ОТ ЗЭКА ДО КОМАНДАРМА И ГЕРОЯ

ОТ ЗЭКА ДО КОМАНДАРМА И ГЕРОЯ

У каждого арестованного органами НКВД, а затем освобожденного командира (политработника, инженера и т. п.) и на воле была своя «одиссея». Испытав в застенках НКВД всю тяжесть унижений и побоев, освобожденному командиру РККА и на свободе пришлось столкнуться с не меньшими трудностями. Безработный, без средств существования, без квартиры (ее отобрали после ареста главы семьи), с неясными перспективами относительно дальнейшей службы в армии (а что еще он мог делать, кроме службы!), с семьей, живущей в крайне стесненных условиях. Хорошо, если жену не арестовали после «изъятия» мужа и она сумела сохранить детей и их не приходилось разыскивать в детских домах и приемниках, в лучшем случае – у родственников. При выходе на свободу такому командиру Красной Армии приходилось униженно просить (о восстановлении в партии и армии, ибо без первого не продвигалось и второе), везде и всюду доказывать свою лояльность Советской власти и ее органам на местах, давать клятву верности партии, правительству и лично товарищу Сталину, говорить о своей нужности и полезности армии.

Бывший командир 57-й стрелковой дивизии комдив Цветаев Вячеслав Дмитриевич был арестован 5 июля 1938 г. сотрудниками особого отдела Забайкальского военного округа. Обвинялся он по ст. ст. 58-1«б», 58-7, 58-8, 58-9, 58–11 УК РСФСР. Обвинение ему было предъявлено 15 июля 1938 г. Обвинялся комдив Цветаев в шпионаже в пользу Германии. Для выколачивания признательных показаний следователи применяли весь набор имеющихся у них средств. Например, с 22 по 30 апреля 1939 г. (девять суток!), за исключением 24 и 25 апреля, когда Цветаев находился в карцере (итого семь суток!), он непрерывно допрашивался, в результате чего 30 апреля был вынужден признать, что является агентом германской разведки, а также участником военно-троцкистской организации, в которую был завербован в 1937 г. командующим войсками ЗабВО комкором И. К. Грязновым. Спустя некоторое время В. Д. Цветаев от этих показаний отказался.

В начале сентября 1939 г. постановлением Особого отдела ГУГБ НКВД СССР дело по обвинению В. Д. Цветаева было прекращено за недоказанностью обвинения, и он из-под стражи был освобожден 9 сентября 1939 г. На другой день (10 сентября) его рукой был исполнен следующий документ:

«Заместителю Народного Комиссара Обороны СССР

Армейскому комиссару 1-го ранга т. Щаденко

РАПОРТ

Товарищ Армейский Комиссар 1-го ранга! Я бывший командир 57 сд комдив Цветаев В. Д. был арестован 5.7.38 органами особого отдела ЗабВО и 9-го сентября освобожден вследствие прекращения моего дела. Будучи в течение своей двадцатилетней службы в РККА честным и преданным командиром – гражданином своей Родины и Армии, я остаюсь им и поныне и прошу Вашего ходатайства перед Народным Комиссаром Обороны – Маршалом т. Ворошиловым о принятии меня в мою родную семью РККА.

Настоящим рапортом я заявляю, что сумею доказать свою беззаветную преданность партии и правительству и выполню свой долг как подобает командиру РККА.

Товарищ Армейский Комиссар 1-го ранга! Освобожденный на свободу, я очутился в тяжелом положении, не знаю, где моя семья (жена Ольга Васильевна, дочери Ирина и Наталия. — Н.Ч.), потерял все то, что имел из вещей и нахожусь совершенно без средств, платья и крова. Прошу Вас помочь мне материально и ходатайствовать о возвращении в РККА.

Б(ывший) комдив Цветаев В. Д.

10.9.39 г.[162].

При восстановлении в кадрах РККА В. Д. Цветаев заполнил ряд необходимых анкет, в том числе написал автобиографию. Приведем этот важный документ:

«Родился в январе 1893 года на станции Малоархангельск М. Курской ж.д. бывшей Орловской губернии. Отец служил начальником станции до 1922 года, после уволился и жил на моем иждивении и умер в 1929 г. в гор. Калуге. Мать не служила и находится на моем иждивении в гор. Калуге, Красноармейский пер., д. 12.

Женат. Жену зовут – Ольга Васильевна Цветаева. Имею двоих детей: Ирина – 16 лет и Наталия – 9 лет. Жена до Октябрьской революции училась в Петрозаводской гимназии и в Московском университете. Родители жены: отец умер в 1918 году. До Октябрьской революции служил на Мурманской железной дороге. Мать жены до Октябрьской революции служила на телефонной станции в Петрозаводске. Мать жены умерла в 1935 году. Братья, сестры жены до Октябрьской революции были несовершеннолетними. В настоящее время жена работает в гор. Калуге зав. библиотекой в Калужском пед-техникуме. Брат ее – Петр Васильевич, работает в гор. Петрозаводске. Больше родственников у жены нет.

Работать я начал с 1913 года на М.К. ж.д. (Московско-Курской железной дороге. — Н.Ч.). В 1914 году был призван в армию и прослужил в ней до января 1918 года. В армии до 1916 года служил рядовым, а в 1916 году окончил школу прапорщиков и произведен в офицеры и служил в Екатериноградском пехотном полку младшим офицером до 1917 года. В 1917 году по январь 1918 года – младший офицер в Управлении корпусного инженера 6-го Кавказского армейского корпуса в Кавказской армии. Рядовым служил в гор. Орле в 203 пехотном запасном батальоне. Школу прапорщиков окончил в Тифлисе.

