Александр ПАНКРАТОВ-ЧЕРНЫЙ
Александр ПАНКРАТОВ-ЧЕРНЫЙ
Свою первую любовь Панкратов (псевдоним Черный он возьмет в конце 70-х) встретил в 1965 году, когда поступил в Горьковское театральное училище (курс Н.А. Левко и Т.П. Рождественской). Его однокурсницей была Ирина Семиклетова, в которую он и влюбился. Однако сердце девушки было тогда занято другим, и Александр долго не мог найти способ привлечь ее внимание к себе. Помогли стихи, которыми Панкратов давно баловался.
Однажды он остановил Ирину в коридоре училища и вручил ей вчетверо сложенный листок. При этом выпалил: «Ир, ты будешь со мной встречаться? Я тебя люблю. Очень. Вот, стихи написал». Прочитанное потрясло девушку до глубины души:
Любовь моя!
Вселенная ума
и чувств моих космическая
бездна.
Мне тайны открывают свет
и тьма,
а таинство любви мне
неизвестно…
Я думаю, я чувствую, иду…
И знаю наперед, что путь
не вечен…
Но вместе с Ней не страшно
быть в аду,
А без Нее и рай
бесчеловечен…
Спустя два месяца Ирина взяла Панкратова за руку и привела в свой дом знакомить с родителями. Выглядел жених не ахти: худой, в рваных сандалиях. Представляя его отцу, Ирина заявила: «Папа, это мой муж, он будет жить с нами!» Отец стал кричать, стукнул кулаком по столу. Но дочь оказалась упрямой. «Все равно мы будем жить вместе!» – заявила она и ушла из дома. На свои грошовые стипендии (на пару у них выходило 28 рублей) молодые сняли крохотную комнатку в коммуналке. Чтобы хоть как-то прокормиться, Панкратову приходилось халтурить где только возможно. Когда скопили рублей 25, отправились к Александру на родину, на Алтай, где жила его мама Агриппина Яковлевна. Причем она сама на этом настояла, узнав по картам (она была страстной гадалкой), что у ее сына появилась невеста. В своем письме она написала: «Сыночек, ни о чем тебя не хочу расспрашивать, но ты хоть имя той девушки, с которой встречаешься, назови…»
Мать выбор сына одобрила. Когда вечером первого же дня молодые отправились гулять на речку, Панкратов сообщил Ирине: «Ты очень понравилась моей маме. Она говорит, что у тебя душа хрустальная. Как приедем в Горький, сразу поженимся». Так и сделали. В ЗАГС невеста пришла в простом белом платье без рукавов, жених – в черном пиджаке, который одолжил у сокурсника.
В 1967 году, когда они учились на 3-м курсе, Ирина узнала, что беременна. «У нас будет сын!» – радостно объявил Александр. Но увы… На пятом месяце беременности у Ирины началось кровотечение, и сохранить ребенка не удалось. После этого в течение месяца Ира не могла прийти в себя, рыдала ночами в подушку. А муж обнимал ее и успокаивал: «Ну что ты, милая, у нас еще все получится…»
В 1969 году молодые супруги закончили училище и вынуждены были расстаться: их распределили в разные города (Панкратов, например, отправился в Пензу). Виделись они крайне редко. Во время одной из таких встреч Ирина снова забеременела. Однако сообщить эту радостную весть мужу не успела.
Вспоминает сама Ирина:
«Саша уехал на гастроли в Симферополь с труппой, в которой были наши общие знакомые. Они мне и написали: «Ира, у Александра роман». А я как раз была беременна Светой. Он об этом не знал. Когда вернулся в Горький, мы встретились на мосту за драмтеатром. Он посмотрел на меня разочарованно: «Как ты располнела…» – «Питаюсь хорошо, – говорю. – Между прочим, я слышала, что…» Он начал отпираться: «Это неправда, ничего такого не было!» Я стояла и слушала, как он врет мне в глаза. Потом сказала: «Знаешь что, я, пожалуй, пойду…» Если бы он признался во всем и покаялся, я бы его простила. Но он все отрицал…
О Свете я ему сказала только через несколько лет. Лицо у него стало каменным: «Почему же не сказала тогда?» А Света до тринадцати лет не знала, что Панкратов ее отец. Хотя всякий раз, когда мы смотрели фильмы с его участием и она хохотала до слез, я еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться и не рассказать ей все. Узнав правду, она стала рваться в актрисы…»
После расставания с Ириной Панкратов вскоре сошелся с женщиной, у которой уже был ребенок. Этого мальчика он потом усыновил. Но и этот его брак продлился недолго.
