Комментарий Свинаренко Кстати, про Черноморье и Крым

Комментарий Свинаренко

Кстати, про Черноморье и Крым

Летом 1992 года я нечаянно совершил экскурсию по местам, типа, боевой славы. А именно – съездил с семьей в отпуск в тот самый Форос. В санаторий ЦК или чего-то там такого – в непосредственной близости от места заключения Горбачева. Море, кипарисы, а главное даже, может, воздух – это все очень хорошо. Я помню, как радовался. Что вот отдыхаю в таком месте, куда мне при прошлом режиме ни в жизнь бы не попасть. А на коммерческой основе – бери и отдыхай. За – крутится такая цифра в голове – 140 долларов. Столько или нет, но точно было недешево. Ну смущали какие-то мелочи – так, слегка, по краю сознания. Теперь же ясно, что это все представляло собой жалкое зрелище. Обои поотклеивались, плитка поотлетала, мебель советская, общежитская, какие-то хамские, воровские, наглые кастелянши… А самое главное – кормили очень маленькими и очень бедными обедами. Скупой блин каши, суп из картошки, бедная больничная подозрительная котлетка… Компот… Было в этом что-то армейское, что-то даже и зоновское, то есть натурально коммунистическое, обобществленное. Современный человек, будучи в здравом уме, хихикнет тут и скажет, что надо было в ресторане питаться. Но этот ЦК там в округе придушил всех частников, и единственное, на что те, бедные, отваживались, была торговля черешней на базарчике у ворот. Еще – вот знак новых времен, убедительное доказательство реформ и перемен – по соседству было так называемое казино. Но и там вместо икры на тостах – как в «Шангри Ла», или харчо с цыплятами табака – как в подвальных игровых залах «Националя», подавали только отвратный кофе по три доллара за чашку. В общем, все у цековцев было как у всех прочих… Бедные! То-то они особенно не надрывались на защите своего режима в 91-м. Ну его, думали, к такой-то матери… Глядя с высокого берега на бухту, в которой когда-то стоял охранявший генсека военный беспомощный кораблик, я себе представил, как годом раньше, буквально ровно за год до меня, в этих благословенных местах в своем легендарном заточении томился Горбачев. Давился холодной манной кашей, питался разваренными в кашу же советскими макаронами и думал: «Как же это все надоело… Кормят какой-то дрянью, выпить нечего из-за этого ебаного „сухого закона“… Ничего сделать не дают, чуть что не так – вот арестовывают… Живу, ну буквально как весь советский народ! Да пропади оно все пропадом…»

– Черноморье – как преддверие причинного места. Ну так, поелозил чуть у входа, потерся, а дальше-то надо всадить – то есть в Босфор и Дарданеллы войти, грубо, по-мужски. Вместо этого мы долго дрочили на входе – но так и не вошли.

– Ты не е…лся давно, что ли? Что это за образы?

– При чем тут е…ся? Я просто поэт в глубине души и мыслю образами. А смысл всего какой был – Средиземное море!

– Да. Уже Николай в Синопе разгромил турецкий флот – заходи в Босфор, все, он твой. И тут, блядь, эти англичане с французами нарисовались: не допустим, говорят! Представляешь, какая обида: 150 лет корячились, вот оно, лежит на блюдечке с голубой каемочкой, бери – не хочу! Все! Но Европа заступилась за турок. Который раз она нас швырнула! Первый раз они Византию кинули и дали туркам взять Константинополь. Они же не защитили его, помнишь? Второй раз – русским не дали взять Константинополь и отбить его, поставить крест на Святую Софию. И сегодняшний Стамбул с полумесяцем на древнем православном храме – дело рук англичан с французами. Что такое – захват турками Константинополя? Это как если бы сарацины завоевали Италию. И тогда прочая Европа развивалась бы в отсутствие культурной прародины – Италии. Какой была бы тогда Европа? Без Италии откуда пришло бы просвещение? Пока существовали и Византия, и Рим – мы развивались одинаково. А потом у нас отняли прародину.

– Ты помнишь, еще же была одна возможность, чтобы сарацины и мусульмане завоевали Европу?

– Нет.

– Это же Кампанелла.

– А, Томмазо Кампанелла. «Город Солнца».

