* * *

* * *

Я без утайки раскрыла так называемые секреты ремесла, и теперь читатели боятся – а может, и надеются, – что больше я уж ничего написать не смогу. Все мои книги опирались в той или иной степени на подлинные факты, на реальных героев. Теперь, вероятно, считается, что я уже все использовала, и никаких заначек у меня не осталось.

Ха-ха-ха!

Только теперь я вижу, сколько же я всего пропустила, скольких человек даже не упомянула, сколько криминальных сюжетов у меня в запасе, сколько нераскрытых тайн осталось! Хотя бы та девушка из Лодзи...

Это случилось давным-давно, чуть ли не двадцать пять лет назад, срок давности распространяется не только на военные, но и на обычные преступления. Убийца мог бы дать в газетах объявление, назвать свои имя и фамилию, а также адрес, и его не удалось бы привлечь к ответственности по закону.

Дело это я знаю потому, что в свое время его вел Войтек и потерпел сокрушительное поражение. Была убита шестнадцатилетняя девушка, не какая-нибудь вертихвостка,, единственная дочь состоятельных родителей, серьезная, прекрасная ученица, добрая, порядочная девушка, всегда избегавшая неподходящих компаний. Произошло это в воскресенье, родители уехали то ли на уик-энд, то ли к родственникам, дочка собиралась куда-то за город с друзьями, дом оставался пустой. По возвращении в воскресенье вечером родители застали в квартире труп дочери.

Расследование установило следующее.

Девушка по неизвестной причине вернулась рано. Может, ей не понравилась поездка, может, она что-то забыла, во всяком случае она оказалась дома около полудня. И не одна. Не установлено, был ли это кто-то из знакомых, которому она сама открыла двери, или кто-то чужой, проникший в дом перед ее приходом. Все-таки следствие склонялось к мысли, что человек был знакомый; кто-то из числа ее друзей сделал себе ключи и в отсутствие хозяев решил обокрасть богатую квартиру. Не исключено, что он намеревался при случае изнасиловать жертву, очень красивую девушку, но это была уже побочная версия, так как изнасилование места не имело. Что именно там происходило, не удалось установить; завязалась борьба, девушка бежала к балкону, очевидно, рассчитывая позвать на помощь, преступник бросил в нее хрустальной пепельницей и попал ей в висок.

Милиция прилагала все мыслимые усилия, для Войтека это был вопрос престижа, но, невзирая на все старания, дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Микроследы в ту пору у нас не изучались, а если прочие технические возможности вроде инфракрасных лучей, теплового излучения и прочего и были известны, то их у нас не применяли. Расследование зашло в тупик, и нераскрытое дело сдали в архив.

А двое братьев, один из которых убил человека? Оба брата, но не вместе, а порознь, оказались на месте преступления, у обоих была возможность и мотив, обоих в итоге арестовали, после чего оба они по очереди то признавались в убийстве, то заявляли, что невиновны. Жертва погибла от одного удара, два человека никоим образом не могли ее убить, оказалось совершенно невозможно установить, кто из них совершил это преступление, поэтому обоих оправдали.

А девушка, которой парень то ли заслуженно, то ли незаслуженно должен был платить алименты целых восемнадцать лет? По-моему, следствие изначально допустило кучу ошибок, а потом было слишком поздно их исправить, и парень расплачивался как миленький...

Такого рода дела для меня – просто насущный хлеб, я накидываюсь на них, как кладбищенская гиена. Почем знать, что еще мне вспомнится? Какую еще нестираемую картинку покажет мне проклятое воображение?

Кстати, насчет кладбищенской гиены...

В сороковые годы случались самые странные и невероятные истории. Понятия не имею, каким образом и через кого эта история дошла до меня, можно сказать, в первые же дни, из первых рук. Где я тогда была, в Бытоме или во Вроцлаве?.. Это не имеет никакого значения, достаточно того, что об этом событии я узнала, как о чем-то, что случилось почти с моими личными знакомыми. Может, покойница была чьей-то подругой?.. То, что вор не принадлежал к нашему кругу, это точно.

А случилось вот что.

Одна тетка умерла, и ее похоронили. Похороны состоялись как положено, на третий день после смерти, на одном из вроцлавских кладбищ. Женщина средних лет осиротила мужа и детей, ее горько оплакивали. Семья у нее вообще-то была очень большая, после похорон устроили поминки, в квартире покойницы собралось довольно много народу, все скорбно сидели за столом.

Происходило это поздней осенью, темнота наступала рано. Окончания церемонии погребения нетерпеливо дожидалась кладбищенская гиена, обычный профессиональный вор, который обкрадывал трупы, таща что попало, в основном золотые зубы. Кстати, я все ломаю голову, откуда этот тип знал, у кого есть золотые зубы, а у кого нет? Может, действовал наудачу.

Выждав, сколько надо, он принялся за работу, раскопал могилу, открыл гроб и приступил к аккуратному выстукиванию зубов молоточком. Золотые зубы у покойницы были, хотя не в таком количестве, как у арабского шейха. И вдруг, потревоженная этим выстукиванием, усопшая села в гробу

Вор недолго думая хлопнулся в обморок. Покойница тоже особо размышлять не стала и выскочила из могилы. Она никак не могла взять в толк, что случилось, почему она в гробу, и очень испугалась. Дрожа от холода, она припустилась на улицу, увидела, что идет трамвай, и в этот трамвай и села. Кондуктор потребовал с нее деньги за проезд.

– Нет у меня денег, – кротко пояснила дама с того света, – видите ли, я с кладбища возвращаюсь...

– Ну и что с того? – возмутился кондуктор. – Если вы на кладбище приехали, значит, деньги у вас с собой были?

– Да нет, видите ли, меня туда привезли... Я в гробу лежала... Меня похоронили...

С чокнутыми боятся связываться, так что кондуктор прекратил домогаться оплаты проезда. Умершая беспрепятственно доехала до своей остановки, вышла и отправилась домой. Позвонила в дверь квартиры, ей открыл муж, точнее говоря, вдовец, и тоже свалился в обмороке. Лишилось чувств еще несколько человек, но у кого-то нервы все-таки оказались покрепче; позвонили в «Скорую помощь» и в милицию, приехали и те и другие.

Оказалось, что врач, который констатировал смерть, был слишком молодой и неопытный. Женщина вовсе даже не умерла, а была в коме или летаргии. Словом, так это по науке доказали. Тут же мусора потрусили на кладбище, где застали лежащую без памяти кладбищенскую гиену и с удовольствием замели.

После чего состоялось судебное разбирательство.

Во время разбирательства свидетельница, то бишь покойница, очень просила, чтобы обвиняемому дали самое мягкое наказание, ведь он ей как-никак жизнь спас. А вор бухнулся на колени и в присутствии многочисленных свидетелей поклялся страшной клятвой, что ни за какие коврижки больше ноги его не будет ни на одном кладбище.

Это никакие не выдумки, кто хочет, пусть покопается в документах сороковых годов в Шленске. Когда-то «Пшекруй» напечатал самый мудрый лозунг в мире: «Нет на свете ничего более неправдоподобного, чем действительность».