Нужен ли нам спецназ?
Нужен ли нам спецназ?
Это было всего лишь несколько лет назад. В 1997 году в одной из своих книг я писал: «В сладких песнях продажных политиков и журналистов «ядерная дубина» североатлантического блока превращается… в «пальмовую ветвь мира». На словах, конечно. Говорят, мы должны верить НАТО. Почему? Ведь они никогда не верили нам. Помните, когда Никита Хрущев перебросил ядерные ракеты на Кубу, под нос американцам? Тогда Джон Кеннеди не очень-то поверил Хрущеву и сделал все, чтобы советские ракеты были удалены за океан.
Да, можно говорить, что теперь на дворе 90-е, а не 60-е, у руля страны не Хрущев, и ситуация в мире другая, и демократическая Россия— не тоталитарный Советский Союз. Говорить можно все».
Да, сейчас после ударов НАТО по Югославии политическая риторика претерпела некоторые изменения. Мало кто у
нас в стране признается в любви к НАТО. Даже самые-самые любвеобильные западники. Хотя трудно сказать, надолго ли это?
Древняя мудрость народа гласит: верь не словам, а делам. А как, кстати говоря, складывались в последние годы наши дела с НАТО? Ответ тут может быть один: все советско-, а позже российско-натовские отношения далеки от демократичных и равноправных. Силой, давлением, диктатом и некоторыми другими не очень афишируемыми «методами влияния» натовцы добились того, о чем десяток лет назад не могли и мечтать.
Вернемся же в недалекое наше прошлое. Горбачев — Генсек, а потом и первый президент в истории СССР. Зарубежная пресса писала, что по широте полученной власти М. Горбачева можно сравнить лишь со Сталиным.
Свои «необъятные полномочия» он направляет на благое дело — разрушение берлинской стены и объединение Германии.
В ту пору на страницах немецкого журнала «Шпигель» появляется интервью советника президента СССР Н. Португалова: «Новые отношения между русскими и немцами, — заявил Португалов, — дают СССР шанс вернуться в Европу и спастись от надвигающейся экономической катастрофы. Немецкая помощь позволит Советскому Союзу создать систему подлинно рыночного хозяйства, отчасти расплатиться с долгами и осуществить вывод войск из Германии, не бросая возвращающихся оттуда военнослужащих на произвол судьбы».
Как интересно все это читать десятилетие спустя. Вот так на немецких денежках от катастрофы решили спастись, рынок создать, с долгами слегка расплатиться и войска вывести.
Горбачев и его окружение не могли не понимать, делая шаг к объединению Германии, какие глобальные экономические, политические, военно-стратегические изменения повлечет он, какие вызовет поистине «тектонические» процессы.
Так, собственно, и случилось. И натовские танки у ворот Бреста — это и есть результат тех самых «процессов».
Проследим, как развивались события. А развивались они очень интересно. Об этом надо бы написать подробно и в школьные учебники вставить. Чтоб с детства знали, учились и клялись не повторять русского позора.
Первое, что возникло в по-новому складывающейся обстановке в Европе, это весьма заманчивая мысль: взять да и распустить оба военных блока, многие годы противостоящие друг другу.
Мысль эта первой посетила головы генералов. Западногерманский генерал в отставке Г. Шмюкле, занимавший в 1978–1980 годах пост заместителя Верховного Главнокомандующего ОВС НАТО в Европе, в статье в журнале «Шпигель», посвященной европейской безопасности, предлагал: отказаться от старых военно-политических структур, распустить Североатлантический блок и Варшавский Договор и создать вместо них новую евроатлантическую систему безопасности, включающую в себя нынешнюю зону ответственности НАТО и ОВД.
Ему вторил начальник штаба ОВС стран Варшавского Договора генерал армии В.Н. Лобов: «Советский Союз и другие члены Варшавского Договора выступают за одновременный роспуск обоих европейский военно-политических блоков».
Однако политики оказались не столь наивными, как генералы. Яснее других высказался Р. Рейган. На страницах немецкой печати он заявил, что североатлантический союз «ни в коем случае не должен быть распущен».
