Политика на четырех ногах

Дональд Трамп стал президентом, не имея домашних животных. После победы на выборах обещал завести собаку. За последние сто пятьдесят лет не было ни одного американского президента без домашнего животного. Эльдельтерьера Уоррена Гардинга приводили на заседания кабинета министров, он занимал собственный стул.

Что бы ни происходило в стране и в мире, вечером президент должен вернуться в семью. За ужином члены семьи делятся всем хорошим и плохим, что произошло с ними в этот день. Собака ничего не рассказывает. Но присутствует. Крепкая, любящая семья рождает симпатии у избирателей. А какая же семья без собаки?

Социологи задали американцам вопрос: исходя из ваших представлений как вы полагаете, кто стал бы лучшим президентом Соединенных Штатов – собака или кошка? В другой стране опрос сочли бы шуткой. Американцы отвечали всерьез. Победили собаки. За них готов проголосовать каждый третий опрошенный. Котам и кошкам отдал свой голос каждый пятый. Если говорить о политических предпочтениях, то консерваторы определенно делали выбор в пользу собак. Голоса либералов разделились практически поровну. Среди либералов немало поклонников кошек.

Эти пристрастия избирателей в любом случае едва ли скажутся на практической политике Соединенных Штатов. По конституции баллотироваться на пост главы государства можно лишь по достижении тридцати пяти лет. Пока что эта цифра равно немыслима ни для собак, ни для кошек. Но важно другое. Животные – неотъемлемая часть политической жизни. Президенты Соединенных Штатов – от Джорджа Вашингтона до Барака Обамы – не упускали случая предъявить избирателям своих любимцев.

Почти все президенты держали в Белом доме собак или котов. А Джон Кеннеди даже лошадей. Любишь ты животных или не любишь, значения не имеет. Они должны присутствовать в Белом доме. Без них сердца избирателей не завоюешь.

11 сентября 2001 года, когда два десятка террористов из «Аль-Каиды» захватили четыре американских самолета и превратили их в летающие бомбы, президента страны почти весь день держали в воздухе. Считалось, что в этой ситуации его личный авиалайнер – самое безопасное место. В Белый дом Буш-младший вернулся лишь вечером, когда руководители спецслужб уверились, что в тот день новых атак не будет.

«Только я начал дремать, – вспоминал Буш, – как увидел силуэт человека, появившегося на пороге нашей спальни. Он тяжело дышал и кричал:

– Господин президент, Белый дом подвергся нападению! Пойдемте скорее!

Я сказал Лоре, что нужно идти. У жены не оставалось времени, чтобы надеть контактные линзы, поэтому она держалась за меня. Я вел ее, поддерживая одной рукой, другой подхватил Барни, нашего шотландского терьера. И позвал Спота, нашего английского спрингер-спаниеля, чтобы он следовал за нами».

Президент не успел одеться. Он был босой, в спортивных шортах и футболке. Спускаясь в бомбоубежище, он не забыл любимую жену Лору и двух собак, столь же дорогих его сердцу. Тревога оказалась ложной. Над столицей пролетел истребитель F-16 военно-воздушных сил США. И вся семья – президент страны, первая леди и обе собаки – благополучно вернулись в спальню.

Шотландский терьер Барни, которого президент, спасая от террористов, нес на руках, был его любимцем. Но другая президентская собака – английский спаниель Спот – находилась в Белом доме по праву рождения. У Спота была завидная родословная. Он происходил от собаки, принадлежавшей Джорджу Бушу-старшему в его бытность президентом Соединенных Штатов.

В свое время Буш-старший составил целую инструкцию для сотрудников администрации. Под страхом жестокого наказания запретил угощать свою собаку печеньем, чтобы она не потеряла форму. Когда Джорджу Бушу-младшему настало время покинуть Белый дом, он вернулся в родной штат Техас вместе с любимой собакой:

«Сразу после переезда в Даллас я ранним утром пошел погулять с Барни по округе. Около десяти лет мы не делали ничего подобного. Да и Барни тоже – всю жизнь он провел в Белом доме и в загородной президентской резиденции Кэмп-Дэвид. Барни пометил соседскую лужайку и быстро занялся своими делами. И вот я, бывший президент Соединенных Штатов, с полиэтиленовым пакетом в руке, собираю то, от чего я последние восемь лет успешно уклонялся».

