Приложение 1 ПОГОДИНСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ[2]

Приложение 1 ПОГОДИНСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ[2]

Повесть летописная, откуду начяся царство бисерменское в Сибири и чесо ради наречеся Сибирь, и како Божиим повелением взята бысть православными хрестьяны, и како в Сибири бусорменская вера умалилась, а православная крестьянская вера распространилась.

О Сибирской стране

Сия убо Сибирская страна полунощие, отстоит же от Росийского государства от царствующаго града Москвы многое растояние, яко до двою тысящ и трехсот верст до перваго сибирскаго града Верхотурья, а ходу зимним путем з болшими возы семь недель; а стоит город Верхотурье на реке на Туре на левой стороне. Суть же промеж Московскаго государства и Сибирские земли облежит Камень превысочайши, яко инеми холми блиско досязати облак небесных. И сего же Камени многие рекии истекоша, овии поидоша к Росийскому государству, а инии поидоша в Сибирскую землю; в них же рыбы различные; по тем же рекам дебрь и пространная места зело.

Первая ж река в Сибирскую изыде землю, словущая Тура. По той же реке жителства имеет люди, глаголемыя вог[у]личи, глаголют своим языком, а поклоняютца идолом бездушным. В сию же реку Туру вниде с правой стороны река Салдавада Тагил, как плывучи Турою рекою от Верхотурья к Туринскому острогу; а Туринской острог стоит на той же реке Туре на правой стороне. А река Тура ниже города Тюмени многими поприщи пала в реку в Тоболу; да на той же реке Туре стоит город Тюмень на правой же стороне; а река Тобол пала в реку Иртищ, а на Иртище реке стоит город Тоболеск; а выше Тоболска многим растоянием на той же реке Иртише стоит город Тара. А река Иртищ пала в реку в Обь великую ниже урочища Самаровых гор единым плесом. А Обь великая пала в окиян море розными своими устьи.

Первое начало Сибирской земле, как было мочно изыскать писмяны и старейшинами людми о начале тое Сибирские земли: река, глаголемая Ишим, вниде в реку Иртищ. На сей же реце Ишиме бе царь Мааметова закону именем Он. И воста на него по некоих летех его ж державы от простых людей именем Чингис, яко ж бысть в Великой орде и в Руском государстве в некоторое время наименовася Темир-Аксак от простых же людей; пишет про то инде в московских летописцех. Чингис же со инеми нашед напрасно на царя Она и уби его, а царство Она царя приим Чингис. Некто ж от слуг царя Она соблюде от Чингисова убийства сына царя Она, ему ж имя [Т]айбуга. По неколикех же летех уведано бысть царю Чингису про Тайбугу, яко он, Тайбуга, сын есть царя Она, и приемлет его Чингис, и честью великою потчти его, и нарече его пот собою первым князем, и дарует ему в людех своих власть.

Князь же Т[а]йбуга прося у царя Чингиса воинских людей на войну иттить на иных людей, где он хочет. Царь же Чингис собра воинство многое и вооружено и отпусти Тайбугу с войском по реце Иртишу вниз к Обе реке, и тут живяше люди, именовася чють. Князь же Тайбуга, шед с войском, многие царю Чингису покорны учини, которые жили по реце Иртишу и по великой реке Оби живущих, и прииде ко царю Чингису с радостию. Царь же Чингис наипаче князю Тайбуге честь дарует. Князь же Тайбуга просися у царя Чингиса, чтоб ему повелел быть, где он хочет, тут да пребывает. Царь же Чингис отпусти его и рече: «Хде хощеш, тут пребываеши». Изыде ж князь Тайбуга со всем своим домом на реку Туру, и тамо созда себе град Чимги князь же Тайбуга, на том месте град Тюмень. Жил же Тайбуга во граде Чимги много лет и умре ту.

По нем княжил сын его Ходжа, по сем Ходжин сын Мар. Маровы дете Адер, Абалак. Мар женат был на сестре казанского царя Упака. Сей же казанской царь Упак зятя своего Мара уби и градом облада и владе много лет. А Маровы дети Адер да Обалак умре своею смертью. А у Адера остася сын Мамет, и по сем Адеров сын Мамет казанского царя Упака уби, и град Чинги разруши, и отойде оттуду внутрь Сибирские земли и постави себе град на реке Иртише и назва его град Сибирский, [си]речь началный, что ныне словет Старая Сибирь, от города Тоболска вверх рекою Иртишем 12 верст. Царь же Чингис живе много лет и умре. И оттоле пресецеся царство на реце Ишиме.

О Сибире, чесо ради Сибирь та вся страна Сибирь наречеся

Да егда убо [Ма]мет Адеров сын казанского царя Упака победи и повелел поставити град сего ради, яко царя победи, храбрость свою показа и ославя, и повеле тот град звати началным градом. Оттоле ж и вся та страна прозвася Сибирь. Гради ж сибирстии имянуеми кождо их по прилучаю; а опчея ж Сибирь имянуется, подобна яко и Римская страна Италия нарицается ото Итала некоего, обладавшаго странами вечерними, яко ж свидетелствует краника латышская. Гради ж Римския страны разньство имян имеют, общее же Италия нарицаетца. А прежде сего како та Сибирская земля нарицашеся, не ведомо, понеже как град Сибирь создан, тому много лет преиде. А преж того живяше ту по всей Сибирской земле, а како нарицашеся, того испытати не возможно: в память никому не вниде, ни писания обретох.