В 1972 году Панкратов поступил во ВГИК, на режиссерский факультет (мастерская Е. Дзигана). Жил в общежитии, где среди местных обитателей считался чуть ли не первым донжуаном. Да что там среди обитателей – даже в киношном мире об этой славе Панкратова было известно всем.
Андрей Михалков-Кончаловский в своих мемуарах вспоминает: «Саша был и есть дамский угодник. Большой ходок! Знал весь актерский молодняк в Москве, включая всех абитуриенток. Я озадачил его найти молодую актрису на роль Насти в «Сибириаде». Чтобы она была сибирская, ядреная, кровь с молоком… Саша привел Наташу Андрейченко…»
В июне 1977 года съемочная группа «Сибириады» работала в Калинине, так Панкратов и там был верен себе: «романил» напропалую. Вместе с художником фильма Александром Адабашьяном они по вертикальной вывеске «Ресторан», торчавшей из стены гостиницы, залезли однажды в гостиничный номер к неким девушкам, проживавшим на 4-м этаже. Их заметили из окна соседнего дома, вызвали милицию. Был большой скандал.
Вскоре после съемок в «Сибириаде» Панкратов женился в очередной раз. Его избранницей стала Юлия, дочь известного кинооператора Владимира Монахова (снял «Высоту», «Судьбу человека», «Оптимистическую трагедию» и другие фильмы). Правда, любовь у молодых была трудная. Дело в том, что отец девушки счел этот факт возмутительным (мол, какой-то провинциал хочет сделать себе карьеру, женившись на его дочери) и запретил Панкратову переступать порог их дома. Обиженный жених на несколько дней скрылся из города. Но история на этом не закончилась. Юля пренебрегла запретом своего отца и сбежала из дома к любимому. Вскоре после этого они поженились. В 1980 году у них родился сын Владимир. А спустя одиннадцать лет парень едва не остался без отца. Дело было так.
В конце 80-х судьба занесла Панкратова в Ялту, где снимался очередной фильм с его участием. Там же с гастролями находился певец Игорь Тальков. Однажды они коротали время в неторопливой беседе за одним столиком в баре местной гостиницы. Потом к ним подсел известный астролог Павел Глоба. Учитывая повышенный интерес, который всегда вызывает у людей астрология, нетрудно догадаться, на какую тему заговорили артисты с Глобой – конечно, об астрологии. Слово за слово, но вскоре Тальков стал подтрунивать над Глобой: мол, дурите народ! Павел, естественно, обиделся и попросил Талькова назвать дату своего рождения, а заодно показать ладонь. Когда певец выполнил его просьбу, астролог мрачно сообщил, что Тальков погибнет через несколько лет при большом стечении народа не своей смертью, но убийц не найдут. Тут уже настала очередь Панкратова смеяться: он тоже относился к астрологии с некоторой долей сарказма. Тогда Глоба, посмотрев и его ладонь, выдал не менее мрачный прогноз: «Знаки Зодиака у вас с Тальковым разные, а вот погибнете вы в один день и один час». Панкратов в ответ только отмахнулся: «Типун тебе на язык!»
