряжение Карлсону образовать такие же комиссии в составе предгубисполкома, губчека, гублеском, губкомтруд, губвоенком, губпартком и губсовпроф…»[573].

Чекисты часто входили в комиссии, создаваемые ЦК РКП (б) и парткомами. Так, 31 марта 1921 г. Оргбюро ЦК РКП (б) образовало комиссию в составе Н.И. Бухарина, Г.Я. Сокольникова, Ф.Э. Дзержинского, Д.И. Курского и В.М. Михайлова. Ей было поручено в недельный срок изучить и переработать циркуляр о взаимоотношении судебно-следственных органов с парткомами.

Образование временных структур с участием чекистов вызывалась сложной обстановкой. Так, 28 мая 1919 г. на совместном заседании Коллегии ВЧК, МЧК, НКВД и представителей МК РКП (б) был обсужден вопрос об организации оперативного штаба по объединению борьбы с контрреволюцией. В своем выступлении Дзержинский указал на необходимость создания единого работоспособного, не громоздкого органа, который был бы объединяющим центром всех отделов, боровшихся с контрреволюцией в Москве. Этот орган должен был заняться разработкой и подготовкой планов ликвидации контрреволюционной деятельности. «Необходимость создания такого органа, — подчеркнул председатель ВЧК, — вызывается данным моментом, ввиду исключительного его положения в связи с некоторыми нашими неудачами на фронте, давшими повод контрреволюционерам поднять головы. Попутно с этим необходимо обязать всех коммунистов Москвы в помощи чрезвычайной комиссии в ее борьбе с контрреволюцией. Для этого можно будет снабжать всех партийных товарищей по указанию районных комитетов мандатами на право задержания всех лиц в г. Москве, ведущих контрреволюционную деятельность».

Представитель МК РКП (б) В.М. Загорский указал, что затронутый Ф.Э. Дзержинским вопрос обсуждался в МК «и не может быть разговоров о необходимости создания единого органа». В.Н. Манцев считал необходимым заранее выработать точные инструкции для органа, который предложил создать Дзержинский и указал на необходимость устранения параллелизма в борьбе с контрреволюцией. Дзержинский предложил, чтобы в единый орган, т. е. в штаб, вошли бы М.А. Дейч в качестве постоянного там работника и в качестве представителя ВЧК Я.Х. Петерс. Дейчу указать на необходимость тесного контакта ЧК в провинции с местными милицейскими комиссариатами, и это бы облегчило работу ЧК в том смысле, что ЧК могли бы уделить больше внимания на борьбу с контрреволюцией.

Для координации борьбы с контрреволюцией совещание постановило образовать руководящую коллегию при МЧК во главе с Я.Х. Петерсом и по одному представителю от МЧК, Особого отдела и Транспортного[574].

29 декабря 1920 г. комиссия ВЧК с участием Дзержинского заслушала вопрос о борьбе с бандитизмом, в том числе и об организации специального аппарата. За подписью Э.М. Склянского, Х.Г. Раковского, Ф.Э. Дзержинского и С.С. Каменева были предложены конкретные меры для ликвидации бандитизма, в том числе и организацию при командующем всеми вооруженными силами на Украине постоянного совещания в составе представителей от Всеукраинского ЦИК, Наркомпрода, Наркомвнудела, начальника всех чрезвычайных комиссий и особых отделов на Украине и начальника политотдела фронта.[575].

В ряде случаев создание дополнительных структур диктовалось необходимостью улучшения работы местных органов безопасности, прежде всего для получения оперативной информации. В 1921 г. Коллегия ВЧК предложила организовать при всех ЧК бюро связи с рабочими заводов и фабрик. Все предприятия должны были иметь своих представителей в бюро, которые ежедневно сообщают о состоянии дел в каждом коллективе, а ЧК принимает меры устранению замеченных недостатков. И еще одну цель преследовали члены Коллегии ВЧК: «Все рабочие, зная о постоянном контроле, подтянутся», к тому же — «эта работа не будет стоить ЧК никаких расходов, а результаты будут колоссальны, т. к. мы приобретем массу осведомителей и будем чекизировать рабочих, превращая их в бойцов за свое собственное дело»[576].