Княжение прочих сибирских царей и князей

По князе ж Мамете княжил на Сибири Абалаков сын Агиш. По нем же Маметев сын Казый. По нем же Казыевы дети Едигер, Бекбулат, которых побил царь Кучюм. Бекбулатов же сын Сейдяк.

О царе Кучюме

Прииде же степью ис Казачьи орды царь, зовомый Кучюм Мурзазелеев сын, со многими воинскими людми и доиде града Сибири, и град взя, и князей Гедегера и Бекбулата уби, и прозвася сибирский царь. И многи языцы тое Сибирской земли повинны себе сотвори и возгордися, мыслию превознесеся и сего ради погибе. Бекбулатов же сын Сейдяк ото убиения царя Кучюма жив бысть и изведен в Бухарскую землю. Царь же Кучюм царствова в Сибири лет доволно во многом богатьстве, в своей бусурманской славе и дани и оброки со многих людей иноязычных имяше. И по сем царь Кучюм посла сына своего Алея с ратью воевать в Чюсовую, и доходили до реки Камы и до города до Соли Камской, и многое дурно над православными християны починили. А как Кучюмов сын Алей пришел войною на Чюсовою, и в тое ж пору прибежал с Волги атаман Ермак Тимофеев с таварыщи, пограбили на Волге государеву казну и погромили нагайских татар и Чюсовой сибирским повоевать не дали. И с тех мест учали оне, Ермак с товарыщи, мыслить и збираться, как бы им доитти до Сибирской земли до царя Кучюма. А за год до того времени, как Кучюмов сын дошол на Чюсовую, нехто был в Сибири ж пелымской князь Аплыгарым, воевал своими татары Пермь Великую в лето ж повеленья Гос[подня], в не ж Бог восхоте царство его разрушити и дати православным крестьяном.

Об вере царя Кучюма

Вера же и закон бысть у царя Кучюма Маометя проклятого. Святии же апостоли написаша во своих святых правилех: аще кто и прилежит Мааметевы заповеди и внемлет ученью его, анафема да будет, сиречь проклети.

О пришествии Ермакове в Сибирь

В лето 7089-го (1581), при державе великаго государя царя и великаго князя Ивана Васильевича, всеа Русии самодержьца и обладателя, посла Бог очистити место идолское и победита царя Кучюма и безерменство его. И охрабри Бог не от славных мужей, ни царска повеленья воевод, и вооружи Бог славою и ратоборством атамана Ермака Тимофеева сына, прозвище ему было у казаков Токмак, а с ним собрася 540 человек казаков волских. И как Ермак с товарыщи, погромя государеву казну, пришел на Чюсовую, и тои и выше сего именовахом. А приход Ермаков с товарыщи в Сибирскую землю с Еика на Иргинские вершины да вниз по Иргизу, а Иргиз река пришла в Волгу с левые стороны; а Волгою шел Ермак вверх, а из Волги в Каму реку и Камою рекою вверх же; а из Камы реки поворотил направо в Чюсовую реку и Чюсовою вверх же; а ис Чюсовой реки в Серебреную реку, а Серебреная река пришла от Сибирской страны в Чюсовую реку с правой стороны, и Серебреною рекою вверх же; а и[с] Серебреной реки шел до реки до Борончюка волоком, и суды на себе волочили, а рекою Баранчюком вниз в реку в Тагил; а Тагилом рекою плыли на низ же в Туру реку, что ныне по той реке Тагилу в Верхотурской уезд; и от Тагилу поплыл Ермак с товарыщи Турою рекою вниз и догребли […][3] до Епанчина, что ныне словет Туринской острог. И тут у Ермака с татары с Кучюмовыми бой был, а языка тотарского не изымаша. И царю Кучюму то стало ведомо, а приходу на себя Ермакова не чаял, а чаяху, что он воротитца назат на Часовую.

И сь Епанчина погребли на нис же Турою рекою в Тобол реку, а Тобол река пришла с правые стороны и[с] степи, и Тура река пала в Тобол реку. И Тоболом рекою доидоша до реки до Тавды, а Тавда река пришла в Тобол реку с левой стороны от Пелынского города, за сто верст от города от Тоболска. И на устье ж той реки Тавды изымали татарина именем Таузак, царева Кучюмова двора. Поведа же им про царя Кучюма и про его воинство. Слыша ж царь Кучюм пришествие в Сибирь руских воин и мужество и храбрость их и о сем оскорбись зело. И посла вскоре во въсю свою державу, дабы ехали к нему все люди во град Сибирь и против руских людей ополчились. В мале же времени собрашась к нему множество татар и остяков, вогулич и инии языцы, яже под его властию. Посла же царь Кучюм царевича на встречю руским людем Мамекула со множеством вои и повеле устройно ополчитись. Сам же повеле засеку учинити подле реки Иртиш под Чюващевом, засыпати землею и многими крепостьми утвердити, яко ж есть достойно на боевое утвержение. Маметкул же с вои своими иде до некоего урочища, иже Бабачани имянуетца, на реке на Тоболе. Ермак же и воинство его, видевше таково собранье поганых, нимало того устрашишась. Бысть же ту брань велика, и побиша поганых множество, а досталные побегоша ко граду, ко царю Кучюму. Казацы ж поплыша в стругах своих по реке Тоболу к реке Иртишу. Татаровя ж начаша стреляти из-за гор на струги их. И то место проидоша ничем не врежены.

