НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЖЕНИХ

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЖЕНИХ

Молодой человек, любимая фраза которого была «Без женщин не стоило бы жить на свете», тут же увлёкся дочерью Бетанкура Матильдой. Каждую неделю девушка получала от пылкого влюблённого как минимум два письма. Александр Александрович рассказывал ей обо всём. Матильда отвечала на письма редко, но всё-таки отвечала. Ей было приятно внимание обаятельного молодого человека с непонятными и таинственными литературными связями.

Бетанкур же относился к переписке неодобрительно. Ему не нравился «прохвост», воспитывавшийся в Горном кадетском корпусе и бесславно отчисленный оттуда за плохую успеваемость. Бетанкура не интересовало, что Бестужев в Горном корпусе написал и поставил для кукольного театра свою первую пьесу «Очарованный лес». После Горного корпуса Бестужев служил в лейб-гвардии Драгунском полку в Петергофе. Именно от знаменитого пруда Марли, где рыб для кормления созывали колокольчиком, и произошёл его литературный псевдоним — Марлинский.

Однако и в армии его карьера не сложилась. Всем женщинам Бестужев рассказывал одну и ту же историю о том, как его отец, военный артиллерист, в один из майских дней 1790 года в жестоком морском сражении со шведами у острова Сескар в Балтийском море был тяжело ранен. Вражеское ядро попало в борт корабля, и щепа раздробила отцу челюсть. После боя канониры, договорившись с капитаном не запаковывать бездыханное тело своего командира в рогожный куль, чтобы выбросить за борт, получили позволение довести его до берега и уже там предать земле по церковному обряду. Но по дороге Бестужев ожил. Его определили в одну семью, где несколько недель кормили через соломинку. Занимался этим сначала его денщик Фёдор, получивший за это вольную, а затем нарвская мещанка Прасковья Михайловна, ставшая матерью братьев Бестужевых. Александр уверял, что мать его была писаная красавица, — в неё просто не мог не влюбиться герой Русско-шведской войны.

Именно Бестужев рассказал Матильде историю про мадам Араужо, происшедшую в 1802 году. А заключалась она в следующем. Неожиданно во всех петербургских салонах того времени заговорили о новой красавице — жене состоятельного французского негоцианта месье Араужо, прибывшего в Россию для ведения торговых операций. Двадцатитрёхлетний великий князь Константин Павлович, родной брат Александра I и прямой престолонаследник, увлёкся француженкой. Однако на все ухаживания великого князя надменная красавица отвечала холодным отказом. Константин Павлович упорно не снимал осаду несколько недель. Каждый день его адъютант отвозил мадам Араужо изысканный букет цветов с дорогим подарком. Но это не вызывало у француженки никаких ответных эмоций.

Двору было хорошо известно, что иногда великий князь терял самообладание, что приводило к взрывам ярости и безрассудной жестокости, напоминавшим всем повадки его безвременно почившего батюшки — русского царя Павла I. По негласным законам Российской империи любая верноподданная не только не могла отказать царю или великому князю в их «благосклонности», но вместе с родителями или мужем должна была считать её величайшим знаком внимания со стороны царской особы. Титул великого князя и наследника престола открывал все двери, и это знали даже самые строгие фрейлины при дворе Его Императорского Величества.

Однако француженка была из «свободной» Европы и не хотела понимать прелестей русской жизни. А напрасно! Флигель-адъютант великого князя генерал-лейтенант Баур придумал для своего патрона «хитроумный» план по завоеванию несговорчивой дамы. Было решено установить за ней слежку. Для этого подкупили несколько человек из прислуги и выяснили, что у молодой француженки есть любовник. В определенные дни утром она приезжала к своей подруге — молодой вдове баронессе Моренгейм, жившей на Невском проспекте в доме лютеранской Петропавловской церкви.

Здесь мадам Араужо отпускала свою карету, а через некоторое время за ней приезжал наёмный экипаж и увозил к любовнику. Возвращалась мадам Араужо к подруге только через несколько часов. Вечером, в определённое время, за ней снова приезжала карета. Француженка при всех трогательно прощалась с баронессой и отправлялась домой, где её ждал уставший после трудового дня муж, уверенный, что его благовоспитанная жена весь день провела в светских беседах с аристократической подругой.

Узнав о коварном поведении дамы сердца, Константин Павлович не на шутку разгневался. Француженка предпочла ему, великому князю, какого-то проходимца! Гнев его был ужасен, и прежде всего его ощутила великокняжеская прислуга. В одного рядом стоящего лакея, обутого в крепкие башмаки с серебряными пряжками, Константин Павлович запустил увесистым канделябром.