Общее образование имею за 6 классов Орловской гимназии и окончил техническое железнодорожное училище в гор. Туле в 1913 году. Во время февральской революции служил младшим офицером в Екатериноградском пехотном полку и в Управлении корпусного инженера 6-го Кавказского армейского корпуса Кавказской армии. С мая 1918 года по август 1920 года состоял членом Коммунистической партии. В партию вступил в Краснопресненском районе гор. Москвы. В 1920 г. при интернировании в Восточную Пруссию (при отходе частей РККА из-под Варшавы) уничтожил партбилет и в дальнейшем автоматически выбыл из партии. В других партиях не состоял. В троцкистских и прочих организациях не состоял и участия не принимал в них.

В РККА вступил добровольно в мае 1918 года в гор. Москве командиром роты 4-го Советского полка. В июле 1918 г. был отправлен на Северный фронт под Архангельск, где командовал ротой, батальоном, полком, бригадой в 54 стрелковой дивизии и командиром этой дивизии с октября 1919 года по август 1920 года. После 1920 года командовал отдельной бригадой в Ленинграде (1921–1922 гг.). В 1922 году окончил Высшие Военно-Академические курсы и командовал 56 Московской дивизией до 1926 года. В 1926 году переведен в Среднеазиатский округ и командовал 3-й Туркестанской стрелковой дивизией. С 1931 г. по 1937 г. работал старшим преподавателем Академии им. М. В. Фрунзе. В 1937 г. по 1939 г. командовал 57 стрелковой дивизией.

В боях участвовал с 1918 г. по 1920 г., командуя от роты до дивизии включительно на фронтах Северном и Западном. В 1929 г. выполнял особое задание правительства. В 1930–1931 гг. участвовал в подавлении басмачества в Ферганском округе Уз. ССР. Контужен в 1918 г.

Имею два ордена “Красного Знамени” и медаль “XX лет РККА”.

В старой армии окончил в 1916 г. школу прапорщиков в Тифлисе. Последний чин в армии – поручик.

В Красной Армии окончил Военно-Академические курсы высшего комсостава в 1922 г. и повторно при Академии имени Фрунзе в 1927 г.

В 1938 г. 5 июля я неожиданно для себя был арестован Особым отделом ЗабВО и содержался под следствием до 9 сентября 1939 г. 9 сентября 1939 г. мне объявили, что дело мое, за отсутствием преступления, прекращено и я освобождаюсь с восстановлением в правах и принятием в ряды РККА. Причи-ной своего ареста считаю результат вражеской работы контрреволюционного элемента, стремившегося подорвать мощь Советского Союза и РККА.

Комдив Цветаев В. Д. 26.9.1939 г.»^[163].

Вячеслав Дмитриевич Цветаев всегда положительно аттестовался по службе соответствующими начальниками. Например, в служебной аттестации за 1925 г. по должности командира 56-й Московской стрелковой дивизии отмечалось:

Тов. Цветаев энергичный, самостоятельный в работе, проявляет большую настойчивость и знание своего дела. Теоретически хорошо подготовлен. Имеет крупный практический опыт как на фронте гражданской войны, так и в период мирной учебы. Интересуется военной литературой и полученное знание с успехом применяет на деле.

Дисциплинирован и умеет поддерживать дисциплину среди подчиненных. Тактичен и выдержан. Среди комсостава дивизии пользуется большим авторитетом. Вполне соответствует занимаемой должности и достоин выдвижения на должность командира корпуса в очередном порядке^[164].

Через девять лет, в 1934 г., уже в должности старшего руководителя кафедры общей тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе:

Тов. Цветаев с большим военным опытом, который в значительной мере подкреплен теорией современной тактики в стенах академии. Хорошо разбирается в вопросах общей тактики. Умело руководит занятиями со слушателями. Хороший методист. Много работает над собой. Летом 1934 года выполнял ответственную работу, порученную ему Штабом РККА в ОКДВА. Крепкой воли. Инициативен, дисциплинирован. Должности старшего руководителя общей тактики вполне соответствует и достоен продвижения на К-12. По строевой линии достоин продвижения на должность комкора стрелкового^[165].

Приведенные аттестации касаются «доарестного» периода деятельности В. Д. Цветаева. А как он стал работать после своего освобождения из тюрьмы и восстановления в кадрах РККА? Изменилось ли что-либо в его отношении к службе и к людям, в содержании и методике работы со слушателями? Об этом становится известно из его аттестации, написанной в мае 1940 г. заместителем начальника Военной академии имени М. В. Фрунзе по научной и учебной работе комкором Н. А. Веревкиным-Рахальским. К этому времени В. Д. Цветаев уже занимал должность начальника кафедры общей тактики (с января 1940 г.), что говорит о том, что менее чем за год после освобождения Вячеслав Дмитриевич был повышен в должности.

Тов. Цветаев предан партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине. Политически и морально устойчив, хранить военную тайну может.

Общее и политическое развитие вполне удовлетворительное. Над повышением своей марксистско-ленинской подготовки работает.

С преподавательским составом оперативно-тактического цикла связан, связан с парторганизацией, умело опирается он на ее авторитет и помощь. Налаживает организацию и учет соцсоревнования.

Волевые качества развиты, добивается упорно выполнения принятого решения. Дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным.

Кафедра общей тактики и оперативно-тактического цикла под руководством тов. Цветаева добилась первых успехов по повышению качества учебы и методической подготовки преподавательского состава, однако в области развертывания научно-исследовательской работы сдвигов серьезных нет, это очередная и серьезная задача цикла в целом.

Над собой тов. Цветаев работает, обладает богатым опытом боевым и по подготовке войск и начсостава.

Должности вполне соответствует.