О Карачине улусе

Доидоша ж казацы до Карачина улусу. Се ж Карача думной бе царя Кучюма и любим ему был, делал царю пансыри и колчюги и всякую ратную збрую. Сотворишася ж с Карачею брань, и улус ево взяша, и множество богатства приобретоша, и царева имения тут взяша много. И доплыша ж до реки Иртиша. Погании ж на берег приидоша, овии на конех, овии ж пеши. Казацы ж на берег выскакаша, мужески и храбро на них наступиша. И в то время бысть поганым смертное поражение, и вдашася погании невозвратному бегству.

О собрание царя Кучюма и о розмышлении казаков

Царь же Кучюм, виде своих людей паденье, и изыде со многими людми и ста на горе, на высоце месте, зовом Чювашеве. А у засеки брат его царевичь Маметкул со многими людми и с великим ополчением. Казацы [ж] поидоша по Иртишу реке вверх и взяша городок Атик мурзы, и седоша в нем. Нощи ж пришедши, и быша вси в размышлении, видевше поганых многое таковое собрание, яко битись единому з дватцатью поганых. И убояшась и пристрашни бысть. И восхотеша тое нощи бежати назад, инии же не восхотеша, яко уже осень бе, возвратиться мало мошно, но уповаша на Бога, утвердишася и протчих уповати на Бога, яко да идут заутра противу поганых.

О бою под Чювашем у засеки

Месяца октября в 23 день, на память святого апостола Якова, вси рустии люди из городка вышли на бой, и вси глаголаху молящеся: «С нами Бог, сотворитель наш! Да поможет нам, созданию своему!» И паки приложиша: «Боже, помози нам, рабом своим, и прослави свое великолепое имя святое, где было безбожие!» И начаша приступати к засеке, и бысть брань велика. Тии же погании зверие поиде дерзостно, показовахуся, яко копейны сулицы во [утро]бах, и бьющеся с обою стран крепко. Погании же пустиша тмочислено стрел, а сами одеяны железом и меднощитницы; казацы ж противу их изо огненнодыщущих пищалей стреляху. И бысть бой и сеча зла, за руки емлющесь сечахуся. Божиею же помощию рустии креплящуся, а погании помалу начаша оскудевати и слабети. Казацы ж погнаша и вослед их побивающе, и ногами их попирающе. И очервленишась тогда поля кровми и трупием послаша ту, яко ж древле бысть от телес у Троинского града близ Скомандры реки пленующу Акилесу. Тако бо тогда победиша окаянных бесермен за их идоложертвие и кумирослужение. Царевича ж Маметкула уязвиша руские вои, тогда убо и поиман был, но свои его увезоша на он пол реки Иртиша. Царь же Кучюм учал быть зело страшен от православнаго воинства.

О побе[г]е царя Кучюма

Царь же Кучюм, стояще на горе высоке, зовомые Чюваша, и веде своих падение, повеле мурзам своим кликати скверную свою молитву и призывати на помощь скверные и проклятие свои идолы. И не бысть ему помощи от них и никоего успеха. В то ж время князцы остяцкие своими людми с остяки отоидоша от царя Кучюма кождо во своя улусы по юртам. Царь же Кучюм, виде руским людем поможение всесилнаго Бога, сотворшаго небо и землю, а свое видя божество и царство своего видя лишение, рече сущим с ним: «Побежим не медлюще, сами видим всему лишение; были силнии, а ини изнемогоша». И скорбен бысть зело, рече: «Что сотворю и где скрытись?» Покры срамота лице его, и еще рече к своим: «Хто мя победи, из царства отгна? Ведаем, от простых бо людей Ермак и не со многими прииде и толико зло сотвори, воя моя изби и меня посрами». И потом глаголя: «Яз победи во граде Сибири князей Едингара и Бекбулата и многое богатство приобретох, також ни от кого послан, а ныне обратились мои дела противу мне». И прибеже царь Кучюм во град, и взя мало нечто от сокровищ своих, и вдашась невозвратному бегству со въсеми людми. Град же свой Сибирь остави пуст.

О пришествии во град Сибирь атам[а]на Ермака и прочих с ним казаков

Да егда убо под Чювашем преста бранное ополчение, рустии ж [людие] утрудишась, и уж бе нощи приспевши. Отоидоша оттуду и обначеваше ту, стражи ж утвердивше крепцыи от поганых, да не яко окоянни ухапят аки змеи.