Все четко и ясно. Равноправие полное. Варшавский Договор должен быть распущен, НАТО — «ни в коем случае».
На том, собственно, все и закончилось. Варшавский Договор был распущен, НАТО — укрепилось.
Следующий этап — разрешение проблемы, войдет ли новая Германия в Североатлантический блок или ее удастся нейтрализовать. Право же, заманчивая перспектива: Германия — нейтральная страна.
Первая половина 1990 года прошла в затяжных дипломатических «боях». С одной стороны, Советский Союз. С другой — страны-победительницы во второй мировой войне — США, Англия, Франция. Германия, как основной объект борьбы между Востоком и Западом, тоже не оставалась безучастной.
Каковы же были позиции сторон? Запад сплоченным фронтом выступал за вхождение объединенной Германии в Североатлантический альянс. Восток, то есть Советский Союз, протестовал.
Тут, признаться, Горбачев ждал смягчения позиций. Дав «добро» на объединение Германии, он очень рассчитывал на уступчивость руководителей ведущих стран Запада. А это означало бы реальные дивиденды горбачевской внешней политики в глазах собственного народа.
Европа захлебывалась в похвалах Горбачеву. Германия была вне себя от эйфории объединения, но за круглым столом переговоров никто не хотел уступать. Ни на шаг, ни на йоту.
Пример тому — позиция «железной леди» Маргарет Тэтчер.
«История Европы не должна игнорироваться, потому необходимо добиться четких гарантий безусловного членства объединенной Германии в НАТО и ЕС», — заявила она в интервью телевидению ФРГ. Но как быть с трагической историей советского государства? Или в угоду «истории Европы» ее следовало «проигнорировать»?
Одна Франция устами своего министра иностранных дел Р. Дюма выразила понимание нашей позиции и высказала осторожное опасение: если не будут учтены законные интересы безопасности СССР, Москва может заблокировать процесс европейской разрядки и разоружения. Мог ли это сделать Горбачев? Вне всякого сомнения. Как делали его предшественники. Однако он пошел «другой дорогой».
На третьей сессии Верховного Совета СССР он неожиданно выдвинул идею ассоциированного членства Германии одновременно в НАТО и в Варшавском Договоре.
Новая инициатива Горбачева о «двойном членстве» Германии была отвергнута Западом с порога. Г. Коль назвал ее нереалистичной. Итак, вновь поражение. Однако и оно не обескураживает Горбачева. Президент СССР выдвигает новое предложение. На сей раз он готов согласиться на вхождение объединенной Германии в блок НАТО, но с одним условием… Было объявлено, что советская сторона даст согласие на членство объединенной Германии в НАТО, если этот союз из чисто военного превратится в политический.
Интересно, что через несколько лет уже российское руководство призовет к «чудному» превращению НАТО в того самого «голубя мира». Ответ был тот же, что и Горбачеву семь лет назад. Казалось бы, изменилось все, и даже Клинтон называет нас «демократической Россией». Но НАТО — неизменно. Как же так?
Однако вернемся в 1990 год. После встречи с президентом США Дж. Бушем федеральный канцлер ФРГ Г. Коль заявил, что уже к осени нынешнего года будет получено согласие Советского Союза на полное членство объединенной Германии в НАТО. Это сообщение прозвучало по радио РИАС в начале июня 1990 года.
Однако канцлер ошибся. Горбачев и Шеварднадзе сдались значительно раньше.
В июне 1990 года в Берлине, в резиденции Нидершенхаузен, состоялся очередной раунд переговоров по формуле «2+4», в ходе которого обсуждались внешнеполитические аспекты объединения Германии. Тут, как сообщалось в прессе, «министр иностранных дел СССР ознакомил участников встречи с новыми советскими предложениями».
О, как они отличались от первоначальных! Помните, роспуск блоков, превращение НАТО в политическую организацию.
Что же «просил» Шеварднадзе на этой встрече? Он уговаривал Германию сократить свои вооруженные силы до 200–250 тысяч человек, а численность войск держав-победительниц на 50 процентов.