Дзержинский стремится работе придать организующее начало. 18 марта 1921 г. он писал члену Коллегии ВЧК С.А. Мессингу: «Для того, чтобы привлечь рабочих к работе в ЧК и чтобы нам содействовать рабочим, считаю, было бы очень полезным образовать при правлениях профсоюзов чекистские группы — скажем тройки (двух от них при нашем согласии и одного от нас). Задачи этих троек: борьба с злоупотреблениями, замечаемыми профсоюзом. Наш кандидат должен быть высокой квалификации, тактичный и не действующий необдуманно. Ваше мнение? Может быть, произвести опыт в одном союзе?…»[577].

Вопросу, поднятому Дзержинским, было придано настолько важное значение, что он был обсужден на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 8 декабря 1921 г. Но это обсуждение приобрело несколько иной характер и свелось к разработке мер по «изъятию» меньшевиков и эсеров из профсоюзов, кооперативов и хозяйственных органов, учреждений Наркомата труда.

По итогам обсуждения на заседании Политбюро 8 декабря 1921 г. была создана комиссия, которая 23 января 1922 г. приняла специальное постановление. В нем говорилось о том, что в областных и губернских органах ВЧК создаются особые бюро содействия ВЧК и ее местным органам. Они состояли из трех человек, исключительно коммунистов-руководителей с партийным стажем не менее двух лет. Бюро должно изучать политическую благонадежность служащих, осуществлять расстановку кадров, взять на учет эсеров и меньшевиков, оказывать содействие органам ЧК в получении необходимых справок, содействовать в поступлении на службу секретным сотрудникам, вести наблюдение «за подозрительными эсерствующими и меньшевиствующими элементами, предоставлять в Секретный отдел ВЧК систематически информацию…»

ВЦСПС, НКТруда и Центросоюзу, центральным хозяйственным органам (по списку ВЧК). ВЧК было поручено разработать в недельный срок совместную инструкцию по проведению этого постановления в жизнь[578].

22 марта 1922 г. ЦК РКП (б) направил телеграмму в адрес секретарей губкомов о создании Бюро содействия органам ГПУ: «… Предлагается Вам в срочном порядке сконструировать Бюро содействия в составе 3-х членов, коммунистов с партстажем не менее 2-х лет, список назначенных товарищей представить во II отдел СОЧ ПГО ГПУ лично тов. Антонову. В Бюро содействия могут войти только ответственные руководители учреждений (зав., члены коллегии, ответственный секретарь комячейки). Сконструировать БС надлежит с таким расчетом, чтобы оно через своих отдельных членов охватывало все учреждение в целом или его важнейшие отделы. Канцелярии или аппарата БС не имеет, работу свою ведет в условиях чрезвычайной конспиративности…»[579].

Широкая сеть особых бюро была раскинута по всей стране. Число осведомителей за это время значительно возросло. Так, в уездах Омской губернии на 1 января 1921 г. оно составило от 73 до 108 человек, а на 1 января 1922 г. — от 79 до 340, а в самом же Омске соответственно от 186 до 508[580].

Особые бюро содействия существовали во всех городах. Например, в небольшом сибирском городке Енисейске их было 18 с 34 членами, а к августу число достигло 25 с 56 членами. На 1 января 1923 г. бригады содействия имелись при губкоммунхозе, ГСНХ, губпо, губревтрибунале, губисполкоме, губтруде, губздраве, горсоюзе, губсоюзе, хлебопродукте, собесе, РКИ, милиции и др. Но бюро содействия не оправдали себя. Они были дополнением к имевшемуся чекистскому аппарату, но тот работал на профессиональной основе (информационные тройки). БС по существу было лишним, надуманным звеном и «приказало долго жить». В отчете Енисейского ГО ГПУ уже в начале 1923 г. отмечалось, что «члены БС, взявшиеся за дело в начале с рвением, сейчас несколько охладели, некоторые отказываются выполнять задания, мотивируя перегруженностью своей работой…»[581].

Создание различных общественных структур в интересах органов безопасности характерное явление тех лет. На это было несколько причин. Во-первых, постоянная нехватка средств заставляла искать возможности более активного привлечения к активной работе ту часть населения, которая была нацелена на оказание помощи чекистам; во-вторых, это проистекало и из важнейшего принципа организации и деятельности органов ВЧК-ОГПУ — связь с массами. Процесс все большей закрытости ведомства безопасности начал претворяться в жизнь лишь со второй половины 1920-х гг.