Достоин утверждения в занимаемой должности и в строю может быть назначен командиром стрелкового корпуса^[166].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1940 г. для высшего командного состава армии и флота были введены генеральские и адмиральские звания. В армии и на флоте началось аттестование на присвоение этих званий. В аттестационном листе на исполняющего должность начальника кафедры общей тактики Военной академии имени М. В. Фрунзе комдива В. Д. Цветаева, подписанном начальником академии командармом 2-го ранга М. С. Хозиным и комиссаром академии П. К. Батраковым (содержание этой аттестации во многом повторяет формулировки предыдущей, приведенной выше), делался следующий вывод:

Должности вполне соответствует. Достоин утверждения в занимаемой должности, а в строю может быть назначен командиром стрелкового корпуса. Достоин присвоения военного звания генерал-майор^[167].

Руководство Военной академии имени М. В. Фрунзе посчитало, что В. Д. Цветаев достоин только первичного генеральского звания «генерал-майор». Однако более высокие инстанции не согласились с этим выводом, справедливо решив, что один из старейших командиров РККА (еще в годы Гражданской войны командовал дивизией) в этом плане достоин большего. И Цветаеву было присвоено звание генерал-лейтенанта. Между прочим, начальник академии М. С. Хозин и его заместитель по научной и учебной работе Н. А. Веревкин-Рахальский получили точно такое же воинское звание, что и В. Д. Цветаев. В этом звании и названной выше должности Вячеслав Дмитриевич и встретил начало Великой Отечественной войны. Сюда добавим, что в 1940 г. он был удостоен ученого звания «доцент».

Начавшаяся Великая Отечественная война с ее печальным начальным периодом, большими потерями территориями страны, личного состава и боевой техники Красной Армии требовала все новых и новых пополнений, в том числе и командно-политического состава. Уже в июле 1941 г. большая группа преподавателей Военной академии имени М. В. Фрунзе убыла на различные фронты для замещения должностей командно-штабного профиля. Учитывая хорошее знание В. Д. Цветаевым северо-западного театра военных действий, его направили в Карелию, в 7-ю армию. Там ему поручили командовать оперативной группой армии.

7-я армия перед началом Великой Отечественной войны занимала оборону по государственной границе СССР севернее Ладожского озера и прикрывала ухтинское, ребольское, петрозаводское и сортавальское направления, т. е. те самые места, где Цветаеву приходилось воевать в годы Гражданской войны. С 1 июля 1941 г. войска армии вели оборонительные бои против финских войск в Карелии. Левофланговые дивизии армии, развернутые на широком фронте, вынуждены были отходить под ударами превосходящих сил противника. Получив на усиление ряд соединений и частей, армия в конце июля сумела остановить наступающего противника. В этих боях В. Д. Цветаев принимал активное участие.

Но у него с самого начала не сложились отношения с командующим армией генерал-лейтенантом Ф. Д. Гореленко. Результатом этих напряженных отношений, осложненных тяжелой обстановкой на фронте, появилась такая боевая характеристика на В. Д. Цветаева (датирована она 4 апреля 1942 г.):

Генерал-лейтенант Цветаев в составе армии с конца июля 1941 года. За это время, командуя частями опергруппы, обнаружил большую теоретическую, оперативную и тактическую подготовку.

Хорошо знает штабную работу. Дисциплинирован. Личные качества генерал-лейтенанта Цветаева: нерешительный, боится ответственности, малоинициативен, имеет недостаточные организаторские способности.

В сложной обстановке теряется, вследствие чего в ходе боя на рубеже реки Тулокса и последующих боях на олонецком направлении не сумел правильно организовать оборону и взаимодействие частей; не зная действительного положения в ходе боя, не принял меры к наведению железной дисциплины в войсках, поэтому допустил неорганизованность в отходе частей, потерял управление и связь с соседями. В результате части понесли значительные потери.

С сентября 1941 г., командуя первой опергруппой на правом фланге армии, не мог добиться успеха в проводимых операциях и, как правило, все неудачи пытается свалить на подчиненных. Так, например, в октябре вследствие неправильного доклада генералу армии т. Мерецкову, ряд командиров были неправильно отстранены от занимаемой должности, как например: командир 314 сд генерал-майор Шеменков, командир 114 сд Девятов и другие. Генерал-лейтенант Цветаев лично мало руководил операциями, проводимыми командирами дивизий и полков. Вследствие отсутствия у Цветаева твердых волевых качеств и при наличии боязни ответственности Цветаев наступательными операциями руководить не может. По своим личным качествам, знанию и опыту, а также складу характера может быть использован только на преподавательской работе^[168].

Мнение командарма-7 генерал-лейтенанта Ф. Д. Гореленко и члена Военного совета армии дивизионного комиссара Г. А. Васильева, подписавших вышеприведенную боевую характеристику, было сугубо субъективным. Последующие боевые действия показали, что и волевые качества у Вячеслава Дмитриевича на высоте, и организовать как наступление, так и оборону он может. Что и подтвердил командующий Южным фронтом Р. Я. Малиновский, характеризуя командующего 5-й ударной армией генерал-лейтенанта В. Д. Цветаева в конце марта 1943 г. Но об этом несколько позже.

Оперативной группой войск 7-й армии В. Д. Цветаев командовал до конца марта 1942 г. Затем он несколько месяцев находился в распоряжении наркома обороны, выполняя отдельные его поручения (вот тогда и была составлена вышеприведенная боевая характеристика на него, т. е. когда Вячеслав Дмитриевич уже не служил в 7-й армии). Затем в течение полутора месяцев В. Д. Цветаев исполнял обязанности заместителя командующего 4-й резервной армией. В июле-декабре 1942 г. он временно командовал 10-й резервной армией. Когда же в начале декабря 1942 г. на базе этой армии сформировали 5-ю ударную армию, то Вячеслав Дмитриевич около трех недель был на должности заместителя командующего, а в конце того же месяца принял армию и успешно руководил ею по май 1944 г. включительно.