И наконец, на церемонии официального открытия КПП «Чек-Пойнт-Чарли» на границе между Восточным и Западным Берлином ввернул-таки еще одну «инициативу»: все воинские контингента должны покинуть Берлин через 6 месяцев после объединения Германии. Что касается сокращения армии ФРГ, то руководству Германии это предложение показалось не чем иным, как вмешательством в их внутренние дела.
Министры иностранных дел трех стран-победительниц в свою очередь заявили, что любые формы дискриминации немецкого государства недопустимы. На сколько же процентов сокращать воинские контингенты, они хотели решать сами.
В тот же день телевидение ФРГ сообщило: «Пакет выдвинутых советским министром иностранных дел инициатив был встречен западными участниками переговоров более чем прохладно».
И последняя, пожалуй, самая яркая цитата. Эти примечательные слова у нас в Советском Союзе никогда не публиковались. А жаль.
Они дают возможность в полной мере прочувствовать величину и значимость «успеха» нашей дипломатии по коренной проблеме «германского вопроса — о блоковой принадлежности нового немецкого государства».
Итак, внимание. Министр иностранных дел ФРГ Г.-Д. Геншер подчеркнул, что «только полностью суверенная Германия могла бы обеспечить стабильность в Европе. Поэтому уже сейчас следует начать подготовку к выводу советских войск с территории ГДР».
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
Таким образом, Горбачев и Шеварднадзе «благословили» вхождение объединенной Германии в НАТО. Однако оставалось еще несколько крупных нерешенных проблем. Главенствующей, несомненно, была проблема ядерного оружия.
«На территории Западной Германии, — подчеркивал в конце 1990 года ведущий советский германист, тогда заведующий международным отделом ЦК КПСС Валентин Фалин, — сконцентрировано столько ядерного оружия, что его будет достаточно для уничтожения всего живого на планете».
М. Горбачев предложил очистить от смертоносного оружия леса не только ГДР, но и ФРГ.
Его помощник Н. Португалов, касаясь проблемы объединения ГДР и ФРГ, потребовал полного вывода размещенного на территории Западной Германии атомного оружия.
Как ответили на это США и НАТО? В октябре 1990 года радио «Свободный Берлин» сообщило со ссылкой на мюнхенскую газету «Абендблат»: «Военное руководство США разработало секретный план, согласно которому дислоцированные в ФРГ американские бомбардировщики будут оснащены новыми ядерными бомбами».
Не берусь утверждать, был ли такой план, но если и был, излишне сокращать его не имело смысла. Ведь уже в декабре того же года, на сессии Комитета военного планирования НАТО, немецкая делегация заявила о том, что «правительство ФРГ не возражает против дальнейшего нахождения на территории страны американских авиационных бомб в ядерном снаряжении».
Собственно, это можно считать ответом на «требование» Горбачева о полном выводе атомного оружия с территории Западной Германии. Помните, как в старой песенке В. Высоцкого: «Мы им посылаем, вы что это там? А нас посылают обратно…»
Не знаю, какие контрмеры принимали Горбачев и Шеварднадзе по дипломатическим каналам, но в Западной группе войск стали судорожно сворачивать ракетные бригады, дивизионы, вывозить ядерные боеголовки. Право же, зря беспокоились немцы, работа шла споро, без задержек. Московские инспекторы подгоняли ракетчиков, невзирая на строгие инструкции, а нередко и правила безопасности. Слава Богу, все обошлось, советские боеголовки препроводили на родину, и уже 22 октября 1990 года на четвертом заседании смешанной советско-германской комиссии было заявлено: на территории Германии советского ядерного оружия нет. А как же «требование» руководства СССР? Еще 11 сентября 1990 года телевидение ФРГ сообщило о том, что министр иностранных дел СССР, встретившись накануне раунда переговоров по формуле «2+4» с главами внешнеполитических ведомств США, Великобритании и Франции, настаивал на полном запрете размещения ядерного оружия на территории Германии, а уже через день дал «добро» на его размещение. Что же случилось за эти сутки? Советская дипломатия одержала очередную победу?
