Глава 2 КРАСНОЕ КОЛЕСО

Глава 2 КРАСНОЕ КОЛЕСО

Можно сказать, история Французской революции в том виде, в котором мы ее знаем, началась, когда Наполеону стукнуло пять лет. Именно тогда, в 1774 году, на престол вступил Людовик XVI. Структура власти в тогдашней Франции была, как мы бы сейчас сказали, устаревшей. Воля монарха абсолютна, судебная власть от исполнительной не отделена, а исполнительная сливалась с законодательной. Король мог издавать и отменять законы, назначать новые налоги, объявлять войну, судить и приговаривать. Нехорошо.

И вдвойне нехорошо, что подобная власть досталась тому, кто не мог реализовать все ее преимущества, но лишь усугублял недостатки этой формы правления. Королю о ту пору стукнуло двадцать лет, и он был нерешительный мямля и рохля. Он все время метался, не решаясь сделать тот или иной экономический или политический шаг, в результате чего ситуация стагнировала, а в обществе копились напряжения.

Революция — взрыв котла. Она случается, когда слабая власть не может взять управление кризисом на себя. Вместо того чтобы стравливать пар, проводя превентивные реформы, власть тянет до последнего, стараясь удержать в рамках привычного то, что удержанию уже не поддается. И тогда случается взрыв. Который на мгновение выносит на поверхность тех лучших людей, которые предлагали разумные решения, а затем смывает их кровавым потоком.

Королевская Франция не представляла собой единой страны — она вся была разделена «областными» таможнями. Каждый феодальчик ставил на границах своих владений вооруженных людей, который брали «пошлину» за ввоз-вывоз товара. Приехавших из богатой Англии туристов это обстоятельство чрезвычайно удивляло: дешевле привезти товар из Китая, чем провезти что-либо из Бретани в Прованс!..

Такое положение невероятно тормозило и внутреннее производство, и внутреннюю торговлю, что невероятно раздражало молодую французскую буржуазию, которая чувствовала себя дойной коровой, поскольку была лишена многих гражданских прав и обираема аристократами на каждом повороте. Не способствовали бизнесу и разные стандарты: в каждой области — свои меры длин и весов.

Чтобы порешать все эти давно назревшие вопросы, собирается Национальное собрание, которое включает в себя депутатов от духовенства, дворянства и третьего сословия — мелкой буржуазии. Ребята толкут воду в ступе, переименовываются в Учредительное собрание, объявляют, что стране необходима Конституция и выступают, выступают, выступают…

Это был этап говорения. Каждый из депутатов, не обращая внимания на сказанное другим и вне всякой связи с ним, говорил с трибуны все, что наболело, озвучивал наказы избирателей. Газеты немедленно перепечатывают самые громкие, хлесткие и скандальные речи, и те люди, которые еще вчера были никому не известны, просыпались наутро политическими лидерами.

Париж кипит. На бульварах и в кафе парижане обсуждают будущее страны. Осенью 1789 года в церкви Святого Якоба образуется стихийный клуб — постоянно действующая политтусовка, куда захаживают все будущие лидеры Франции — Дантон, Робеспьер, Лафайет, Марат, Мирабо, Талейран, Демулен. Позже, объявившись в Париже, на якобинский огонек станет захаживать и молодой офицер Наполеон Бонапарт. В революции самое главное засветиться в нужное время в нужном месте. Это позволит человеку быть замеченным и занять высокие места — сначала в руководящем кресле, потом на эшафоте.

Национальное собрание принимает знаменитую Декларацию прав человека и гражданина. Она настолько возмутительна, что король решительно отказывается подписать это безобразие! Еще бы, Декларация говорит, что люди рождаются свободными и имеют равные права от рождения. Декларация провозглашает свободу совести, свободу политических союзов (партий), свободу слова и печати. Она объявляет основным сувереном власти во Франции французский народ. Декларация гласит, что все, прямо не запрещенное законом, разрешено и «никто не может быть принужден делать то, что не предписано законами». А в создании и принятии законов, равно как и в создании налоговой системы страны, может участвовать каждый гражданин через выборных представителей. Декларация говорит, что каждый, даже бедный, если он талантлив, может занимать любой пост. И что никто не может подвергнуться наказанию или обвинению иначе, кроме как по закону. При этом человек считается невиновным до тех пор, пока его вина не доказана судом. Кроме того, общество имеет право требовать у всякого должностного лица отчета о его деятельности. А собственность человека неприкосновенна.