Первоначально в армию входили 87-я, 300-я и 315-я стрелковые дивизии, 4-й механизированный и 7-й танковый корпуса. Под умелым командованием генерал-лейтенанта (с сентября 1943 г. – генерал-полковника) В. Д. Цветаева 5-я ударная армия успешно действовала в составе Сталинградского и Юго-Западного фронтов, принимала участие в разгроме тор-мосинской группировки противника. В январе 1943 г. она была передана Южному (с октября 1943 г. 4-му Украинскому) фронту и в его составе участвовала в Ростовской операции, в ходе которой освободила города Шахты и Новошахтинск. Во второй половине февраля 1943 г. 5-я ударная армия под командованием В. Д. Цветаева вышла к реке Миус и до августа обороняла рубеж Дмитриевка, Куйбышево, Янсиновский.

В представлении В. Д. Цветаева к ордену Кутузова 1-й степени о его роли в упомянутых боевых действиях говорилось следующее:

Генерал-лейтенант Цветаев активнейший участник Отечественной войны, разработал план уничтожения фашистских полчищ, спешивших на выручку окруженных армий под Сталинградом в декабре 1942 года на реке Н.-Чир, искусно осуществил этот план в жизнь. Лично участвовал и руководил боевыми операциями частей армии, проявив личное мужество и отвагу.

Операции по прорыву линии обороны противника и разгрому фашистских полчищ, спешивших на выручку окруженных немецких банд, проведенные под руководством генерала Цветаева, способствовали выполнению стратегического плана Верховного Главнокомандования.

В февральских наступательных операциях войска генерала Цветаева проявили исключительное мужество и умение побеждать. Под его руководством войска 5 ударной армии прорвали линию обороны противника на реке Донец, стремительно продвинулись вперед и первыми вступили в город Шахты^[169].

А вот что отмечало в краткой, но емкой боевой характеристике на В. Д. Цветаева командование Южного фронта в конце марта 1943 г.:

Генерал-лейтенант Цветаев в ходе операций по разгрому тормосинской группировки противника, а затем в наступательной операции от р. Сев. Донец до р. Миус показал себя достаточно подготовленным командармом.

Его командование 5 ударной армией на всем протяжении было грамотным и решительным.

Несмотря на большие трудности лучше всех сохранил огневые средства армии.

Лично дисциплинированный и требовательный командарм.

Вывод: Должности командующего армией вполне соответствует^[170].

Данную характеристику подписали командующий войсками Южного фронта генерал-полковник Р. Я. Малиновский и член Военного совета фронта генерал-лейтенант К. А. Гуров.

В Донбасской операции 1943 г. соединения и части армии прорвали оборону противника на реке Миус, освободили города Макеевка, Сталино (Донецк), во взаимодействии с 5-м гвардейским кавалерийским корпусом – Гуляйполе и другие населенные пункты. К концу операции войска армии вышли в район юго-восточнее Запорожья.

В Мелитопольской операции 1943 г., наступая в составе главной ударной группировки фронта, армия к 5 ноября овладела рубежом Верхи, Рогачик, Каховка, Цюрупинск и затем до конца января 1944 г. вела наступательные бои с целью улучшения своего оперативного положения.

В Никопольско-Криворожской операции 1944 г. войска 5-й ударной армии в составе 4-го Украинского фронта во взаимодействии с другими армиями разгромили противника на никопольском плацдарме и форсировали реку Днепр. Развивая наступление с захваченного плацдарма, армия к концу февраля вышла на рубеж Ново-Архангельское, Дудчаны. В марте-апреле 1944 г. она участвовала в Березнеговато-Сингиревской и Одесской наступательных операциях, в ходе которых в трудных условиях весенней распутицы освободила ряд крупных населенных пунктов, в том числе во взаимодействии с другими армиями города Николаев и Одессу.

Большие заслуги генерал-полковника В. Д. Цветаева в достижении указанных выше успехов были отмечены в боевой характеристике, датированной 20 мая 1944 г. Ее подписали командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский и член Военного совета фронта генерал-лейтенант А. С. Желтое:

…После завершения ликвидации Никопольского плацдарма, 5 ударная армия успешно форсировала р. Днепр и, перейдя в наступление совместно с другими армиями, участвовала в разгроме 6 немецкой армии, овладении г. Николаев, форсировала Южный Буг и первой ворвалась в Одессу, находясь на левом фланге фронта и наступая по узким дефиле между лиманами и Черным морем.

Его командование на всем протяжении этих операций 5 ударной армией было грамотным и решительным.

Должности командующего войсками армии соответствует^[171].

Нет нужды доказывать, что оценка действий армии есть одновременно и оценка деятельности ее командующего. К этому времени генерал-полковник В. Д. Цветаев имел следующие награды: помимо двух довоенных орденов Красного Знамени, он во время войны был награжден орденами Суворова 1-й степени, Кутузова 1-й степени. Богдана Хмельницкого 1-й степени.

В конце мая 1944 г. Вячеслав Дмитриевич пошел на повышение – его назначили заместителем командующего войсками 1-го Белорусского фронта, где он работал до августа того же года. Командовал этим фронтом тогда Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский (тоже бывший зэк, как и Цветаев). Однако работа в качестве заместителя, пусть даже «у самого Рокоссовского», Вячеслава Дмитриевича не устраивала, ибо он всегда тяготел к самостоятельной должности. Поэтому Цветаев упросил Рокоссовского отпустить его снова на армию, что и было сделано в августе 1944 г. Тогда на 3-м Украинском фронте, у генерала армии Ф. И. Толбухина, освободилась должность командующего 6-й армией, находившейся в резерве Ставки.

