ИСТРЕБИТЕЛЬНОЕ СОЕДИНЕНИЕ ВОЙСК СС («ВАФФЕН СС ЯГДВЕРБАНД»)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ИСТРЕБИТЕЛЬНОЕ СОЕДИНЕНИЕ ВОЙСК СС («ВАФФЕН СС ЯГДВЕРБАНД»)

Летом 1944 года по указанию рейхсфюрера СС Г. Гиммлера в РСХА был создан специальный орган для проведения диверсионно-террористических и разведывательных мероприятий в тылах армий стран антигитлеровской коалиции. Орган, получивший название «Истребительное соединение войск СС», находился под непосредственным контролем Гиммлера. Комплектованием, руководством практической деятельностью соединения ведал оберштурмбаннфюрер СС О. Скорцени, одновременно возглавлявший реферат 6С 4-го управления РСХА, а также группу Д военного управления РСХА. Таким образом, в руках одного человека были сосредоточены все части специального назначения вермахта, СС и люфтваффе.

Личный состав нового органа состоял из опытных кадров гитлеровского спецназа. Абвер и «Цеппелин», соединение «Бранденбург-800» и войска СС передали «Ягдвербанду» свои надежные и хорошо обученные кадры. По мере расширения формирования в него вливались кадры полицейских, фронтовых «восточных» батальонов и рот и прочих коллаборационистских формирований.

Деятельностью соединения руководил штаб (ЦБФ «Фриденталь»), размещавшийся в местечке Фриденталь в нескольких километрах от города Ораниенбург. Начальником штаба был назначен гауптштурмфюрер СС Адриан фон Фелькерзам, ранее служивший в соединении «Бранденбург-800».

В непосредственном подчинении штаба находились 600-й парашютно-десантный и 502-й егерский батальоны.

502-й егерский батальон под командованием оберштурбаннфюрера СС Фукса дислоцировался в местечке Фриденталь. Батальон имел в своем составе четыре роты солдат спецподразделений СС.

1-ю роту батальона составляли немцы, обучавшиеся диверсионному делу.

2-я рота состояла также из немцев и использовалась в качестве пехотного подразделения для проведения больших диверсионных операций.

3-я рота батальона несла охрану территории штаба и расположения батальона.

4-я рота состояла из бывших советских граждан, французов, чехов, словаков и поляков — агентов абвера и «Цеппелина».

К концу 1944 года 502-й батальон был реорганизован. В его составе остались три немецкие роты.

1-я рота по-прежнему готовила диверсантов, другие роты были перевооружены и моторизованы.

4-я рота стала самостоятельным подразделением и находилась в непосредственном подчинении штаба «Ваффен СС Ягдвербанд». Русские военнослужащие выбыли из нее в город Гогензальц (Иновроцлав) на комплектование филиала «СС Ягдвербанд-Ост».

Реорганизованный 502-й батальон получил новое наименование и стал называться «Истребительное подразделение СС «Центр» и под этим названием принимал участие в ряде боевых операций. В начале 1945 года батальон использовался при защите плацдарма на восточном берегу Одера, близ города Шведт и в иных не менее рискованных операциях.

600-й батальон парашютистов под командованием штурмбаннфюрера СС Милиуса дислоцировался в городе Нойштрелице, в 100 километрах от Берлина, и использовался лишь в операциях особой важности.

В начале марта 1945 года штаб «Ваффен СС Ягдвербанд» выбыл из Фриденталя в баварский город Хоф, затем переместился в Зальцбург (Западная Австрия). После капитуляции Германии Скорцени и большинство его коллег оказались в американской оккупационной зоне.

Основную оперативную работу против советского тыла проводили филиалы «Ваффен СС Ягдвербанд», и среди них особая роль в подрывной работе отводилась его головному филиалу — Истребительному подразделению «Восток».

Истребительное подразделение «Восток» было создано в октябре 1944 года для ведения подрывной работы на территориях Прибалтийских советских республик и северной части Польши.

Филиал состоял из штаба и трех рот специального назначения, нескольких диверсионных групп, дислоцировавшихся отдельно от штаба. Внутренняя структура штаба строилась аналогично головному штабу «Ваффен СС Ягдвербанд». Штаб филиала и приданные ему боевые единицы дислоцировались до января 1945 года в городе Гогензальце, в казармах на Вокзальной улице.

Каждая из рот имела особое назначение и использовалась штабом филиала как отдельная боевая единица:

1-я рота — предназначалась для проведения диверсионно-террористических операций в тылах советских воинских частей.

2-я — несла охрану территории штаба и состояла из фольксдойчей.

3-я рота под командованием Решетникова состояла из бывших советских военнопленных и применялась в антипартизанских акциях.

При формировании вышеназванных рот их личный состав состоял в основном из немцев и русских, служивших в 502-м егерском батальоне. Впоследствии роты пополнялись коллаборационистами. Так, рота Решетникова была создана на базе остатков антипартизанского отряда Мартыновского, созданного немцами в 1942 году на территории Ленинградской области. В 1944 году этот отряд действовал в Италии. В роте также служили люди, завербованные Решетниковым в лагере № 8 в городе Цешин (Чехословакия).

При штабе находились самостоятельные диверсионные группы по 15–18 человек в каждой. Группы постоянно находились в ожидании заброски в советский тыл партиями по 3–4 человека. Большинство членов этих групп ранее служили в полиции городов Порхова и Дриссы (Ленинградская область) и были завербованы осенью 1944 года в Данциге, где пребывали в сборном лагере для эвакуировавшихся пособников (гражданский лагерь Хог).

