Несостоявшийся фильм

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Несостоявшийся фильм

Пока я устраивался в Вашингтоне, закончились полным разрывом отношения Эрика Абрахама с Рязановым и фирмы «Портобелло» с «Мосфильмом». Эрику не понравился сценарий Рязанова, выбор актеров и концепция фильма. Но вообще в этом конфликте проявилась тогда еще полная несовместимость двух систем и мировоззрений. Эрик был частное лицо и владелец частной фирмы, а за Рязановым стояло советское государство. Когда дело дошло до разрыва, Эрику стали угрожать и делать намеки, о которых он мне сообщал с недоумением: «Они мне говорят, что я даже не представляю себе, какие глаза следят за этим делом. Они что, не понимают, что мне наплевать, какие глаза за этим следят».

Я за годы эмиграции сильно отвык от советского мышления (а точнее сказать, и раньше им не очень владел), и мне тоже многозначительные намеки на следящие глаза казались нелепыми, смешными и даже жалкими. А кое-что вызывало и отвращение. На переговорах с «Мосфильмом» Эрик по моей просьбе включил в число условий для сотрудничества выдачу мне постоянной или многократной (по крайней мере) визы. Ему было высокомерно отвечено, что вопрос о визе относится к числу, не имеющих отношения к делу. Одного этого ответа для меня было достаточно, чтобы вообще охладеть ко всей затее с фильмом. И я охладел. Во всем случившемся Рязанов счел виноватым меня. Перед тем как заклеймить меня печатно, он звонил мне и сильно ругался. Матерился. Обвинял меня в коварстве. Употреблял странные фразы вроде: «Вы богатые, а мы бедные, мы бедные, но благородные». Кто вы, кто мы, можно было только догадываться. Когда он в запале сказал: «и страна наша благородная», я понял, что продолжать спор просто бессмысленно. Стоит ли объяснять, что о благородстве «нашей страны» я был (и остаюсь) прямо противоположного мнения. Потом он написал и напечатал в «Огоньке» статью, как все было, по его мнению. Очень посетовал, что я уехал, не пожалев, что фильм о Чонкине не состоялся в России. Слава богу, времена уже были такие, что «Огонек» и мне позволил ответить. В ответной статье «Отрезанный ломоть» (декабрь 1989 года. Приложение № 12) я попытался объяснить Рязанову и читателям, что если я в России все еще чужой, если моя жизнь в ней не состоялась, то о несостоявшемся фильме жалеть нечего. Вот такой был конфликт, так он разрешился. С тех пор было сделано два фильма о Чонкине. Английский односерийный с чешским режиссером Иржи Менцелем и русскими актерами и российский телесериал с режиссером Алексеем Кирющенко. С Рязановым мы давно помирились. Иногда на каких-то совместных, как говорят, тусовках встречались, не кусались, а теперь и вовсе стали соседями. Но не друзьями. Он, насколько я понимаю, остался при своем мнении. А я при своем. Кроме того, не в обиду будь никому сказано, со временем стало совершенно очевидным, что у нас заведомо ничего не могло получиться, потому что я не его автор, а он при всех его достоинствах не мой режиссер. Но это теперь не имеет никакого значения.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.