Но был Цветаев в этой должности только в течение месяца.

В конце сентября 1944 г. Вячеслава Дмитриевича затребовал к себе на 1-й Белорусский фронт маршал К. К. Рокоссовский, предложив ему возглавить 33-ю армию (вместо генерал-лейтенанта С. И. Морозова). Руководить армией, да еще на фронте у Рокоссовского, – от этого Цветаев, разумеется, не мог отказаться, хотя состояние здоровья у него было неважное. Однако работать с Константином Константиновичем в качестве командарма-33 ему пришлось совсем немного – в ноябре 1944 г. 1-й Белорусский фронт возглавил заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, а Рокоссовский убыл принимать 2-й Белорусский. Несмотря на некоторые опасения, Вячеслав Дмитриевич сумел сработаться и с грозным Жуковым. Последний и представил В. Д. Цветаева к званию Героя Советского Союза.

Во главе 33-й армии В. Д. Цветаев заканчивал Великую Отечественную войну. Штаб армии возглавлял генерал-майор В. П. Орлеанский, членом Военного совета был опытный политработник генерал-майор Р. П. Бабийчук. С ними у Вячеслава Дмитриевича сложились нормальные отношения, позволявшие успешно решать сложные боевые задачи. Некоторое время 33-я армия находилась в резерве Ставки, а затем была перегруппирована в район Белостока.

В Варшавско-Познанской операции (14 января – 3 февраля 1945 г.) войска 33-й армии генерал-полковника В. Д. Цветаева наступали с пулавского плацдарма. К концу операции они вышли к Одеру в районе Фюрстенберга, форсировали реку и захватили плацдарм. В этой операции, как и в других предыдущих, Вячеслав Дмитриевич проявил себя умелым военачальником, уверенной рукой управлявшим сложным армейским организмом. Его заслуги были достойно отмечены высокими государственными наградами. К марту 1945 г. на его груди были: ордена Ленина, Красного Знамени (три), Суворова 1-й степени (два), Кутузова 1-й степени, Богдана Хмельницкого 1-й степени.

Из наградного листа на присвоение В. Д. Цветаеву звания Героя Советского Союза, подписанного командующим войсками 1-го Белорусского фронта Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и членом Военного совета фронта генерал-лейтенантом К. Ф. Телегиным:

Войска под командованием генерал-полковника Цветаева в результате хорошо проведенной подготовки к наступательным операциям, четкого взаимодействия всех родов войск и руководства ими прорвали сильно укрепленную глубоко эшелонированную оборону противника в районе г. Пулавы. Развив стремительное наступление, войска армии совместно с 69 армией, разгромили Радомско-Томашевскую группировку противника и овладели этими городами. Продолжая успешное наступление, овладели крупными опорными пунктами немцев, городами Калит, Шрем, Швибус и более 800 других населенных пунктов, вышли на р. Одер, форсировали ее, захватили плацдарм на западном берегу и ведут бои по его расширению.

За период январской наступательной операции войска армии уничтожили и захватили в плен свыше 60 556 немецких солдат и офицеров, танков и самоходных орудий – 186, складов разных – 55, орудий разного калибра – 1184, автомашин – 6736, паровозов – 113, железнодорожных вагонов – 2093.

В осуществлении январской операции генерал-полковник Цветаев проявил высокое оперативное мастерство, смелость, отвагу и геройство.

За умелое руководство и высокую организацию в управлении войсками, мужество, отвагу и геройство, проявленном при прорыве долговременной, глубоко эшелонированной обороны противника, генерал-полковник Цветаев достоин присвоения звания «Герой Советского Союза».

Командующий войсками 1БФ Маршал Советского Союза Г. Жуков

Член Военного совета 1БФ генерал-лейтенант Телегин 6 марта 1945 г.^[172].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1945 г. В. Д. Цветаеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

В ходе Берлинской стратегической операции после успешного прорыва обороны противника войска 33-й армии генерала В. Д. Цветаева во взаимодействии с другими армиями участвовали в разгроме группировки немецких войск, окруженной юго-восточнее Берлина. Боевые действия 33-я армия завершила 6 мая 1945 г. с выходом ее главных сил на Эльбу северо-западнее г. Десау.

Объективный анализ боевой деятельности командарма-33 Героя Советского Союза генерал-полковника В. Д. Цветаева на заключительном этапе войны сделан в последней военной (или первой послевоенной) аттестации, датированной 28 июля 1945 г. и подписанной Главнокомандующим группой советских оккупационных войск в Германии Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым и членом Военного совета группы генерал-лейтенантом К. Ф. Телегиным.

Тов. Цветаев преданный делу партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине генерал. С большим командным, теоретическим и практическим стажем мирного и военного времени.

Лично генерал-полковник Цветаев хороший организатор и методист. Много уделяет внимания подготовке и обучению войск, проявляет заботу о подчиненных, по характеру спокоен и тверд. Обладает большой силой воли, энергией и решительностью. Инициативен. Быстро ориентируется в обстановке и деятельно влияет на ход операции. Умеет организационно обеспечить свое решение и твердо провести его в жизнь. Проявляет должную и своевременную разумную инициативу. Культурный, дисциплинированный генерал, пользуется заслуженным деловым и политическим авторитетом среди подчиненных.

За время Отечественной войны генерал-полковник Цветаев провел ряд успешных наступательных и оборонительных операций по разгрому немецко-фашистских войск. Хорошо организовал взаимодействие всех родов войск. В осуществлении серьезных оперативных задач умеет правильно оценить обстановку и принять решение в боевой обстановке.