Следовательно, под руководством Дзержинского в органах и войсках ВЧК-ОГПУ была проведена унификация структуры. Реформирование и дальнейшее совершенствование органов безопасности, как составной части государственного аппарата, одной из важнейших силовых структур, было проведено с учетом менявшейся исторической обстановки, международного и внутреннего положения страны и для решения задач, поставленных перед ними высшими органами власти и управления, политического руководства страны.

Совершенствование методов работы органов ВЧК-ОГПУ. Наряду с совершенствованием аппарата органов и войск безопасности Дзержинский много внимания уделял специальным формам и методам борьбы с учетом конкретной исторической обстановки и политической линии руководства страны. В ответном слове на приветствие делегатов IV Всероссийской конференции ЧК 6 февраля 1920 г. по случаю награждения его орденом Красного Знамени Дзержинский говорил: «в тот период, когда нужно было прибегать к оружию, красному террору, эта энергия не должна ослабевать и теперь, когда этого оружия нет. Эта энергия должна превратиться в работу мысли, ума, изворотливости, чтобы иными методами и средствами, не нарушая других государственных органов, что мы делали раньше, когда это было необходимо, по возможности не мешая другим, извлекать врагов. Раньше, когда нам некогда было разбираться в деталях, мы били в определенную точку и, таким образом, не раз расстраивали те органы, которые были призваны для воссоздание экономической жизни».

Дзержинский говорил и о том, что чекисты в годы Гражданской войны в разных регионах применяли различные методы и тактику. 23 апреля 1918 г. на заседании ВЧК он отметил разницу в тактике борьбы с контрреволюцией в Москве и Петрограде: «в то время, как комиссия Урицкого едва ли не намеренно допускала совершаться преступлениям, после чего уже проявляла активность своих действий, ВЧК ставила всегда, как ставит и теперь, своей целью предупреждение преступления, что, разумеется, в смысле внешнего эффекта производит меньше впечатления, по существу же дает несравненно большие результаты».[582]

Председатель Президиума ВЦИК РСФСР М.И. Калинин, выступая на ?? Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, утверждал, что в первые месяцы после революции решающим фактором права была вооруженная сила. А Дзержинский уже 3 февраля 1920 г. на открытии 4-й конференции губернских ЧК заявил: «Оружие террора нам не нужно, мы должны вместо этого оружия террора, вместо арестов и обысков, которые не давали возможности скопляться нашим врагам, чтобы ударить нам в тыл, теперь, когда эта опасность миновала, теперь, когда эта опасность в ближайшем будущем не предвидится, мы должны перестроить Секретнооперативный отдел; нам необходимо изыскать такие методы, при помощи которых нам не нужно было бы производить массовых обысков, не пользоваться террором, однако все время вести наблюдение и пресекать корни козней и злонамерений врагов»[583].

С переходом к новой экономической политике Дзержинский нацелил чекистов на решение служебных задач новыми методами: «…Вопрос вооруженной борьбы, окончившейся в нашу пользу, сменился сейчас периодом борьбы на экономическом фронте, на поле достижений по производительности труда, по одолению сил природы».'[584] В подписанном им 8 января 1921 г. приказе о подчеркивалось, что с окончанием острого периода Гражданской войны «старыми методами, массовыми арестами и репрессиями, вполне понятными в боевой обстановке, при изменившемся положении Чека будет только лить воду на контрреволюционную мельницу, увеличивая массу недовольных»[585]. Выступая на торжественном собрании 17 декабря 1922 г., посвященном 5-ой годовщине ГПУ, он говорил: «Методы изменились. Сейчас вы обязаны идти по тому пути, который Советская власть и партия начертали — по пути революционной законности, придерживаясь декретов, строго следя за их выполнением, согласуя свои действия с прокурорским надзором».

