Несостоявшийся пленум

Несостоявшийся пленум

А. Коробейников:

— Приходилось ему поступаться делом и ради конъюнктурных соображений. Так, не единожды в своей книге упоминает Михаил Сергеевич о несостоявшемся Пленуме ЦК КПСС по вопросам научно-технического прогресса, утверждая, что проведение пленума усилило бы его позиции, а это не устраивало Н.А. Тихонова, В.В. Гришина, А.А. Громыко.

Помилуйте, уж если бы Михаил Сергеевич точно знал, что его позиции окрепнут, по логике вещей, он не мог сам предложить К.У. Черненко отказаться от проведения этого пленума! Почему же он так легко отступился от идеи, обещающей решение действительно актуальной государственной задачи? Оказывается, настаивать на проведении пленума, вопреки мнению ряда членов Политбюро, было в некотором отношении рискованно: так ведь можно было потерять набранный темп продвижения к посту генсека.

В. Афанасьев:

— Несколько месяцев с краткими перерывами мы готовили доклад и другие материалы к Пленуму ЦК КПСС по научно-технической революции. Написали два варианта доклада. Пару раз приезжал на дачу сам Леонид Ильич, однажды прочитал доклад, одобрил его.

А Пленум ЦК по научно-техническому прогрессу не состоялся. Мне хотелось услышать от самого Брежнева, почему так случилось, но он меня не принял — сослался на занятость.

По моему мнению, причина была вполне понятной.

Хорошо известно, что для эффективного использования электроники нужны: парк ЭВМ, масса специалистов, умеющих работать на электронной технике, а главное — адекватная новейшей технике экономическая наука. Ни того, ни другого, ни третьего у нас не было.

Особенно остро ощущалась нужда в учёных-экономистах, в современных менеджерах, управленцах. Но овладевать новейшей наукой мало кто торопился, ведь куда легче и выгоднее вести бесплодные дискуссии типа «план или рынок», поддакивать политическим лидерам, защищать диссертации, писать мало кому нужные книги. Десяток толстых томов был издан по проблеме «Система оптимального функционирования экономики», а толку ни на грош.

Итак, Пленум ЦК КПСС по научно-техническому прогрессу не состоялся. В результате важный этап научно-технической революции, связанный с новейшими технологиями, электроникой, информатикой, прошёл мимо страны, что обрекло её на сильное отставание в сфере производства, науки и техники от Запада, от Японии.

В.А. Медведев:

— Воспроизводя непростую обстановку, складывающуюся вокруг Горбачёва в тот период, не могу не обратиться ещё к одному факту. По предложению Горбачёва где-то в конце 1984 года было принято решение вернуться к идее проведения Пленума ЦК КПСС по вопросам научно-технического прогресса, которая не раз возникала ещё в 70-е годы. Несмотря на застойность брежневского времени и самоуспокоение мнимыми успехами, уже тогда для многих учёных-экономистов, дальновидных хозяйственных руководителей было ясно, что мы начинаем технологически быстро отставать от Запада. Не раз формировались группы для подготовки Пленума, «высаживался десант» на загородные дачи, готовились обширные выкладки. Самую активную, можно сказать, ведущую роль играли академики Н.Н. Иноземцев и Г.А. Арбатов, а из работников ЦК — заведующий Отделом машиностроения В.С. Фролов. В числе других и я на разных этапах участвовал в этой работе.

Но как только дело доводилось до практического выхода на Пленум и докладывалось на самом верху, оно притормаживалось и откладывалось в долгий ящик. Разработанные материалы оседали в сейфах.

У меня сложилось впечатление, что брежневскому руководству эта проблема была просто не по зубам, не хватало духа, решимости и компетенции браться за исключительно трудное и масштабное дело. А упускать его из своих рук и передать кому-то другому, например, Косыгину, Брежнев не хотел.

К тому же вопросы экономики по линии Политбюро курировал А.П. Кириленко, один из столпов брежневской группы, отличавшийся завидной цепкостью и заботившийся главным образом об укреплении позиций Брежнева в партийном аппарате. Он был как бы противовесом М.А. Суслову, в его отсутствие вёл Секретариат, а иногда и Политбюро. Именно он в связи с семидесятилетием Брежнева выступил с подобострастным заявлением о том, что семьдесят лет для политического руководителя — это чуть ли не самый плодотворный возраст. Ирония судьбы в том, что сам Кириленко примерно в таком же возрасте стал быстро впадать в склеротическое состояние, путать фамилии даже самых близких людей, забывать самые элементарные вещи, заговариваться и ещё до ухода Брежнева в «плодотворном возрасте» был отправлен на пенсию.