И не ведаще, яко погании от града изыдоша. На утрии ж вси рустии люди помолившесь Господу Богу и молитву сотворше ко всещедрому создателю своему Богу и к Пречистей его Богоматере, и ополчишась поидоша ко граду Сибири небоязнено. Да яко ж приближишась близ града, и не бе слышати в граде ни гласа, ни послушанья, мняше ж себе, яко скрышась погании з бойством во граде. Но уповаша на Бога, приидоста во град. Приидоста ж Ермак с товарыщи своими во град Сибирь в лето 7089-го октября в 26 день, на память святаго великомученика Христова Дмитрея Селунскаго. И прославиша и благодариша Бога, давшаго такову победу на окаянных идолопоклонник, на огарян, яко бежаша множество их поганых от малочисленаго [воинства; и вси] радостию великою радующеся рустии люди, славяще Бога и Пречисту[ю] его Богоматерь. Достойно бо во истину воспоминати сию на поганых победу, а дараванну[ю] милость Божию к роду крестьянскому и преидушая времена, яко немногими вои таковое пресловущее царьство взято бысть.

О пришествии татар, остяков во град Сибирь к Ермаку с товарищи

По взятии ж Сибири в четвертый день прииде к Ермаку во град Сибирь остяцкой князец имянем Бояр со многими остяки, принесоша ж Ермаку с товарыщи многие дары, мяхкие рухлядь и запасы, яже на потребу. По сем же начаша ту приходити татары многие з женами и [з детми] и начаша жити в первых своих домех, видяш[е], яко покори их Бог православъным крестьяном.

О убиении казаков от татар

Того ж лета месеца декабря в 5 день Ермакове дружине без опа[сения?…] Иртишем к урочищу, именуется Абалак, а ходит для рыбной ловли ясаул казачей имянем Брюзга с товарыщи. И поставили стан свой, почиша бе[с] стражей, не чаяше на себя нашествия безбожных. Брат же царя Кучюма царевич Маметкул со многими людми пришед на них тай и поби их. Слышано же бысть во граде у Ермака о убиении есаула Брюзги с товарыщи. Ермак же з дружиною своею погнаша вослет поганых и достигоша их. И бысть с погаными брань велика на многь час, погании же на бежание устремишась. Ермак же с товарыщи во град Сибирь возвратися.

О послании к государю к Москве сь сеунчем

Егда ж изволи Бог предати православным крестьяном Сибирскую землю, по взятии, того ж лета Ермак с товарыщи послаша к государю царю и великому князю Ивану Васильевичю всеа Русии к Москве сь сеуньчем атамана и казаков, тут же послан был казак Черъкас Александров потому […] не малой, всего 25 человек. И писали Ермак с товарыщи благочестивому государю царю и великому князю Ивану Васильевичю, всеа Русии самодержцу, что изволением всемилостиваго в Троицы славимаго Бога и Пречистой его Богоматери и великих всеа Русии чюдотворцов молитвами, а его, государя царя и великаго князя Ивана Васильевича, всеа Русии, праведною ко всещедрому Богу молитвою и его царским счастием, его государевы люди, атаман Ермак Тимофеев с товарыщи, царъство Сибирское взяша и многих живущих ту иноязычных людей под его государеву царъскую высокую руку подвели и к шерти их привели, а сибирскаго царя Кучюма и с его детми с Алеем да са Алтынаем да с Ышимом и сь его вои победита и брата царя Кучюмова царевича Маметкула розбиша ж. А иноязычных многих людей татар и остяков и вагуличь привели к шерти по их верам на том, что им быть под его царъскою высокою рукою до веку, покамест […] стояти, и ясак им государю давати по вся годы, а на руских людей зла никакого не мыслить. А которые похотят к государю в его государеву службу, и тем служити его государева служба прямо, недругом его государским не спущать, елико Бог помощи подаст, и самим им не изменить, к царю Кучюму и в ыные орды не отъехать и зла никакого на всяких руских людей не думать, и во всем стоять в прямом постоянстве.

Посланнии ж от Ермака атаман и казаки к Москве приехеша. Поведано ж бысть о том благочестивому государю. И благочестивый государь царь и великий князь Иван Васильевичь всеа Русии слыша сия и повеле отписку принять и вычесть перед своим царским лицем. И егда государь услыша Божию помощ и силу, яко снабдит Господь государство ево и пространство ему дарует и непокоривыя покоряет и повинных сотворяет, и неповинныя и непослушливые повинны бысть, и тогда благочестивый государь царь прослави Бога и Пречистую его Богоматерь и великих московских и всеа Русии чюдотворцов, яко яви ему, государю, таковую превеликую богатую милость: немногими вои таковое царство достиже, а на поганых победа бысть. Ермака же заочно своим государевым жалованным словом пожаловал и похвалил, також и всех ево таварыщей атаманов и казаков. А тех сеуншиков пожаловал государь своим царским многим жалованьем, денгами и сукны. И паки государь отпусти их в Сибирь к Ермаку с товарыщи. И посла государь Ермаку с товарыщи многое свое государево жалованье, сукна и золотые. С ними же государь послал воевод своих князя Семена Волконскаго да голов Ивана Киреева да Ивана Васильева сына Глухова, а с ними казанских и свияских стрелцов сто человек, да пермичь и вятчан сто ж человек, и иных ратных людей 100 человек. А Ермаку указал государь быть к Москве. И Ермак в тое пору убит, покамес сеуншики ездили к Москве.