Но при различных подходах Дзержинский настаивал на централизации ведомства безопасности. 27 июня 1920 г. он писал Менжинскому: «Тов. Лацис приходил к шпионажу, исходя из гражданской контрреволюции. Вы приходили к «Национальному центру», исходя из шпионажа. И у Лациса тенденция: Особый отдел сделать частью Секретно-оперативного отдела, а у Вас есть тенденция стать самостоятельным органом по борьбе с контрреволюцией, организованной вообще. Эти тенденции надо перебороть. Организационно надо их изжить, сделав ответственных лиц в отделах ответственными за всю ВЧК, т. е. надо будет просить ЦК ввести в Коллегию ВЧК Вас, Зимина…надо поднять ТО ВЧК на должную высоту. Не жалеть ему людей ответственных и материальных средств. Может быть, этот отдел сейчас даже важнее, чем Особый отдел…»[586]. При применении методов борьбы Дзержинский указывал и на необходимость учета специфики региона. Он сослался на письмо группы партийных и советских работников Казахстана от 14 октября 1920 г. в ЦК РКП (б). В нем, как в фокусе, были сконцентрированы имевшие место ненормальности в деятельности чекистских органов национальных окраин: «Приезжающие сюда товарищи сплошь и рядом принимаются за работу с готовыми мерками и приемами, в большинстве совершено ложно осведомленные о положении, и поэтому их большое рвение всегда принимает опасные и нежелательные формы возбуждения скрытого недовольства масс властью». Далее отмечалось, что эти чекисты не всегда учитывают своеобразие развития революции в Казахстане: «Те методы, которыми мы боремся с буржуазией, как организованным классовым врагом, здесь применены целиком быть не могут». Их копирование приводило к тому, что «отдаляло местное население от органов ЧК, вело к неправильным отношениям с местной властью». В конце письма была высказана просьба, чтобы ЦК РКП(б) прислал вдумчивого и опытного работника, который бы сумел правильно понять свои задачи и «сделал бы губчека органом, действительно являющимся маяком революции»[587].

Применение различных методов борьбы во многом зависело от поведения политических противников.

«После Гражданской войны, — говорил Дзержинский, — наши внутренние враги — бывшее офицерство, буржуазия и чиновничество царское — разбиты, распылены. Теперь этой массы, сплоченной контрреволюционной, нет, мы их распылили, разбросали; часть из них убежала по ту сторону фронта, часть из них уничтожена и часть, потеряв всякую надежду на скорую победу, покорилась экономической нужде и пошла навстречу Советской власти, поэтому «для чрезвычайных комиссий заканчивается период разрастания. Фронт неимоверно для них сократился и «нет нужды расправляться с массовыми сплочениями, с группами; теперь система борьбы и у наших врагов изменилась, теперь они стараются пролезть и наши советские учреждения, чтобы, находясь в наших рядах, саботировать работу, чтобы дождаться того момента, когда внешние наши враги сломят нас, и тогда, овладев органами и аппаратами власти, использовать их против нас…Эта борьба, если хотите, уже единичная, эта борьба более тонкая, и тут надо разыскивать, тут нельзя в одно место бить. Мы знаем, что почти во всех наших учреждениях имеются наши враги, но мы не можем разбить наши учреждения, мы должны найти нити и поймать их. И в этом смысле метод борьбы должен быть сейчас совершенно иной»[588].

Дзержинский постоянно подчеркивал необходимость улучшения методов работы органов ВЧК-ОГПУ, поэтому под его руководством активизировались поиски в области права, наметилась тенденция к сокращению и смягчению насильственных мер. Именно тенденция. И установка председателя ВЧК на смягчение карательных мер скорее была пожеланием, потому что в кратчайший срок отказаться от методов Гражданской войны было практически невозможно. Уж очень велик был соблазн силовыми методами решить политические задачи. Отсюда были и нарушения законности, да и сама политика правительства и руководства ВЧК-ОГПУ не была последовательной. Все это вело к нежелательным результатам.

Советские органы безопасности противостояли спецслужбам противника, применяя в своей практической деятельности специальные формы и методы, которые были в арсенале средств других государств. Речь шла, прежде всего, о широком применении агентуры, то есть тех лиц, которые конспиративно (тайно), добровольно или вынуждено, на постоянной или временной основе выполняли поручения спецслужб, не являясь их кадровыми сотрудниками[589].