Семья прежнего президента страны состоит из трех поколений: взрослые – Барак и Мишель Обама, две славные девочки и всеобщая любимица – португальская водяная собака по кличке Бо. Она появилась в Белом доме, потому что Барак Обама обещал детям купить собаку, если победит на выборах.

Но поначалу общество его осудило. Он взял португальскую водяную собаку по кличке Санни у семейства Кеннеди, а не обратился в приют за беспородным животным, как первоначально собирался. Пришлось Обаме объясняться с народом.

Он действительно намеревался поехать в питомник, где ожидают будущих хозяев бездомные и брошенные животные. От пяти до семи миллионов животных ежегодно оказываются в приютах. Половину отдают отказавшиеся от них хозяева. Половину подбирает на улицах служба контроля за животными. Но старшая дочь Обамы Малия страдает аллергией. Поэтому пришлось искать собаку той породы, которая не вызывает аллергии. А водяная собака – это как раз то, что нужно.

Барак Обама – не настоящий любитель собак. В Коннектикуте он возмутился чьей-то собакой:

– Она мне все брюки испачкала.

Осознав, что его слова услышали, тут же поправился:

– Но собака потрясающая.

В Соединенных Штатах опросили зарегистрированных избирателей. Выяснилось:

шестеро из десяти избирателей завели домашнее животное;

каждый второй посвящает своему любимцу от полутора до пяти часов в день;

каждый третий находит для него место в собственной постели;

каждый пятый предпочитает общество собаки или кошки обществу людей.

Три четверти от ста процентов владельцев собак и две трети владельцев кошек считают их членами семьи. Избиратели – весьма сентиментальные люди. Понятно, почему успешные американские политики просто не могут себе позволить не любить животных!

Особенно часто политики демонстрируют домашних животных во время войн и громких скандалов. Но не во время экономического кризиса! Обозленная публика не желает видеть президента разгуливающим с закормленным и избалованным животным.

Президентам есть ради кого стараться. Дома у американцев живут 86 миллионов котов и кошек и 78 миллионов собак. Любопытная деталь: черных кошек берут с большим удовольствием, чем черных собак. Предпочитают, кстати, кошек, а не котов. А еще дома держат птиц, рыб, лошадей и змей. Двадцать пятый президент Уильям Маккинли обзавелся мексиканским попугаем.

Но нынешние президенты остерегаются экзотики. Хозяину Белого дома позволено держать не всякое животное. Номенклатура невелика: собака или кот, кот или собака. Когда Билла Клинтона избрали президентом и семья готовилась переехать из Арканзаса в Вашингтон, от лишнего члена команды пришлось избавиться.

«У нашей дочери Челси, – вспоминал Клинтон, – дома жила лягушка, которая ей понадобилась для школьной научной программы. Нашего кота Сокса мы собирались взять с собой. А лягушку Челси решила отпустить, чтобы та могла вести «нормальную жизнь». Попросила это сделать меня. В свой последний день в Арканзасе во время пробежки я сделал остановку на берегу реки, достал коробку из-под обуви, в которой находилась лягушка, спустился по крутому склону к воде и отпустил ее… По крайней мере, кто-то из нас возвращался к нормальной жизни».

У президента Клинтона отношения с животными складывались не просто. Начиналось, во всяком случае, все очень плохо.

«Папа расстался со своей фирмой по продаже «бьюиков» и перевез нас на ферму, – вспоминал Билл Клинтон. – Там паслись коровы, овцы и козы. Мне нравилось жить на ферме и кормить животных – вплоть до одного рокового воскресенья. Я пошел погулять в поле, где паслись овцы. Злобный баран бросился на меня. Я побежал, но баран нагнал меня, сбил с ног и боднул.