– Ну. Социалист. Он решил построить идеальный город любви и равенства. Город, стало быть, Солнца. Но для этого надо было ему получить под эту стройку землеотвод. На что тогдашние законные власти не пошли бы. А единственным способом свержения папской власти на тот момент было объединение сил с турецким султаном.

– Турки – это не сарацины. Сарацины – это арабы.

– Я шире смотрю на вопрос: это ж все братья-мусульмане. И, значит, социалист Кампанелла входит в сношения с врагом. Он при помощи турецкого султана собирается свергнуть антинародный режим. И на осколках самовластья, типа, они свой новый мир построят. Короче, значит, заговорщики договорились, что, как только флот султана приближается к итальянскому берегу, они режут береговую охрану и встречают турок хлебом-солью. Ну, как Ленин с немцами договорился, что они вместе нейтрализуют Россию в Первой мировой. И вот уже флот подходит… Султан ждет, что вот ему сейчас хлеб-соль поднесут. И тут кто-то из заговорщиков, которые желали построить светлое будущее, вдруг опомнился: е… твою мать! Да точно ли турки будут строить город Солнца? А вдруг они вместо этого сомнительного проекта сожгут все, вырежут и вые…ут? Чего-то как-то у нас х…ня какая-то с городом Солнца… Своими сомнениями этот заговорщик поделился с инквизицией.

– Ха-ха!

– Короче, заговорщиков повязали, флот на х… отогнали. И дальше вот этот Кампанелла, которого рисуют на знаменах у нас как одного из первоисточников…

– Утопист. Социалист-утопист.

– Ну. Так, оказывается, его не сожгли на костре, не отрубили голову, не дали ему десять лет без права переписки. Его просто отпи…дили, потом держали там где-то в СИЗО, какие-то кости сломали, но в итоге-то – его выпустили! Он вышел на волю, и емудаже дали место библиотекаря чуть ли не в Ватикане. Вот такой бесчеловечный режим был.

– Грамотных было не много, их жалели. А ты знаешь, что сарацины завоевали фактически всю Испанию – и даже Южную Францию? Остановили их только под Пуатье, в ходе знаменитой битвы, в которой франки их победили.

– А ты это все знал от рождения или вычитал из книжек?

– Конечно, из книжек.

– Из книжек и дурак может вычитать.

– Ха-ха! Это хорошая фраза.

– Я думал, ты умный, эрудированный, а ты, оказывается, все вычитываешь из книжек.

– Ха-ха! Так вот после Пуатье уже началась Реконкиста – освобождение Испании.

– А сейчас опять… Каждый второй школьник во Франции – кто? Угадай.

– Араб?

– Мусульманин! То есть взрослых арабов пока меньше, но на детском уровне все уже решено. Судьба Франции определена.

– Ну понятно: они рожают больше. А потому что многоженство у них разрешено!

– Да. Возможно. Что касается того, что Константинополь нам не достался по объективным причинам, – так хорошему танцору всегда яйца мешают.

– Да нет, ну, старик, это очевидно. Ну вспомни, Лев Толстой, «Севастопольские рассказы».

– Да, да, понятно, что всегда можно найти какие-то оправдания. Но факт остается фактом: кто-то вышел на Средиземное море, а кто-то не смог. Мешали, не мешали – это уже второй вопрос. Мешали всем. Одни позволяют себе помешать, а другие – нет. Это как если бы ты проспал приватизацию и потом бы обижался, что кто-то чего-то себе хапнул. А ты нет.

– Да, Европа не хотела усиления влияния России в Средиземном море. Представляешь, чего бы было, если бы все Балканы присоединились к России? Ты можешь себе представить? Это была бы мировая держава!

– Так что же выходит? Россия не справилась со своей главной задачей! Не реализовала национальную идею!

– Не справилась. Не смогла стать великим славянским государством.

– У страны было предназначение, был смысл…

– Смысл был такой: Россия – Третий Рим. Третий Рим!

– Но нам сказали: нет! Этого не будет.

– Не будет Третьего Рима…

– Это все равно как если бы в свое время немцам сказали: никогда вы не объедините свои германские княжества в единую Германию. Будете и дальше барахтаться на уровне Лихтенштейнов и Монако.

– У нас еще хуже получилось. Предназначение Руси было такое: построить Третий Рим, возродить римскую доблесть, римский дух, византийский дух. Россия к этому готовилась пятьсот лет. И когда она наконец созрела для этого, ей сказали: нет.