Наконец, Декларация содержит столь любимый автором этой книги тезис: «Свобода состоит в возможности делать все, что не наносит вреда другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование такими правами».

Великий документ, в каждой букве которого дышит современность!.. Ясно, что написали его не туповатые крестьяне и безграмотные работяги в обносках, а люди высокого полета. Впоследствии смытые красной волной революционного террора.

В общем, король был сильно против Декларации. Однако вспыхнули народные волнения, и король Декларацию подписал. Черт с вами!..

Пока ничто не предвещает худого. Самые смелые мечты депутатов — конституционная монархия. Короля объявляют главой исполнительной власти, который должен действовать не по своей прихоти, а только на основании принятых Национальным собранием законов. Ни о какой республике и речи нет. Даже оголтелый Марат в августе 1789 года убежденно пишет: «В большом государстве множественность дел требует самого быстрого их отправления… в этом случае форма правления должна быть, следовательно, монархической».

Но маховик революции уже набрал обороты и далее продолжает свое неумолимое вращение вне зависимости от чьей-то персональной воли. Возникает Парижская коммуна. Пример Парижа подхватывают другие города — там вместо муниципалитетов возникают выборные коммуны. Власть на местах окончательно переходит выборным органам. Одновременно принимается акт, по которому смертная казнь отныне будет совершаться не по-деревенски — топором, а с помощью механического устройства — гильотины. Это мгновенно и потому более гуманно.

В мае 1790 года революция делает еще одно великое дело, которое трудно переоценить: под руководством величайшего из гениев Франции Лавуазье и при участии Лагранжа на научной основе разрабатывается единая система мер и весов. За основу единицы длины впервые положена не длина от пятки до носка, а одна десятимиллионная доля парижского меридиана от Северного полюса до экватора. Система получает название метрической, завоевывает всю благодарную Европу и по сию пору используется везде в мире, кроме редких отсталых стран, куда наполеоновский штык, к сожалению, так и не дотянулся. Метрическая система была разработана по заказу наиболее просвещенной части буржуазии для облегчения торговли. Торговля есть двигатель прогресса, как ни крути!..

Издается декрет об образовании департаментов охраны памятников и произведений искусства. А в королевском дворце — Лувре — создается музей… На этом хороший этап революции заканчивается. Ревмаховик медленно выворачивает зрителям другую, не столь приглядную сторону.

Чувствуя, что ситуация мало-помалу становится неуправляемой, король Людовик решает бежать из страны к своим иностранным монархическим родственникам, чтобы поднять против революционный заразы всю феодальную Европу. Бегство не удается по чистой случайности — на почтовой станции служитель узнает короля, сидящего в карете. Его задерживают. «Зачем нам такой король?» — спрашивают народные депутаты, сгоряча берут на себя всю полноту исполнительной власти, но затем по инерции принимают уже давно подготовленную Конституцию, в которой закреплен режим монархии. Король вновь становится властным и возвращается во дворец. Ситуация странная.

И тут начинается иностранная интервенция.

То, что король до своих европейских родственников не добежал, не помешало им объединиться в антифранцузскую коалицию. Первыми в такую коалицию сгруппировались Австрия и Пруссия. Позже к ним присоединилась Россия… А всего антифранцузских коалиций было семь! Так что наполеоновские войны, двадцать лет сотрясавшие Европу, были вызваны вовсе не назойливым желанием Наполеона захватить мир, а действиями союзников, раз за разом стремившихся уничтожить революцию во Франции и возвратить на парижский престол короля. Наполеон же только защищался. Впрочем, не будем забегать вперед.

Итак, войска интервентов вторгаются во Францию. Голодные, оборванные, босые солдаты новой Франции с переменным успехом воюют против интервентов. Национальное собрание провозглашает лозунг: «Граждане! Отечество в опасности!» Аккурат к этому сроку капитан пехотных войск Руже де Лиль сочиняет «Марсельезу», которую Франция подхватывает, как новый гимн, с которым граждане готовы погибать за свободу.