Как сообщила газета «Берлинер моргенпост» в сентябре 1990 года: «Накануне подписания договора были найдены взаимоприемлемые решения по последним спорным вопросам. Что касается систем оружия, способных использоваться как в обычном, так и в ядерном снаряжении, то договор запрещает их размещение на территории Восточной Германии».
Вот так выход. Вот так взаимоприемлемое решение. Причем здесь территория Восточной Германии и какое, в сущности, она имеет значение для полета современной ядерной ракеты? Если вся территория ФРГ по своей протяженности от западного поселка Зельфкант (Северная Рейн-Вестфалия) до саксонской деревни Дешка на востоке составляет 640 километров, то что же говорить о ее крошечной восточной части. Такое расстояние и для обычного сегодняшнего оружия не преграда, а не то что для авиации, стратегических, да и тактических ракет в ядерном снаряжении.
Что и говорить, гениальный компромисс! Только он, к сожалению, ровным счетом не имеет никакого отношения к безопасности советского, а теперь российского государства.
Сколь горько писать об этом. Пыль, пущенная в глаза собственному народу, осела, мыльные пузыри дипломатии лопнули. Всяк имеющий разум — задумается над случившимся.
Теперь, когда объединенная Германия вошла в НАТО, а на ее территории по-прежнему размещается атомное оружие, которого «достаточно для уничтожения всего живого на планете», у Горбачева остался последний козырь: крупнейшая военная группировка в мире — Группа советских войск в Германии,
Представители министерства обороны СССР придерживались радикальной точки зрения. Так, начальник штаба ОВС Варшавского Договора генерал армии В. Лобов однозначно считал, что «советские войска должны находиться на территории Германии до тех пор, пока там остается американская группировка».
Эксперт ЦК КПСС по военным вопросам генерал Г. Батенин также высказывался за присутствие войск Советского Союза в Германии. Их численность, предлагал он (как и численность американских войск), должна быть определена на основе венских соглашений и результатов совещания «Хельсинки-2».
Еще один ответственный работник Центрального Комитета, германист, будущий посол России в Берлине Валентин Коптельцев, выступая в немецкой печати, заявил: «Все 4 державы-победительницы имеют в отношении Германии равные права… Нельзя допустить, чтобы американцы оказались в более предпочтительном положении, чем русские».
Верные слова, что и говорить. Но, к нашему несчастью, американцы имели иное мнение. Совершенно противоположное. Агентство «Рейтер» в марте 1990 года сообщило: «Госсекретарь США Дж. Бейкер подверг критике прогнозы, согласно которым правительство объединенной Германии могло бы обратиться к США с просьбой о выводе американских войск. Куда вероятнее, что русских попросят уйти».
Русским и вправду вскоре стали намекать, указывая на дверь. Так, председатель фракции ХДС/ХСС в бундестаге ФРГ А. Дреггер как-то заметил: «Нахождение советских войск на территории ГДР является «пережитком» и потеряло всякий смысл».
Возможно, господин А. Дреггер и был прав. Только вот не возьму в толк, если нахождение советских войск — пережиток, то нахождение американских войск — что? Ведь и те, и другие пришли сюда на правах победителей, и права эти, в соответствии с известными международными договорами, совершенно одинаковы. Так, может быть, прав читатель журнала «Шпигель», приславший в редакцию весьма интересное письмо — отклик на статью «Что делать с русскими?»
Вот его мнение: «Когда политики и журналисты требуют немедленного вывода советских «оккупационных войск», одновременно настаивая на сохранении военного присутствия наших западных «друзей» вплоть до XXI века, это граничит с шизофренией». Читаешь эти строки и, право же, становится не по себе. Кажется, что мир перевернулся вверх тормашками.
Немецкий обыватель думает так, как должен бы думать советский президент. И, кстати говоря, отстаивает свою точку зрения.
Советский же президент, наоборот, согласен с мнением председателя фракции ХДС/ХСС и поступает, как ему советуют. А может, все это и не так? Мир по-прежнему тот же. И Горбачев совсем не разделяет воззрения Дреггера. Но тогда почему он сам предлагает вывести Западную группу войск с территории Германии?