О убиении Ермакове речется после сих. А как Ермак был жив еще в Старой Сибири до убиения своего:

О взятии царевича Маметкула и как пришол к Ермаку татарин Сенбахта

По сем же прииде во град Сибирь к Ермаку татарин именем Сенбахта и пове[да] Ермаку, что царевичь Маметкул, Кучюма царя брат, стоит на реке на Вагае вверх по Иртишу реке, от града Сибири поприщ 100, а Сибирь город от града Тоболска 15 верст по нынешнему содержанию. Ермак же посла некоторых резвых и искусных ратному делу. Поидоша ж сии воини, и дошедше агарян, и на станы их нападоша нощию, а им спящим, а иным еще убужающимся, и многих поганых побиша. Царевича ж Маметкулова шатра доидоша, и обойдоша его, и яша его жива и со всем богатеством. Приведоша его во град Сибирь к Ермаку с товарищи. Ермак же рад бысть зело, и прият его честно, и поведа ему про государьское величество, и росказывает государево жалованье, и уласкает его ласкосердыми словесы. Царь же Кучюм ожидая к себе брата своего царевича Маметкула многое время, приидоша ж к нему вестницы и поведаша ему, царю, яко пленен бысть царевичь Маметкул. Слыша ж то царь Кучюм, и болезнова о том, и плакася со всем домом своим на много время.

О государевых воеводах с Москвы

Князь Семен Волконской пришел в Ст[ару]ю Сибирь, что был царя Кучюма город. А Ермак уже убит до князя Семенова приходу. А царевич Маметкул у казаков, у Ермаковых таварыщей И князя Семена Волконского не стало тут в Сибири вскоре, и многие руские люди померли от скудости хлебные. А голова Иван Киреев повез к Москве царевича Маметкула к государю, а с ним Ермаковы казаки. А в Сибири остался один голова Иван Глухов, а с ним осталцы Ермаковы казаки да которые люди присланы были с воеводою со князем Семеном Волконским и з головами, казанские и свияжские стрелцы да пермича и вятченя. А запасу у них не было никакого. И те все присылные люди, казанские и свияжские стрелцы и пермские и вяцкие люди, померли в Старой Сибири з голоду, а осталось толко Ермаковских казаков девяносто человек. И зимовал и Иван Глухов в Сибири, а на лето, как вода вскрылась, пошел ис Сибири черес Камень Собью рекою и вышел в Пустоозеро, а с ним Ермаковъских казаков девяносто человек. А Сибирь город оста[ви|л пуст, руские люди вышли въсе.

О пришествии князя Сейдяка из Бухар и отшествии от царя Кучюма думного его Карачи, яко же прежде именовахом, как улус того Карачи Ермак възял, не доходя царя Кучюма

Приидоша ж вестницы к царю Кучюму и поведаша ему, яко идет на него с войском многим князь Сейдяк Бекбулатов сын из Бухарския земли, еже от убиения царя Кучюма скрыясь там, и воспомянув отечество свое, и наследити восхотех, и хощет отмстить кровь отца своего Бекбулата и кровь дяди своего Гедегера. Царь Кучюм слыша сия от поведающих ему и убояся страхом велиим зело, еще бо изообилно в нем страху первого, еже бысть от руских людей. Тогда думной его Карача своими людми, иже весть вьсю дума его, отоиде от царя Кучюма и не восхотеша быть в повиновении пред ним. Слыша ж сия царь, печален бысть зело, и восплакася плачем велиим, и рече: «Его ж Бог не помилует, того и любимии его друзи оставляют и бысть ему, яко враги». Карача ж прииде к Ялымскому езеру, еже есть вверх реки Иртища, промеж реки Тары и реки Оби, и ту пребываше.

О взятии городков и улусов

Храбровшу ж Ермаку з дружиною своею по всей Сибирстей земли, ходиша ни от кого ж устрашающесь, страх бо Божий ко всем бысть живущим тамо, яко меч обоюду остр идый пред лицем рускаго полка, потиная многих, устрашая всех. Повоева ж многие городки и улусы по реке Иртищу и по великой Оби, Назымской же городок на Иртише реке взяша со князем их и со всем улусом и богатеством. И возвращахусь во град Сибирь з богатеством велиим и с радостью.

О послех от Карачи во град Сибирь, как еще Ермак жив бысть, до государевых воевод приходу

Перед воеводцким приходом, того ж лета, приидоша к Ермаку от Карачи послы и просиша людей оборонити их от Казачь орды. И даша на том шерть по своей безбожной вере, что казаков не побить и никакова зла на казаков не мыслить. Ермак же с товарыщи посоветова и повериша их лукавому безбожному шертованию, отпустиша к нему атамана имянем Ивана Колца, с ним же 40 человек казаков с вогненым боем. Егда ж приидоша сии воини к нечестивому Караче, и вънезапу оманом вси избиени быша от нечестиваго Карача. Слышано ж бысть Ермаку во граде, яко тии воини, Иван Колцо с товарыщи, побиени быша от нечестиваго Карачи, и плакахусь зело. Ведомо ж бысть поганым, яко атамана Ивана Колца с товарыщи Карача убил, и начаша по многим местам, по волостям и по улусам казаков погании побивати.