В один из этих тревожных дней на трибуну взбирается Робеспьер, обвиняет в бездействии и исполнительную власть (короля), и законодательную (Нацсобрание). Максимилиан кричит, что нужно избрать новое, решительное революционное правительство — Конвент и написать новую Конституцию, не монархическую, а республиканскую! Депутаты чешут репы. Неожиданное предложение. Тогда нетерпеливый Робеспьер напрямую обращается к «чудищу облу и стозевну». Народное чудище, лая и воя, штурмует королевский дворец. Король арестован, король в тюрьме. 21 сентября 1792 года собирается Конвент, отменяет во Франции монархию и провозглашает республику.

…Король-то у Франции был. А вот где взять приличных республиканцев? И что делать с бывшим королем? Адвокат Робеспьер с трибуны Конвента предлагает казнить короля без суда и следствия. Революционный маховик сделал еще полоборота.

15 января 1793 года 387 голосами против 334 Конвент приговаривает Людовика к смертной казни. Жить незадачливому королю оставалось шесть дней. 21 января его голова была отделена от туловища и показана ликующему быдлу под крики «Да здравствует республика!» Через некоторое время вслед за мужем на эшафот взбирается и жена казненного короля — Мария-Антуанетта.

Но разве король — последний враг республики? Врагов-то куча, если присмотреться! Одни враги — внешние — наседают на юную республику извне. Другие — внутренние — сидят прямо тут, в Конвенте! Конвент состоит из двух фракций — жирондистов и якобинцев. Жирондисты — более умеренные. Их и пустили под нож. Первыми всегда режут тихих…

Так самые крутые и радикальные революционеры взяли власть. А дальше надо было как-то решать экономические проблемы разоренной страны. Хлеба нет, ни хрена нет, инфляция… Чего делать? Якобинцы, как всегда поступают социалистические отморозки, начинают бороться с ростом цен… запретом роста цен. Хлеба от этого больше не стало, зато сразу же возникли огромные очереди, а продукты питания постепенно пропали с рынка белого и переместились на рынок черный. Горожане недовольны: заморозив цены на основные продукты питания, якобинцы были вынуждены заморозить и зарплаты. Социализм торжествует! Но жрать все равно нечего.

В село устремляются продотряды с комиссарами — реквизировать хлеб у крестьян, чтобы накормить горожан. По всей стране вспыхивают крестьянские восстания. Начинается гражданская война.

Любопытный момент. Уже написана и даже сгоряча принята Конвентом новая республиканская Конституция. Но теперь сам же Конвент требует отсрочить ее ведение в действие, ибо время тяжелое: «В обстоятельствах, в которых ныне находится республика, Конституция не может быть применена… Правительство не должно считать себя связанным обязанностью соблюдать конституционные права и гарантии, его главная задача заключается в том, чтобы силой подавить врагов свободы… Надо управлять при помощи железа там, где нельзя действовать на основе справедливости».

И Конвент начинает действовать на основе несправедливости. Он принимает декрет о введении в стране «революционного порядка управления». Но Конвент — представительный орган. То есть довольно большой. А большая масса людей управлять не может. Поэтому фактически страной правит «политбюро» — Комитет общественного спасения. Главным оружием революции объявляется террор. Людей по всей стране казнят тысячами. В Париже, что ни день, в корзины падают гильотинированные головы врагов народа.

Казнят простых горожан. Казнят генералов. Казнят ученых. Арестован и казнен Лавуазье — открыватель закона сохранения массы, разработавший для революции метрическую систему. Зачитывая приговор этой гордости французской науки, председатель трибунала заявил, что «республика не нуждается в ученых». Лавуазье был обвинен «в заговоре с врагами Франции против французского народа, имевшем целью похитить у нации огромные суммы, необходимые для войны с деспотами». Английский шпион, короче.

«Палачу довольно было мгновения, чтобы отрубить эту голову, — горько воскликнул Лагранж после казни, — но будет мало столетия, чтобы создать другую такую же!»

А революция между тем продолжается. Распущена Академия наук. Арестованы и ждут казни астроном Кузен, геологи Демаре и Гаюи, астроном Кассини. Казнены математик де Саро, астроном Байи, почетный член Французской академии наук Ларошфуко. Философ Кондорсэ и математик Шамфор, не дожидаясь ареста и бредовых обвинений, кончают жизнь самоубийством.

Размах террора был таким, что вряд ли во Франции можно найти человека, родственник, сосед или знакомый которого не попал бы на плаху. Отец великого физика Ампера был казнен, а имущество семьи врага народа конфисковано. Неприятное было время.

А что же Наполеон?.. Где он?..

Данный текст является ознакомительным фрагментом.