Я был настолько ошеломлен и испытывал такую боль, что подняться не смог. А баран попятился, хорошенько разогнался и снова поддал мне изо всех сил. Он проделал это много раз. Вскоре я был весь в крови. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился мой дядя».

Клинтон, впрочем, предпочитал вспоминать об этой истории с юмором. Уверял: «Остался лишь шрам на лбу, который постепенно скрылся под волосами. А еще я узнал, что могу держать удар».

Это умение ему в жизни пригодится.

Президент Гарри Трумэн говорил о столичных нравах: «Если вы хотите иметь друга в Вашингтоне, заведите себе собаку». Он даже не подозревал, до какой степени был прав. Некоторых политиков собака элементарно спасала!

Когда Клинтоны приобрели лабрадора Бадди, в Вашингтоне шутили: Билл обзавелся с собакой, чтобы в Белом доме у него был хотя бы один друг. И он понадобился. Причем очень скоро, когда разгорелся скандал из-за президентского романа с Моникой Левински. Американцы очень придирчивы к должностным лицам, получающим зарплату из казны. Клинтону пришлось каяться публично за несколько минут интимной близости с юной пр актиканткой.

Сочувствовал Биллу лишь верный Бадди. Не оставил его в трудную минуту. Лабрадор хранил верность президенту. Когда через несколько лет Билл Клинтон покидал Белый дом, то в последний раз зашел в Овальный кабинет, дабы по традиции оставить новому президенту Джорджу Бушу прощальное письмо. И даже в эту минуту он не забывал о любимой собаке.

«Со мной была Хиллари. Мы долго смотрели из окна на прекрасный сад, с которым нас связывало столько воспоминаний. Здесь я бессчетное число раз бросал теннисные мячи, за которыми гонялся наш пес Бадди. Я позвал своих помощников, чтобы попрощаться. Мы обнялись, улыбнулись, немного всплакнули и сфотографировались. И я вышел из Овального кабинета».

Лабрадор Бадди, принадлежавший Биллу Клинтону, несколько лет спустя погиб под колесами автомобиля. Это была трагедия общенационального масштаба.

Поскольку так много людей держат у себя собак и кошек, наличие домашнего животного у политика делает его таким же, как все мы, одним из нас. Вот и возникает вопрос: у политиков любовь к животным – искренняя или показная? Просто оружие завоевания избирателей?

В тридцать девять лет молодой и напористый Ричард Никсон был сочтен подходящим кандидатом, чтобы баллотироваться в вице-президенты вместе с популярным генералом Дуайтом Эйзенхауэром. Но в разгар избирательной кампании пресса сообщила, что Никсон кое-что прикарманил из предвыборного фонда, созданного одним богатым калифорнийцем.

В стране заговорили о том, что кандидатуру Никсона придется снять. Его карьера висела на волоске. Но он сделал неожиданный шаг. Выступил по телевидению и ловко выставил себя жертвой злонамеренных слухов. Подробно поведал о состоянии своих финансов. Пожаловался, что весь в долгах, что у его жены даже нет норковой шубы.

Но он признался, что один поклонник из Техаса прислал его детям щенка кокер-спаниеля, которому дочка дала кличку Чекере.

– Вы знаете, наши дети, как любые дети, привязались к щенку. И вот что я хочу вам сказать сейчас, – эмоционально произнес Никсон, – что бы об этом ни говорили, со щенком мы не расстанемся!

Эта фраза растрогала зрителей. Американцы оценили его откровенность. Он неожиданно встал со стула и продолжал говорить без подготовленного текста:

– Я не считаю, что должен снять свою кандидатуру. Я не капитулирую. И моя жена Пэт тоже не капитулирует. Ирландцы не отступают. Пусть национальный комитет Республиканской партии решит вопрос, должен я оставаться кандидатом или нет. А вас я хочу попросить помочь найти правильное решение – пишите и телеграфируйте ваше мнение. Я ему подчинюсь.