Прошло несколько лет, и участники той беседы успели забыть о мрачных предсказаниях астролога. А зря. Поздним вечером 6 октября 1991 года Панкратов возвращался в ялтинскую гостиницу со съемочной площадки фильма «Официант с золотым подносом». Он сидел на заднем сиденье автомобиля «БМВ» и мирно дремал. Когда до гостиницы оставалась половина пути, «БМВ» внезапно подрезали неизвестно откуда вынырнувшие «Жигули», и иномарка на полной скорости врезалась сначала в легковушку, затем в бордюр и, наконец, в росший на тротуаре кипарис. В результате этой аварии Панкратов получил тяжелые травмы: была пробита голова, сломано 9 ребер. В тот же день его доставили в местную больницу. А утром следующего дня, включив в палате телевизор, он узнал, что накануне вечером во Дворце спорта «Юбилейный» в Санкт-Петербурге был смертельно ранен выстрелом в упор Игорь Тальков. Предсказание Глобы сбылось, правда наполовину. Позднее другая известная предсказательница – Джуна – объяснит Панкратову, что от неминуемой гибели его спасло сильное биополе, которого у Талькова, видимо, не было…
Сегодня Панкратов вместе с женой Юлией живет в отдельной квартире в Москве, прямо возле Кремля. Жилье поистине уникальное, поскольку квартира… трехэтажная. Вот как ее описывает сам актер:
«Я горжусь своей квартирой. Дом наш фундаментальный, крепкий, построен в середине тридцатых, в эпоху индустриализации. Метраж всей квартиры – 19,5 м?. Раньше это была комната отдыха для обслуги. Здесь как стояла газовая плита, так и сейчас стоит, как вел крошечный коридорчик в ванную и туалет, так и сейчас ведет. Когда мы въезжали, нас поразила высота потолков (10 метров!) и круглые окна в стенах через каждые 3 метра. Тогда и пришла дерзкая мысль пригласить плотников, чтобы они надстроили еще два деревянных этажа. Их соединили с первым лестницей, по которой можно подняться в спальню, где помещается только кровать. Так моя площадь была увеличена, и я стал обладателем уникальной квартиры…»
Сын Владимир уже взрослый человек, живет отдельно от родителей с гражданской женой Олей (познакомились в 2000 году). Он артист пантомимы, а в свободное время страстно увлекается Америкой 50-х. В интервью газете «Московский комсомолец» Владимир рассказал о себе следующее:
«У отца я денег не прошу, сам зарабатываю. Но деньги трачу только на музыку. Одних дисков у меня около тысячи, а еще же есть виниловые пластинки… Но какие-то копейки в кармане всегда есть – бутылку кока-колы могу себе позволить. А если что, одалживаю у родителей. Мне много не надо. Я не пью, не курю, никуда не хожу: ни в клубы, ни на дискотеки – мне это неинтересно…
Вот многие думают: природа в очередной раз отдохнула. Может быть. Может, я не настолько симпатичный, как отец со своими усами. Но я наблюдаю за многими детьми известных актеров. Про них говорят то же самое… Что бы я ни делал, все равно ярлык на мне уже 23 года один и тот же – сын. И все. Все клюют только на фамилию. А был бы я без фамилии – и что тогда? Вот, помню, на фестиваль в Выборг я приехал раньше отца. И ходил я там сам по себе, никто меня не замечал. А приехал отец, и сразу все эти журналисты: «Ой, вы сын? Так давайте сфотографируемся. Ах, вы тоже актер?! Ой, как интересно». А стоило отцу уехать – сразу и ажиотаж пропал, и моментально все куда-то испарились…
Отец мне не помогает в профессии. Говорит: «В твоем возрасте я сам всего добивался…» Конечно, ему везде открыты двери, все узнают. Но я не стараюсь его повторять…»
Дочь Панкратова от первого брака Светлана живет с матерью и отчимом в Нижнем Новгороде. В апреле 2001 года в газете «Жизнь» были напечатаны интервью с ней и ее мамой. Они рассказали следующее.
Светлана: «Иногда отец навещал меня. Помню, как-то привез коньки… Его периодически «пробивало» на любовь к дочери. Только эти чувства были весьма специфическими. Он звонил маме: «Я хочу видеть Свету!» – «Какие проблемы? Приезжай…» – «Нет, ты лучше вышли мне ее фотографию…»
Ирина: «Мы с Сашей иногда встречаемся. Он весь какой-то напряженный, неестественный. Спрашиваю, как дела, – начинает петушиться: «Все классно! Вот есть то-то, а еще то-то!» А у самого глаза – пустые и тоскливые. Козыряет: «У меня и для Ромки (сын Светы) доллары припасены!» Господи, думаю, какие доллары? Ведь видно же… Одет кое-как… Время от времени звонит мне ночью: «Ирка, я так тебя люблю!» И чуть не плачет. А в последний приезд подарил сборничек своей поэзии «Шаги к стихам». Сделал дарственную надпись: «Ирина и Борис (мой муж), какое счастье быть несчастливым!..»