В первые месяцы после создания ВЧК руководители этого ведомства были против использования агентуры в борьбе с политическими противниками, считая это неэтичным для революционера, считая это провокацией. Но есть объективные законы борьбы спецслужб, и они диктуют необходимость ее широкого применения. И уже 17 февраля 1918 г. ВЧК под председательством Дзержинского, обсудив вопрос «О секретных сотрудниках», признала, что «можно пользоваться услугами, но с условием, чтобы это было вне Комиссии»[590].

Постоянно, и в годы Гражданской войны и после нее Дзержинский учил самому внимательному отношению и тщательной подготовке тех лиц, которые соглашались на сотрудничество с органами безопасности в специфической сфере деятельности. Об этом свидетельствуют многие документы. Приведем лишь два из них. 1918 и 1926 г. В сентябре-декабре 1918 г. Дзержинский направил телеграмму председателю Курской губЧК И.И. Каминскому следующего содержания: «(Лично. Совершенно секретно): «Откомандируйте распоряжение ВЧК одного или двух самых опытных, вполне политически грамотных и расторопных, с инициативой разведчиков для весьма ответственной государственной и партийной работы. Снабдите его лучшим паспортом на чужое имя, деньгами на дорогу и проездным билетом до Москвы. Командируемый не должен иметь каких-либо удостоверений от Чрезвычайной Комиссии кроме двух фотогр. карточек среднего размера, на обороте которых должна быть краткая анкета: 1) имя, отчество и фамилия (настоящая), 2) подпись командируемого, 3) краткие сведения о его партийном стаже и о работе в Комиссии. Все эти сведения должны быть заверены Вами и печатью комиссии. Эти фотограф, карточки командируемый должен спрятать на себе возможно лучше и отнюдь никому не показывать. Равным образом запретите командируемому обнаруживать кому бы то ни было свою принадлежность как к комиссии, так и к партии. Он должен иметь вид беспартийного обывателя или рабочего, или крестьянина. Выехать он должен возможно конспиративнее, чтобы никто не знал, куда он отправился, когда отправился или даже вообще отправился ли он. Должен употребить все усилия, чтобы никто не заметил и не проследил за ним. По приезде в Москву командир., отнюдь не заходя в какую-либо чрезвыч. комиссию или ВЧК, должен немедленно явиться на Кузнецкий Мост, д. № 6, в Совдеп Городского района, зайти в административный отдел, спросить заведующего тов. Веселовского и ему лишь сказать пароль: «О реквизиции вещей Гольдфе». Он на это ответит «Хорошо, зайдемте ко мне в кабинет, разберем дело». Тов. Веселовский укажет дальнейший адрес. <К товарищу, который будет руководить работой. Этому товарищу командируемый должен передать свои фотографические карточки после того, как он покажет собственноручную записку тов. Дзержинского. Командируемый не имеет права заходить к своим знакомым или родным в Москве или по дороге и должен их всячески избегать»[591]) (Слова, взятые в угловые скобки, вычеркнуты Ф.Э. Дзержинским — Авт.)

16 марта 1926 г. Дзержинский после ознакомления с делом И.И. Лукичева писал Г.Г. Ягоде, выразив крайнее неудовольствие с постановкой вербовки и работы в ЭКУ ОГПУ, отступление от его требований. Он отметил, что был незаконным вызов Лукичева для вербовки, к тому же она была нецелесообразной, потому что Лукичев подозревался во взятке или «чудовищной халатности, т. е. он должен был быть привлечен в качестве обвиняемого, а не осведомителя». «Такие осведомители не только бесполезны, но и вредны. Это ясно. Они могли бы быть полезны лишь после того, как их вина [была] бы полностью выявлена и доказана. Тогда только мы могли бы, если бы это нужно было по каким-либо очень важным причинам, завербовать такого и то не в качестве постоянного секретного сотрудника, а для разработки данного дела или круга дел, связанных с данным лицом или местом его службы; метод «подписок» в ЭКУ должен быть вовсе упразднен, исключения могут допускаться лишь с моего согласия; дело вербовки и вообще секретных сотрудников в ЭКУ должно быть срочно упорядочено. Прошу Вас представить мне, как это дело поставлено у нас, а также разработать конкретные предложения». Дзержинский просил сообщить: «Список всех секретных сотрудников ЭКУ — кто каждый [из] них член ли партии, было ли за ним дело. Когда, кем завербован и к[ому] подчинен. Дали «подписку» (Текст подписки). Сколько получает и как оплачивается? Какие секретные расходы ЭКУ, на что и какая смета? Кто контролирует вербовку и самих секретных сотрудников?»[592].