И избиратели увидели искреннего парня, детей которого бессердечные элитарные политики хотят лишить любимой собаки… На собаку, разумеется, никто не покушался. Но кто об этом задумывался? Американцы признали в Никсоне своего – он не захотел расстаться с самым эмоционально заряженным символом дома и семьи.

Ричард Никсон победил. Кокер-спаниель открыл ему дорогу к Белому дому.

Любовь к животным многое говорит о характере самих политиков. Незадолго до смерти жена президента Джеральда Форда Бетти призналась: не министры и не помощники, не сотрудники администрации и не друзья-сенаторы, а золотой ретривер Либерти был «самым надежным советником моего мужа».

Форд, с его грубоватыми манерами и простоватый в обращении, считался хорошим парнем – в отличие от своих предшественников, склонных к изощренным интригам. На самом деле он был человеком глубоко равнодушным к окружающим, что позволило ему благополучно дожить до девяносто трех лет.

Дочь сменившего его президента Джимми Картера Эми признавалась:

– Кошка была моим лучшим другом. Только благодаря ей Белый дом я стала воспринимать как свой дом.

Картеры не любили не только Белый дом, но и обслуживающих их людей. И свою кошку ценили больше, чем сотрудников.

Только теоретически собаки и кошки равно полезны для сильных мира сего. На практике действующие политики предпочитают собак. Несмотря на то что коты и кошки оказывают на человека гипнотическое воздействие, в Белом доме их численно меньше. И они реже попадают в объектив видеокамер.

Исключением был Билл Клинтон. Помимо лабрадора Бадди он держал в Белом доме кота по кличке Соке. Надо отдать им должное, они жили между собой как кошка с собакой – постоянно дрались. И у Обамы была собака. Но его подозревали в том, что он – скрытый любитель кошек. Знающие американцы исходят из того, что либералы, а Обама-то либерал, отдают предпочтение кошкам.

Так что выбор между собакой и котом – это вопрос не личных пристрастий, а большой политики. Поэтому коты и кошки недостаточно представлены в высших сферах. Собаки представляются политикам более перспективным выбором.

Собаки символизируют лояльность и преданность. Коты и кошки – другие. Это они приручают хозяев, а не наоборот. Они мастера манипулировать людьми, с этим согласны даже те, кто их любит. В принципе это качество присуще и самим президентам. Но ни один из них не желает в этом признаваться!

Собаки быстрее завоевывают сердца. В результате больше половины американцев предпочитает собак и только каждый четвертый – кота или кошку.

Когда потомственный политик Митт Ромни баллотировался в президенты от Республиканской партии, ему припомнили все прегрешения. Среди них едва ли не самым страшным был недостаток любви к собаке, пренебрежение ее интересами и потребностями. Ему изрядно досталось за то, что он, путешествуя с семьей по стране, укрепил клетку с собакой – ирландским сеттером по кличке Симус – на крыше автомобиля. И в этой клетке несчастная собака, о которой никто не подумал, провела двенадцать часов подряд, возмущались защитники животных. Такое не прощается. Ромни проиграл на выборах.

Дурное обращение с животными наказывается предельно жестоко. Один американец с такой силой ударил двухмесячного щенка-лабрадора, что «нанес ему повреждения, несовместимые с жизнью», как гласило обвинительное заключение. Щенка отвезли в ветеринарную клинику, где врач вынужден был усыпить щенка.

Возбудили уголовное дело – за жестокое обращение с животными. Занялась этим преступлением женщина-прокурор, которая ведет дела, чаше всего заканчивающиеся для обвиняемого смертным приговором. О смертном приговоре в данном случае речь не шла. Но прокурор решила, что смерть лабрадора дорого обойдется виновному. Суд признал его виновным в жестокости по отношению к животным. Поскольку это качество он проявил не в первый раз, то получил не обычный пятилетний срок, а двойной.