Генерал-полковник Цветаев всегда находился на ответственных и главных оперативных направлениях боевых действий войск армии.

Состояние здоровья плохое, часто болеет.

Вывод: Должности командующего войсками армии вполне соответствует^[173].

Победоносно завершилась Великая Отечественная война советского народа с гитлеровской Германией. Войска Красной Армии победителями, с большими почестями возвращались на Родину, где старшие возрасты были демобилизованы и отправлены домой. Армия по численности сильно сократилась, постепенно приобретая облик и форму вооруженной силы мирного государства. Однако часть советских войск осталась за границами СССР в виде групп войск, предусмотренных соответствующими соглашениями союзных государств. Одной из таких групп являлась Южная группа, дислоцированная на территории Румынии. В этой группе Вячеслав Дмитриевич прослужил до середины января 1948 г. – сначала в качестве заместителя, а с января 1947 г. – Главнокомандующего.

В середине января 1948 г. генерал-полковник В. Д. Цветаев был назначен начальником Военной академии имени М. В. Фрунзе. Он возвратился в военно-учебное заведение, с которым у него было связано много хороших воспоминаний и работе в котором он отдал немало лет. Уже в качестве его руководителя Вячеславу Дмитриевичу предстояло готовить высококвалифицированные кадры командного и штабного профиля для сухопутных войск. Причем готовить с учетом опыта недавно закончившейся Великой Отечественной войны.

Особо внимательно В. Д. Цветаев относился к подбору профессорско-преподавательского состава академии. Читателю небезынтересно будет знать, что в тот период времени, согласно приказу министра Вооруженных Сил, должности руководящего профессорско-преподавательского состава приравнивались: начальник академии – к командующему войсками округа; заместитель начальника академии – к начальнику штаба округа; начальник факультета и начальник кафедры – к командующему армией; старший преподаватель – к командиру дивизии, начальнику штаба дивизии; преподаватель – к командиру полка. Назначение на должность профессорско-преподавательского состава рассматривалось как продвижение по службе^[174].

У В. Д. Цветаева подобрались хорошие помощники. Его первым заместителем был генерал-лейтенант А. В. Сухомлин, бывший командарм, которого в 1949 г. сменил генерал-лейтенант М. Ф. Тихонов. Ведущую кафедру академии (оперативно-тактической подготовки) с 1946 г. возглавлял его заместитель генерал-полковник А. Н. Боголюбов, на завершающем этапе Великой Отечественной войны руководивший штабом 2-го Белорусского фронта. В 1948 г. начальником кафедры тактики инженерных войск стал генерал-полковник К. С. Назаров, ранее занимавший должность начальника инженерных войск Советской Армии. На должность начальника кафедры тыла был назначен генерал-лейтенант А. И. Шимонаев, работавший до прихода в академию заместителем начальника штаба тыла Вооруженных Сил СССР.

Задачи, поставленные перед Военной академией имени М. В. Фрунзе после войны, потребовали пересмотра программ и учебных планов, перестройки учебного процесса и методики обучения. Жизнь настойчиво требовала углубленного изучения и широкого внедрения в практику обучения слушателей опыта войны, а также новейших достижений науки и техники. Под руководством генерал-полковника В. Д. Цветаева такая работа развернулась в академии. В учебные программы и учебные материалы ежегодно вносились существенные изменения. Вышедшие в свет в 1948 г. новые уставы и наставления потребовали значительной переработки учебных программ и материалов, перераспределения времени на изучение различных оперативно-тактических дисциплин, уточнения содержания и методики их преподавания. Всю эту работу возглавлял Вячеслав Дмитриевич Цветаев.

Впереди были новые горизонты в повышении качества учебно-воспитательного процесса, совершенствования учебно-материальной базы академии. Однако состояние здоровья Вячеслава Дмитриевича сильно ухудшилось, и 11 августа 1950 г. он скончался. Похоронили его на Новодевичьем кладбище.

Комбриг А. В. Горбатов, один из «крепких орешков» для следователей НКВД, не давший им признательных показаний и осужденный на пятнадцать лет лишения свободы в ИТЛ, в 1941 г. все же вышел на свободу. Случилось это за несколько месяцев до начала войны с Германией. После восстановления в кадрах РККА он был назначен заместителем командира 25-го стрелкового корпуса (командир генерал-майор С. М. Честохвалов).

Александр Васильевич соскучился по настоящей работе. Приступив к своим обязанностям, он поспешил ознакомиться с дивизиями, входившими в состав корпуса. Их состояние сильно огорчило Горбатова:

…Они были полностью укомплектованы, но настоящей слаженности я в них не почувствовал, и общее состояние их оставило у меня впечатление неважное. Чем больше вникал я в дело, тем больше убеждался в правильности своих первоначальных впечатлений. Не было необходимого порядка, организованности и должной воинской дисциплины. Хуже всего было то, что многие командиры не замечали этих недостатков. Вернувшись в управление корпуса, я без преувеличений, но ясно и четко доложил обо всем виденном командиру. Он во всем согласился. Но на устранение недостатков времени у нас уже не было – в воздухе пахло войной^[175].

С началом войны дивизии корпуса были переброшены на Западный фронт. Анализируя итоги первых дней и недель войны, Александр Васильевич много размышлял о причинах неудач, постигших войска Красной Армии. Безусловно, тут были и внезапность нападения гитлеровской Германии на СССР (хотя разведданные о подготовке вторжения поступали и Сталину, и в Генеральный штаб), и использование Германией промышленного потенциала и сырьевой базы чуть ли не всей Европы. Все это было. Но, как утверждает А. В. Горбатов, его волновало другое:

…Но меня до пота прошибли мои прежние опасения: как же мы будем воевать, лишившись стольких опытных командиров еще до войны? Это, несомненно, была, по меньшей мере, одна из главных причин наших неудач, хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937–1938 годы, очистив армию от “изменников”, увеличили ее мощь^[176].