Так дело и тянулось, а время безвозвратно уходило.

Горбачёв вместе с Рыжковым решили безотлагательно вернуться к этой проблематике. Они проанализировали тома накопившихся материалов, создали группы учёных и специалистов, которым поручалось оценить наши позиции по основным направлениям научно-технического прогресса.

В конце года в Серебряный Бор была высажена рабочая группа для подготовки доклада на Пленуме. На заключительном этапе в ней, кроме меня, принимали участие Аганбегян, Ситарян, Вольский, Смирницкий, а финал был таков — Пленум отменили под явно искусственным предлогом, что, дескать, будут расстреливаться материалы съездовского характера, хотя до съезда оставалось ещё не менее года. К нам в Серебряный Бор приехал Рыжков и, не скрывая своего огорчения, сообщил о принятом решении. С досады мы выпили по стопке водки, поужинали и разъехались.

Опять проявилась прежняя брежневская линия, которую на сей раз проводил Черненко. Сам он был не в состоянии взвалить на себя эту проблему, но при поддержке Тихонова, других членов Политбюро и Горбачёву с Рыжковым не давал ходу.

Большой резонанс, который вызвали декабрьская идеологическая конференция, визит Горбачёва во главе парламентской делегации в Англию, по-видимому, ещё больше перепугал этих людей. Они явно не хотели, чтобы Горбачёв проявил себя и как деятель, владеющий знанием и умением решать проблемы в такой важнейшей области, как научно-технический и экономический прогресс.

Н. Рыжков:

— В июле 1994 года в Политбюро была представлена записка за подписью Черненко о необходимости ускорения научно-технического прогресса и совершенствовании управления им во всех звеньях экономики. Мы с Горбачёвым считали, что инициатива в столь важном вопросе должна исходить даже не от Секретариата ЦК, а именно от Генерального. Несмотря на столь высокую подпись, записка рассматривалась в Политбюро аж в октябре. Сдвинуть воз с действительно мёртвой точки оказалось труднее, чем даже Горбачёв предполагал, зато в октябре наконец-то состоялось решение Политбюро о проведении Пленума ЦК по указанному в записке вопросу. Более того, была определена дата пленума — 23 апреля 1985 года. Был назван докладчик — Горбачёв. Предполагалось, что Черненко произнесёт вступительное слово. Забегая вперёд, скажу, что пленум состоялся именно в назначенный день и докладчик был тот же, только Черненко уже покоился у Кремлёвской стены рядом с Брежневым, Сталиным и прочими важными персонами, да и повестка заседаний ничуть не походила на заранее определённую…

Уже в ноябре была образована рабочая группа по подготовке пленума, возглавить её поручили мне. Предполагали, что к концу декабря мы разработаем основные принципиальные подходы к решению проблемы, представим их на Политбюро, а в январе начнём готовить доклад. Мы успели к декабрю, провели вместе с Горбачёвым совещание отдела и приглашённых специалистов (всё тех же, мы всё ещё хорошо работали), поспорили, пошумели, разошлись — дорабатывать. А в январе подготовили документ к Политбюро, который назвали, с учётом прошлого опыта, обобщённо: «О некоторых узловых вопросах ускорения НТП». Назвали расплывчато, зато сам документ был весьма конкретен. Но долгожданное заседание Политбюро так и не состоялось ни в январе, ни в феврале, ни в марте. Я рвался к Горбачёву, дёргал его, он отмахивался: подожди, не время. Да я и сам понял, что не время. Даже при всей традиционной цековской таинственности было ясно, что Черненко жить оставалось считанные месяцы, недели, а то и дни. Горбачёв не хотел, чтоб его упрекнули в игнорировании живого ещё генсека: всё-таки это он, Черненко, с нашей подачи стал инициатором работы по ускорению НТП и проводить без него Политбюро было бы бестактным. Оставалось ждать, что он поправится, — это официальная версия. Неофициальная, но реалистичная: что он умрёт.

Через несколько дней после похорон Черненко они собрались на первое — теперь уже официальное горбачёвское! — Политбюро. Решили провести очередной Пленум ЦК на тему «О созыве XXVII съезда КПСС и задачах, связанных с его подготовкой». Назначили пленум на 23 апреля.