О пришествии Карачи с татары под град Сибирь

Того ж лета во время великаго поста прииде Карача со многими воинскими людми и облегоша град Сибирь, и станы поставиша. Сам же Карача ста в некоем месте, зовом Саукъсан, от града яко три поприща по реке Иртишу, многую ж гражаном тесноту деяше. Тогда же стояще до пролития воды, до месеца июня. Тогда ж изыдоша из града казаки тай и приидоша к станом Карачиным в Саукъсан и нападоша на нь нощию, онем же спящим безо всякаго опасенья, и побиша множество нечестивых татар Карачиных, двух же Карачных сынов убиша. А иные татаровя розбегошась врознь от страха без веданья. Сам же зломысленной Карача с невеликими людми убегоша за озеро. И прииде ж вси татаровя, кои стояще около града, в Сауксан, надеяхусь казаков всех смерти предати, и нападоша на нь, много бо их, безбожных, собрано бяху. Казацы ж крыяшесь в кустех и на выласку хожаше ис кустов, и бияшесь с погаными до полудьни. Татарове ж отступиша от них; казацы ж во град возвратишася. Карача ж виде, яко казаков не возмогох одолети, отъиде восвояси срамом велиим.

О убиении Ермакове и протчих казаков от царя Кучюма

Лета 7092-го (1584) посланием Божиим уготовись час, прииде на воинов смерть. Приидоша от бухар от торговых людей весницы к Ермаку во град Сибирь и поведаша, яко царь Кучюм их в Сибирь не пропусти. Ермак же слыша то и со многими воинскими людми поиде на встречю к ним по реке Иртишу в стругех. Дошетщу ж им до реки Вагая, бухарцов не обрете и паки поидоша по Вагаю реке въверх до места, иже зовомо Атбаш, и ту не обрете их, оттоле возвратись. Пришедши ж нощи, казаки ж утрудишась от многаго пути. Доидоша ж до перекопи и ту обначевашесь и поставиша станы своя. Стражи ж крепки не утвердиша, ослабеша умы своими, яко приходит смертный час их. Царь же Кучюм узрев их, повеле тое нощи крепко стерещи и многих татар по многим местом розосла. Тогда же тое нощи бысть дождь велик, в полунощи ж приидоша множество поганых, казаком же спящим безо всякаго опасеннья. И нападоша на нь погании, и побиша всех, толко един казак утече. Ермак же виде своих воинов от поганых побиваемых, а помощи ни от кого чающе, побеже един в струг свой, а струг отплы от брегу, и не много доити, понеже одеян бе железом в пансыре тягче; и не доплы струга, утопе. Бысть се послание на воинов Божиим произволением месяца августа в 5 день. Слышав же сия во граде оставшая казаки, яко Ермак и прочие казаки убиени бысть, и плакахусь горце зело на много время.

А после того въскоре пришли от государя с Москвы с ратными людми воевода князь Семен Волконской да головы Иван Киреев да Иван Глухов, а с ними казанские и свияжские и пермские и вятцкие стрелцы. И о князь Семенове приходе Вол[конскаго] впреди рекохом, и как князя Семена Волконскаго во граде Сибири не стало. И многие Ермаковы казаки, и которые с Руси люди пришли, померли в городе з голоду. А Иван Киреев пошел с царевичем Маметкулом к Москве. И как Иван Киреев с царевичем Маметкулом пришел к Москве 92-м (1584) году, и в то время, Богу изволщу, царя Ивана Васильевича не стало. А по своем преставлении повеле на царской престол возвести сына св[о]его, благочестиваго государя царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии. Привезоша ж царевича Маметкула, и по государеву указу въстреча ему была честна, и пожаловал его государь царь и великий князь Феодор Ивановичь всеа Русии многим жалованьем, потом же и служилых людей.

А в Сибири только остался во граде Иван Глухов, а толко с ним Ермаковых казаков девяносто человек. И убояшась тут жити и беззапасны до конца, изыдоша из града Сибири и поплыша по Иртишу реке вниз и по великой Оби вниз же, и черес Камень прошли Собью же рекою в Пустоозеро; тута ж казак Черкас Александров. А куды ныне ходят черес Камень, тогда того пути не бывало. А ис Пустаозера пришли к Руси. А град Сибирь оставиша пуст.

