«Шо грыте?»
«Шо грыте?»
Юрий Завадский в 1957 году, к очередному юбилею Октября, решил сделать новую постановку революционной пьесы «Шторм» В. Н. Билля-Белоцерковского, в котором задействована была вся труппа театра. Хотя Раневская называла пьесу «бредовой», она с удовольствием участвовала в одном из эпизодов, блестяще исполняя роль Маньки-спекулянтки. На первую же репетицию актриса принесла огромный талмуд. Все знали: Раневская переписывает роль от руки. Но тут было что-то другое. Фаина Георгиевна принесла десятки вариантов каждого кусочка, чуть ли не каждой реплики своей роли. Она почти полностью переписала текст. Завадский беспокойно заметил: «Фаина… но бедный драматург, что он скажет?» Билль-Белоцерковский, прочитав эти самодеятельные заметки, действительно вначале побагровел от ярости. В театре ждали скандала. Но вдруг сценарист стал так хохотать, что все даже испугались. «Здесь ничего нельзя менять, — настоял он, — прошу оставить все… как у Раневской». На следующий день актриса принесла еще несколько вариантов. «Оставьте ее в покое, — сказал драматург, — пусть играет как хочет и что хочет. Все равно лучше, чем она, эту роль сделать невозможно».
Раневская так великолепно играла свой эпизод в «Шторме», что затмевала всех остальных актеров, включая и исполнителей главных ролей. Леонид Утесов, посещавший спектакль во все свободные от собственных выступлений вечера, послал Раневской записку, в которой признался, что ее маленькая роль в «Шторме» — наибольшая удача всей постановки. Еще он писал: «Странно, что Вы не родились в Одессе. Таких талантливых спекулянток не было даже на Привозе. Если спектакль «Шторм» повезут в Одессу, я «зайцем» поеду с вашим театром. Предрекаю Вам полный успех у одесской публики».
Однако из-за роли Маньки у Раневской часто происходили стычки с Завадским. По замыслу режиссера, в одном из эпизодов артисты выходили на сцену под звуки оркестра с метлами в руках. Раневская не могла представить свою героиню — спекулянтку — с метлой в руке.
— Фаина, что вы делаете, — на репетиции вдруг услышала она крик Завадского. — Вы топчете мой замысел!
— Шо?! — переспросила Раневская в Манькином стиле. — То-то, люди добрые, мне кажется, что я вляпалась в говно.
После сцены со спекулянткой Манькой (с ее неповторимым «Шо грыте?»), зрители, проводив любимую актрису овациями, толпами уходили домой, ибо больше смотреть на спектакле было нечего.
«Шторм» имел долгую жизнь в разных вариантах, а вот великолепную «спекулянтку» мстительный Завадский из спектакля все-таки убрал. Перед этим он вызвал Раневскую «на ковер» и сказал: «Вы слишком убедительно играете свою роль торговки, и от этого она запоминается, чуть ли не как главная фигура спектакля…» Фаина Георгиевна смиренно предложила: «Если это нужно для искусства, я могу играть свою роль и похуже».
Но, в конце концов, при выпуске второй редакции спектакля актрисе сообщили об изъятии ее сцены из постановки, «как нарушающей художественную целостность драматического произведения»!