– Самое главное в жизни – оно и не состоялось.

– Логика следующая. Человека тренировали всю жизнь, он должен был стать олимпийским чемпионом. Готовили, готовили… Говорили – ты в этих соревнованиях не будешь участвовать: вдруг ты потянешься, порвешься? Тебе надо готовиться к главному. Он на тренировках такие результаты показывает!

– И тут – бойкот Олимпиады.

– Да! Объявляют: мы не поедем на эту Олимпиаду. Человек в шоке: да через четыре года я уже буду старый! Я не смогу! Все кончено.

– И когда после этого говорят, что надо придумать русскую идею, и делают вид, что такой идеи отродясь не было… Это вяло звучит.

– Россия должна была стать великой славянской православной империей. Вся ее история – подготовка к этому. Петр Первый не случайно начал с Азова, а не с Нарвы. Это уж потом он начал через Балтику пробираться. К Европе. Потому что понял, что через Черное море не пролезть.

– Вот мы сейчас об этом с тобой почему говорим? Потому что это вовсе не является общепризнанным фактом. Мы к этому продираемся…

– Нет, ну почему? Милюков-то именно это говорил.

– Господи, где это он говорил? Кому?

– Это было общеизвестно накануне Первой мировой войны.

– Но в учебниках, по которым мы учились, этого не было. Там что-то врали про передел рынков, про империалистических хищников…

– Да, нас этому не учили.

– Значит, у нас забрали это основное видение России, русских задач. И мы должны об этом на старости лет сами догадываться, читая Милюкова!

– Да. Но подсознательно-то мы это чувствуем. Ты, кстати, помнишь, с чего мы вообще начали? С дискуссии о причинах такой неадекватной ревности к хохлам. Вот она откуда!

– А ведь точно!

– Хохлам даром досталось то, что кровью полито, типа, реками русской крови. Мазепе досталось, который продал Петра за бочонок золота и сбежал вместе с короной нации к султану, присягнул ему. Досталось этим пидарасам – Свинаренкам различным.

– Сам ты пидарас! А кровью, кстати, полито русской – а не немецкой.

– И еще какой немецкой!

– Ладно! Откуда – немецкой?

– Ну а кто там офицерами были, в этой армии? Все эти Минихи и прочие всякие Тотлебены…

– Ты забыл, что матрос Кошка – из хохлов.

– Это уж потом. А при матушке Екатерине немцы были. Они участвовали в отвоевании северного Причерноморья у турок. Петр Первый обосрался, не смог отвоевать его – ни Азов, ни Прут. Под Прутом, как ты помнишь, он в плен попал, его жена откупила чуть ли не за ночь с пашой.

– Но тогда не было немецкой большой политики.

– Кстати говоря, у Петра жена немка была. Екатерина Скавронская. Ха-ха! Служанка пастора Глюка из восточно-прусского Мариенбурга.

– Да. Уж ни того ли, который первый перевод Библии на латышский язык сделал? Ха-ха.

– Кстати, вполне возможно. Годы совпадают. Не так много, наверное, было пасторов Глюков в Ливонии…

– Да.

– Она дала турецкому паше, и за это Петрушу выпустили. А так бы сидел бы он в плену у турецкого султана… Она, немка, выручила русского императора.

– Выручила, да. Слушай, а сколько ж это лет прошло от вмешательства Англии в Крымскую войну до Октябрьской революции? Грубо, навскидку, семьдесят лет прошло? (70 лет – этот срок тебе ничего не напоминает?) То есть фактически случилось следующее. Октябрьская революция произошла не потому, что русские – мудаки или там они резать кого-то хотели. А просто потому, что на хера тогда империя, если миссия – impossible!

– Последний рывок был как раз незадолго до революции, в Первую мировую. К тому времени Александр Второй промежуточную задачу решил: освободил Балканы, братьев-славян, от турок. И сделал их, по сути, сателлитами России. Нас выпустили в Грецию, и следующим этапом должно было стать окончательное завоевание Балкан и выход к Босфору. Ведь разъезды казачьи при Александре Втором дошли до Стамбула. Но их вернули – потому что Англия и Франция пригрозили нам войной. Потом второй рывок был – Первая мировая война. Когда стало ясно, что задача не будет решена, похоже, уже никогда, – тут империя и развалилась.

– То есть, значит, логика железная во всем этом.