В свободное от расследования сложных дел время прокурор устраивает судьбу брошенных животных, подыскивая им новых хозяев. Она принадлежит к числу активистов движения за права животных, которое стало заметным и влиятельным. Это движение пока слабее движения феминисток. В отличие от иных гражданских движений сами обиженные, то есть животные, не в состоянии выступить в свою защиту. Тем не менее у них нашлись преданные сторонники, которые любого могут поставить в тупик своей логикой. Если общество уважает права человека, то почему презирает права животных? Почему ради благополучия одного человека нельзя убить другого человека, но можно убить сто обезьян, на которых ставят опыты ученые и медики?

Вербуя союзников, один из основателей организации под названием «Народ за этичное обращение с животными» считает так: «Наши с вами ощущения немногим будут отличаться от ощущения краба, когда речь идет о том, чтобы быть сваренным заживо».

«Представьте себе, что курица испытывает невероятные страдания и боль, когда ей отрезают голову, чтобы приготовить вам бульон», – говорит еще одна основательница «Народа за этичное обращение с животными».

Если соглашаешься с тем, что животное способно, как и человек, испытывать и страдания, и радость, что животные имеют какие-то права, то тут недалеко и до того, чтобы принять близко к сердцу тревоги и заботы краба. Задуматься над тем, каково ему приходится в кастрюле с кипятком.

В США действует еще более радикальный «Фронт освобождения животных». Члены этой организации врываются в научные лаборатории, где ставятся опыты над животными, и составляют протокол о том, как здесь относятся к подопытным кроликам. Не понравившиеся им лаборатории «фронтовики» сжигают, а животных освобождают – то есть передают кому-то на воспитание.

Сожгли, в частности, лабораторию при университете в Аризоне, где разрабатывали вакцину против паразита, от которого в странах третьего мира умирает ежегодно несколько десятков тысяч детей. Опыты ставились на мышах, которых, по мнению «Фронта освобождения животных», сильно мучили.

«Большинство людей даже не представляют себе, сколько живых существ страдают и умирают ради того, чтобы человек ел и одевался… Если мы не считаем возможным есть собак, то почему же мы позволяем себе есть коров?» – задаются вопросом активисты фронта.

Против неумеренности борцов за права животных сплотились в основном консерваторы. Они доказывают: немыслимо позволить горстке экстремистов лишить людей преимуществ того, что дает современная медицина, вынужденная проверять на животных эффективность лекарств и новых методик лечения.

Борьба «фронтовиков» пока что не изменила настроения в обществе коренным образом. Люди не отказываются от мяса. Носят кожаные куртки. Исходят из того, что научные и медицинские эксперименты над животными помогают человечеству. Но кое-кто уже испытывает нечто вроде чувства вины.

Во всяком случае, политики точно предпочитают не рисковать. Американский политик (да и не только политик, а вообще заметный в обществе человек) не купит жене меховую шубу – из-за боязни настроить против себя избирателей.

Косметические компании перестали испытывать новые снадобья на подопытных кроликах. Нашли иные способы убедиться в пригодности новинок. Ученые советы университетов проверяют, полезны ли опыты над животными, чтобы быть уверенными: излишняя жестокость исключена, и разрешают только то, что необходимо для науки.

К домашним животным во все большей степени относятся как к людям. Новейшее изобретение – хосписы для собак и кошек. Американские ветеринары предлагают владельцам неизлечимо больных и очень старых животных, чье земное время истекло, доставить их в хоспис. С той же целью – облегчить уход из жизни.

В Соединенных Штатах – 54 тысячи ветеринаров. За последние пятнадцать лет их число увеличилось в полтора раза. Есть смысл выбирать эту профессию. На содержание кошек американцы тратят в год 100 миллионов долларов, на собак – больше миллиарда. Можно сказать, что для своих любимцев люди ничего не жалеют.

Мир домашних животных не знает измен и предательств. Животные молчат и не критикуют своих хозяев. Они всем довольны. Да им и мало надо. Они всегда рады хозяину. Полны преданности и искренней любви. Их сердца не надо вновь и вновь завоевывать, постоянно доказывая свою правоту. Они в ней заранее убеждены. И они не уходят к другим. Как ветреные подруги или неразумные избиратели.