Все подразделения «СС Ягдвербанд Ост» делились на группы:

1) Балтийская группа под руководством штурмбаннфюрера СС Пехау готовила повстанческие группы для действий в Прибалтике и сеть агентуры для оседания. Кадры для них вербовались из числа членов антисоветских прибалтийских организаций. В августе 1944 года в Латвии балтийской группой была создана повстанческая организация «Межа кати» («Дикая кошка» — латв. или «Wilde Katze» — нем.). Организация состояла из ряда диверсионных групп, сформированных по принципу землячества и соответственно этому названных: латгальская, видземская, курземская и др. Штаб «Дикой кошки» располагался на хуторе Дравас Кубилюсской волости Кулдигского уезда.

В «Межа кати» вербовались военнослужащие латвийских дивизий СС, полицейских батальонов, айзсарги. Здесь они получали дополнительное «образование» и документы, свидетельствующие об их принадлежности к «Ваффен СС Ягдвербанд». Всего организация насчитывала в своих рядах более 1000 человек, многие из которых проходили спецподготовку при фронтовой разведгруппе 212 (бывшая абвергруппа-212). В начале 1945 года «кошачьи» диверсанты усилили свою деятельность в тыловых районах Советской армии. На их усиление были переброшены три группы под общим наименованием «Линда». Помимо диверсионно-террористической деятельности, «Межа кати» вела антисоветскую пропаганду, издавала газету «18 ноября», занималась созданием тайных лесных баз. После капитуляции Германии «Дикая кошка» перешла на нелегальное положение.

В качестве резерва «Межа кати» в Германии находились группа диверсантов-латышей ротенфюрера СС И. Рудынскиса и эстонская рота унтершарфюрера СС Алупкре. Обе группы были подготовлены к заброске на территорию Прибалтики.

2) Общерусская группа имела в своем составе южнорусскую подгруппу гауптштурмфюрера СС Кирша в селе Санта-Глаус в Чехословакии. Подгруппа Сухачева была подготовлена в чешском городе Трутнов (Траутенау). Украинская подгруппа во главе с Т. Бульбой-Боровцом размещалась в городе Альтбургунде.

В январе 1945 года при занятии Хохензальца передовыми советскими частями «СС Ягдвербанд Ост» был уничтожен, значительная часть руководящего и рядового состава погибла или была пленена. Из остатков формирования весной 1945 года на территории Чехословакии были созданы две группы, которые вели работу по переходу организации на нелегальное положение.

Истребительное соединение «Запад»

«СС Ягдвербанд-Вест» дислоцировался в Висбадене и вел разведывательно-диверсионную работу на Западном фронте против армий союзников СССР по антигитлеровской коалиции.

Филиал состоял из двух оперативных групп: «СС Ягдайнзатц-Норд-Вест» (г. Фленсбург) и «СС Ягдайнзатц-Зюд-Вест».

Истребительное соединение «Юг»

Филиал «СС Ягдвербанд-Зюд» в городе Тремсе вел работу на территориях Югославии, Албании и Испании. Филиал состоял из нескольких подразделений.

«СС Ягдвербанд-Зюд-Ост» дислоцировался в Вене и имел в подчинении оперативные группы «СС Ягдайнзатц Словакия», «Болгария» и «Хорватия», опираясь в своей диверсионно-террористической деятельности на националистические группировки этих стран.

Истребительное соединение «Север»

«СС Ягдвербанд-Норд» дислоцировался в городе Нойштрелиц близ Берлина.

Вся агентура «СС Ягдвербанд» подбиралась с учетом знания языка страны, где ей предполагалось действовать. Агенты изучали следующие специальные дисциплины: практику и теорию диверсионного дела, способы вывода из строя промышленных предприятий, знакомились с оружием советского, американского и английского производства. Обучение личного состава проводилось непосредственно в подразделениях. При необходимости мог быть организован выезд для дополнительной подготовки в войсковые школы СС (ваффеншулле). Так, для углубленного изучения парашютного дела курсанты выезжали в школу парашютистов в местечке Ойенхаузен близ Ганновера. Когда подготовленная часть диверсантов отбывала на выполнение задания, занятия в подразделениях не прекращались, а после возвращения с задания курсанты возвращались в свое подразделение и продолжали обучение. Инонациональный состав обучался отдельно от немцев и более конспиративно.

В конце 1944 года по приказу Скорцени была создана диверсионная спецшкола. До мая 1945 года она находилась на горе Шварценберг близ города Трутнова. Под учебные и жилые помещения были заняты строения бывшего дома отдыха офицеров ВВС. Школа вела подготовку диверсантов для совершения акций на железнодорожных магистралях в районах Витебска, Смоленска, Бобруйска, Минска. В марте 1945 года в учебную программу были внесены дополнения, курсанты стали также изучать методику ликвидации высшего комсостава Советской армии и партийных органов.

Курсантами школы были бывшие военнопленные, зарекомендовавшие себя на службе у оккупантов. Общее количество слушателей достигало

100 человек, в том числе несколько женщин. Все учащиеся были разделены на четыре взвода. Школой было подготовлено украинское подразделение истребителей танков (100 человек).

Накануне капитуляции Германии школа получила приказ о переподчинении начальнику войсковой группы генералу Штрахвицу для действий в районах, уже занятых советскими частями, но большая часть личного состава попала в плен к передовым частям американской армии.

500-й/600-й парашютно-десантный батальон войск СС

До включения в состав истребительного соединения войск СС 500-й (впоследствие 600-й) парашютно-десантный батальон использовался в качестве самостоятельной боевой единицы для проведения специальных операций.