Хорошо известно, что ведомству безопасности свойственна специфика, не позволяющая ему работать в сфере гласности, хотя и в самые трудные они были заинтересованы, если не во всесторонней поддержке населения, то хотя бы в лояльном отношении.

По его рекомендации Дзержинского применялись самые разнообразные формы связи с населением. Так, 30 марта 1921 г. Дзержинский направил распоряжение губЧК и особым отделам бросить все силы в деревню, вербуя в «крестьянской массе агентов, связывая чрезвычайных уполномоченных с политбюро, каковые посылаются непосредственно губчека только степени развития агентуры, куда бросить лучших, самых опытных товарищей можно предотвратить развитие бандитизма….местностям, где скрываются главари бандитов, сделать все возможное установить их местопребывание, не останавливаясь перед наградами, ни денежными, ни материальными…»[593].

В борьбе со шпионажем, антисоветски настроенными гражданами и преступниками Дзержинский придавал большое значение учету (регистрации), который позволял держать в поле зрения тех граждан, которые участвовали в вооруженной борьбе с властью и могли снова взяться за оружие. Уже 21 марта 1918 г. на заседании ВЧК Дзержинский предложил регистрировать арестованных. Было решено, что «дежурные оперативного штаба должны вести регистрацию арестованных»[594]. Первым декретом, обязывавшим чекистов заниматься регистрационной работой не только отдельных лиц, но и различных обществ и союзов было решение СНК РСФСР от 24 октября 1919 г.

Негласному учету подлежали десятки тысяч граждан, совершивших уголовные и хозяйственные преступления и потенциальных противников советской власти. На учете губЧК, а затем губотделов ГПУ находились не только конкретные лица, но и предприятия и хозяйственные учреждения. Об объеме их работы можно судить по данным Курской и Омской губЧК. В Курске на учете в 1921 г. состояло 606 человек, совершивших в прошлом уголовные и хозяйственные преступления; в Омске взято на учет 226 кооперативов, 27 трудовых артелей, 6 фабрик, 2 типографии, 11 заводов и других предприятий с количеством рабочих и служащих 10 117 человек.

Категории лиц, находившихся на учете в органах безопасности, постоянно пополнялись новыми. После Гражданской войны решением Оргбюро ЦК РКП (б) в апреле 1921 г. были взяты на учет все руководящие сотрудники советских и хозяйственных учреждений, «дабы бороться с проникающим жульем».

6 апреля 1921 г. Ф.Э. Дзержинский сообщил С.Г. Уралову о том, что Оргбюро ЦК РКП (б) приняло предложение ВЧК о создании регистрационной службы и просил его в трехдневный срок разработать проект декрета для внесения в СНК от имени ВЧК. «Полагаю, — отмечал он, — что мы должны вести личные дела всех служащих, начиная от завед(ующих) отделами, всяких уполномоченных и т. д.

Необходимо также обязать все судебные органы присылать нам копии своих постановлений и приказов по делам о советских служащих».

Через два дня Председатель ВЧК получил от Уралова докладную записку об организации учета и регистрации ответственных служащих советских, кооперативных и общественных учреждений, организации и предприятий в органах ВЧК. Тот писал: «Армия ответственных сотрудников РСФСР насчитывает, вероятно, не одну сотню тысяч человек. Вопрос о действенных мерах борьбы с теми преступными ее элементами, которые занимаются хищениями, взяточничеством, спекуляцией и т. д., в силу, с одной стороны, подчиненности этих элементов, с другой — огромности территории, на которой они действуют, также слабости нашей связи между отдельными пунктами и целый ряд других условий создают в разрешении этого вопроса огромные трудности».

В связи с этим Уралов предложил не загружать ВЧК и местные ЧК многочисленной и излишней технической работой, которая потребовала бы увеличения штата сотрудников, центр тяжести этой работе перенести на периферию, в учреждения, организации и предприятия и в местные органы ВЧК, установить двойной контроль, с одной стороны, самих учреждений, а с другой стороны, ВЧК и ее местных органов; во всех учреждениях РСФСР ввести «систему личных дел».