Из интервью супруги Панкратова Юлии: «Жить с Панкратовым, да еще Черным, мне легко, потому что я ни с кем другим жить не смогла бы.
Другому я не могла бы простить ту боль, которую иногда ношу в своем сердце. Семейная жизнь может порой неожиданно обжечь, а вновь войти в колею, которая могла бы сохранить любовь и семейные отношения, бывает не так уж и легко. Я убеждена в одном: только женщина способна сберечь семейный очаг, чтобы в нем никогда не угасло бушующее пламя, которое однажды охватило влюбленных. Чувства не должны угасать. Их необходимо постоянно поддерживать, чтобы языки пламени, взвиваясь, вновь и вновь будоражили тело и душу. Это и есть любовь. Если хочешь остаться молодой, сохраняй ее, как бы тебе ни было тяжело. В этом я вижу главное отличие женщины от мужчины.
Я люблю Панкратова-Черного прежде всего за естественность его чувств. Для меня он ребенок с чистым сердцем. Люблю его за то, что он ничего не утаивает, живет открыто. Люблю даже за то, что он может быть мрачным, долго не разговаривать, а потом его словно «прорывает», и он болтает сутками, без остановки…»
В июне 2009 года Панкратов-Черный справил свое 60-летие. По этому поводу, как полагается, в СМИ было опубликовано сразу несколько интервью с юбиляром. Приведу отрывки из некоторых, где речь идет о личной жизни артиста.
«Московский комсомолец» (22 августа, автор – А. Мельман): «Сын у меня очень талантливый и в отличие от меня очень музыкальный. Володя в деда пошел. Его дед Владимир Васильевич Монахов – великий киноооператор, снимавший «Судьбу человека» с Бондарчуком, играл почти на всех музыкальных инструментах. До войны руководил оркестром и даже поступал в консерваторию. Но однажды, он ночевал на Киевском вокзале, простудился, у него вскочил фурункул, после чего дед не мог держать скрипку. А после войны он пошел во ВГИК на операторский, стал лауреатом Ленинской премии. И Володя, сын, сам сочиняет музыку, поет, причем на английском. Танцует прекрасно. Выступал даже в Концертном зале Чайковского вместе с Кобзоном и Розенбаумом. У меня на юбилее прекрасно выступил. Мы были с ним в Вашингтоне, он играл в университете перед студентами. Американцы визжали от восторга. Но сейчас он не может никак пробиться, и я не могу ему помочь, а просить не хочется…
Писали, что у меня еще есть две дочери – это неправда. Меня даже в аэропорт недавно пригласили, сказали, что там правнука мне привезут, это по телевизору показали. А история такая: я учился с одной девочкой. Потом ушел работать в Пензенский театр, а она в Симферопольский. Прошло три года, и вдруг она сообщает, что родила от меня дочь. Потом я узнал, от кого она родила. Но я помогал. Наивно думал: а вдруг все-таки я отец? А девочки-однокурсницы, ее подруги, мне сказали: «Саша, да это треп полный. Она тебя просто обула, как лоха кинула». Так что все это бред. А вот настоящего внука жду. Скорей бы уж. На пенсию-то зря, что ли, отправили?».
«Мир новостей» (1 сентября, автор – А. Колобаев): «Сейчас моя жена Юля занимается всеми моими делами. Она мой и ангел-хранитель, и вышибала, и менеджер, и секретарь. Она отгоняет ненужных людей, кормит меня с ложечки, потому что я много говорю и ничего не ем… Без нее я голодный и несчастный. Если Юля на три дня остается на даче, дома просто караул! Я звоню всем моим друзьям и говорю: «Монахова меня бросила». За мной нужен глаз да глаз. 15 чайников, Юля подсчитала, я сжег, забывая выключить…
Детей у меня много. Правда, от разных браков. От первого – дочь Светлана, они с внуком живут в Нижнем Новгороде. В Москве – дочь Дина. Нашему с Юлей сыну Володе уже 28 лет. Окончил ГИТИС, эстрадно-цирковое училище, а до этого учился журналистике…»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.