Первая попытка формирования парашютно-десантной части войск СС была предпринята в 1937 году, когда небольшая группа добровольцев из полка СС «Дойчланд» была направлена в центр подготовки парашютистов люфтваффе в город Стендаль. Курс обучения длился с 23 мая по 17 июля и был свернут после трагической гибели одного из курсантов. Вторая попытка создания отдельного подразделения парашютистов СС была предпринята в 1943 году. Основным толчком для принятия этого решения рейхсфюрером СС послужила удачная операция по освобождению Муссолини.

Набор добровольцев в парашютно-десантный батальон СС предполагалось вести из числа военнослужащих войск СС и из военнослужащих СС, осужденных за дисциплинарные поступки к пребыванию в штрафном лагере войск СС и полиции, а также штрафлагере СС Дахау и военной тюрьмы СС в Данциг-Матцкау. При возвращении в строй бывшим осужденным возвращались их прежние чины. При штабе батальона постоянно действовало специально созданное юридическое 3-е подразделение. Вновь сформированная часть носила наименование «500-й СС парашютно-десантный батальон». В целях прикрытия батальон был зашифрован как «штрафная часть войск СС». Первым командиром батальона был штурмбаннфюрер СС Герберт Гильхоффер.

В ноябре 1943 года личный состав батальона начал проходить курс парашютно-десантной подготовки в местечке Мадарушка-Баня близ города Сараево, где к тому времени располагалась 3-я школа воздушно-десантных подразделений люфтваффе. В самом начале 1944 года батальон был переброшен в район города Папу (Венгрия) для завершения курса обучения прыжкам. По окончании обучения часть личного состава была переброшена в Югославию и в апреле 1944 года прошла крещение огнем близ города Тузла в Боснии-Герцеговине.

К этому времени в состав 500-го батальона входили три стрелковые роты, рота тяжелого оружия и штабная рота. Численность батальона — 1 тысяча человек. Транспорт был представлен 100 грузовиками и 30 мотоциклами.

После трехмесячной антипартизанской войны в Боснии, Черногории и Македонии 500-й батальон вернулся в казармы Мадарушка-Баня и к середине апреля 1944 года был готов к новым операциям. В это время произошла смена командования — штурмбаннфюрер Гильхоффер вернулся на прежнее место службы в войска СС, а батальон принял гауптштурмфюрер СС Курт Рыбка. После получения нового командира личный состав начал подготовку к антипартизанской воздушно-десантной операции «Ход конем», основной целью которой был захват руководителя югославской компартии и партизанского движения маршала Иосипа Броз Тито.

Помимо парашютистов в операции должны были принять участие парашютисты и воздушная поддержка люфтваффе, части немецкой армии и хорватские части. План операции предусматривал наземную атаку укрепрайона партизан в горах Западной Боснии близ города Дрвар силами вышеперечисленных подразделений. Десантники СС (314 человек) сбрасывались с парашютами близ старой укрепленной крепости и готовили плацдарм для высадки остального батальона (6 штурмовых групп) на планерах «ДФС-230». Личный состав второй волны десантников был разделен на группы:

1. Группа «Пантера» — 110 человек под командованием Рыбки — должна была уничтожить И. Б. Тито и его охрану.

2. Группа «Орел» — 40 человек — уничтожить иностранную военную миссию при штабе Тито.

3. Группа «Штирмер» — 50 человек — уничтожить личный состав советской военной миссии. Эта миссия именовалась «Moskau».

4. Группа «Брешер» — 50 человек — уничтожить американских инструкторов,

5. Спецгруппа, составленная из 50 парашютистов СС, бранденбуржцев, переводчиков из состава 7-й горно-стрелковой дивизии СС «Принц Ойген», — уничтожить радиоцентр партизан, захватить шифры и оборудование.

6. Резервная группа — 20 парашютистов — должна была обеспечить охрану периметра боевых действий и при необходимости оказать помощь другим группам.

Кроме десантников СС, к операции были привлечены части 7-й дивизии СС «Принц Ойген», 1-й горнострелковой дивизии, 92-й пехотный полк вермахта, 373-я хорватская пехотная дивизия, 2-й и 3-й полки соединения «Бранденбург-800», 300 усташей, 500 четников.

Каждому немецкому военнослужащему была вручена фотография Тито, которого предписывалось взять живым или мертвым. Члены советской военной миссии во главе с генералом Н. В. Корнеевым были объявлены вне закона и подлежали уничтожению на месте.

Немцам и их союзникам противостояли батальон охраны ставки, слушатели офицерской школы и батальон инженерной бригады Национальной освободительной армии Югославии, усиленные к тому же несколькими танками. Сам штаб Тито размещался в пещере, вход в которую находился на высоте 70 метров над землей.

Операция началась 25 мая 1944 года в 7 часов утра. Высадившись, 1-я штурмовая группа обеспечения попала под столь плотный огонь охраны штаб-квартиры Тито, что это сковало ее действия по подготовке плацдарма для высадки других десантников. В это время глава югославского Сопротивления под прикрытием охраны и с советскими советниками благополучно бежал по побережью. Несмотря на изначальный провал операции, десантники атаковали цитадель. Высадившаяся под огнем группа Рыбки развила наступление, но вскоре командир был ранен в руку осколками гранаты. Постепенно десантники стали пробиваться сквозь огонь и сумели овладеть крепостью. К утру 26 мая 1944 года на помощь пробились части 7-й дивизии СС.

Операция по захвату Тито провалилась, десантники понесли ощутимые потери, Рыбка был помещен в госпиталь, а личный состав батальона продолжал воевать с партизанами. В ходе боя десантниками были захвачены два офицера из состава британской военной миссии. Потери немецкой стороны составили 1200 человек и в их числе — 400 парашютистов.

Тито, члены его политбюро, штаба НОАЮ, офицеры американской, английской и советской миссий сумели выбраться из кольца на восток и 4 июня были эвакуированы советским самолетом в Бари.