Однако генерал-лейтенант Баур нашёл выход. Он нанял точно такой же экипаж, какой заезжал к баронессе Моренгейм за мадам Араужо. 10 марта 1802 года крытая коляска подъехала в назначенное место и забрала француженку. Когда красавица поняла, что её везут не туда, было уже поздно. Экипаж пронёсся по Миллионной улице с бешеной скоростью и въехал во двор Мраморного дворца. Придворные лакеи вытащили сопротивляющуюся женщину из экипажа и на руках дотащили до апартаментов генерала Баура, где в одном из кресел у камина сидел, несмотря на ранний час, уже изрядно выпивший великий князь Константин Павлович. Он попытался овладеть госпожой Араужо, но та с силой оттолкнула его.

Когда же он предпринял вторую попытку, то француженка укусила князя. Закончилась потасовка тем, что бедную женщину в полуобморочном состоянии изнасиловали все: сначала великий князь, затем генерал Баур, а потом солдаты, стоящие на карауле, и лакеи. Прекратилась оргия только тогда, когда заметили, что женщина еле дышит и только иногда хрипит. Лакеи кое-как привели её в чувство и в той же коляске отправили к баронессе Моренгейм.

На следующий день к вечеру обесчещенная женщина скончалась. Слухи моментально поползли по столице, тем более что загадочная смерть и тайные похороны только усиливали подозрения. Не могли они миновать и ушей Александра I — после доклада министра он был крайне обескуражен поведением младшего брата. Требовалось срочно принять меры и наказать виновных. Но как это можно было сделать с прямым наследником российской короны? Огласка обязательно привела бы к политической нестабильности и отрицательно повлияла на имидж страны, а он и так был далёк от идеала в просвещённой Европе.

Александр I, очень любивший Константина, всё же был вынужден назначить комиссию и приступить к расследованию. Великий князь Константин был посажен под домашний арест, а всех остальных участников отправили в Петропавловскую крепость. Одновременно начались тайные переговоры с родственниками госпожи Араужо и её мужем, французским негоциантом. Господину объяснили, что покойную, которую он страстно любил, уже не воскресить. К тому же она была неверна супругу и постоянно ему изменяла. Приведённые доказательства полностью подтверждали верность представленной информации. Сумма, предложенная в качестве отступных семье потерпевшего, была тоже очень внушительной. Поразмыслив, французский негоциант согласился с предложением царского двора и уже через несколько дней навсегда отбыл во Францию.

Открытого скандала удалось избежать. Но чтобы окончательно пресечь в столичном обществе нежелательные толки о личной жизни младшего брата, Александр I повелел 30 марта 1802 года напечатать особое объявление, из коего следовало, что преступление «оставлено в сомнении», а великий князь и наследник престола Константин Павлович никакого касательства к оному никогда не имел.

Вот какую историю со ссылкой на Бестужева дочь Бетанкура Матильда поведала всей семье за одним из воскресных чаепитий. Обычно Августин Августович, если был не согласен с собеседником, легко взрывался и тут же остывал, забывая о недавней вспышке. Но тут был особый случай. Выслушав рассказ дочери, Бетанкур на несколько секунд задумался, а потом только чуть возбуждённо сказал:

— Я эту историю слышал лет пятнадцать назад ещё в Мадриде. Только в ней под фамилией Араужо фигурировала не жена фран цузского торговца, а вдова португальского консула в Петербурге. Но не в этом суть! Ваш Александр Александрович — якобинец! Или глупец! При такой должности, как у него, нельзя рассказы вать такое о царской семье. — Бетанкур строго посмотрел на свою дочь и добавил: — О таких вещах может рассуждать только чернь! А моей дочери это не к лицу! Русский двор сделал для нас столько хорошего! Кто знает, что сегодня было бы с нами, останься мы в Мадриде!? А Константин Павлович — престолонаследник и, может, через несколько лет станет русским царём — помазанником Божьим, и нам всем будет за сегодняшний день очень стыдно.

Возбуждённая Матильда, без устали болтавшая за обеденным столом, вдруг поникла, покраснела от смущения и, полная чувства раскаяния от предосудительности поступка, расплакалась.

Августин Августович подошёл к дочери и нежно обнял её.

— Не плачь, девочка, — ласково сказал он. — Мы не имеем права обсуждать поступки царей. Мы имеем право только служить им! А твой Бестужев плохо кончит! И я прошу тебя, — тут Бетанкур пристально посмотрел в глаза дочери, — порвать с этим человеком навсегда всякие отношения.

Матильда, утирая слёзы, молча кивнула в ответ.