О царевиче Алее Кучюмове сыне и о князе Сейдяке, как пришел из Бухар

Егда же из града Сибири казаки побегоша, тогда то уведа царевичь Алей, царя Кучюма сын, яко град пуст остася. Прииде с воинскими людми и вниде во град, и нача ту жи[т]и. Слышано ж бысть о том князю Седяку Бекбулатову сыну, яко Ермак с товарыщи на перекопи от царя Кучюма убиени бысть, а прочии же бежаша из града, а градом обладоша царевич Алей Кучюмов сын. И собрася своими воинскими людми и со всем домом своим, и прииде из Бухар ко граду Сибири, и град взял, а царевича Алея взял и прочих Кучюмовых сынов смер[тью] убил и из града изгна. А отчину отца своего Бекбулата Казыева приемлет и пребываше во граде.

На Москве ж чающе Сибирь за государем, и живут в ней государевы люди. И послаша с Москвы воеводу Ивана Мансурова, а с ним семсот человек служилых людей розных городов, казаков и стрелцов. По Ермакове ж убиении и по смерти князя Семена Волконскаго во второе лето прииде с Москвы в Сибирь воевода Иван Мансуров с воинскими людми и доидоша в судех рекою Тоболом до реки Иртиша. Тогда ж татар собрашась множество во уреченом месте у реки Иртиша на брегу. Государев же воевода Иван видя таково собрание поганых и слыша, яко град Сибирь пуст, а казаки бегоша к Руси, и убояся поганых, и не приста ко брегу, и поплыша вниз по реке Иртищу, доплыша же до великии Оби. И бе бо тогда уж осень, и лед в реках смерзаетца. И видя то, яко наставаше зима, и повеле на реке Оби на другой стране против иртишъскаго устья постави городок, и зимова тут с войском.

[О пришествии остяков к городку]

По неколиких же днех, зимним временем приидоша под городок множество остяков, живущии по великой Оби и по Иртишу. Начаша ж к городку приступати со всех стран. Людие ж из городка противляхуся им, також стояще и биющеся у городка день весь. Нощи ж приспевшу, погании ж отступиша от городка.

На утрии ж паки приидоша остяки под городок и принесоша с собою кумира своего, понеже в земли их кумир словутен бе и почитаху они, погании, себе вместо Бога. Его ж поставиша под [д]ревом и начаша жрети пред ним, надеяхусь, яко помощью его християн взяти и смерти предати. В то же время, егда иже жруще, стрелиша из горотка ис пушки и древо оно, под ним же бе кумир, розби на многи части. И сего погани устрашишась зело, не ведующе, что се есть, и мняху, яко хто из лука стрелил, и реша друг ко другу: «Силнии убо сии стреляти, яко таковое древо разби». И с того страха отоидоша восвояси, а Иван Мансуров в том городке жил многое время и до весны.

О пришествии государевых воевод в Сибирь и о поставлении градов в Сибири

В лето 7094-го (1586) по государеву цареву и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии указу приидоша с Руси воеводы Василей Борисов сын Сукин да Иван Мясной, с ними ж многие руские люди и Ермаковы казаки, Черкас Александров с товарыщи. И поставиша на реке Туре град Тюмень, иже преже бысть град Чимги, и домы себе поставиша, и воздвигоша ж церковь во имя живоначалные Троицы в прибежище всеправославным крестьяном. Того ж лета пришел государев воевода князь Федор Горчаков и пелымскаго князя Аплыгарыма, призвав в город, поимал.

О граде Тоболске, о здании и о поставлении святых Божиих церквей, и яко началный град той наречеся

В лето 7095-го (1587), при державе великаго благочестиваго государя царя и великаго князя Феодора Ивановича всеа Русии, по его царскому повеленью послан в Сибирь с ратными со многими людми его государев воево[да] Данило Чюлъков. И по повеленью государскому доидоша до реки Иртиша, от града ж Сибири вниз 12 поприщ. И обрете место на той реке Иртише усть речки Курдюмки, против мало пониже устья реки Тоболу, яко единыи версты, на велице горе и красно велми, а под горою по реке Иртишу луги великие и озера все благополучные, Богом строенное место, плавающим же защита ту бури и пристанище тихо и покойно. И на сем же прекрасном месте поставишася град и нарекошася имя ему Тоболеск реки ради Тоболы. Се же и доднесь государева вотчина посреде всее Сибирской земли, богоспасаемы град Тоболеск. Туто ж во граде Тоболске создашася храм во имя Пресвятыя живоначалные Троицы, понеже ту в Троицы славимому Богу прославляему быти от православъных крестьян; аще бы не благоволи Бог создатись ту граду и воздвигнутись святым [Божиим] церквам, мощен бо есть Бог наставити крестьян и помощи им, дабы шедши, помощию его взяша град Сибирь и князя Сейдяка, иже бе в нем господин, победити. Ныне же благоизволи ту и просвети место во славословие живоначальной Троицы Отцу и Сыну и Святому Духу: вместо преже имянитаго града Сибири Старой сей именовася. И начало градовом бысть град Тоболеск, понеже еще ту победа и одоление на окаянных бесермен бысть, и началный царствующаго града Старой Сибири Сейдяк ту в Тоболске взят бысть Божиим праведным промыслом. И паче же сей Тоболеск вместо царствующаго града Старой Сибири именовася и препрослыся началным градом.