На первых порах боевой деятельности А. В. Горбатову пришлось столкнуться и с паникой в войсках, боящихся окружения, и с беспорядочным отходом частей и подразделений с занимаемых ими позиций. Он стыдил отступающих, увещевал, требовал от командиров этих частей и подразделений вернуться на покинутые позиции, грозя судом военного трибунала за отход без приказа. Многое из творившегося вокруг него возмущало и удивляло Александра Васильевича:

Мне, только что вернувшемуся в армию, все это казалось плохим сном. Не верилось тому, что видели глаза. Я пытался отогнать навязчивую мысль: “Неужели 1937–1938 годы так подорвали веру солдат в своих командиров, что они и сейчас думают, не командуют ли ими враги народа? Нет, этого не может быть. Вернее другое: неопытные и необстрелянные командиры несмело и неумело берутся за исполнение своих высоких обязанностей”^[177].

Что и говорить – значительная часть командного состава Красной Армии в 1941 г. воевать не умела, особенно те из них, что прибыли из запаса. Непопулярная в народе война с Финляндией в 1939–1940гт. («зимняя война») вскрыла многие недостатки в подготовке войск. Полностью устранить эти недостатки к началу Великой Отечественной войны не удалось. Теперь предстояло учиться воевать с опытным, хорошо моторизованным врагом уже в ходе Отечественной войны, учиться не на полигонах и стрельбищах, а на поле боя, под пулеметным и артиллерийским огнем противника, при господстве немецкой авиации в воздухе.

Будучи ранен в июле 1941 г. под Ярцевом, где он организовывал оборону войск, А. В. Горбатов был эвакуирован в госпиталь в Москву. Рана оказалась не тяжелой, и через две недели Александра Васильевича уже выписался из госпиталя. Десять дней он пробыл в резерве, а затем его зачислили слушателем краткосрочных курсов высшего комсостава.

Мне стыдно было ходить по улицам Москвы. С фронта не поступало радостных вестей. Казалось, что все на меня смотрят и хотят спросить: почему так плохо там получается и почему ты болтаешься в тылу? Очень хотелось попасть скорее снова на фронт, но, как ни старался, назначения не получал: корпусные управления к этому времени ликвидировали. Только через месяц я получил назначение, но не на фронт, а в глубокий тыл, к новым формированиям в районе Омска…

На другой день я пошел в гостиницу “Савой” к Вильгельму Пику; до 1937 года он бывал у нас во 2-й кавалерийской дивизии как представитель компартии Германии, которая шефствовала над нами с 1926 года. Товарищ Пик знал о моем аресте и встретил меня с распростертыми объятиями. Пробыл я у него часа два. Естественно, наш разговор был о положении на фронте и о Германии; оба мы твердо верили в победу над гитлеризмом и строили предположения, как именно она осуществится. Он напомнил нашу последнюю встречу в 1936 году; тогда, поднимая бокал с вином, он сказал: “За встречу в свободном Берлине”.

— Несмотря на ваши большие неудачи, — сказал товарищ Пик, — я верю, что фашизм будет побежден и мы встретимся в свободном Берлине.

Поговорив со мной, Вильгельм Пик позвонил Л. З. Мехлису и сказал ему:

— После ранения приехал с фронта и зашел ко мне комбриг Горбатов, он много видел и, вероятно, больше, чем мне, может рассказать вам. Может быть, выкроите время и поговорите с ним?

Не опуская трубки, Пик спросил меня, где я остановился и передал мой адрес Мехлису (заместителю наркома обороны, начальнику Политуправления РККА, армейскому комиссару 1-го ранга. — Н.Ч.).

Через сутки, в час ночи, в дверь моего номера в гостинице ЦДКА постучали, а когда я открыл ее, в номер вошел, как в ночь ареста в 1938 году, офицер НКВД и сообщил, что меня вызывает Мехлис и он может меня проводить к нему. Трудно описать мое состояние, когда я ехал в машине по пустым улицам ночной Москвы.

Увидев меня, Мехлис повышенным тоном спросил:

— Почему действуете в обход? Почему не обратились прямо ко мне?

Не дав мне времени ответить, присутствовавший здесь же Щаденко (заместитель наркома обороны по кадрам. — Н. Ч.) добавил:

— По-видимому, его мало поучили на Колыме.

Не ожидавший такой встречи, я на минуту растерялся, а потом доложил о своем давнишнем знакомстве с Вильгельмом Пиком. Отвечая на дополнительные вопросы, пересказал содержание нашего разговора. Рассказал и о том, что получил назначение в Омск. В обращении со мной Мехлиса и Щаденко все время чувствовалась угроза, а когда Мехлис, отпуская меня, отменил поездку в Омск и приказал положить на стол командировочное предписание, в моей голове был уже полный сумбур…^[178]

Самого худшего, что уже А. В. Горбатов испытал в 1938 г., не случилось, так как ему удалось попасть в состав группы командиров, отправляемой в распоряжение главнокомандующего Юго-Западным направлением маршала С. К. Тимошенко, где он был назначен командиром 226-й стрелковой дивизии, расположенной недалеко от Харькова. Дивизия доукомплектовывалась личным составом и готовилась к новым сражениям. Она уже имела некоторый боевой опыт, понеся в предыдущих боях большие потери.

Фактически вновь сформированная 226-я стрелковая дивизия во второй половине октября 1941 г. вступила в бой с немцами севернее Харькова в составе 21-й армии. Общая же обстановка была неблагоприятной: советские войска оставили Харьков и частям дивизии А. В. Горбатова пришлось испытать горечь отступления по территории родной страны. В условиях осенней распутицы этот отход был исключительно тяжелым.