В начале июня 1944 года личный состав 500-го батальона был передислоцирован в город Любляну для пополнения и реорганизации. 26 июня 1944 года командование батальоном принял гаупштурмфюрер СС Зигфрид Милиус. По состоянию на 30 июня 1944 года в батальоне насчитывалось 15 офицеров, 81 унтер-офицер и 196 рядовых.

Советское летнее наступление в Прибалтике и выход из войны Финляндии послужили причиной для выделения из состава батальона 292 человек. Эта группа десантников была подчинена морскому командованию в Готенхафене на побережье Балтийского моря. 29 июня 1944 года батальон был переброшен с Балкан на Восточный фронт. Его личный состав планировалось использовать как десант для высадки на остров Ааланд, но ко времени прибытия батальона на фронт обстановка изменилась и план захвата острова был отменен. Батальон был переведен под Нарву в состав 3-го танкового корпуса СС. Здесь десантники также не задержались и были переброшены из Раквере в Каунас, на северный фланг группы армий «Центр». После прибытия в район боевых действий 3-й танковой армии генерала Хассо фон Мантейфеля батальон был придан 39-му танковому корпусу и действовал в составе боевой группы вместе с 1-м танковым полком «Гроссдойчланд», основной задачей которого был прорыв к окруженному 11-му армейскому корпусу в Вильнюс. Парашютисты СС использовались в качестве танкового десанта в атаках на шоссе Каунас — Вильнюс. Позднее они сдерживали танковый прорыв на Вильнюс с юго-востока. Тяжелые бои на подступах к литовской столице, в которых участвовал батальон, позволили немцам в относительном порядке эвакуировать войска из города. Парашютисты СС принимали участие в боях у местечка Расейняй, северо-западнее Каунаса. В ходе боев батальон понес большие потери, и его численность дошла до 90 человек. После нескольких дней отдыха в сентябре 1944 года батальон вновь вступил в полосу боев, в качестве усиления «Гроссдойчланда» и 39-го танкового корпуса. Последний бой 500-го батальона состоялся на Восточном фронте в начале октября в районе города Мемеля (Клайпеда).

Здесь совместно с частями 7-й танковой дивизии парашютисты СС предприняли попытку остановить советское наступление. После этого остатки батальона были выведены с фронта и направлены в город Цихенау в Восточную Пруссию. Позднее подразделение было переброшено в район города Дойч Ваграм в Австрии, затем соединилось с запасной ротой батальона. На базе этого людского состава был сформирован новый 600-й парашютно-десантный батальон СС.

15 октября 1944 года часть личного состава 600-го батальона вместе с Отто Скорцени участвовала в операции «Панцерфауст», в результате которой венгерский регент адмирал М. Хорти был смещен, а Венгрия осталась союзником рейха. После завершения операции личный состав был направлен в город Нойштрелиц, где продолжал курс обучения. Здесь батальон был пополнен чинами вермахта и ВМФ, и его общая численность достигла 1 тысячи военнослужащих. Часть личного состава батальона была использована Скорцени в костюмированной операции «Грейф», разработанной против наступающих американских войск. После Арденн батальон был использован на Одерском участке Восточного фронта, в районе Шведт-Цеден вел в течение трех недель боевые действия против наступающих частей Советской армии до 1 апреля 1945 года. В связи с большими потерями и изменившейся обстановкой остатки батальона были отведены с передовой в Северную Германию.

Огромные потери были возмещены включением в состав батальона добровольцев из учебных школ СС и выздоравливающих военнослужащих. Батальон был полностью восстановлен в своей прежней численности и был едва ли не единственной полнокровной частью, оборонявшей город Нойруппин. Здесь батальон был практически раздавлен советскими танками, и в живых от прежней тысячи добровольцев осталось всего 30 человек.

На последнем этапе войны батальон, следуя за своим шефом Скорцени, был подчинен его Истребительному соединению войск СС. Обстрелянный и опытный личный состав использовался в качестве инструкторов при обучении агентов-новичков и при выполнении особо ответственных и секретных заданий.

Помимо 500-го/600-го десантного батальона СС, в системе немецких сил специального назначения находился отряд боевых пловцов и подрывников.

Атаман Тарас Бульба-Боровец и Полесская Сечь

Имя вышеупомянутого полковника Бульбы-Боровца стоит особняком в ряду украинских националистов, сотрудничавших с гитлеровцами. Это не была последовательная коллаборация в чистом виде a la Каминский, ибо Боровец заручался поддержкой гитлеровцев только тогда, когда ему это было выгодно, и прежде всего для борьбы с советским партизанским движением. Истории было выгодно распорядиться так, что все начинания атамана Боровца встречались в штыки его противниками, количеству которых мог бы позавидовать батька Махно.

Главное действующее лицо нашего рассказа появилось на свет 9 марта 1908 года в селе Быстричи Костопольского района Ровенщины в семье малоземельного крестьянина, основным богатством которого были 9 детей. Предки Тараса Боровца, по его собственному признанию, были казаками, боровшимися на стороне Мазепы с армией Петра Первого. С юного возраста Тарас, как и большинство мужского населения округи, работал в каменоломне, зарабатывая на хлеб тяжким трудом. Молодой человек не смог получить нормального образования и стал постигать знания «самоуком».