В проекте декрета было указано, что все предприятия и организации сведения о сотрудниках направляют в ЧК. ЧК заводят карточный алфавит и систематизируют эти данные и особую картотеку на ответственных служащих. Кадровые сотрудники предприятий и учреждений от одного до двух раз в месяц передают новые данные «об изменениях, о проступках и новых назначениях». Все это контролируется ЧК путем отметок на карточках. Имея эти данные, ЧК проверяет всех взятых на учет ответственных служащих своей регистратурой по особой инструкции «со следующих сторон: а) прежней судимости по данным регистратуры ЧК, НКЮ и Революционного архива, б) по регистратуре ЧК по отделу разыскиваемых, в) данных самой основной анкеты ответственного сотрудника. Каждые три месяца или полгода органы ЧК на основании особых списков выявляют лиц, «пробравшихся на ответственные посты» по следующим группам: группа «А» — лица, лишенные навсегда права работать в советских учреждениях, группа «Б» — лиц, лишенные навсегда права занимать ответственные должности, группа «В» — лица, лишенные права занимать ответственные должности в течение 5-10 лет, группа «Г» — лица, лишенные права занимать ответственные должности в течение 1–5 лет». Центральная картотека ВЧК систематизирует и объединяет полученные списки, печатает их книжками и рассылает во все ЧК, которые по ним в дальнейшем ведут контроль ответственных служащих…»[595].

В проекте Уралова четко прослеживается идея о недопущении на советскую службы не только «жулья», но и лиц по политическим мотивам. Основные идеи предложения были приняты, и в ВЧК, в составе центрального аппарата и территориальных органов была создана регистрационная служба, которой принадлежала важная роль в осуществлении эффективного контроля за государственным аппаратом всех советских учреждений и предприятий.

Несколько ранее, 24 марта 1921 г. Ф.Э. Дзержинский писал С.И. Филлеру о необходимости выполнения постановления ЦК

РКП (б) о регистрации всех коммунистов, совершивших преступление или подвергавшихся аресту. — «Займитесь этим по линии ВЧК (всех ее органов). Необходимо у нас не только централизовать эти сведения, но и изучать и делать выводы и вносить в ЦК предложения. Подумайте об этом, выработаете проект для внесения в ЦК на утверждение. Кронш[тадтские] события показали, какая измена гнездится у нас же в партии. Это дело серьезное, и надо над этим подумать и принять меры»[596].

Помимо общей постановки регистрации Дзержинский отдавал распоряжения о постановки на учет других лиц. 29 сентября 1921 г. Дзержинский предложил всем губчека, ТЧК, губернским отделам труда в связи с сокращением рабочих и служащих, взять на учет всех сокращаемых, потому что «этот озлобленный элемент ведет агитацию среди работников транспорта, а иногда прибегает прямо к методам «разрушения транспорта»[597]. 27 мая 1922 г. Дзержинский поручил Трилиссеру вести регистрацию эмигрировавшей промышленной-финансовой-торговой буржуазии. — «Материалы эти имеют крайне важное значение для руководителей всей нашей хозяйственной] жизни. Необходимо снестись с Куйбышевым (РКИ) для выработки порядка ознакомления с ними руководителей ведомств и Правительства. Использование этих материалов исключительно только ГПУ недостаточно. О принятом Вами доложите. О записке этой доложите Менжинскому и Уншлихту»[598].

Об объеме регистрации местных органов ГПУ можно судить по типичному для того времени распоряжению начальника Саратовского губернского отдела ГПУ Панкова от 10 ноября 1922 г., согласно которому в семидневный срок должны были явиться в отдел ГПУ для регистрации все владельцы кооперативных и частных и руководители государственных типографий, литографий, книжно-печатных, фотопечатных издательств, книжные киоскеры, директора театров, клубов, музеев, цирков, выставок, кинолабораторий[599].

Одним из эффективных методов работы органов безопасности Ф.Э. Дзержинский считал политическую фильтрацию которая велась в целях выявление шпионов, организаторов бандитских и контрреволюционных выступлений, членов монархических организаций и революционно-демократических партий. Политфильтрация осуществлялась путем опроса, наблюдения и осмотра багажа; при ее ведении учитывались сведения, полученные от советских заграничных организаций и агентуры.