В 84-м, ещё при Черненко, тоже на заседании Политбюро, когда обсуждали работу комиссии по НТП, был назначен день пленума, посвящённого как раз научно-техническому прогрессу, и день этот был 23 апреля. Работа комиссии в последнее время была резко свёрнута, Экономический отдел всё больше занимался текущими делами, отложив проблемы НТП «на потом». С приходом Горбачёва на пост номер один Рыжков, по его словам, воспрянул духом, перечитал подготовленные к Политбюро документы отдела и комиссии, чтобы идти с ними к Генеральному, и с изумлением обнаружил некое мистическое совпадение дат. В мистику он верил слабо, даже к экстрасенсам никогда не ходил, посему решил: совпадение — случайное.

Кстати, Горбачёв потом подтвердил, что сама дата вертелась в голове — двадцать третье, двадцать третье, почему именно двадцать третье? — и он её и определил как день апрельского пленума.

Рыжков не без обиды спросил его:

— Выходит, побоку вопросы НТП?

— Почему побоку? — искренне удивился Горбачёв. — Это очень важно, очень. Но надо чуть-чуть отложить. Время требует. Надо определиться со съездом, решить вопросы стратегические. А потом и к НТП вернёмся.

Причина несостоявшихся Пленумов ЦК по научно-техническим вопросам крайне важна, поскольку здесь коренится один из главных узлов социально-экономических противоречий, с которыми страна столкнулась в 80-е годы.

Е. Лигачёв:

— Пленум ЦК по НТР намечался ещё при Брежневе: многие в партии понимали, что в дверь стучится очередная научно-техническая революция, которая во многом обновит производительные силы и производственные отношения. В то время развитые страны Запада только-только приступили к перестройке своей промышленности, сельского хозяйства, и мы с нашим громадным научно-техническим и интеллектуальным потенциалом могли бы успеть на мировой поезд НТР, мчавшийся в третье тысячелетие.

Однако год шёл за годом, Америка быстро компьютеризировалась, а Пленум всё откладывали и откладывали. Только в 1984 году, уже в период Черненко, Политбюро назначило такой Пленум. Докладчиком на нём утвердили Горбачёва.

Это была не только большая ответственность, но и честь. В партии издавна сложилась традиция: тот, кто выступает с докладом на Пленуме ЦК, становится одной из влиятельных фигур в КПСС. С учётом слабого здоровья Черненко и в связи с общей неустойчивостью в Высшем эшелоне власти такое поручение рассматривалось как усиление политического веса Горбачёва в партии, обществе.

Михаил Сергеевич начал усиленно готовиться к Пленуму. Подняли материалы, накопившиеся в ЦК за прошлые годы, начали консультации с учёными, производственниками. Активно помогал в этом деле секретарь ЦК Н.И. Рыжков. Главный стержень доклада сразу обрисовался весьма чётко: необходимо быстро совершить технологический прорыв к новым достижениям НТР.

И вдруг, по-моему, в декабре 1984 года, незадолго до очередного Пленума ЦК, Горбачёв сказал мне:

— Знаешь, Егор, начинает формироваться мнение о том, чтобы отложить Пленум по НТР. В общем, заваливают Пленум…

Эту новую тенденцию мы расценили однозначно: кто-то боится усиления позиций Горбачёва. Помню, Михаил Сергеевич в тот раз в сердцах воскликнул:

— Надо же! Завалить такое важное для страны дело! Коренной вопрос!

Вскоре на заседании Политбюро Черненко объявил:

— Высказывается мысль, что Пленум по научно-техническому прогрессу сейчас проводить не стоит. Чем объясняют? Скоро съезд партии, и такой большой вопрос обсуждать, видимо, нецелесообразно, поговорим о нём на съезде.

Между тем до съезда оставалось больше года.

Горбачёв на том Политбюро промолчал. Да и разве прислушались бы к его мнению те, кто намеренно топил Пленум по важнейшему, судьбоносному для страны вопросу? Всё было предопределено заранее: в кабинетах, на дачах, в разговорах по «кремлёвке». Всё было обговорено в узкой группе членов Политбюро и только потом вынесено на официальное заседание. Не о судьбах страны думали те, кто снова откладывал Пленум по НТР, но исключительно о своих политических амбициях.

Так была похоронена ещё одна попытка всерьёз, с привлечением большого интеллектуального потенциала поговорить о проблемах НТР, которые всё сильнее стучались в двери страны. И только в середине 1985 года состоялось наконец в Кремле всепартийное совещание по проблемам науки, техники и производства. На нём с докладом выступил Горбачёв, Генеральный секретарь ЦК КПСС. Настали наконец новые времена, появились новые подходы, и было решено, что целесообразнее провести не Пленум ЦК, а совещание с широким составом приглашённых.