Атмосфера, царившая тогда в Полесье, характеризовалась наличием противоборствующих сил, религий и мировоззрений. Сильное польско-католическое влияние сталкивалось с великорусским. Постепенно под влияние националистов попал молодой рабочий Т. Боровец. Его взгляды на будущее Украины сложились под влиянием эмигрантов, бывших военных армии Украинской Народной Республики (УНР). Постепенно он попал под влияние сотника В. Раевского, а с 1923 года состоял на конспиративной связи с начальником разведотдела Рады УНР в эмиграции полковником И. Литвиненко. Одновременно Боровец состоял в Организации украинских националистов (ОУН). В это время руководство эмигрантским центром дает молодому патриоту задания, выполнение которых было связано с рискованными переходами советской границы, с чем Боровец успешно справлялся. Зимой 1932/33 года он создает на Полесье «невеликую» подпольную организацию «Украинское национальное возрождение». УНВ ставило своими целями постепенное преобразование в военно-революционную организацию для борьбы против коммунизма и полонизации. Деятельность этого подполья не оставалась незамеченной для всевидящего ока польской «Дифензивы».

В 1930 году Боровец был призван в ряды польской армии и стремился к офицерской карьере, однако козни поляков не позволили ему сдать экзамен в школу подофицерского состава. Отслужив 8 месяцев, Боровец демобилизовался в запас.

После службы в армии он занимался заработком хлеба насущного ремеслом камнереза и ведением антисоветской пропаганды, запуская в воздух баллоны с пропагандистской литературой или отправляя листовки в упаковках по водам пограничной Припяти.

В 1934 году от руки украинского националиста погиб министр внутренних дел Польши Б. Перацкий, на что польское правительство ответило массовыми репрессиями в отношении членов украинских национальных организаций. Не избежал этой участи и Т. Боровец, которого польские власти бросили в печально известный концентрационный лагерь Картуз-Береза. В лагере Боровец познакомился с представителями множества иных национальных украинских партий и союзов, в том числе с Иваном Митрингой. Тяжелая, полная издевательств со стороны охраны жизнь в лагере усугублялась еще расколом и враждой между представителями националистических и коммунистических партий и группировок.

В 1935 году Боровец был освобожден из лагеря за примерное поведение, но, несмотря на это, вплоть до начала немецко-польской войны угроза ареста дамокловым мечом висела над будущим «отаманом».

В 1939–1940 годах Боровец сотрудничает с Комитетом помощи украинским беженцам, организованным Радой УНР. Можно предположить, что в это время вся деятельность Боровца проходила под контролем абвера, так как все «допоможние комитеты» использовались им для получения необходимой информации об обстановке в советском приграничье.

Из общения с людьми, бежавшими из советской зоны Западной Украины, он черпает сведения о порядках, которые новая власть огнем и мечом вводила в Полесье. В своих воспоминаниях Т. Бульба-Боровец сообщает читателю о разработке в это же время проекта плана восстания на Украине в первые дни начала военных действий Германии против СССР. По другой информации, такой план был разработан начальником военного отдела УНР генералом Сальским еще в двадцатых годах. Он предусматривал подготовку кадров для военного выступления, закладку баз в Полесье и создание местного штаба, проверку и «перетряску» всего состава УНР, организацию новых ячеек. В первые дни войны планировалось развернуть партизанские отряды и полицию (милицию), при этом Боровец наделялся командными функциями и имел право на издание приказов за собственной подписью.

В предвоенные годы произошел раскол единой до этого времени Организации украинских националистов на два крыла. Первое (молодое поколение) под предводительством Степана Бандеры и Ярослава Стецко не разделяло взгляды на дальнейшие пути национально-освободительного движения, рекомендуемые «старой гвардией» во главе с полковником Андреем Мельником. Товарищ Т. Боровца по Картуз-Березовскому кацету Иван Митринга резко критиковал обе фракции ОУН, обвиняя их в вождизме и отказе от принципов народной демократии.

В 1941 году Т. Боровец нелегально переходит советско-немецкую границу и начинает действовать в Полесье. Им предпринимается ревизия всего того, что было сделано в предвоенные годы для успешного ведения национально-освободительной борьбы. Под псевдонимом Байда он инспектирует подполье и лесные базы, где хранится много оружия, отбитого украинскими повстанцами у польских частей во время их отступления от передовых частей Красной армии.

Бульба-Боровец был не единственным партизаном, предложившим организовать партизанское движение на Полесье. По утверждению летописца УПА Петра Мирчука, еще в 1937 году войсковой референт ОУН Василь Сидор предложил руководству организовать специальные воинские рейдовые подразделения для войны с польской властью. В 1937 году группа оуновских боевиков из 25 человек действовала в Полесье. Более сильная группа (500 человек) была замечена польскими спецслужбами перед началом войны в окрестностях города Янова. После вступления советских войск часть полесских казаков разошлась по домам, другая часть перешла к террору. Таким образом, можно сделать вывод о наличии к тому времени у Боровца подготовленных партизанских кадров.

При подготовке к боевым действиям против Советской власти Т. Боровец тщательно изучал вопросы военной стратегии и тактики по книгам Л. Троцкого, Н. Махно и Г. Котовского. По его собственному утверждению, наиболее подходящую информацию будущий атаман почерпнул из книг Л. Троцкого и батьки Махно, в результате чего был выработан принцип действий «З-шд земл1 та пщ землю». Вся территория Полесья была разделена на пять повстанческих округов, во главе которых встала Головная команда Полесской Сечи УПА (ПС УПА), состоявшая из политического и военного отделов. Две-четыре области составляли окружную сечь, область была обязана выставить бригаду, район — полк, село — роту, из 2–5 сел создавался батальон.

Легитимность акта провозглашения Украинской Державы в Львове 30 июня 1941 года признана полещуками-бульбовцами не была в связи с полным несогласием с партийной линией С. Бандеры. В лице оуновцев-мельниковцев Бульба и его люди, наоборот, нашли твердую опору. Впоследствии мельниковские военспецы оказывали Бульбе-Боровцу и его воинству неоценимые услуги.