16 декабря 1921 г. приказом ВЧК № 425 фильтрационные комиссии по бывшим белым офицерам и военным чиновникам были упразднены. Дела на них переданы в особые отделы, а там, где их не было — в особые отделы губЧК. [600]. Офицеры и военные чиновники, в отношении которых следствие установило их незначительную роль в белых армиях, как не принимавшие активного участия в борьбе с советской властью, и насильно мобилизованные, не занимавшие ответственных должностей, не являвшиеся руководителями отдельных частей и отрядов, «пребывание коих на свободе не может принести вреда и ущерба Рабоче-Крестьянскому правительству, подлежат освобождению», но не снимаются с оперативного учета, а явно себя скомпрометированные перед Советской властью, подлежат заключению сроком не свыше двух лет»[601].

Особому контролю подлежали лица, подозреваемые в причастности к иностранному шпионажу, служащие секретных частей советских учреждений, практически все лица, которые могли быть источником информации для шпионов[602].

Большой объем задач решал политический контроль. Отдел политконтроля (ПК) при СОУ ГПУ был учрежден в целях сохранения военной, политической и экономической тайн республики, принятия предупредительных мер по пресечению преступной деятельности служащих государственных, кооперативных, а также частных учреждений, которые по своим планам издавали и распространяли произведения «печатного и устного слова».

Работа ПК усугублялся недостатками, которые в основном сводились к трудностям в подборе кадров, частой смене руководителей, нарушениями правил конспирации и слабым техническим оснащением подразделений. Тем не менее органы политконтроля стали основным орудием политического и идеологического контроля компартии за населением. В «Инструкции по работе секретной части органов политконтроля ОГПУ» (1924 г.), в п.1, говорилось, что «право контроля органов ПК ОГПУ распространяется на всю печатную, телеграфную и радиотелеграфную корреспонденцию, как внутреннюю, так и международную, за исключением официальной корреспонденции ЦИК, СНК, наркоматов, Коминтерна, ЦК РКП, местных организаций РКП, органов ГПУ и официальной переписки дипломатического характера советских и иностранных представительств»[603].

С начала 1920-х гг. Ф.Э.Дзержинский стал все больше уделять внимания профилактике преступлений, но эта работа еще не носила системного характера. Он подчеркивал, что нельзя увлекаться судами. Многие совершившие проступки, могут быть полезны власти, и нередко возникшие дела вовсе не требовали предания суду: «…дело в том, что суд — палка о двух концах… В результате суда хозяйство еще более расстроится… Многих следует и можно исправить, не доводя дело до суда. Таким образом, многих полезных людей можно сохранить и приобрести для советской власти». А если дело дошло до суда, то «не втихомолку надо вести дело… для того, чтобы убить систему, безответственность и беспечность руководителей»[604].

Таким образом, структура ВЧК-ОГПУ представляла собой уникальное явлением в истории спецслужб. Она объединила в себе часть внешней разведки, контрразведку, военную контрразведку, обеспечение безопасности транспорта и связи, защиту экономики, политический розыск, охрану высшего руководства, пограничные и специальные войска, службу дешифровки и радиоперехвата и др. Ее сильной чертой была жесткая централизация и комплексный характер, позволявший в условиях нехватки ассигнований осуществлять маневр силами и средствами и эффективно решать служебные задачи. Наличие помимо штатной структуры общественно-политической в лице партийных организаций и парткомов правящей партии и различных временных комиссионных образований объединяло аппарат ведомства безопасности в единую монолитную организацию, спаянную жесткой дисциплиной.

В соответствии с новой обстановкой происходит перестройка работы органов безопасности. Теперь уже много усилий чекистов направляется на упреждающую работу, которая бы не давала возможности различным антиправительственным организациям внутри страны и спецслужбам из-за рубежа создать воинские и иные вооруженные формирования для борьбы с советской властью. Из основных оперативных мероприятий следует особо выделить: развитие осведомительной сети, совершенствование оперативного учета (регистрации), политическую фильтрацию, продолжающееся разоружение населения.