О взятии князя Сейдека и царевич[а] Казачьи орды Салтана и Карачи

То был думной у царя Кучюма, а побил он обманом Ермаковых казаков Ивана Колца с товарыщи, призва к себе оманом, бутто на спомочь от Казачьи орды людей.

По поставлении же града Тоболска при воеводе Даниле Чюлъкове изыде и[с] Старой Сибири, из града, что от Тоболска 12 верст, князь Сейдяк, с ним же бысть и из града изыде царевич Казачьи орды Салтан, туто ж бысть царя Кучюма думной Карача, с ними же воинских людей пятьсот человек. И доидоша Иртишем, гуляючи близ Тоболска, яко за 2 поприша, имянуетца ж место то Княжой луг, позать того места, что ныне Знаменской монастырь, и нача тешитися ястребы за птицы. Увидев их из града Тоболска воевода Данило Чюлков и посоветовал, отпусти ко князю Сейдяку посланников и приказа им говорить князю Сейдяку, что он приехал в город советовать о мирном поставлении, тогда еще яко им, безбожным, злом дышащу на православных крестьян. Посланныцы пришедше ко князю Сейдяку и возвестиша ему сия въся, яко же повеле им глаголати воевода Данило Чюлков. Князь же Сейдяк слыша от послалников сия с[л]овеса и учал советовать с царевичем Салтаном и с Карачею, и абие совету бывшу, и поиде князь Сейдяк и с ним царевичь Салтан и Карача, а с ними по их веленью поиде воинских людей сто человек, [про]чих же оставиша вне града. Приидоша ж во град Тоболеск. Воевода ж Данило Чюлков с воинскими людми встретиша их во градцких вратех, оружия же их повеле положити вне града. Приидоша ж вси во двор воеводцкой и седоша ж за стол, уже бо вся уготовлена суть ести и пити. Глаголаше ж много о мирном поставлении. Князь же Сейдяк седяше задумався, ничто же пия, ни брашна вкуси. Видев же сие Данило Чюлков и рече князю Сейдяку: «Князь же Сейдяк, что зло мыслиши на государевых людей, на провословных християн, ни пия, ни брашна вкушая?» Рече ж князь Сейдяк: «Аз не мышлю на вас никакого зла». Данило ж прием чашу питья и рече: «Понеже, Сейдяк, аще ты не мыслеши зла, и с тобою царевичь Салтан и Карача, на нас, православных християн, и выпей сию чашу за здравие». Прием же чашу князь Сейдяк и нача пити, и поперхнув в гортани. По нем же приим чашу царевич Салтан, нача пити, також поперхнув. Потом же нача пити Карача, також поперхнув же в гортани, яко ж оне зло мысляще, Богу бо обличающе их яве. Видевьше ж сие Данило Чюлков и служивые государевы люди и познаша, яко князь Сейдяк и прочии с ним зло мыслят на государевых людей, на православных християн, и помаяв рукою Данило своим, воинские ж люди начаша поганых побивати. Князь же Сейдяк кинулся в окошко и за ним царевичь Салтан и Карача, но абие поиманы быша, связани бысть, прочии ж побиени быша. Слыша ж стояще погании вне града, яко князь их Сейдяк побежен бысть, и на бегство устремишась, яко от страха, и во град свой не возвратишась. Слышавше же во граде Сибири такое побеждение, и всии из града побегоша, ни един же остася.

О послании князя Сейдяка и царевича Салтана и Карачи к государю к Москве

По неколице ж времени послаша князя Сейдяка Старые Сибири, и Казачьи орды царевича Салтана, и бывше зломысленъного Карачю в царьствующий град Москву со многими воинскими людми.

О всех благих, яже от Бога подаваемая

Оттоле же солнце Евангилия землю Сибирскую осия и псаломский гром огласи; а егда не было в Сибири веры християнския, тогда ж не было во всей Сибирской стране грому, и нихто отнюдь не слыша. И Божиим повелением на мнозех местех поставишась гради и села, веси, в них же множество внутрения жителя, православъных пребывания быша, паче ж просиявающе в велелепную славу Отцу и Сыну и Святому Духу. Мнози ж невернии, видевще истиную православную крестьянскую веру, крестишась во имя Отца и Сына и Святаго Духа и от неверия верни бысть. Всюду ж по той земли благодать Божия излиясь по писаному, глаголющему Давиду: «Посетил еси землю и упои ея, умножил еси и обагатити ея». И мнози от неверия бысть вернии. Паче же и чюдеса Божия ту содеяшась, еже есть избавлении недугом, и свобоженью страстем, и различным болезнем исцеленье, и прочая благая, подаваемая нам, православъным крестьянем, от всемогущаго Бога. Аминь.

А у царя Кучюма было всех десеть сынов. И семи сынов у царя Кучюма убил князь Сейдяк, которой пришел из Бухар, в Старой Сибири, выше сего то рекохом же. А три сыны у Кучюма, царевич Алей да царевичь Алтынай, при прежних государех были на Москве; а как оне взяты, тому писмо есть в Посолском приказе. И брат царя Кучюма Маметкул был на Москве же, а как он взят в Сибири и привезен к Москве Иваном Киреевым.[4]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.