В конце июня 1941 года Боровец издает приказ № 1, в котором говорилось о создании повстанческих отрядов для проведения диверсий в тылу советских войск, уничтожения транспорта, сбора развединформации, о создании милиции. Тогда же происходит смена псевдонима предводителя на атаман Тарас Бульба вместо Байды.

Несмотря на тяжелую военную обстановку, восстания как такового не было. Сам атаман впоследствии признавал, что «… Советы быстро удрали, а немцы просто обошли Полесскую котловину стороной. На долю украинских партизан выпал захват тюрем, транспортов с заключенными и разгон мелких подразделений НКВД и милиции».

Центральный штаб (Головная команда) Полесской Сечи во главе с Бульбой располагался в Сарнах, там же разместилась школа подготовки младших офицеров. В каждом местечке располагалось по 1–2 батальона, в селах — по 1–2 сотни повстанцев-милиционеров. Милиция-армия состояла из бывших военнослужащих польской, советской, украинской армий и была вооружена советским и польским стрелковым оружием и минометами. Всего «под штыком» у атамана оказалось 10 тысяч человек. В июле 1941 года в Ровно из Варшавы прибыл полковник Литвиненко на переговоры с Бульбой. Президенту УНР А. Левицкому был представлен план проведения масштабной военной операции по очистке всего Полесья от остаточных групп Красной армии и партизан. Одновременно была достигнута договоренность со штабом генерала Кицингера о проведении антипартизанской акции, однако сам факт существования Полесской Сечи немцы признать отказались. В целях подготовки акции была направлена делегация к соседям-белорусам во главе с хорунжим П. Долматюком-Наливайко для координации действий с отрядами белорусской самообороны (Самааховы). Белорусами (капитан В. Родзько, поручик М. Витушка) был разработан план действий на собственном участке Полесья.

Проблема недостатка опытных офицерских кадров была решена приглашением бывших офицеров армии УНР из мельниковской ОУН. В результате переговоров в Полесье были направлены Петр Дьяченко (бывший командир «черных запорожцев» армии Петлюры) и полковник И. Трейко. Впоследствии к Полесской Сечи присоединился полковник генерального штаба армии УНР Петр Смородский.

В плане операции первой целью был городишко Олевск, военные действия отрядов УПА — Полесской Сечи планировалось развернуть в районе Столицы — Сарны — Олевск — Звягиль — Овруч с последующим объединением украинско-белорусских сил в районе Мозыря.

Подготовка операции не ограничилась действиями военно-оперативного характера и включала в себя разработку политической платформы УПА — Полесской Сечи, получившей название «За що бореться Укра1нська Повстанческая арм1я». Отсутствие ортодоксально-националистических идей, с одной стороны, и реальность положений по защите социально-экономических интересов широких слоев населения — с другой стремились обеспечить социальную базу освободительного движения.

Силы противника располагались в регионе Туров — Мозырь и состояли из остатков пехотной дивизии генерала Климова и танковой дивизии РККА. Наиболее тяжелым для действий повстанцев был признан район Олевск — Звягиль с остатками укреплений так называемой линии Сталина. Ставка делалась на ночные налеты или значительную концентрацию сил против конкретного укрепрайона.

21 августа 1941 года в ходе тяжелейших боев был взят Олевск, трижды переходивший из рук в руки. После захвата города в него переехал штаб и была организована еще одна школа подготовки младшего офицерского состава. Вход полесской армии в город был торжественно обставлен, и местное население с цветами встречало повстанцев.

Маневрируя своими силами (1 гарнизон и 4 куреня плюс милиция), Бульбе-Боровцу удалось сломить сопротивление противника и уничтожить группировку в районе Олевск — Емильчино — Лельчицы. Основной боевой единицей полещуков стали так называемые «летучие бригады» — группы повстанцев, состоявшие из нескольких человек (но некоторые были едва ли не полкового состава) и быстро перемещавшиеся по хорошо знакомой территории. Транспорт был представлен волами и лошадьми, затем были захвачены полуторки и прочая техника. Большой запас динамита, украденного из каменоломен до войны, позволил успешно штурмовать укрепрайоны.

Окончание боевых действий в треугольнике Слуцк — Гомель — Житомир позволило Бульбе-Боровцу взять под свой контроль обширную территорию, получившую впоследствии наименование Олевской республики.

За небольшой срок своего независимого существования эта республика обрела свои органы управления, промышленность и сельское хозяйство. В Олевске Иван Митринга выпускал в свет свою газету «Гайдамака». Отсутствие немецкой цензуры позволило ему открыто критиковать немецкую власть и своих бандеровских оппонентов. В газете были опубликованы лозунги Сечи: «Своя державность. Вооруженная сила. Вера Христова».

30 августа 1941 года в Житомире некто Кузий застрелил двух лидеров Провода украинских националистов ОУН (М) полковника Н. Сциборского и сотника Сеника-Грибовского. Это еще более углубило раскол между бандеровцами и мельниковцами.

16 ноября 1941 года Бульбой была объявлена демобилизация Полесской Сечи, и контроль над Олевском перешел к немцам. Из наименования армии были изъяты слова «Полесская Сечь» — осталось «УПА». Переход на подпольное существование был омрачен инцидентом. В Олевск прибыл гауптштурмфюрер СС Гичко и потребовал предоставить ему вооруженный отряд для уничтожения еврейского населения. Несмотря на отказ сотника Сиголенко предоставить ему людей и демобилизацию бульбовцев, ему удалось собрать 60 человек карателей и провести расправу.

Для координаций действий в новых условиях Бульба-Боровец 2 января 1942 года встретился с президентом Левицким. Президент принял решение о начале антинемецкого восстания, как только вермахт дойдет до Волги. При этом ставка делалась на операции летучих бригад, а не на всеобщее восстание населения.