Вот что писал А. В. Горбатов в своем донесении:

Горючее полностью отсутствует, нет надежды на его подвоз колесным транспортом. По дороге г. Волчанск – ст. Бибиково-Новый брошено шоферами большое количество машин с грузом, принадлежащих 14-й кавдивизии. Кроме того, в г. Волчанске оставлено без горючего много машин, даже танков, принадлежащих 3-й танковой бригаде, хотя ее части отошли восточнее^[179].

В этом донесении в штаб армии Александр Васильевич докладывал о вопиющих фактах, когда специальные команды подрывают мосты, не дождавшись перехода через них всех наших частей. А также о том, что подобные команды уничтожают тысячи тонн горючего, тогда как в то же время много исправных машин остается без бензина.

Анализ первых боев в обороне позволил А. В. Горбатову внести некоторые дополнения в тактику действий одиночного бойца, отделения и взвода. В своей книге он по этому поводу пишет, что:

…в войну мы вступили с укоренившимися взглядами на прогрессивность групповой тактики, с распылением взвода почти по всему обороняемому району. Однако красноармейцы теряли при этом чувство локтя, не видели не только командира взвода, но порой и командира отделения, не слышали команд, то есть были неуправляемы. С тех пор, как я начал сознательно относиться к тактическим вопросам, я был всегда ярым противником такого расположения в обороне и считал его устаревшей системой. Такая разобщенность на поле боя в известной мере оправдывала тех, кто покидал оборону, ничего не зная о своих, воображая, что “уже все отошли, я ушел последним”^[180].

Исходя из названных обстоятельств, комбриг Горбатов (он еще носил старое, довоенное звание. Генерал-майором Александр Васильевич станет только в конце декабря 1941 г.) требовал от подчиненных командиров не распылять взвод, располагать его на позиции в общей траншее, не более ста двадцати метров по фронту. Причем располагать так, чтобы командир видел своих подчиненных, а они – своего командира, чтобы он мог контролировать их действия и поведение. Среди других рекомендаций и требований командира дивизии А. В. Горбатова было и то, что он допускал наличие незанятых промежутков между взводами и ротами. Но в этом случае они, промежутки, обязательно должны были простреливаться управляемым огнем.

Как известно, А. В. Горбатов в годы Первой мировой войны несколько лет служил солдатом. Поэтому весьма интересны его наблюдения и выводы, касающиеся взаимоотношений командира и подчиненного на войне. Основные из них следующие:

1. Каждое слово и поступок офицера солдаты обдумывают и оценивают, им важно знать настроение своего командира: как он сам-то, верит в успех боя или сомневается в нем? Солдата обмануть нельзя. Он умен и зорок. И путь к его сердцу найдет лишь тот, кто не боится правды, кто умеет разговаривать с людьми откровенно и убежденно.

2. Солдаты должны убедиться, что командир о них думает, но под их настроение не подделывается, а говорит то, во что верит сам. Солдаты дерутся всегда гораздо лучше, если понимают обстановку и если верят в свои силы^[181].

Дивизией А. В. Горбатов командовал успешно. Его заслуги были отмечены орденом Красного Знамени. В июне 1942 г. Александр Васильевич сдал дивизию новому командиру, так как получил новое назначение – инспектором кавалерии штаба Юго-Западного направления. Исполняя эти обязанности, он в то же время выполнял отдельные поручения командующего фронтом. К тому времени обстановка под Сталинградом становилась все более сложной и опасной. При организации в сентябре 1942 г. Донского фронта А. В. Горбатов был назначен туда инспектором кавалерии. Но пробыл он в этой должности совсем немного, так как в октябре того же года принял должность заместителя командующего 24-й армией.

Надо заметать, что работа в качестве заместителя командира (начальника) любого ранга нисколько не удовлетворяла такую деятельную натуру, как А. В. Горбатов. Он привык, свыкся, сроднился с ролью командира, самостоятельно принимающего решения и несущего полную ответственность за его выполнение. Богатейший опыт деятельности командира-единоначальника (на полку, бригаде, дивизии) налагал свой отпечаток на содержание и методы работы А. В. Горбатова. Однако какое-то время Александру Васильевичу приходилось довольствоваться ролью заместителя командарма, в частности, в период Сталинградской битвы.

В своих воспоминаниях А. В. Горбатов пишет: «24-я армия оборонялась фронтом на юг, между Доном и Волгой, правым флангом упираясь в Дон, а левым примыкая к 66-й армии. Частными операциями мы отвлекали резервы противника от Сталинграда и тем самым облегчали положение 62-й армии, которая оборонялась в самом городе»^[182]. Почти все свое время заместитель командарма проводил в дивизиях. Как он сам отмечает, «там вместе с командованием соединений мы совершенствовали оборону, готовили людей к активным действиям, думали, как лучше организовать частные операции, чтобы выполнить задачи с меньшими потерями…»^[183].

После успешного завершения битвы на Волге последовало назначение А. В. Горбатова командиром 20-го гвардейского стрелкового корпуса. Тогда же (в апреле 1943 г.) ему было присвоено звание «генерал-лейтенант» На корпусе Александр Васильевич пробыл всего несколько месяцев и в июне того же года получил под свое начало 3-ю армию, которая в то время оборонялась в районе Мценска. Армия входила в состав Брянского фронта, в командование которым совсем недавно вступил генерал-полковник М. М. Попов. Пройдет несколько недель, и Александр Васильевич Горбатов снова встретится со своим «доброжелателем» – Львом Захаровичем Мехлисом, назначенным членом Военного совета Брянского фронта.