Читайте также
Страшно и тревожно
15 октября 1998 года. Атлантический океан10°48’ с. ш., 45°36’ з. д.Ночь. Мне что-то страшно, тревожно. На палубе темень непроглядная, в каюте страшно из-за закрытого помещения. Что-то во мне оборвалось после того урагана, как воск расплавился мой, Федора
"Страшно жить без самовара..."
Страшно жить без самовара:
Жизнь пустая беспредельна,
Мир колышется бесцельно,
На земле тоска и мара.
Оставляю без сознанья
Бред любви и книжный ворох,
Слыша скатерти шуршанье,
Самовара воркованье,
Чаю всыпанного шорох.
Если б кончить с
«Мне-то что! Мне не больно, не страшно…»
Мне-то что! Мне не больно, не страшно —
Я недолго жила на земле.
Для меня, словно год, день вчерашний —
Угольком в сероватой золе.
А другим каково, бесприютным,
Одиноким, потерянным, да!
Не прельщусь театрально-лоскутным,
Эфемерным,
3. «Страшно грустна моя жизнь…»
В заголовок этой главы вставлена не полная цитата. Завершают ее такие слова Фаины Раневской: «А вы хотите, чтобы я воткнула в жопу куст сирени и делала перед Вами стриптиз».Писать биографическую книгу о Раневской тяжелее во сто крат, чем о
Страшно даже вспомнить
1937-й. У нас дома постоянно говорили, понижая голос, об арестах, расстрелах, процессах — говорили с ужасом и осуждением власти. Еще бы: двое наших родных были репрессированы, масса знакомых, которые ходили к нам в дом, родители моих товарищей… Однажды
«Мне страшно»
Наташа на пороге комнаты. Лицо заплаканное, строгое. В коротком белом плаще, в руке ключи. Ножом по сердцу: неужели сбегает? «Ты куда?» — «К маме, — и смотрит на меня как на привидение. — Ты что — сбежал? Мне сказали, тебя не выпустят». Это сказал следователь,
Летать страшно
«12.08.43 – 2 полета – 3,15 ч. Бомбили скопление живой силы и техники противника, огневые точки в районе Новороссийска. Вызван очаг пожара. Подтверждают экипажи Тропаревской и Распоповой».
Небо хмурилось. С запада наплывали тучи, и потому полеты не начинали.
«Страшно было на том поле…»
В тылу у нас выше по течению Дона — Куликово поле, на котором почти шесть веков назад славными предками русичей была разбита орда Мамая. А впереди — за нейтральной полосой в триста метров — гигантская орда Гитлера, которую предстоит разбить
Ох и страшно!
Нас повели в склад, где пахло кожей, нафталином и разными другими запахами, свойственными этим помещениям. Вошли мы туда серыми, безликими, а вышли… О! Какими красивыми мы оттуда вышли! Я тут же вспомнил Кирилла, так любившего форму. Уж он бы восхитился от души:
Война — это всегда страшно
Наверное, в каждом мальчишке живёт жажда подвигов и войны, и оттого их рисунки пестрят танками и самолётами с фашисткой свастикой, разламывающиеся пополам; оттого и играют они в войнушки, оголтело бегая с деревянными автоматами. Война в
Страшно ли было на войне?
Я не верю в то, что среди людей с нормальной психикой существуют такие, о которых можно сказать, что им неведомо чувство страха. Во всяком случае, все, с кем был рядом в бою, к этой категории людей не принадлежали. Другое дело, как они вели себя в
«Страшно было на том поле…»
В тылу у нас выше по течению Дона — Куликово поле, на котором почти шесть веков назад славными предками русичей была разбита орда Мамая. А впереди — за нейтральной полосой в триста метров — гигантская орда Гитлера, которую предстоит разбить
СТРАШНО ЗА РОССИЮ
Как страшно было в эту ночь.
Всего страшней перед рассветом…
И некого просить помочь,
И рассказать нельзя об этом.
Рукою жесткой ледяной
Тревога крепко душу сжала,
И кто-то темный надо мной
Раскинул в небе покрывало.
И вся предчувствием
СТРАШНО ДАЛЕКИ ОНИ ОТ НАРОДА
Кажется, это сказал Герцен, сказал давно, сказал о декабристах, но как хочется повторять удачную эту фразу, когда я вспоминаю общение с панками и хиппи. Общение, которое состоялось благодаря организованному рок-клубом концерту 1 августа в ДК
Страшно летать?
«12 августа 1943 года — 2 полета — 3 часа 15 минут. Бомбили скопление живой силы и техники противника, огневые точки в районе Новороссийска. Вызван очаг пожара. Подтверждают экипажи Тропаревской и Распоповой».
Небо хмурилось. С запада наплывали тучи, и потому