После возвращения в Полесье Бульба-Боровец провел совещание с полковниками А. Долудом и Войнаровским, на котором была выработана дальнейшая тактика действий УПА (Б-Б). Основными объектами для ударов были избраны гражданская администрация немцев и система снабжения немецкой армии. В это же время был разработан «Закон украинского партизана», включавший в себя десять заповедей повстанца.

Постепенно Сечь была преобразована в «Лкюве царство», штаб которого находился в лесах Корецкого района. Мобилизация охватила прежних повстанцев, и в результате ее Бульба-Боровец получил примерно 1000 человек. 10 апреля 1942 года атаман издал приказ о начале борьбы с гитлеровцами, встреченный «в штыки» бандеровцами. Пять бригад повстанцев (по 100 человек в каждой) были разделены на малые опергруппы — по 5-10 бойцов для проведения диверсий против путей снабжения вермахта. В ночь на 19 августа 1942 года объединенные силы УПА Б-Б произвели захват крупного железнодорожного узла — станции Шепетовка. В ходе налета бульбовцы захватили четыре эшелона «з р1зним майном» и освободили из двух эшелонов население, угоняемое на работу в Германию.

Советские спецслужбы с самого начала деятельности Бульбы-Боровца наблюдали за успехами Полесской Сечи. 5 декабря 1942 года начальник ЦШПД П. Пономаренко докладывал И. В Сталину: «По сообщению Сабурова, в лесах Полесья, в районах Пинск, Шумск, Мизоч, имеются большие группы националистов под руководством лица, законспирированного кличкой Тарас Бульба. Мелкие группы партизан националистами разоружаются и избиваются. Против немцев националисты устраивают отдельные засады. В листовках националисты пишут: «Бий кацапа-москаля, гони його вгдсшя, в1н тоб1 не потр1бен». В июне 1942 года Головная команда УПА Бульбы-Боровца решила начать переговоры с представителями Генштаба СССР. В первых числах сентября советская делегация во главе с полковником Лукиным из спецотряда Д. Медведева прибыла к повстанцам на переговоры, несмотря на отрицательное отношение к Бульбе-Боровцу («Тарасобульбовщина — это махновщина под знаменем гайдамаков»). После многословных здравиц в честь Бульбы десантниками было высказано пожелание о координации общих действий против немцев и предложено бульбовцам уничтожить гебитскомиссара Эриха Коха. Переговоры прошли впустую, никаких договоренностей достигнуто не было. Из содержания докладной записки НКВД от 11 февраля 1943 года «О положении в городе Кировограде и области» следовало, что Бульба — это враг и бороться с ним предстоит всеми силами: «Из групп украинских националистов следует указать на группу бульбовцев. Мы послали на связь с ними нашего Струночева, который попал в отряд Медведева. Оказывается, Медведев и Бульба обменялись своими связями. У Бульбы никаких трех тысяч человек нет. Все люди живут в селах легально, а штаб находится в лесу. Вооружение они достали за счет полиции, с которой были крепко связаны. Бульбовцы не трогали партизанские

отряды, а сейчас они начали устраивать засады. Мы с ними ведем борьбу, и я считаю, что нам с ними придется еще крепко воевать…» — писал П. Пономаренко.

Чекист оказался прав, и ожесточенная борьба между партизанами и бульбовцами развернулась весной 1943 года после гибели советского диверсанта М. И. Кузнецова. Кузнецов погиб в схватке с отрядом УПА в лесном селе Боратин.

До момента полного разрыва контактов и ведения боевых действий против бульбовцев командование советских партизанских отрядов пыталось с ними сохранять нейтральные отношения на почве их борьбы с немцами. Об этом свидетельствуют отрывки из личного дневника комиссара ковпаковского партизанского соединения Семена Руднева:

«16 июня 1943 года. Наконец попали в район действия так называемых «бульбовцев». Это одна разновидность украинских националистов, которые дерутся против немцев и партизан. Здесь же, в этих районах, находятся бендеровцы, тоже националисты, которые дерутся против немцев, бульбовцев и партизан. Многие эти банды вооружены хорошо, есть даже артиллерия и танки…

22 июня 1943 года. Сегодня продвинулись на 20 километров на запад. Стоим уже недалеко от Ровно. Дорогой уже было два столкновения с националистами, есть уже у нас двое раненых. Забрали очень много националистической литературы. Забрали вчера в плен 8 человек. Националистов, простые мужики, после соответствующей работы отпустили, а одного из пленных Воронежской области взяли к себе…

24 июня 1943 года… При проческе у села Корчин был бой, и за весь день почти не прекращалась стрельба. В результате этих стычек взяли 30 пленных, из них три раненых, убили человек 15, взяли 1 ручной пулемет, штук 15 винтовок и ряд еще, взяли их базу, хлеб, муку и т. д. Ковпак хотел всех расстрелять, я этому воспротивился. За эти дни и особенно за последний день нервы напряжены настолько, что я вторые сутки почти ничего не кушаю. Так как здесь такое политическое переплетение, что нужно крепко думать, убить — это очень простая вещь, но надо сделать, чтобы избежать этого. Националисты наши враги, но они бьют немцев. Вот здесь и лавируй, и думай.