Подчеркиваю, сам. По существу, в одностороннем порядке.
В июле 1990 года Коль прилетел в Москву. И вот в ходе переговоров Горбачев доверительно рассказывает своему немецкому коллеге, как он поверг в недоумение президента США Дж. Буша.
«В разговоре с Бушем я совершенно определенно заявил, что пребывание американских войск в Европе является стабилизирующим фактором».
Буш не поверил своим ушам. Он ждал борьбы. Тяжелой, упорной. И это было бы вполне объяснимо. Советский Союз не за океаном, его границы в непосредственной близости к Германии. Здесь, на плечах полков и дивизий Западной группы войск, зиждется безопасность великой державы.
И вдруг советский президент не только дает «карт-бланш» на нахождение в Германии американцев, но и делает беспрецедентное заявление: войска США являются стабилизирующим фактором в Европе.
«Для Буша, — признавался Горбачев, — такое откровение явилось полной неожиданностью…»
Как объяснил все это Горбачев? «Наша позиция, — сказал он, — изменилась после анализа реальностей в мире».
Что же это за позиция руководителя сверхдержавы, которая меняется с легкостью необыкновенной? Что же это за «изменившиеся реальности», которые дают право жертвовать интересами страны? Еще вчера он наотрез отказывался видеть объединенную Германию в НАТО, а сегодня с улыбкой ангела дал на это благословение…
Еще вчера горячо жаждал преобразовать Североатлантический Союз из военной организации в политическую, да остановился на полпути… Вчера неистово боролся за вывод ядерного оружия с территории ФРГ, но потом вдруг милостиво простил его присутствие под носом у собственной страны. Почему? Во имя чего?
Понимает ли президент СССР, что, объявив об этом всему миру, приняв на себя односторонние обязательства без каких-либо предварительных условий, он становится заложником собственной инициативы? Теперь он связан по рукам и ногам своими же обязательствами. Обратной дороги нет. Но и дорога впереди — это не усыпанный розами путь победителя, но горькая тропа просителя, «побирушки с сумой»: подайте, Христа ради, на вывод войск, подайте на обустройство бедных российских офицеров.
Правда, оставалась еще надежда на «добрую волю» Запада, на соседей по «общеевропейскому дому», на их лояльность и понимание.
Нас понимали, и ключевую горбачевскую идею «общеевропейского дома» не отринули с порога, но что касается вывода войск, тут вышла заминка. А вскоре выяснилось: ни США, ни Англия, ни Франция вообще не собираются выводить свои воинские контингенты из Германии и разговор идет лишь об их сокращении.
К концу 1990 года было проиграно все. Объединенная Германия входила в НАТО. Североатлантический альянс не собирался превращаться в политическую организацию. Ядерное оружие Запада по-прежнему размещалось на своих позициях. Бывшие союзники по антигитлеровской коалиции отказались полностью выводить войска.
Таким образом в корне изменилась стратегическая и военно-политическая ситуация в мире. Изменилась на столетия и далеко не в нашу пользу. Что сказать после всего вышеизложенного? Великий русский историк Ключевский говорил, что история ничему не учит, она только наказывает за незнание ее уроков.
И она наказала. Правда, пока не нас, а Югославию. Но кто знает, кому будет преподнесен следующий урок? Что же касается вопроса, вынесенного в заголовок этой главы, то, как мне кажется, прочитав все сказанное ранее, читатель сам даст на него ответ. Какой? Это дело совести каждого.
Мне больше по душе мнение легендарного партизана, полковника в отставке профессора Ильи Григорьевича Старинова: «Новая война будет концом мира. Применять ядерное оружие, которое истребит человечество, нельзя. Нужно думать о том, чтобы сделать войну более безопасной для своего народа. И это можно сделать только с помощью спецподразделений, которые могли бы выводить из строя важные объекты, уничтожать противника, делать его неспособным наносить удары, не вступая с ним в бой, сохраняя и приумножая свои силы.
Еще князь Голицын, генерал-майор Генерального штаба, думал о создании специальных частей, которые защищали бы свой тыл и разрушали бы тыл противника. Тогда, когда это нужно».