25 июня 1943 года… Решили делать наплавной мост через реку Горынь между селами Корчин — Здвижь, но националисты человек 500 заняли Здвижь и заявили, что переправу строить не дадут. Ковпак решил, раз так, то дать бой и смести это село, чему я решительно воспротивился — это просто, и не требуется большого ума, но жертвы с одной и с другой стороны, жертвы мирного населения, детей, женщин… Я решил пойти на дипломатические переговоры, написали письмо и послали с девчиной, тон письма мирный. Мы просим не препятствовать проходу. Наша цель общая — бить немцев, а если будут препятствовать, то будем бить… Ковпак снова рассвирепел, немедленно артиллерию и смести это село с лица земли. Я заявил, что на это не пойду, лучше согласен вести бой с немцами за мост в Яновой Долине…… Этот день прошел тяжело, особенно лично для меня: две ночи не спал, два дня почти не кушал, и когда встал вопрос, как брать переправу, то с Ковпаком разошлись, он настаивал брать с боем, разгромить село, я был против, стоя за мирное разрешение вопроса, так как бой затянется, будут жертвы и особенно мирного населения. На этой почве произошла крупная и очень крупная ссора. А моя точка одержала победу, мы переправились без жертв. Нам и надо вести политику бить немца вместе, а жить врозь…

Другие переговоры штаб Бульбы-Боровца провел 23 ноября 1942 года в селе Москвин с шефом СД Волыни и Подолья штурмбаннфюрером СС Пицем и начальником политической службы СД региона Йоргенсом. Немцы предложили представителю бульбовцев полковнику Смородскому преобразовать армию в полицию, самому стать инспектором антипартизанских сил и провести совместные операции против польских партизан и обывателей. Переговоры также закончились ничем, что резко осудил митрополит — глава автокефальной украинской церкви. В отповедь владыке Бульба написал: «Ви ствпрацюете з кожною чужою владою в Украгщ, а я ii поборюю». 24 апреля 1943 года Пиц направил Бульбе письмо, в котором снова просил атамана перейти на службу к рейху, одновременно предостерегая бульбовцев от контактов с бандеровцами. Для немцев Бульба становился проблемой, ибо немецкие инстанции оценивали его силы в первой половине 1943 года в 10–20 тысяч человек. Абвер насчитывал у Бульбы на линии Ровно — Звягель 20 тысяч человек. По подсчетам украинского историка В. Косика, всего к тому времени у Бульбы было 4 тысячи повстанцев и примерно 10 тысяч могли быть мобилизованы.

Одновременно с ведением штабом Бульбы политических переговоров с противником развернул работу идеолог атамана Иван Митринга, организовавший Украинскую народно-демократическую партию (УНДП) с собственным печатным органом — газетой «Земля i влада». Целью УНДП была идеологическая борьба против коммунистов, немцев и «супернационалкпв». Предполагалось создать единый народный фронт для борьбы с немцами и большевиками. Конечной целью бульбовцев было создание Украинской народной демократической республики.

Третьи по счету безрезультатные переговоры бульбовцы провели с представителями польских партизан. К тому времени поляки прочно связывали свои надежды с СССР, где к тому же формировалась польская армия генерала Владислава Андерса. Сам Бульба в своих воспоминаниях пишет, что был достигнут нейтралитет и даже договоренность о совместных операциях против советских партизан и немцев, но продлилось это сотрудничество недолго — до антипольских выступлений бандеровцев. Советская разведка (О. М. Сабуров) сообщает иное: «Бульбовцы нападают на польские села. У села Гурля Людвипольского района бульбовцы связали две польские семьи, вывезли их в лес и по-звериному зарезали кинжалами. На хуторе Берестовец 10 мая 1943 года бульбовцы вырезали 11 поляков. В селе Александровка 21 мая они перебили часть польского населения и спалили село. Сожжены также польские села и хутора: Карачук — 100 дворов, Катериновка — 150 дворов, Янцека — 100 дворов, Сохи — 80 дворов. Население, которое не смогло уйти, уничтожено». Не исключено, что под прикрытием имени бульбовцев действовали их противники из ОУН (Б).

Поляки так же жестоко поступали с местным украинским населением, ибо собственные хорошо вооруженные при помощи немцев отряды имелись в наличии. Разведсводка Украинского штаба партизанского движения сообщает, что: «По данным на 12.06.43, в Почаев (47 км от г. Тарнополь) из Варшавы прибыло 1500 вооруженных поляков для борьбы с партизанами и украинскими националистами. Польские военные отряды прибыли в Межиричи (40 км от г. Ровно), Тучин (22 км от Ровно), Рокитно (40 км от Сарн), Словечно (50 км от Коростеня и Костополя). Прибывшие отряды жгут украинские села и грабят население».

Спираль кровавой мести набирала обороты: «Бандеровцы и бульбовцы делают налеты на польские села и устраивают засады против небольших групп партизан, а в отдельных случаях вступают в стычки с немцами. С марта 1943 г. они сожгли польские населенные пункты: Заулок, Галиновск, Марияновка, Переселянка, Пульбеда. В Галиновске бандеровцы зарубили 18 поляков, в с. Пиндики расстреляли 150 поляков, а дети были побиты об деревья головами, в м. Черториск украинские попы лично казнили 17 человек, в хуторах вблизи Немовин убито 117 поляков, в Яновой Долине Костопльского района убито до 570 поляков…… В районах дислокации украинских националистов немцы производят массовые аресты, угоняют население в Германию, сжигают села. Взамен разоружаемой украинской полиции немцы вербуют в полицию поляков. 9 мая в Домбровицкий район приезжали немцы и поляки. В селах Трипутня, Грани они разгромили бульбовцев, уничтожили часть населения и частично сожгли эти села…»

Военно-политическая активность бульбовцев стала бельмом на глазу у бандеровцев, которые мечтали подчинить себе сичевиков. 22 февраля 1943 года в штаб УПА (Б-Б) прибыл бандеровский эмиссар А. Бусел, заявивший что ОУН (Б) пересмотрела свое отношение к бульбовским партизанам и признало их борьбу как необходимость. В соответствии с планами бандеровцев бульбовцы должны были согласиться на следующие условия: